Продажа Аляски

Вопрос о судьбе Русской Америки возник в начале 1850-х годов. Весной 1853 года генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев-Амурский представил Николаю I записку, в которой подробно изложил свои взгляды о необходимости укрепления позиций России на Дальнем Востоке и важности тесных отношений с Соединенными Штатами.

Генерал-губернатор напоминал, что четверть века назад «Российско-Американская компания обращалась к правительству с просьбой о занятии Калифорнии, тогда свободной и почти никем не владеемой, сообщая при том свои опасения, что скоро область эта сделается добычей Американских Соединенных Штатов… Нельзя было и тогда же не предусматривать, что штаты эти, утвердившись однажды на Восточном океане, скоро будут там первенствовать перед всеми морскими державами и будут иметь надобность во всем северо-западном берегу Америки. Владычество Северо-Американских Штатов во всей Северной Америке так натурально, что нам очень и жалеть не должно, что двадцать пять лет назад мы не утвердились в Калифорнии, — пришлось бы рано или поздно уступить ее, но, уступая мирно, мы бы могли взамен получить другие выгоды от американцев. Впрочем, теперь, с изобретением и развитием железных дорог, более еще, чем прежде, должно убедиться в мысли, что Северо-Американские Штаты неминуемо распространятся по всей Северной Америке, и нам нельзя не иметь в виду, что рано или поздно придется им уступить североамериканские владения наши. Нельзя было, однако ж, при этом соображении не иметь в виду и другого: что весьма натурально и России если не владеть всей Восточной Азией, то господствовать на всем азиатском прибрежье Восточного океана. По обстоятельствам мы допустили вторгнуться в эту часть Азии англичанам… но дело это еще может поправиться тесной связью нашей с Северо-Американскими Штатами».

Власти в Санкт-Петербурге отнеслись к записке Муравьева весьма одобрительно. Предложения генерал-губернатора Восточной Сибири по укреплению позиций империи в Приамурье и на острове Сахалин были детально изучены с участием генерал-адмирала, великого князя Константина Николаевича и членов правления Российско-американской компании. Одним из конкретных итогов этой работы было повеление императора от 11(23) апреля 1853 года, разрешавшее Российско-американской компании «занять остров Сахалин на тех же основаниях, как она владела другими землями, упомянутыми в ее привилегиях, с тем чтобы не допускать на Сахалине никаких иностранных заселений.»

Со своей стороны Российско-американская компания, опасаясь нападения англо-французского флота на Ново-Архангельск, поспешила весной 1854 года заключить с Американо-русской торговой компанией в Сан-Франциско фиктивное соглашение о продаже за 7 миллионов 600 тысяч долларов на три года всего своего имущества, включая и земельные владения в Северной Америке. Но скоро в Русскую Америку пришло известие об официальном соглашении РАК с Компанией Гудзонова залива о взаимной нейтрализации своих территориальных владений в Америке. «По сим так счастливо изменившимся обстоятельствам,— сообщал летом 1854 года русский консул в Сан-Франциско Петр Костромитинов,— препровождаемому из колоний акту я не дал дальнейшего движения». Хотя фиктивный акт был сразу же аннулирован, а колониальное начальство получило выговор за излишнюю самостоятельность, идея о возможной продаже Русской Америки США не только не умерла, но после окончания Крымской войны получила дальнейшее развитие.

Главным сторонником продажи Русской Америки выступал младший брат Александра II великий князь Константин Николаевич, направивший по этому поводу весной 1857 года специальное письмо министру иностранных дел Александру Горчакову. Большинство наиболее влиятельных государственных деятелей хотя и не возражали в принципе против продажи русских владений в Америке, но считали необходимым предварительно всесторонне обсудить этот вопрос. Предлагалось сначала выяснить положение в Русской Америке, прозондировать почву в Вашингтоне и во всяком случае не торопиться с практическим осуществлением продажи, отложив ее до истечения срока привилегий РАК в 1862 году и ликвидации контракта о поставках льда Американо-русской торговой компанией в Сан-Франциско. Этой линии придерживались Горчаков и сотрудники Азиатского департамента МИД, а главное, сам император Александр II, распорядившийся отложить решение вопроса о продаже Русской Америки вплоть до ликвидации контракта с компанией в Сан-Франциско. Хотя правительство США считало приобретение русских владений в Америке весьма выгодным, в качестве вознаграждения оно предложило всего 5 миллионов долларов, что, по мнению Горчакова, не отражало «действительную стоимость наших колоний».

В 1865 году, после длительных дискуссий Государственным советом России были утверждены «главные основания» нового устава РАК, а правлению компании удалось даже получить от царского правительства дополнительные льготы. 20 августа (1 сентября) 1866 года император «повелеть соизволил» выплачивать РАК ежегодное «пособие» по 200 тысяч рублей и снять с нее долг казне в размере 725 тысяч.

Компания этим не удовлетворилась и продолжала добиваться новых привилегий, что имело и свою отрицательную сторону: царское правительство лишь утверждалось во мнении о целесообразности избавиться от обременительных владений в далекой Америке. К тому же общее состояние финансов России, несмотря на проводившиеся в стране реформы, продолжало ухудшаться, и казна нуждалась в иностранных деньгах.

Завершение гражданской войны в США и последующий дружественный визит американской эскадры во главе с Густавусом Фоксом в Россию летом 1866 года в какой-то мере способствовали возрождению идеи о продаже русских колоний в Америке. Однако прямым поводом к возобновлению рассмотрения вопроса о судьбе Русской Америки послужил приезд в Санкт-Петербург российского посланника в Вашингтоне Эдуарда Стёкля. Выехав из Соединенных Штатов в октябре 1866 года, он вплоть до начала следующего года находился в царской столице. За это время он имел возможность встретиться не только со своим непосредственным начальством в ведомстве иностранных дел, но и переговорить с великим князем Константином и министром финансов Михаилом Рейтерном.

Именно после бесед со Стёклем оба государственных деятеля сообщили свои соображения «по предмету уступки наших Северо-Американских колоний». Продажа русских владений в Америке представлялась Рейтерну целесообразной по следующим причинам:

«1. После семидесятилетнего существования компании она нисколько не достигла ни обрусения мужского населения, ни прочного водворения русского элемента и нимало не способствовала развитию нашего торгового мореплавания. Компания не приносит существенной пользы акционерам… и может быть только поддерживаема значительными со стороны правительства пожертвованиями». Как отмечал министр, значение колоний в Америке еще более уменьшилось, так как «ныне мы уже прочно водворились в Амурском крае, находящемся в несравненно более выгодных климатических условиях».

«2. Передача колоний… избавит нас от владения, которое в случае войны с одной из морских держав мы не имеем возможности защитить». Рейтерн писал далее о возможных столкновениях компании с предприимчивыми торговцами и мореплавателями из Соединенных Штатов: «Такие столкновения, сами по себе неприятные, легко могли бы поставить нас в необходимость содержать с большими на это расходами военные и морские силы в северных водах Тихого океана для поддержания привилегий компании, не приносящей существенной выгоды ни России, ни даже акционерам и во вред дружественным нашим отношениям к Соединенным Штатам».

Наиболее влиятельной фигурой при обсуждении вопроса о судьбе русских владений в Америке оставался великий князь Константин, который высказывался в пользу продажи по трем основным причинам:

1. Неудовлетворительное состояние дел РАК, существование которой необходимо поддерживать «искусственными мерами и денежными со стороны казны пожертвованиями».

2. Необходимость сосредоточения главного внимания на успешном развитии Приамурского края, где именно на Дальнем Востоке «предстоит России будущность».

3. Желательность поддержания «тесного союза» с США и устранение всего, «что могло бы породить несогласие между двумя великими державами».

После ознакомления с соображениями двух влиятельных сановников и хорошо зная мнение Стёкля, также высказывавшегося в пользу продажи Русской Америки, Горчаков пришел к выводу, что настало время принять окончательное решение. Он предложил провести «особое заседание» с личным участием Александра II. Это совещание состоялось 16(28) декабря 1866 года в парадном кабинете МИД России на Дворцовой площади. На нем присутствовали: Александр II, великий князь Константин, Горчаков, Рейтерн, управляющий морским министерством Николай Краббе и Стёкль. Все участники высказались за продажу русских колоний в Северной Америке Соединенным Штатам, а заинтересованным ведомствам поручалось подготовить для посланника в Вашингтоне свои соображения. Спустя две недели «во исполнение объявленной Его императорским величеством в особом заседании… высочайшей воли» переслал Горчакову свои соображения Рейтерн, который считал необходимым предусмотреть, чтобы «русским подданным и вообще жителям колоний» было предоставлено «право остаться в оных или беспрепятственно выехать в Россию. В том и в другом случае они сохраняют право на всю свою собственность, в чем бы она ни состояла». При этом министр особо оговаривал обеспечение свободы «их богослужебных обрядов». Наконец, министр финансов указывал, что «денежное вознаграждение» за уступку колоний должно составлять не менее 5 миллионов долларов.

Возвратившись в марте 1867 года в Вашингтон, Стёкль напомнил государственному секретарю Уильяму Сьюарду «о предложениях, которые делались в прошлом о продаже наших колоний» и добавил, что «в настоящее время императорское правительство расположено вступить в переговоры». Заручившись согласием президента Джонсона, Сьюард уже в ходе второй встречи со Стёклем, состоявшейся 2(14) марта, смог обговорить главные положения будущего договора.

18 марта 1867 года президент Джонсон подписал официальные полномочия Сьюарду, почти сразу же состоялись переговоры государственного секретаря со Стёклем, в ходе которых в общих чертах был согласован проект договора о покупке русских владений в Америке за 7 миллионов долларов.

Подписание договора о покупке Аляске
картина Эдварда Лейнтце
Слева направо: сотрудник Госдепартамента Роберт Чью, Уильям Сьюард, сотрудник Госдепартамента Уильям Хантер, сотрудник русской миссии Владимир Бодиско, Эдуард Стёкль, Чарльз Самнер, Фредерик Сьюард

В четыре часа утра 18(30) марта 1867 года договор был подписан. В числе уступленных по договору Россией Соединенным Штатам территорий на Североамериканском континенте и в Тихом океане были: весь полуостров Аляска (по линии, проходящей по меридиану 141° з.д.), береговая полоса шириной в 10 миль южнее Аляски вдоль западного берега Британской Колумбии; Александра архипелаг; Алеутские острова с островом Атту; острова Ближние, Крысьи, Лисьи, Андреяновские, Шумагина, Тринити, Умнак, Унимак, Кадьяк, Чирикова, Афогнак и другие более мелкие острова; острова в Беринговом море: Св. Лаврентия, Св. Матвея, Нунивак и острова Прибылова — Сен-Пол и Сен-Джордж. Общий размер уступаемой Россией сухопутной территории составлял 1519 тысяч кв. км. Вместе с территорией Соединенным Штатам передавалось все недвижимое имущество, все колониальные архивы, официальные и исторические документы, относящиеся к передаваемым территориям.

В соответствии с обычной процедурой договор был передан в Конгресс. Поскольку сессия конгресса закончилась как раз в этот день, президент созвал чрезвычайную исполнительную сессию Сената.

Судьба договора оказалась в руках членов сенатского комитета по иностранным делам. В состав комитета в то время входили: Чарльз Самнер из Массачусетса — председатель, Саймон Камерон из Пенсильвании, Уильям Фессенден из Мэна, Джеймс Харлан из Айовы, Оливер Мортон из Индианы, Джеймс Патерсон из Нью-Хэмпшира, Рэверди Джонсон из Мэриленда. То есть, решать вопрос о присоединении территории, в которой в первую очередь были заинтересованы тихоокеанские штаты приходилось представителям Северо-Востока. Кроме того, большинство явно недолюбливало своего бывшего коллегу — государственного секретаря Сьюарда.

Решительным противником договора был, в частности, сенатор Фессенден. В ходе обсуждения язвительный сенатор заметил, что готов поддержать договор, «но с одним дополнительным условием: заставить государственного секретаря там жить, а русское правительство — его там содержать». Шутка Фессендена вызвала общее одобрение, и сенатор Джонсон выразил уверенность, что подобное предложение «будет принято единогласно».

Впрочем, не очевидная неприязнь к администрации Джонсона—Сьюарда и не язвительные шутки Фессендена определили отношение членов комитета к новому договору. Большинство сенаторов, и в первую очередь Самнер, руководствовались объективными данными и реальными выгодами от приобретения Русской Америки.

Более того, учитывая влияние Самнера в комитете по иностранным делам и в сенате, именно его позиция в отношении договора становилась решающей. Первоначально председатель комитета по иностранным делам предлагал даже снять договор с обсуждения, так как он якобы не имеет шансов на успех. В дальнейшем, однако, взгляды Самнера претерпели серьезные изменения, и 8 апреля 1867 года, он уже выступил решительным сторонником ратификации договора с Россией. Изменение позиции Самнера не было случайным, а стало результатом тщательного изучения вопроса с привлечением огромного фактического материала. Важную роль сыграла и помощь, оказанная сенатору со стороны наиболее осведомленных о положении дел на Тихоокеанском севере лиц, включая экспертов Смитсоновского института.

Все это существенно укрепило позиции сторонников договора и окончательно убедило Самнера в важности присоединения Русской Америки. В результате уже 8 апреля комитет по иностранным делам решил представить договор сенату для утверждения.

В тот же день Самнер представил договор сенату и произнес знаменитую трехчасовую речь в поддержку ратификации, которая произвела большое и даже решающее впечатление на слушателей. За ратификацию было подано 37 голосов, против — только два. Это были Фессенден и Джастин Моррил из Вермонта.

Без каких-либо осложнений 3(15) мая ратификация прошла в Санкт-Петербурге, а официальный обмен ратификационными грамотами состоялся в американской столице 8(20) июня 1867 года. В дальнейшем в соответствии с установленным порядком договор был отпечатан, а затем включен в официальное собрание законов Российской империи.

Решение о выделении 7,2 миллионов долларов, предусмотренных договором, было принято Палатой представителей Конгресса США спустя год, 14 июля 1868 (113 — «за», 43 — «против» и 44 конгрессмена не приняли участия в голосовании). 15 июля был выписан ордер на получение денег, 1 августа Стёкль оставил в казначействе расписку в том, что вся сумма получена им полностью.

Судьба денег, вырученных за продажу Аляски — любимая тема для газетных спекуляций. Наиболее популярна версия о том, что корабль с золотом из Америки затонул в Финском заливе. Но в реальности всё было менее романтично и трагично.

1 августа Стёкль поручил банку Риггса перевести 7035 тысяч долларов в Лондон, в банк братьев Барингов. «Недостающие» 165 тысяч были потрачены им в США. 10 тысяч стоила телеграмма в Петербург с известием о заключении договора, 26 тысяч получил адвокат русской миссии Роберт Уокер, 21 тысячу составила царская награда за заключение договора Стёклю и другому сотруднику миссии Владимиру Бодиско. Остальные деньги, как считают исследователи, Стёкль потратил на подкуп журналистов и конгрессменов. По крайней мере, такой вывод можно сделать из указания Александра II зачислить действительным расходом средства, потраченные посланником на «известное Его императорскому величеству употребление». Такая формулировка обычно сопровождала расходы секретного и деликатного характера, к которым относились и взятки.

Те же деньги, которые дошли до Лондона были израсходованы на покупку паровозов и другого железнодорожного имущества для Курско-Киевской, Рязанско-Козловской и Московско-Рязанской железных дорог.

Купив Русскую Америку, Соединенные Штаты, как показали дальнейшие события, совершили одну из самых выгодных сделок в своей истории. Эта территория оказалась богата природными ресурсами, включая нефть и золото. Она занимала выгодное стратегическое положение и обеспечивала преобладающее влияние США на севере континента и на пути к азиатскому рынку. Вместе с Гавайскими и Алеутскими островами Аляска стала оплотом влияния США на огромном пространстве Тихого океана.
Полная неожиданность заключения договора от 18(30) марта 1867 года (о переговорах государственного секретаря Сьюарда с русским посланником Стёклем знал лишь узкий круг лиц внутри правительства), широкое недовольство в США внутренней политикой президента Джонсона, отсутствие достоверной информации о далекой северной территории — все это не могло не затруднить правильную оценку нового приобретения.

Уже при публикации первых сообщений о покупке Русской Америки в ряде американских газет появились насмешки и язвительные замечания. Журналисты соревновались в остроумии: «Глупость Сьюарда», «Зоопарк полярных медведей Джонсона», «Моржероссия» (Walrussia, от walrus — морж и Russia — Россия), «Сьюардовский холодильник» и т. п. Особенно усердствовала «New York Tribune», редактор которой Хорейс Грили был решительным противником администрации Джонсона — Сьюарда. Пройдет совсем немного времени и та же «Tribune» назовет приобретение Аляски «важнейшей из международных сделок нашего времени».

В политических кругах Северных Штатов, т.е. сторонниками приобретения Аляски, высказывалось суждение, что США должны были отплатить России сторицей за ее поддержку в годы Гражданской войны, на что последовало предложение генерала Бенджамина Батлера выплатить России деньги, но оставить ей Аляску. «Мы сделали все, что могли для России, — писал один из американских еженедельников, — но просить нас выплатить 7 000 000 долларов за истощенные охотничьи угодья и арктический климат, независимо от размеров территории, с правами хозяина 80 000 полудикарей, которых надо превратить в американских граждан, значит слишком уж рассчитывать на наш добродушный характер». Но в целом, американская общественность не была настроена против присоединения Русской Америки.

Редакторы петербургских газет получили сообщение об уступке 23 марта через атлантический телеграф, но отказались в неё поверить. Новость эта преподносилась газетчиками как пустой слух. Знаменитый издатель «Голоса» Андрей Краевский выразил недоумение русского общества по этому вопросу: «Сегодня, вчера и третьего дня мы передаем и передавали получаемые из Нью-Йорка и Лондона телеграммы о продаже владений России в Северной Америке… Мы и теперь, как и тогда, не можем отнестись к подобному невероятному слуху иначе, как к самой злой шутке над легковерием общества. Сегодня слухи продают николаевскую железную дорогу, завтра — русские американские колонии; кто же поручится, что послезавтра не начнут те же самые слухи продавать Крым, Закавказье, Остзейские губернии? За охотниками дело не станет… Какой громадной ошибкой и нерасчетливостью была продажа или уступка нашей колонии Росс на берегу золотоносной Калифорнии; позволительно ли повторить теперь подобную ошибку? И неужели чувство народного самолюбия так мало заслуживает внимания, что им можно жертвовать за какие-нибудь 5-6 миллионов долларов? Неужели трудами Шелихова, Баранова, Хлебникова и других самоотверженных для России людей должны воспользоваться иностранцы и собрать в свою пользу плоды их? Нет. Решительно отказываемся верить этим нелепым слухам… РАК завоевывала эту территорию и устраивала на ней поселения с огромным пожертвованием труда, и даже крови русских людей. Более полстолетия компания затрачивала свои капиталы на прочное водворение и устройство своих колоний, на содержание флота, распространение христианства и цивилизации в этой далекой стране. Эти затраты делались для будущего, и только в будущем они могли окупить себя. В случае продажи компания теряет все». Сумма, выплачиваемая Америкой за Аляску, «до такой степени ничтожна, что едва ли можно допустить, что она могла иметь для наших финансов, даже при настоящем нецветущем их положении, какое-нибудь серьезное значение». Стоит ли лишать Россию этих владений именно в то время, «когда проведением через них всемирного телеграфа они приобрели новую важность и когда на почве их, как писали недавно, открыты весьма многообещающие прииски золота, разработка которого, если известие справедливо, в 2 — 3 года доставит более чем сколько дают за них Северо-Американские Штаты!»1

Державшаяся в тайне от широкой российской общественности продажа Аляски Соединенным Штатам явилась неожиданностью даже для министра внутренних дел России Петра Валуева, крайне негативно отозвавшемся об этом решении.

6 (18) октября 1867 года в 11 часов американский представитель генерал Ловелл Руссо, официальный уполномоченный российского правительства капитан 2-го ранга Алексей Пещуров и представлявший интересы Российско-американской компании капитан 2-го ранга Федор Коскуль в присутствии последнего главного правителя российских колоний, капитана 1-го ранга князя Дмитрия Максутова, приступили к торжественной церемонии передачи Русской Америки Соединенным Штатам. В тот же день, в 15 часов 30 минут состоялась смена флага на флагштоке перед домом главного правителя. Письмо очевидца этого события было опубликовано в «Санкт-Петербургских ведомостях» за 1868 год.

Передача Русской Америки Соединенным Штатам, 6 (18) октября 1867 г

Американские и русские войска выстроились у флагштока, рассказывает безымянный корреспондент. По данному русским уполномоченным сигналу два унтер-офицера начали спускать флаг Российско-американской компании. Публика и офицеры сняли фуражки, солдаты стали на караул. Барабан русских пробил поход, с кораблей было сделано 42 выстрела.

«Но русский флаг не захотел спуститься; он запутался за веревки на самом верху флагштока, и фалинь, за который его стягивали вниз, оборвался. По распоряжению русского комиссара несколько русских матросов бросились лезть наверх, чтобы распутать флаг, который висел на мачте в лохмотьях. Не успели снизу крикнуть матросу, который первый долез до него, чтоб он не бросал флаг вниз, а слезал бы вместе с ним, как тот бросил его сверху: флаг и угодил упасть прямо на русские штыки». Губернатор Максутов «наблюдал церемонию с отстраненным спокойствием, его молодая жена принцесса Мария Максутова смахивала платком слезы».

Через несколько дней был подписан протокол передачи колониального имущества и архивов.

В силу договора, все русские подданные, жившие на территории Аляски, могли по своему выбору либо остаться в русском подданстве, либо принять присягу США. «Не случись продажи русских колоний, понадобилось бы прожить пять лет безвыездно в одном из штатов, чтоб получить право гражданства; шутка сказать — пять лет. А тут нужно для того не больше 5 минут», — не без радости от свалившей на голову удачи говорит рассказчик. И далее сообщает, что вся процедура заключалась в том, чтобы привести двух свидетелей, которые бы под присягой удостоверили, что такой-то действительно находится в этой стране при перемене флага и что они, по крайнему своему разумению, считают N. N. порядочным человеком. После этого N. N. под присягою отрекался от верности всем другим государствам, и преимущественно российскому, и обещал всеми силами поддерживать конституцию Соединенных Штатов. Клятва заключалась в поднятии правой руки вверх и в произнесении слов «I swear» — «Клянусь». Потом росписи — и все, дело сделано.

Всего в колонии русских на тот момент было 823 человека. 90 из них пожелало остаться. Но когда состоявший из разного сброда гарнизон американских солдат, которым командовал генерал Джефферсон К. Дэвис, начал бесчинствовать, некоторые из желавших поначалу остаться, поспешили на последний корабль.

Князь Максутов был назначен русским консулом в Ситке, как теперь стал называться Ново-Архангельск, но через год вернулся в Россию и он, оставив консульские обязанности капитану Коскулю.

В 1867 году «Санкт-Петербургские ведомости», выражая официальную точку зрения по поводу продажи Русской Америки, напишут: «Обыкновенно бывает так, что государства усиливаются всеми мерами расширить свои владения. Это общее правило не применяется, безусловно, только к России. Ее владения так обширны и растянуты, что ей приходится не присоединять земли, а, напротив, уступать эти земли другим».

• 1
  Здесь и далее цитируются фрагменты из российcкой прессы за 1867-68 годы, опубликованные на сайте http://www.vokrugsveta.com (с дополнениями по другим источникам).