Цветущая Флорида

Договор, в соответствии с которым Франция уступила Луизиану США, не содержал четких указаний о границах этой территории. Государственные деятели Соединенных Штатов не замедлили воспользоваться этим, чтобы расширить границы этой колонии за счет испанских владений. Дело в том, что, когда в США стало известно о передаче Луизианы Испанией, вопрос о судьбе Западной и Восточной Флорид продолжительное время оставался не совсем ясным. Роберт Ливингстон полагал, что и эти испанские провинции переданы Франции.

Однако к моменту подписания франко-американского договора у него уже не оставалось сомнений в том, что обе Флориды по-прежнему принадлежат Испании и по этой причине не могут быть проданы США. О принадлежности Флорид Испании Ливингстон сообщал и 12 мая 1803 года, то есть после того, как США приобрели Луизиану. Но, несмотря на это, спустя несколько дней Ливингстон стал утверждать прямо противоположное, объявив, что Западная Флорида являлась частью луизианской покупки и должна быть передана Испанией Соединенным Штатам.

Доказывая, что США имеют право на эту испанскую провинцию, он 20 мая рекомендовал государственному секретарю Джеймсу Мэдисону «вступить во владение [Западной Флоридой], во всяком случае до р. Пердидо». Тогда для Испании, писал американский посланник, «Восточная Флорида не будет иметь большого значения и может перейти в Ваши руки, как только Вам это будет угодно». 7 июня 1803 года в пространном донесении Мэдисону Ливингстон и Джеймс Монро вновь заявили, что они считают «совершенно бесспорным, что Западная Флорида входит в состав Луизианы». Американские дипломаты настойчиво рекомендуют своему правительству требовать от Испании передачи указанной территории, подчеркнув, что в этом случае Луизиана представляла бы «значительно большую ценность для Соединенных Штатов»1.

Государственные деятели США не могли не знать тогда, что Западная Флорида не являлась частью Луизианы и не была уступлена Испанией Франции. На полную необоснованность американских требований в отношении Западной Флориды неоднократно указывали мадридский двор и испанский посланник в Вашингтоне.

В 1810 году, по инициативе американских поселенцев в Батон-Руже, было поднято восстание против испанских властей. Западная Флорида была провозглашена свободной и независимой. Восставшие поспешили заявить о своем желании воссоединиться с США. Президент Мэдисон не замедлил прийти на помощь, и в декабре 1810 года американские войска оккупировали территорию Западной Флориды.

Перед войной 1812 года в Конгрессе сложился единый блок северных и южных экспансионистов, выступавших за «округление» территории США и призывавших «во имя сохранения равновесия правительства» присоединить не только Канаду, но и Флориды.

Весной 1812 года американские войска под командованием генерала Джорджа Мэтьюза пришли на помощь поселенцам из США, жившим на территории Восточной Флориды, где была также сделана попытка организовать революцию. Однако в обстановке острого конфликта с Англией правительство Мэдисона предпочло не осложнять положение войной с Испанией и дезавуировало действия Мэтьюза. Впрочем, американские войска еще долгое время оставались на территории Восточной Флориды, и правительство Мэдисона не торопилось их выводить. Кроме того, генералы Эндрю Джексон и Джеймс Уилкинсон оккупировали в 1813 году оставшуюся еще во владении Испании часть Западной Флориды (район Мобила), и во время заключения Гентского мира в 1814 году вся территория Западной Флориды вошла в состав Соединенных Штатов (Восточная Флорида оставалась во владении Испании).

Мадрид не торопился уступать Соединенным Штатам богатую Флориду, не говоря уже о Техасе и других западных территориях, на которые американцы также начали претендовать. Не обладая реальной силой, Испания стремилась использовать противоречия держав, хоть в какой-то степени заинтересованных в этих вопросах. В Мадриде, в частности, обсуждались проекты уступки Флориды Англии, а в 1816—1817 годах испанский посланник в Вашингтоне Луис Онис поднимал вопрос о продаже этой территории России.

К концу 1817 года положение в районе Флориды резко обострилось в связи с событиями на острове Амелия, расположенном у северо-восточного побережья Флориды. Летом 1817 года остров был освобожден от испанского господства латиноамериканскими повстанцами. Ими остров был использован в качестве базы для организации экспедиций против испанских судов и подрыва торговли. По утверждению североамериканцев, он превратился в пиратскую базу, и ввиду полной неспособности Испании навести порядок в своих владениях, правительство США приняло решение сделать это за нее. 3 декабря 1817 года вооруженные силы Соединенных Штатов оккупировали Амелию. При этом правительство Соединенных Штатов было озабочено не столько деятельностью «пиратов», сколько возможностью перехода Флориды в руки восставших испанских колоний.

Положение в районе Флорид обострилось настолько, что, по крайней мере, дважды в год с 1815 по 1818 годы возникала угроза вооруженных столкновений между двумя странами. Причинами неурядиц были постоянные стычки американских поселенцев с индейцами. В декабре 1817 г. американскому генералу Эндрю Джексону был отдан приказ начать кампанию против индейцев-семинолов. В течение нескольких недель Джексон со своими войсками перешёл границу Джорджии и, продолжая преследовать индейцев на территории Флориды, поднял американский флаг над двумя испанскими фортами Сент-Маркс и Пенсакола. Среди захваченных в плен находились два английских офицера, которых обвинили в подстрекательстве негров и индейцев к войне против Соединенных Штатов и «примерно» наказали, приговорив к расстрелу.

Казнь англичан вызвала сильное возбуждение в Великобритании. Однако, в конце концов, правительство лорда Ливерпуля заняло умеренную позицию в отношении США, и не стало превращать этот эпизод в casus belli. В июне 1818 года Джексон сообщил военному министру Джону Кэлхуну, что война с семинолами может теперь считаться законченной. Испанская Флорида оказалась захваченной американскими войсками, а индейцы и негры были оттеснены в труднодоступные и заболоченные части полуострова.

8 июля 1818 года испанский посланник Онис прислал Соединенным Штатам резкую ноту с решительным протестом и требованием возврата захваченной территории. 23 июля 1818 года, в ответной ноте Испании, правительство Соединенных Штатов официально встало на путь открытой защиты действий американских войск, оккупировавших Восточную Флориду. Полностью оправдывая действия генерала Джексона, вызванные якобы военной необходимостью, госсекретарь Джон Куинси Адамс вместе с тем заявлял, что Соединенные Штаты не преследуют захватнических целей и согласны возвратить оккупированную территорию, когда прибудут испанские войска, достаточные для ее защиты.

Анализируя отношения с Испанией и положение во Флориде, президент Монро отмечал в послании конгрессу 16 ноября 1818 года, что испанская власть во Флориде практически перестала существовать и что население этой территории состоит из разного рода авантюристов, беглых рабов, свирепых индейцев. Монро защищал действия Джексона, квалифицируя их как вызванные необходимостью, и возлагал ответственность па местные испанские власти. Далее Монро сообщил Конгрессу, что командующему американскими войсками во Флориде дано распоряжение передать Пенсаколу любому лицу, должным образом уполномоченному испанскими властями, а Сент-Маркс — по прибытии сил, достаточных для того, чтобы защищать его от дикарей и их союзников.

Согласившись на временный отвод своих войск с территории Восточной Флориды, правительство Соединенных Штатов выводить войска не торопилось. Окончательный вывод американских войск из Восточной Флориды был осуществлен лишь к 9 февраля 1819 года, т. е. за две недели до официального подписания договора о дружбе, урегулировании и границах.

Испания уже смирилась с тем, что ни одна европейская держава не встанет на ее защиту и, что потеря Флорид неизбежна. 24 октября 1818 года испанский посланник представил на рассмотрение американского Конгресса предложения, содержавшие условия уступки Испанией Соединенным Штатам Западной и Восточной Флорид. 22 февраля 1819 года был подписан так называемый Трансконтинентальный договор, определивший как границу США, так и границу испанских владений на юге Североамериканского континента и ликвидировавший взаимные претензии двух стран в этом районе.

Успеху переговоров способствовало также то, что Соединенные Штаты временно отказались от своих притязаний получить, кроме Флориды, еще и Техас, на присоединении которого они долгое время настаивали. Интересно отметить, что Луис Онис имел инструкции в крайнем случае уступить и Техас. Если бы президент Монро и члены кабинета поддержали Адамса на последнем этапе переговоров, то он, вероятно, настоял бы также и на присоединении Техаса.

В то же время Испания крайне нуждалась в нормализации отношений с Соединенными Штатами, чтобы иметь возможность продолжать борьбу со своими восставшими колониями. Она рассчитывала заручиться в этой борьбе поддержкой или, по крайней мере, благожелательным нейтралитетом США (договор Адамса-Ониса, как уже говорилось, был Договором о дружбе).

Поэтому заключение соглашения с Соединенными Штатами, вне зависимости от желаний американского правительства, способствовало концентрации усилии Испании в борьбе с восставшими колониями и вызвало естественное недовольство в Южной Америке. По образному выражению русского посланника в Соединенных Штатах Андрея Дашкова, Испания, уступив Флориду, ампутировала ногу, чтобы, быть может, спасти туловище2.

Ратификация договора 1819 года сильно затянулась. В задержке были виновны обе стороны.

Когда в марте 1820 года президент Монро поставил вопрос о передаче Флориды во владение Соединенных Штатов, что фактически означало насильственное, вплоть до новой оккупации, осуществление условий договора, председатель комиссии по иностранным делам палаты представителей выразил мнение о том, что акт такого характера не пройдет в Конгрессе и что представители Севера «вообще не проголосуют за овладение Флоридой»3.

Объяснения такому неожиданному высказыванию дал в своем дневнике Джон Куинси Адамс: в стране «находятся люди, которые подстрекают население западной части нашей страны выступить против договора как недостаточно состоятельного с точки зрения сделанных нами приобретений. Миссурийский вопрос также сыграл на руку недовольству, которое имеется в отношении договора во всех районах нашей страны: на Севере и Востоке — потому что там вообще были против присоединения Флориды, видя в ней еще один рабовладельческий штат, а на Юге и Западе — поскольку они хотели захватить всю территорию к Рио-Гранде-дель-Норте для увеличения числа рабовладельческих штатов. Я же считаю, что стремление увеличить территорию Союза, тесно связанное с вопросом о рабстве, является величайшей опасностью для Соединенных Штатов»4.

Испанская сторона в качестве предлога для затягивания ратификации договора выдвинула вопрос о трех земельных пожалованиях короля в Восточной Флориде, сделанных незадолго до подписания договора. Отказ Испании ратифицировать договор 1819 г. вызвал большое возбуждение в Соединенных Штатах. Так, Дж. К. Адамс обвинял Англию в давлении на Испанию с целью помешать ратификации. Об интригах английской дипломатии неоднократно доносил летом 1819 года и русский посланник в Мадриде Дмитрий Татищев. В частности, именно как результат этих интриг Татищев рассматривал земельные пожалования испанского короля во Флориде.

В то время, однако, английское правительство не желало излишне обострять отношения с Соединенными Штатами, особенно по вопросу, который уже по существу был решен. В беседе с американским посланником в Лондоне Ричардом Рашем британский министр иностранных дел лорд Каслри откровенно заявил, что для Англии, конечно, было бы лучше, если бы Флорида осталась у Испании. Однако раз договор заключен, то Англия предпочитает его ратификацию возможности серьезного нарушения мирных отношений между Соединенными Штатами и Испанией. Английское правительство опасалось, что в последнем случае незамедлительно произойдет признание Соединенными Штатами новых государств Испанской Америки, а также дальнейшее расширение границ США на западе.

В связи с задержкой ратификации договора с Испанией американское правительство с конца 1819 года изучало вопрос о возможности насильственного осуществления его условий, и в частности о новой оккупации Восточной Флориды. Дж. К. Адамс запросил у военного министра Джона Кэлхуна сведения относительно численности испанских войск во Флориде и на Кубе. Сведения эти, однако, оказались весьма неопределенными. 7 декабря 1819 года в ежегодном послании конгрессу о положении в стране президент Монро предложил решить вопрос, не будет ли для США целесообразно осуществить условия договора в одностороннем порядке, действуя так, как если бы он был ратифицирован Испанией. В начале 1820 года генерал Эндрю Джексон, по своему обыкновению считавший необходимыми энергичные в быстрые меры, представил Кэлхуну развернутый план военных операций по новому захвату Восточной Флориды.

Стремясь предотвратить разрыв между Испанией и США, российское правительство уполномочило посланника в Вашингтоне Петра Полетику оказать в Вашингтоне всемерное содействие делу мира и согласия. Министр иностранных дел Карл Нессельроде в официальной депеше русскому посланнику в США 27 ноября (9 декабря) 1819 года отмечал, что правительство США слишком просвещенно, чтобы предпринимать поспешные шаги, а его права представляются достаточно серьезными, чтобы осложнять их насильственным образом действий. Нессельроде в то же время рекомендовал Полетике убедить Соединенные Штаты в необходимости проявить умеренность и представить Мадриду доказательство терпения. Это мнение в полной мере разделялось и правительством Франции.

По настоянию поверенного в делах императора России в Мадриде Марка Булгари испанское правительство дало заверение в том, что назначенный недавно в Соединенные Штаты посланник приступит к своей миссии без задержки и с полномочием урегулировать все расхождения путем, который был бы удовлетворителен для обеих сторон.

Учитывая сложившуюся обстановку, государственный секретарь Адамс предложил представить соответствующие документы и факты Конгрессу вместе с рекомендацией отложить какие-либо действия в отношении Флориды вплоть до следующей сессии. Это явилось бы, по мнению Адамса, примером умеренности и великодушия к Испании, уважения к пожеланиям и советам России и Франции, а также разумной политикой в том, что касается внутренних дел Соединенных Штатов.

27 марта 1820 года Конгрессу был направлен текст президентского послания вместе с соответствующей документацией. Президент рекомендовал Конгрессу отложить решение по вопросам, касающимся отношений с Испанией, до следующей сессии. Когда известие о послании президента Монро от 27 марта 1820 года пришло в С.-Петербург, Нессельроде не замедлил выразить американскому посланнику в России Джорджу Кэмпбеллу удовлетворение русского правительства по поводу отсрочки Соединенными Штатами осуществления мер по овладению территорией Флориды. Со своей стороны Кэмпбелл отметил, что дружественная позиция императора принята во внимание и сыграла свою роль в определении курса, рекомендованного президентом.

Новому испанскому посланнику в Соединенных Штатах Франсиско Вивесу, прибывшему в Вашингтон в апреле 1820 года, было трудно рассчитывать на то, что Соединенные Штаты свяжут себя обещанием не признавать независимость восставших испанских колоний в Америке. Правда, Адамс все же намекнул генералу Вивесу, что США не будут торопиться с признанием южноамериканцев. В конце концов, Испании пришлось удовлетвориться этим весьма неопределенным заявлением и ратифицировать договор осенью 1820 года. Обмен ратификационными грамотами произошел 22 февраля 1821 года – ровно через два года после подписания договора.

• 1
  Луцков Н. Д. Присоединение Луизианы к США// Американский экспансионизм: Новое время. М., 1985. С. 27.
• 2
  Болховитинов Н.Н. Оккупация Флориды Э. Джексоном и договор 1819 года // Американский экспансионизм: Новое время. М., 1985. С. 42.
• 3
  Романова Н. Х. К вопросу о политике США в отношении Испаниии (первая четверть XIX века) // Американский ежегодник 1987. М.: Наука, 1987. С.216.
• 4
  Там же.