Финансы Союза и Конфедерации

Война требует денег. Острее всего истинность этого утверждения испытала на себе Конфедерация. Основным капиталом Юга были земля и рабы, что составляло 30% национального богатства США. При этом на Юге обращалось только 12 процентов денежной массы, и размещался всего 21% банковских активов.

Подавляющее большинство плантаторов были должны  поставщикам промышленных товаров, которые в свою очередь погрязли в долгах северным торговцам и банкам. В свою очередь, северяне также были должны южанам. Сначала Конфедерация надеялась обратить долги северян на службу стране, заставив янки оплачивать эту войну. Казначейство обратилось ко всем держателям северных долговых обязательств с призывом продать их Конфедерации за государственные облигации. Результат оказался ошеломляющим – на 12 миллионов долларов США долга Севера приходилось 200 миллионов долга Северу.

Из трёх основных способов изыскания денег – налогообложения, государственных займов и эмиссии – налогообложение было наименее вредным для состояния финансовой системы способом, но при этом и самым нежеланным для Юга. Довоенная Америка имела самую неразвитую налоговую систему в мире, существовал единственный налог — на имущество в собственности, бремя которого для Юга было в половину меньше, чем для свободных штатов. В августе 1861 года Конгресс ввёл свой налог на имущество (сюда включались и рабы), составлявший полпроцента от его стоимости. За всё время войны этот налог принёс всего лишь 3,5 миллиона долларов. При этом только в Южной Каролине предпринимались попытки его собирать, остальные штаты выкручивались, как могли. Так, Техас отдал в уплату налога собственность янки, конфискованную после сецессии. Другие штаты вносили свою норму налога, размещая займы от имени штата и выпуская бумажные деньги.

Государственный заём казался наиболее приемлемым способом пополнения бюджета. Его инициаторы надеялись на гражданскую сознательность южан готовых во имя независимости рискнуть не только своими жизнями, но и деньгами. Первый заём на 15 миллионов под 8 процентов годовых разошёлся очень быстро. Вдохновлённый этим Конгресс выпустил ещё один заём на 100 миллионов, но на него у южан просто не хватило наличности. Тогда Казначейство предложило подписываться на заём, оплачивая его производимой сельскохозяйственной продукцией, надеясь продать её янки по высокой цене. Но такой «товарный заём» принёс лишь 34 миллиона.  Остальные 66 миллионов были оплачены бумажными деньгами.

Эмиссия бумажных денег была вынужденной мерой. Министр финансов Конфедерации Кристофер Меммингер понимал всю опасность такого способа пополнения бюджета, но когда счета, требующие оплаты, стали появляться на его столе быстрее, чем он изыскивал на это средства, ему пришлось обратиться в Конгресс за разрешением на эмиссию. В течение первого года войны три четверти доходов государственного бюджета приносил печатный станок. Оставшуюся четверть – государственные займы, оплаченные теми же бумажными деньгами. И только 2% доходов составляли налоги. Всего за войну Конфедерация выпустила денежной массы на полтора миллиарда долларов.

Выпускаемые банковские билеты не являлись полноценным платёжным средством, они не были обязательны к приёму, и ими нельзя было оплачивать долговые обязательства. Эти банкноты планировалось выкупить за золото в течение двух лет после заключения мира с США по номинальной стоимости. Попытка некоторых конгрессменов сделать бумажные деньги полноценным платёжным средством, натолкнулась на сопротивление как законодательной, так и исполнительной властей, которые считали подобное решение неконституционным, излишним и сеющим сомнения в исходе войны.

Выпуск банковских билетов от имени Конфедерации не был исключительной прерогативой центрального правительства. Штаты, города и даже частные компании, могли выпускать подобные бумажные деньги, если считали это необходимым. Нехватка качественной бумаги и квалифицированных гравёров привели к тому, что качество печати билетов Конфедерации оставляло желать лучшего. Этим не преминули воспользоваться фальшивомонетчики,  выпускавшие банкноты, качеством превосходившие настоящие.

Практически неконтролируемые эмиссии повлекли за собой галопирующую инфляцию. Индекс цен за первый год войны подскочил на 60 процентов. Весенние 1862 года военные неудачи подняли его на 100 процентов. К концу того же года он удвоился ещё раз. Заработная плата за тот же период увеличилась всего лишь на 55 процентов.

К 1863 году экономика Юга была практически неуправляемой. Попытки властей удержать цены, борясь с монополиями и устанавливая ценовой максимум, заканчивались неудачей. Когда начальник военной полиции Ричмонда Джон Уиндер своим решением установил максимальные цены на некоторые виды продуктов, фермеры и рыбаки просто отказались привозить их в город. Выждав три недели, Уиндер был вынужден отменить своё решение. Цены сразу удвоились и утроились.

По словам американского историка Джеймса Макферсона, «под давлением блокады, интервенции и наплыва бумажных денег, несбалансированная сельскохозяйственная экономика Юга просто не могла производить одновременно и пушки и масло, не страдая при этом от дефицита и инфляции».

Северная экономика казалось более приспособленной к тяготам военного времени. Несмотря на то, что последние четыре предвоенных бюджета принимались с дефицитом, национальный долг был самым высоким за всю историю США, а министр финансов Сэлмон Чейз раньше не имел к финансам никакого отношения, Север достаточно спокойно пережил первые месяцы войны. Тому способствовали кратковременные займы под 7.3 процента, выпущенные Казначейством по совету филадельфийского банкира Джея Кука, который уговорил подписаться на них всех своих знакомых банкиров. Куку же принадлежит идея выпускать займы для «простых людей». В первый год было выпущено на 400 миллионов долларов так называемых займов «пять-двадцать» (государство обязалось выкупить их не ранее, чем через пять, и не позже, чем через двадцать лет) и на 800 миллионов – займов «семь-тридцать».

Займы составляли две трети доходных статей бюджета. Ещё 21 процент приходился на долю прямых и косвенных налогов. 5 августа 1861 года Конгресс принял первый в истории США федеральный закон о подоходном налоге. Эта вынужденная мера должна была уверить банковское сообщество США в том, что у правительства будут деньги на выплату процентов по займам. Новый налог имел умеренно прогрессивную шкалу, начинавшуюся с 3 процентов, и касался только тех, чей годовой доход превышал 800 долларов.

Но этот налог мог быть собран только в следующем году, до которого следовало дожить, надеясь на займы. Правительство выпускало займы только под золотую монету, но банковские хранилища не были бездонными, поэтому к концу года в банковской среде началась паника. Ей способствовали и военные неудачи Мак-Клеллана, и «дело «Трента»». Короче говоря, 30 декабря 1861 года банки отказались подписываться на правительственные займы.

Скоро Казначейству стало нечем расплачиваться с поставщиками и солдатами. Требовалось что-то срочно придумать. Чейз предложил разрешить банкам выпускать свои билеты, обеспеченные правительственными долговыми обязательствами. Это позволило бы освободить национальную валюту от строгой привязки к золоту и привлекло бы в экономику ещё средства. Это предложение было реализовано в законе 1863 года «О национальной банковской системе». А пока Союз последовал примеру Конфедерации и провёл эмиссию бумажных денег. Но в отличие от конфедеративных, союзные бумажные деньги были полноценным платёжным средством, ими можно было оплачивать абсолютно всё, включая покупку правительственных долговых обязательств. При этом возвращать долг государство обязалось золотом, что вновь сделало правительственные займы привлекательными для вложения денег.

Оппоненты эмиссии назвали выпуск бумажных денег неконституционным действием, поскольку в Конституции написано, что Конгресс уполномочен «чеканить деньги (to coin money)», а не «печатать». Но её сторонники настаивали на более широком понимании слова «чеканка».

25 февраля 1862 года президент подписал Закон о платёжном средстве, навсегда изменивший монетарную структуру Соединенных Штатов. Выпуск бумажных денег не привел к предрекаемой его оппонентами галопирующей инфляции. За всю войну она составила 80% (при 9000% в Конфедерации), ценовой индекс не поднялся выше 120 процентов, а курс бумажных денег к золотому доллару как установился в первые четыре месяца 106 к 100 (за 100 золотых долларов давали 106 бумажных), так и остался.  К тому же избыточную массу бумажных денег проглотили налоги.

Закон о внутреннем доходе, принятый в 1862 году, обложил налогом почти каждый шаг американца. Кроме прямого, подоходного, налога (включавшего и налог на процентный доход с правительственных облигаций), было введено огромное количество косвенных налогов (акцизы на алкоголь, табак, лекарства, предметы роскоши) и  сборов (налог на почтовые марки и газетную рекламу, лицензионный сбор за право заниматься деятельностью в сфере услуг и т.д.) Для сбора налогов было создано Бюро внутренних доходов, с тех пор являющееся неотъемлемой частью правительства США.