Президент Дэвис

Авторы конституции Конфедерации установили, что исполнительную власть новой республики будет возглавлять президент, стать которым может мужчина, родившийся в Америке, или же имевший гражданство одного из штатов, создавших Конфедерацию, на момент принятия данной конституции, и не менее четырнадцати лет проживший на её территории.

На необходимости ограничения числа претендентов только гражданами штатов, создавших Конфедерацию, настояли радикальные лидеры сецессии, боявшиеся, что растущее влияние новых членов Конфедерации, (под которыми в первую очередь подразумевались остававшиеся рабовладельческие штаты США), может привести к изменению политики новой республики, и направлению её по пути восстановления прежнего Союза.

После небольшого спора по поводу процедуры выбора президента, было решено, что временного президента изберут присутствовавшие в Монтгомери делегаты, при этом каждому штату будет дано право одного голоса.

Условие о гражданстве вывело из числа претендентов на президентский пост многих видных политиков из рабовладельческих  штатов, пока ещё остававшихся в Союзе. Среди них оказались не скрывавший своих президентских амбиций виргинец Роберт Хантер — бывший спикер Палаты представителей Конгресса США, и самый популярный политик на Юге – действующий вице-президент США Джон Брекинридж из «пограничного штата» Кентукки, на прошедших выборах президента США победивший во всех штатах, представленных в Монтгомери.

Большинство делегатов сходилось на том, что президент должен происходить из Джорджии. В джорджианской делегации было три наиболее вероятных кандидата – Александр Стивенс, Роберт Тумбс и Хоуэлл Кобб.

Хоуэлл Кобб был очень способным политиком, возможно, самым способным политиком на Юге. Александр Стивенс после войны вспоминал, что если бы не Кобб, то Джорджия никогда бы не вышла из Союза. Но он никогда открыто о своих притязаниях не высказывался, и чтобы стать президентом ему следовало сначала заручиться поддержкой других делегаций. К тому же, недоброжелатели вспоминали ему его отступничество от доктрины «южных прав» и не совсем безупречное  управление национальным капиталом в бытность министром финансов США.

Поддержка части делегатов была у Стивенса, но против него выступала его предсецессионная жизнь – на выборах 1860 года он поддержал Дугласа, а раскол одобрил только тогда, когда он стал реальностью.

Сецессионист с самого начала, но не столь радикальный, как Роберт Ретт или Уильям Янси, Роберт Тумбс казался наиболее подходящим кандидатом, и, несомненно, стал бы президентом, если бы не его поведение. По воспоминаниям его друга Стивенса, Тумбс «был пьян всякий день», и у него хватало наглости в таком виде появляться  не только на приёмах, устраиваемых в Монтгомери, но и на заседаниях комиссий. Подобное поведение никак не могло понравиться делегатам, и после приёма, устроенного 6 февраля полковником Джеймсом Чеснатом и его женой Мэри, на котором Тумбс, попросту говоря, выставил себя дураком, начались новые поиски кандидата в президенты.

Алабама и Южная Каролина по-прежнему хотели видеть в президентском кресле джорджианца. Закат звезды Тумбса означал восход звезды Стивенса или Кобба, у которых в числе делегатов было достаточно много личных врагов.  И в этой ситуации делегация Миссисипи предложила кандидатуру бывшего сенатора и военного министра США Джефферсона Дэвиса.

Дэвис отсутствовал на съезде в Монтгомери по причине того, что, когда формировалась делегация от штата, он ещё исполнял обязанности сенатора и потому не попал в число делегатов. После отставки из Конгресса, губернатор Джон Петтус предложил ему организовать и возглавить ополчение штата. Военное прошлое шло на пользу Дэвису – большинство делегатов были уверены в грядущей войне с Севером, и считали, что возглавить  армию Конфедерации (а по конституции функции главнокомандующего принадлежали президенту) стоило бы профессиональному военному. К тому же Дэвис был сторонником дальнейшего расширения новой республики, и его избрание могло бы воодушевить остальные рабовладельческие штаты – в первую очередь, Виргинию и его родной Кентукки, на сецессию.

7 февраля делегат из Миссисиппи Александр Клейтон привёз письмо от Дэвиса, в котором тот, отвечая на прямой вопрос о своём возможном президентстве, писал, что он не откажется от этой должности, если она будет ему предложена. Заручившись формальным согласием Дэвиса на выдвижение, на его сторону перешли Южная Каролина и Флорида.

Представители Алабамы и Луизианы до последнего искали кандидата среди джорджианской делегации. Стивенс и Тумбс были для них неприемлемы, и они пытались провести кандидатуру Кобба. Но, увидев, что Южная Каролина и Флорида укрепились в своём выборе Дэвиса, эти делегации тоже перешли в его лагерь. Согласие Джорджии поддержать Дэвиса было получено в обмен на пост вице-президента.

9 февраля Джефферсон Дэвис единогласно был избран президентом Конфедеративных Штатов Америки. Вице-президентом стал Александр Стивенс.

В тот же день губернатор Петтус отправил в поместье Бриерфилд телеграмму, в которой поздравил его владельца с избранием, и приказал отправиться в Монтгомери. В ответном послании Дэвис написал, что исход начатого дела «слишком неопределён, чтобы можно было оправдать чей-либо отказ от предложенного ему поста, и потому я его принимаю»1, и стал готовиться к отправке к новому месту работы.

Путь из столицы Миссисиппи, города Джексон до Монтгомери занял у новоизбранного президента шесть дней. Причина тому была банальна и показательна – между Миссисиппи и Алабамой не существовало прямого железнодорожного сообщения. Как и его оппонента Авраама Линкольна, приблизительно в то же время начавшего свой знаменитый путь из Спрингфилда в Вашингтон, Дэвиса на каждой станции встречали духовые оркестры и ликующие толпы.  Выступая перед согражданами, Дэвис предупреждал их, что впереди — великие испытания, и, что он всегда «всеми фибрами души был привязан к Союзу, созданному нашими отцами», но раз раскол стал неизбежен, то он надеется на мирное разделение страны, хотя «как всегда готов, исполнять обещания, данные вам и Югу, отдав нашему делу всю свою кровь до последней капли».

Тем временем, 11 февраля, в день своего рождения, в Монтгомери был приведен к присяге вице-президент Стивенс.

Дэвис прибыл в столицу 16 февраля. Ликующая толпа проводила его от железнодорожной станции до отеля «Exchange», с балкона которого состоялось первое публичное выступление президента Конфедерации. Представляя его собравшимся у стен гостиницы, Уильям Янси произнёс приветственную речь, которую закончил знаменитыми словами: «Сошлись вместе человек и время» («The Man and the Hour have met!»). В ответном слове Дэвис сказал:

«Сограждане и собратья по Конфедеративным Штатам Америки!

Отныне мы братья не только по имени, но и по сути — люди одной плоти, одной кости, одних интересов, одного предназначения и схожести наших внутренних институтов. Я заверяю, что теперь у нас есть перспектива совместного проживания в мире, защищая наши институты от клеветы. Может статься так, что начало нашего пути к успеху будет положено в самой середине бури, может быть так, что оно будет, подобно сегодняшнему утру, омрачено тучами, дождём и туманом, и нам сначала придётся столкнуться с неудобствами, но взойдет солнце, развеет туман и разгонит тучи, оставив нам чистый солнечный свет. И пусть небеса благоприятствуют Южной Конфедерации и ведут нас в безопасную гавань конституционной свободы. И тогда нам нечего будет бояться дома, потому что дома у нас будет единство. Нам нечего бояться из-за границ нашей страны, потому что, если начнётся война и мы должны будем вновь окрестить кровью принципы, за которые наши отцы отдавали жизни во время Революции, мы докажем, что мы не вырождающиеся потомки, и исполним обеты, данные ими, сохраним права, переданные ими нам, и докажем, что Южная доблесть сияет также ярко, как и в 1776, 1812 годах, и во всех остальных конфликтах.

Мои друзья сказали мне, что ваша доброжелательность требует от меня, чтобы я, утомлённый путешествием, охрипший, не в силах произносить длинные речи, появился перед вами, и я вышел с единственной целью, чтобы уверить вас в моей признательности за эти проявления доброй воли. Я прибыл сюда, чтобы со скромной неуверенностью в своих силах исполнять великие обязанности, возложенные на меня милостью и доверием Конгресса Конфедеративных Штатов. Я благодарю вас, друзья, за сердечные проявления расположения ко мне, и я одобряю ваши демонстрации по этому поводу. Я получал подобные пламенные проявления великодушной поддержки на всем протяжении моего пути по городу.

Я отношу их не на свой личный счёт, но считаю их выраженных мне как представителю принципов и политики Конфедеративных Штатов Америки. Я отдам обязанностям высокой должности, на которую вы призвали меня, всё, что у меня есть в сердце, голове и руках.

Если развитие событий сделает необходимым, чтобы я применил свои умения на другом поприще, проще говоря, если нужда потребует, чтобы я снова встал в ряды солдат, то я надеюсь, что вы радушно встретите меня там.»2

Два дня спустя Хоуэлл Кобб привёл Дэвиса к присяге, и правительство Конфедерации начало своё недолгое существование.

• 1
  Цит. по: Catton B. The Coming Fury NY, 1969.
• 2
  Davis J. Speech in Montgomery, Alabama, February 16, 1861 // Jefferson Davis: The Essential Writings / Ed. by William C. Cooper Jr. NY., 2003. P. 196-198.