Гражданская война в США и соседние страны

Противостояние Союза и Конфедерации не могло не отразиться на ситуации в соседних землях – Британской Америке (Канаде) и Мексике.

Канада на себе ощутила всю сложность англо-американских отношений. Северные политики, дразня британского льва, вновь заговорили об оккупации Канады, называя её достойной компенсацией за потерю Юга. Подобные высказывания привели к тому, что Великобритания, всерьез опасаясь враждебных действий против своих колоний, решила увеличить своё военное присутствие на североамериканском континенте.

К началу американского конфликта Англия содержала в Канаде всего лишь 4 регулярных батальона пехоты, три артиллерийские батареи и шесть человек из числа королевских военных инженеров. Собственные силы Канады насчитывали около тысячи человек в Королевском стрелковом корпусе (большая часть находилась в форте Гарри на канадском Дальнем Западе) и около двух тысяч в других подразделениях. Ополчение было немногим больше – регулярно на сборы вызывалось около пяти тысяч человек, ещё 38 тысяч находились в резерве.

Зимой 1861-62 годов, несмотря на отвратительную погоду, из-за океана прибыло подкрепление, побившее все рекорды скорости. Менее чем за три месяца британский военный контингент в Канаде был пополнен 16 артиллерийскими батареями,11 пехотными батальонами (включая два гвардейских), 4 ротами королевских военных инженеров и 17 тысячами морских пехотинцев. Этих сил должно было хватить, чтобы отразить любые попытки вторжения. Как и во время войны 1812 года, подготовка к войне с США нисколько не мешала американским торговцам зарабатывать на снабжении британских войск в Канаде.

Не забывали о Канаде и в политических кругах Юга. Но их она интересовала не в качестве объекта для интервенции, а как плацдарм для «подрывной» деятельности в северных штатах Союза. Город Монреаль стал центром так называемого «большого северо-западного заговора», инициаторы которого преследовали две основные цели — во-первых, отторгнуть от США штаты Индиана, Огайо, Иллинойс и Миссури и создать на их территории своего сателлита, а во-вторых, не допустить переизбрания Линкольна, поддержав на выборах кандидатуру Джорджа Мак-Клеллана.

Перед выборами 1864 года конфедеративные политики Клемент Клей и Джордж Сандерс попытались изобразить «мирную конференцию», состоявшуюся на Ниагарском водопаде. Разумеется, что никто из противоборствующих правительств на встречу не приехал. Юг на ней «представляли» организаторы, а Север – делегаты от чикагского отделения демократической партии США, которых Клей в своём отчёте представил как «очень влиятельных людей на Севере». Главным вопросом, обсуждавшимся на «конференции», стал выбор кандидатур в правительство Мак-Клеллана.

Идея «северо-западного заговора» канула в лету после падения Атланты. Южане перешли на организацию рейдов с территории Канады, рассчитывая на ухудшение отношений между Союзом и Британией, в результате чего часть федеральных войск могла бы быть переброшена к канадской границе, уменьшив степень своего присутствия, например, в долине Шенандоа.

Ответственным за рейды был назначен Джейкоб Томпсон, бывший министр внутренних дел в администрации Бьюкенена. Ему было выделено около 300 тысяч долларов золотом для снаряжения экспедиций с территории Британской Америки. Кроме ухудшения внутренней ситуации в США, эти экспедиции имели ещё одну важную цель – нападение на лагери военнопленных возле Чикаго и на острове Джексон, расположенном на озере Эри. Всего было предпринято две попытки захвата лагеря в Иллинойсе и две – захвата судна «Michigan», на котором планировалось напасть на остров Джексон. Все нападения были успешно отбиты.

В октябре 1864 года с территории Канады был совершен налёт на деревню Сент-Олбанс в штате Вермонт. И хотя результатом нападения стали лишь ограбленные банки, северные войска кинулись в преследование бандитов и пересекли канадскую границу. Нарушение границы едва не привело к новому дипломатическому скандалу, но всё закончилось относительно благополучно. Канадские власти арестовали налётчиков, и вскоре отпустили их без предъявления обвинений.

К концу 1864-го года в Канаде собралось достаточно большое количество бежавших из северных лагерей солдат и офицеров южной армии. Их репатриация с дальнейшим возвращением на фронт считалась правительством Конфедерации достаточно важной задачей, решение которой было поручено профессору Джеймсу Холкомбу, судье из Виргинии. Холкомб создал сеть тайных агентств, которые снабжали желающих вернуться на службу Югу провиантом и снаряжением. Сколько человек воспользовались услугами этих агентств, доподлино не известно.

Многие урождённые канадцы завербовались в противостоящие армии. И если канадцев в армии Союза насчитывается несколько тысяч, то число канадцев-конфедератов едва ли превышает несколько десятков. Известно, что 29 канадцев были представлены к медали Чести Конгресса США.

Больнее всего война у северного соседа ударила по Мексике. После свержения в 1857 году диктатуры генерала Санта-Анны и последовавшей за тем «войны за реформы», к власти пришло либеральное правительство Бенито Хуареса, к которому благоволили Соединенные Штаты. В то же самое время интерес к Мексике пробудился у французского императора Наполеона III, захотевшего превратить эту страну, производившую треть всего мирового серебра, в сырьевой придаток своей империи. Лучшего момента для осуществления этого плана, чем время войны между Союзом и Конфедерацией нельзя было придумать. Пока Ричмонд не давал покоя Вашингтону, французы в Мексике могли чувствовать себя достаточно спокойно, не опасаясь американского вмешательства.

Зимой 1861-62 года французы высадились в порту Вера-Крус и начали создание Мексиканской империи. На роль императора был выбран австрийский эрцгерцог Максимилиан Габсбург. Следующие пять лет борьбы сторонников Хуареса с французскими интервентами и императорскими войсками унесли жизни 300 тысяч мексиканцев и несчастного императора, расстрелянного по приговору военного суда.

В декабре 1863 года президент Конфедерации Дэвис обратился к Конгрессу со следующими словами: «Предпочитая нашу форму правительства всем иным, мы не можем оспаривать право других наций выбирать себе любую форму самоуправления, даже не совпадающую с нашей. Если мексиканцы выбрали себе империю, а не республику, то наше дело – приветствовать и поддержать их выбор, надеясь, что он приведёт их к процветанию»1. Со своей стороны, Союз отреагировал на создание империи так, как от него и ожидали. Палата представителей вспомнила о «доктрине Монро», осудила замену республиканской формы правления империей под европейским покровительством и отказалась установить дипломатические отношения с новым правительством Мексики.

Точно также, как Союз мечтал о Канаде, Конфедерация мечтала о северных территориях Мексики. Отдельные горячие головы даже называли причиной войны с Союзом тот факт, что во время мирных переговоров 1848 года северяне отказались поддержать планы полной аннексии Мексики.

Мексика обладала богатыми ресурсами, которых так не хватало Югу. К тому же её тихоокеанское побережье никто не блокировал, и порт Гуаймас в Калифорнийском заливе мог с лихвой восполнить потери, понесённые Конфедерацией от блокады атлантических портов. Не остались без внимания интересы плантаторов, постоянно искавших новые земли для возделывания «белого золота» и золотоносная Нижняя Калифорния, обладание которой укрепило бы конфедеративную валюту.

В конфедеративном правительстве царила уверенность, что Хуарес, испытывавший финансовые трудности, с готовностью продаст северные земли. В мае 1861 года госсекретарь Конфедерации Роберт Тумбс отправил некоего Джона Пикетта посланником в Мексику. О том, что посланнику были даны распоряжения не совсем совместимые с дипломатическим статусом, можно судить по его первым действиям. Сразу по прибытию в порт Вера-Крус, Пикетт начал выступать с призывами к объявлению независимости Вера-Круса от Мексики. Американские граждане, проживавшие в Вера-Крусе, немедленно сообщили об активности Пикетта в Вашингтон. Госсекретарь Союза Уильям Сьюард отправил властям в Мехико предупреждение, что если они не прекратят попустительствовать южным пропагандистам, то войска США займут Сонору. Испуганный Хуарес 20 июня 1861 года провел через мексиканский Конгресс закон, разрешавший Союзу использовать в своих целях порт Гуаймас. Пикетт попытался выразить протест, но его посадили в тюрьму, и президенту Дэвису пришлось выручать своего незадачливого «дипломата». Так умерла слабая надежда на то, что мексиканское правительство добровольно уступит земли Конфедерации, и отношения между Хуаресом и Ричмондом были испорчены окончательно.

Провал дипломатической миссии не охладил желание новых земель. Власть Хуареса была очень хрупкой, и северные провинции Мексики практически ему не подчинялись. Их губернаторы чувствовали себя в достаточной мере независимыми от правительства в Мехико, и прямые переговоры с ними о включении этих провинций в Конфедерацию могли бы закончиться успехом. Летом 1861 года губернатор провинций Нуэво Леон и Коахуила Себастьян Видаурри отправил в Ричмонд письмо, в котором предлагал аннексировать свои провинции в обмен на военную помощь в борьбе с Хуаресом. Но его, единственного губернатора, который выразил готовность войти в состав Конфедерации, никто не услышал.

Как говорилось ранее, главной задачей конфедеративной дипломатии было признание независимости нового государства хоть кем-нибудь. Создание Мексиканской империи вновь создало иллюзию, что данное признание не за горами. В госдепартаменте Конфедерации были уверены, что император Наполеон III, неоднократно выражавший свою поддержку Югу, надавит на своего протеже. Уверенность в благоприятном исходе дела усилила публикация памфлета под названием «Франция, Мексика, и Конфедеративные Штаты», автор которого – близкий друг Наполеона Мишель Шевалье объявлял независимость Юга неотъемлемой частью успеха Франции в Мексике.

Первым посланником Конфедерации в Мексиканской империи был назначен генерал Уильям Престон. Представителю Юга во Франции Джону Слайделлу были направлены инструкции добиться встречи с Максимилианом. Но Максимилиан всячески избегал южанина. Такое неожиданное поведение объяснялось указанием Наполеона «не иметь никаких официальных сношений с представителями Конфедерации». Несложно догадаться, какой шок на Юге вызвало известие об этом указании. Дэвис горестно сказал тогда: «Теперь за океаном у нас нет друзей».

Прибыв в Мексику, Максимилиан держался от конфедератов на расстоянии, хотя и старался симулировать дружбу с Конфедерацией, прекрасно понимая, что его империя существует, пока Север занят Югом. Признания легитимности своего правительства Союзом Максимилиан так и не дождался.

Когда закончилась война многие конфедераты покинули свою новую старую родину. Одной из стран, куда они отправились, была Мексиканская империя.

По оценкам генерала Филипа Шеридана, командующего так называемой Армии Наблюдения, отправленной на границу с Мексикой, не менее 2 тысяч бывших южных солдат и офицеров сражалось на стороне Максимилиана. Около 80 человек вступили в антипартизанский полк полковника Ахилла Дюпона, желая отомстить за смерть генерала Мосби Парсонса от рук хуаристов. Около 50 южан оказалось в 3-м Зуавском полку, дислоцированном в Монтеррее (их привлекли демократические привилегии, дарованные этому легендарному полку французским правительством). Выше всех поднялся генерал Джон Магрудер, получивший у Максимилиана звание генерал-майора и титул принца.

Матиас Ромеро, посол Мексики в США и сообщал в своем рапорте, что около трех тысяч ветеранов «Американской войны» (и южан, и северян) оказалось в войсках республиканцев. Подавляющее их число было с Севера, поскольку как говорилось выше отношения между Хуаресом и южанами были очень напряженными.

Цитаты: