Почему произошла Гражданская война?

Гражданскую войну в США нельзя объяснить только борьбой против рабства, или только борьбой за свободные земли на Западе, как нельзя рассматривать ее исключительно следствием модернизации страны. К середине XIX в. все проблемы, вызывавшие столкновения между Севером и Югом, сплелись в единый узел. Борьба вокруг распространения рабства на западные земли была, по сути, борьбой двух регионов за власть в Союзе. Гражданская война стала самым значительным в американской истории политическим и конституционным кризисом. Столь глубокие различия двух регионов, приведшие к войне, - свидетельство молодости самой американской цивилизации, находившейся еще в процессе становления.

В начале 1990-х годов студент Мэрилендского университета спросил профессора американской истории: «Неужели нельзя было избежать Гражданской войны и заключить еще один компромисс?» Этот вопрос до сих пор беспокоит американцев, которые славятся искусством компромисса, выработанным историческим опытом.

Необходимость договариваться диктовалась в первую очередь стремлением переселенцев, людей с разными религиозными и политическими убеждениями, выжить в новых условиях. Впрочем, способность к компромиссу они унаследовали от западноевропейского общества Нового времени вместе с идеями либерализма и, прежде всего, с пониманием самоценности человеческой жизни. Америка поражала этим умением даже многоопытную Европу.

Принятие конституции США стало результатом компромиссов между мелкими и крупными штатами, северными и южными. Удивила современников и «революция 1800 г.», как назвал Томас Джефферсон мирный переход власти от федералистов к республиканцам, и поведение нового президента, сразу заявившего: «Мы все республиканцы, мы все федералисты».

С XX в. американцы не раз выступали на мировой арене в качестве посредников, начиная с Теодора Рузвельта, получившего в 1906 г. Нобелевскую премию мира за содействие в заключении Портсмутского мира между Россией и Японией, и кончая президентом Джимми Картером, удостоенного этой награды в 2002 г. за усилия по достижению Кэмпдевидского соглашения между Египтом и Израилем 1978 г.

Почему же тогда не смогли договориться северяне и южане, начав самую кровопролитную в своей истории войну? Ведь она унесла жизни около 618 тыс. человек — почти 10 % граждан призывного возраста; оставила калеками и вдовами тысячи людей, что значительно превышает человеческие жертвы США в Первой и во Второй мировых войнах, а также во вьетнамской войне1. На мирный исход конфликта между Севером и Югом рассчитывали европейские наблюдатели. «Американцы, — заметил российский корреспондент накануне Гражданской войны, — неохотно собираются драться. Опыт, таким образом, показал, что Европа и Америка — это действительно два различных мира, не похожие один на другой: между тем как в Европе все еще готовы воевать из-за всего, в Америке уже стараются мирно разрешать самые деликатные, и, вместе с тем, самые жгучие вопросы»2.

Война все-таки началась, хотя обе стороны долго не воспринимали ее всерьез и надеялись, подобно современному студенту, на новый компромисс. «Ни один человек в Америке, — писал Генри Адамс, — не хотел Гражданской войны, не ожидал ее и не замышлял»3.

До наших дней не прекращается спор о причинах конфликта4. Одни историки полагают, что война велась против рабства, им резонно возражают: северяне сами были такими же расистами, как и южане, и не желали проливать кровь за «ниггеров», как называли рабов. Другие утверждают, что война велась вовсе не из-за рабства, а за свободные земли на Западе, за гомстед5.

Южане после Гражданской войны выдвинули свою версию. Вице-президент Конфедерации Штатов Америки Александр Стеффенс видел главную причину не в рабстве, а в конституционном кризисе: «Это была борьба между принципами федерации, с одной стороны, и централизма, или консолидации, с другой»6.

Некоторые современные исследователи считают Гражданскую войну результатом модернизации страны7. По мнению Р. Брауна, она представляла собой прежде всего «конфликт модернизирующегося общества. Именно процесс модернизации создал условия, способствовавшие такого рода войне»8. Историк Юга Б. Уайэтт-Браун сделал акцент на расхождениях в нравственных ценностях северян и южан: «Разные экономические системы могут сосуществовать мирно в одной стране, но когда различны моральные принципы, шансов для разделения гораздо больше»9. Похожее мнение высказал еще накануне войны сын известного пресвитерианского священника из Джорджии Ч.К. Джоунс: северяне и южане, «хотя имеют общее происхождение, настолько полностью разделены климатом, моралью, религией и так абсолютно противоположны в оценках всего, что составляет честь, истину и мужество, что не могут долее сосуществовать при едином правлении»10.

Однако есть историки, которые полагают, что различия между двумя регионами были сильно преувеличены возбужденным воображением соотечественников накануне Гражданской войны; что Север и Юг всегда имели больше сходства, чем различий11. При таком взгляде непонятны причины войны. Попробуем разобраться в ее происхождении.

Уже в колониальный период разные климатические условия превратили английских переселенцев в два общества. Умеренный климат, каменистые почвы Северо-Востока оказались пригодными для фермерских культур (пшеница, кукуруза, овес) и ремесел. При дефиците рабочих рук здесь распространилась мелкая семейная ферма. На Юге с субтропическим климатом, редкими морозами стали прибыльными плантационные культуры, требовавшие круглогодичного сельскохозяйственного цикла, что привело к использованию рабов. Плантационная рабовладельческая система сыграла решающую роль в развитии Юга, сделав его общество качественно иным в сравнении с Севером. Так возникли культура янки и культура плантаторов. Однако в конце XVIII в., несмотря на различия, северные и южные колонии объединились против общего врага — Великобритании. Да и различия не казались еще значительными: оба региона были аграрными, с почти равной численностью населения, в обоих преобладали фермеры. Такой баланс сип стал основой конституционного компромисса.

Но внимательный наблюдатель А. де Токвиль, побывавший в Америке в 1831 г., заметил, что в США сложились «две ветви англо- американского семейства, которые существуют, развиваются, так и не сливаясь окончательно: одна на юге, а другая на севере страны»12. Именно в эту пору с модернизацией страны пути Севера и Юга разошлись. На Севере быстро шла индустриализация, развивалась рыночная экономика. Благодаря успехам региона к 1860 г. в текстильной отрасли США победило фабричное производство, а по стоимости продукции промышленность страны обогнала сельское хозяйство. В последнем также начались решающие изменения — механизация, внедрение новейших методов агрономии, удобрений. Жатка и косилка совершили настоящую революцию. За 1850-е гг. аграрное производство выросло в 5 штатах Среднего Запада (Огайо, Иллинойс, Индиана, Мичиган, Висконсин) в 2 раза. Огайо в 1859 — 1860 гг. экспортировал 3/5 аграрной продукции13. Благодаря интенсификации сельское хозяйство перешло к товарному производству.

Иначе отразилась модернизация на американском Юге. Индустриализация Севера, введение машин вдохнули новую жизнь в плантационное рабовладельческое хозяйство, которое всегда было товарным. Изобретение хлопкоочистительной машины сделало необычайно прибыльным хлопководство на нижнем Юге, куда с табачного верхнего Юга переместился центр плантационного рабовладельческого хозяйства. Именно здесь перед Гражданской войной сосредоточилась большая часть рабов и плантаций.

Индустриализация Юга шла медленно. Один из ее инициаторов, У. Грег, убеждал в выгодности инвестиций в промышленность, но плантаторы вкладывали капитал в рабов, предпочитая не рисковать. Они составляли менее 20 % промышленников14.

В 1840 — 1950-е гг. все явственнее сказывались различия в развитии двух субрегионов Юга — верхнего Юга (Делавэр, Мэриленд, Кентукки, Миссури, Вирджиния, Северная Каролина, Теннеси) и нижнего (Южная Каролина, Джорджия, Флорида, Миссисипи, Алабама, Луизиана, Арканзас, Техас)15. Штаты верхнего Юга, хотя и медленно, тоже вступили на путь интенсификации и диверсификации сельского хозяйства: увеличилась доля фермерских культур (пшеницы, кукурузы) в аграрном производстве, началась механизация, применение удобрений. Поэтому роль плантационного рабовладельческого хозяйства стала слабеть, что выразилось в снижении среднего размера земельных участков, доли плантационных культу, уменьшении удельного веса рабов и рабовладельцев в населении16. Особенно заметно этот процесс шел в четырех пограничных штатах (Делавэр, Мэриленд, Кентукки, Миссури). В Мэриленде за 1747 — 1859 гг. доля табака сократилась с 90 % до 14 %17. Почти половина черного населения в 1860 г. — свободные. В Делавэре рабы составляли в 1860 г. 1,6%, в Кентукки 9,7 %. По экономической структуре верхний Юг все более сближался с Севером. Вот почему пограничные штаты не поддержали сецессию.

Зато модернизация штатов нижнего Юга буксовала. Влажный субтропический климат препятствовал диверсификации сельского хозяйства. Из-за длительной жары плохо росли пшеница, кормовые травы, значит, не могло развиваться животноводство18. Аграрные реформы не шли на нижнем Юге. Безуспешными оказались все усилия губернатора Южной Каролины Дж. Хэммонда, пригласившего с этой целью из Вирджинии известного агронома Э. Раффина.

Штаты Юга, особенно атлантические, страдали от эрозии, истощения почв плантационными культурами. Но верхний Юг решал проблему с помощью сокращения площадей под этими культурами, нижний этого сделать не смог. В 1858 г. 40 % культивированных под хлопком земель было истощено19. Особенно тяжелая ситуация сложилась в Южной Каролине. В начале XIX в. она производила половину хлопка в стране, через двадцать лет — 2/7. Штат переживал экономическую депрессию из-за падения цен на хлопок, истощения почв, конкуренции новых хлопковых штатов. В 30-е гг. лидерство в хлопководстве перешло к Алабаме, Миссисипи и Луизиане. За 1820 — 1860 гг. Южная Каролина потеряла из-за миграции населения на Запад более 200 тыс. человек, что отразилось на политическом влиянии штата: число конгрессменов от нее снизилось с 9 до 4-х20. Экономическое и политическое ослабление сделало Южную Каролину инициатором сепаратизма.

Нижний Юг все более переходил к монокультурному хозяйству, целиком ориентированному на внешний рынок. Перед Гражданской войной в нем продолжал расти средний размер земельных участков, доля рабов и рабовладельцев в населении. Плантационное рабовладельческое хозяйство препятствовало индустриализации, росту городов, развитию внутреннего рынка. Неспособность штатов нижнего Юга во главе с Южной Каролиной перейти к модернизации стала важным мотивом их отделения от Союза.

Низкий рост населения, миграция на Запад и, как следствие, потеря позиций в конгрессе характерны и для других атлантических штатов Юга. За 1830 — 60 гг. число членов палаты представителей от Вирджинии сократилось с 21 до 11 человек, от Северной Каролины — с 13 до 7. Несмотря на рост числа депутатов от новых штатов, Юг в целом потерял в палате представителей паритет с Севером. Впрочем, ситуация в конгрессе не устраивала и Север. Северяне, превосходя более чем вдвое белое население Юга, имели в 1850 г. непропорционально малое число своих представителей: 144 против 90 южан, что связано с компромиссом, заключенным во время принятия конституции21.

Угроза ослабления политического влияния в Союзе толкала Юг к экспансии. Стремление южан к аннексии Кубы и других стран Карибского бассейна объясняется не столько экономическими причинами — нуждой в новых землях из-за истощения почв (в 1860 г. на Юге еще оставалось 2/3 некультивированных земель), сколько политическими соображениями — укрепить пошатнувшееся влияние в Союзе22. Впрочем, Север и Юг были равно склонны к экспансии, так как вели экстенсивное сельское хозяйство; оба стремились использовать новые территории для укрепления своего политического влияния в Союзе.

Итак, к середине XIX в. баланс сил, существовавший в конце XVIII в. между двумя регионами, был полностью нарушен. Север в 1860 г. вдвое превосходил Юг по численности населения, почти втрое по протяженности железных дорог, ему принадлежало 90 % национальной промышленности23. Север и Юг представляли разные типы экономики: Север — промышленный капитализм, основанный на мелком и среднем фермерском хозяйстве и нацеленный на национальный внутренний рынок; Юг оставался на стадии торгового капитализма. Более того, два региона являлись качественно разными обществами: Юг, в отличие от капиталистического Севера, был своеобразным симбиозом капитализма и рабства, которое влияло на все институты, вызвав другой образ жизни, чем у северян.

История США до Гражданской войны — это история конфликтов и компромиссов между двумя регионами.

В американской конституции не упоминалось о рабстве, но фактически оно узаконивалось. По английскому праву, не знавшему института рабства, раб рассматривался как собственность. Конституция защищала право собственности, а значит, и право на владение рабами. Компромисс был достигнут и в вопросе о норме представительства штатов в нижней палате: для Юга с меньшим белым населением в число избирателей было включено 3/5 рабов, не имевших права голоса. Не добившись запрета работорговли, северяне согласились продлить ее на 20 лет.

Первый серьезный конфликт Севера и Юга возник из-за принятия в Союз штата Миссури. 13 февраля 1819 г. конгрессмен Дж. Толлмадж от Нью-Йорка предложил поправку, которая запрещала ввоз рабов и предполагала постепенное освобождение уже имеющихся рабов в штате. Она прошла в палате представителей, но была заблокирована южанами в Сенате. Их возражения сводились к тому, что Конгресс не обладает подобными полномочиями, и штаты имеют право сами решать такие вопросы. Столкновение двух регионов перешло в конституционный спор о разделении полномочий между федеральным правительством и штатами. Северяне придерживались широкого толкования конституции, отстаивая верховенство федерального правительства, тогда как южане стояли за строгую интерпретацию, за права штатов.

Проблема соотношения полномочий центрального правительства и штатов возникла с образованием американской республики. Первое объединение английских колоний произошло на принципе их суверенитета, закрепленного «Статьями конфедерации» 1777 г. Но форма конфедерации оказалась нежизнеспособной (самостоятельность штатов тормозила работу центрального органа — Континентального конгресса, не сумевшего из-за этого обеспечить единое руководство всей страной; штаты не регулярно посылали в центр представителей, свою долю в общий бюджет), поэтому через три года она была заменена более эффективной — федерацией, по которой штаты отказались от суверенитета, передав часть своих полномочий центральному правительству.

Однако конституция 1787 г. четко не разграничила полномочия федерального правительства и штатов, и вскоре между центром и штатами начались разногласия. Первая попытка сформулировать доктрину прав штатов содержалась в резолюциях Вирджинии и Кентукки 1798 и 1799 г., написанных Дж. Мэдисоном и Т. Джефферсоном в знак протеста против принятия федералистами законов об иностранцах и измене, которые, по их мнению, противоречили конституции. С тех пор штаты не раз обращались к этой доктрине для достижения своих целей, чаще всего экономических, а вовсе не реального суверенитета24. Такой была оппозиция штатов Новой Англии политике эмбарго, проводимой президентом Джефферсоном, а также войне 1812 — 15 гг., разрушивших торговлю и судостроение края.

В конфликте Севера и Юга конституционный вопрос о правах штатов также являлся, хотя и важным, но вторичным, будучи скорее внешней, юридической формой соперничества двух регионов. В 1820 г. благодаря усилиям Генри Клея удалось достигнуть компромисса: Миссури вошел в Союз как рабовладельческий штат, а Мэн как свободный, что сохранило равновесие двух регионов в сенате; территория западнее реки Миссисипи была поделена по 36° 30′ параллели с. ш., южнее которой допускалось введение рабства25. Так, во время миссурийского кризиса впервые соединились три важнейшие проблемы Соединенных Штатов: вопрос о западных землях, рабстве и Союзе.

До 1820-х гг. южане в основном поддерживали политику федерального правительства. Молодые республиканцы во главе с Дж. Кэлхуном выступали за программу поощрения национальной промышленности, финансирования строительства дорог и каналов. Но позднее их позиция изменилась: они перешли к защите интересов южных штатов, что связано с усилением экономических различий между Севером и Югом.

Наибольшую неприязнь южан вызывала тарифная политика. Юг импортировал основные промышленные товары и требовал свободной торговли, Север же стремился оградить с помощью тарифов свою молодую промышленность от конкурентов. Борьба вокруг тарифов привела ко второму крупному конфликту Севера и Юга. В начале 1820-х гг. южане провалили законы о повышении тарифов, но они все-таки были приняты в 1824 и 1828 гг., причем тариф 1828 г., подняв пошлины до 50%, вызвал особое возмущение, и был назван «тарифом ужасов». Тарифная политика ухудшила экономическую ситуацию, сложившуюся в Южной Каролине и других атлантических штатах Юга. В 1828 г. в Южной Каролине появилось движение «нуллификаторов», требовавшее отмены тарифа.

В программном документе «Объяснение и протест Южной Каролины», написанном лидером южной оппозиции Джоном Кэлхуном, говорилось о праве штата отвергать федеральный закон, если штат признает его неконституционным. Южная Каролина объявила систему протекционистских тарифов «неконституционной, деспотической и несправедливой», поскольку конституция не дает конгрессу права на проведение протекционистской политики26. Став вице- президентом при президенте Э. Джексоне, Кэлхун продолжат отстаивать доктрину прав штатов, что вскоре привело его к открытому столкновению с президентом и отставке. Он возглавил движение «нуллификаторов» в своем штате.

24 ноября 1832 г. после принятия американским конгрессом очередного закона о тарифах Южная Каролина утвердила ордонанс о нуллификации, объявивший тарифы 1828 и 1832 гг. неконституционными, а значит, «недействительными и не имеющими силу закона» (null void and no law) на территории штата. Ордонанс также предупредил, что принудительные меры федерального правительства приведут к выходу Южной Каролины из Союза27. Э. Джексон, родом с Юга, был взбешен открытым неповиновением федеральному правительству, пригрозил повести войска против нее и повесить Кэлхуна. В послании к народу Южной Каролины он назвал действия штата «несовместимыми с существованием Союза и противоречащими букве конституции», а возможный выход из Союза изменой28.

Но и на этот раз острый конфликт удалось разрешить путем переговоров. Обе стороны, трезво оценив ситуацию, сделали по шагу назад. В марте 1833 г. Джексон подписал закон о постепенном снижении пошлин до 20%. Правда, одновременно им был одобрен закон, предоставлявший президенту право использовать армию, флот, милицию для защиты деятельности таможенных служб, названный «кровавым биллем». Южная Каролина, не поддержанная остальными штатами Юга, вынуждена была отменить свой ордонанс.

Конфликт был разрешен, но не остался без последствий, став своеобразной «прелюдией» Гражданской войны29. Если до него южане добивались только расширения прав штатов, не помышляя об отделении, то после «нуллификации» наиболее непримиримые из них превратились в сторонников сецессии, о которой все чаще стали говорить на Юге.

Еще в 1820 г. с принятием в Союз штата Миссури Кэлхун, начинавший политическую деятельность стойким юнионистом, предупреждал, что только угроза собственности южан — рабству может заставить их пойти на разделение Союза. В 1837 г. он был категоричнее: «Отмена рабства и Союз не могут сосуществовать. Как сторонник Союза я открыто заявляю об этом…»30. Уже в начале 30-х гг. Кэлхун понял, что Юг становится «безнадежным меньшинством» и пытался создать юридическую основу для паритета с Севером, доказывая, что она была заложена в конституции США. С этой целью он сначала прибег к доктрине прав штатов, а позднее разработал концепцию «совместно действующего большинства» (concurrent majority), наделяющую меньшинство правом вето, что позволило бы Югу удержать свои позиции в конгрессе. Но она не была принята Конгрессом.

Губернатор Южной Каролины, позднее сенатор от штата Джеймс Хэммонд записал в дневнике 7 августа 1844 г.: «Кризис в нашем правительстве близок. Я не вижу, как может устоять Союз против решительных и успешных попыток Севера обложить налогом Юг в своих интересах. … Мирное отделение сейчас — моя единственная надежда». А в ноябре того же года он пророчески заметил: «Отделение штатов в недалеком времени неизбежно. Сейчас это могло бы произойти мирно и пристойно. Через несколько лет случится с кровью или Юг станет порабощенным регионом»31.

Отношения между Севером и Югом вступили в новую фазу с присоединением земель в результате Мексиканской войны 1846 — 1848 гг. Проблема рабства превратилась в национальную, все другие вопросы ушли в тень. Предсказание Кэлхуна сбылось.

В 1846 г. представитель Пенсильвании Д. Уилмот внес в конгрессе поправку о запрете рабства на новых территориях, заблокированную южанами. Уилмот исходил из общераспространенного в политэкономии мнения: рабство может существовать только благодаря экспансии, а потому ограничение приведет к его уничтожению. Южане отчетливо понимали опасность этого требования для «особого института». Ограничение рабства вызвало бы изоляцию рабовладельческих штатов, превращение их в меньшинство в американской республике и тем поставило бы под угрозу всю социальную систему Юга. Иными словами, требование нераспространения рабства на западных территориях фактически означало его постепенную смерть.

В 1830-е гг. только немногочисленные аболиционисты требовали отмены рабства по моральным соображениям, в 40-е гг. движение за нераспространение рабства стало массовым, политическим.

В 1847 г. аболиционизм поддерживало 5% северян, а запрещения распространения рабства требовало более 66 %, считавших рабство злом 32. В 1848 г. противники распространения рабства на западных землях (партия свободы, демократы, виги) создали партию фрисойлеров, провозгласившую лозунг «свободная земля, свободный труд, свободные люди».

Вступление в Союз Калифорнии в 1850 г. снова нарушило баланс сил между двумя регионами, вызвав третий кризис в отношениях между Севером и Югом, который продолжался почти целый год. В своей последней речи, прочитанной за него в сенате 4 марта 1850 г., умирающий Кэлхун заявил, что нация может быть спасена только при условии получения Югом «равного права на приобретенные территории» и принятия поправки к конституции, восстанавливающей нарушенный баланс между секциями33. Но в ту пору подобные условия были уже нереальными. Дж. Хэммонд оценил выступление Кэлхуна как «откровенное расторжение Союза»34.

К 1850 г. вопрос об отделении Юга был фактически решен, речь шла лишь о сроках. Тем не менее, третий конфликт двух регионов все-таки разрешился очередным компромиссом — сложной системой из шести законов, снова подготовленных в основном многоопытным Г. Клеем: Калифорния была принята как свободный штат; территории Нью-Мексико и Юта организовывались без ограничения для рабства, вопрос о нем должно было решать само население; в округе Колумбия запрещалась работорговля; зато новый закон о беглых рабах позволял преследовать их даже в штатах Севера35. Однако на этот раз компромисс оказался непрочным, вызвав уже в 1854 г. столкновение вокруг билля Канзас-Небраска.

Проблема рабства, став общенациональной, привела к расколу политических партий, краху второй партийной системы. В 1854 г. была организована республиканская партия, в которую вошли все антирабовладельческие силы (фрисойлеры, виги, демократы, аболиционисты), хотя в ее рядах не было единства по вопросу о рабстве. Умеренные республиканцы убеждали в том, что они вовсе не посягают на право собственности южан, но хотят лишь ограничить рабство существующей территорией. Радикалы же открыто признавали такую меру лишь первым шагом на пути к его отмене.

Враждебность двух регионов быстро нарастала. Южане были недовольны тем, что Калифорния, расположенная ниже 36° 30’параллели, стала свободным штатом, а северяне — тем, что поправка Уилмота не прошла и принят жесткий закон о беглых рабах. Решение Верховного Суда по делу раба Дреда Скотта в 1857 г. фактически перечеркивало Миссурийский компромисс, подтвердив законность рабства на всей территории страны. 50-е гг. — время постепенного втягивания двух сторон в военный конфликт. Война в Канзасе и восстание Джона Брауна стали первыми вооруженными столкновениями.

Гражданскую войну в США нельзя объяснить только борьбой против рабства, или только борьбой за свободные земли на Западе, как нельзя рассматривать ее исключительно следствием модернизации страны. Все эти обстоятельства — фрагменты более общей картины. Гражданская война — многофакторный феномен и не может быть объяснена одним из факторов, что и вызывает постоянные споры. Правы историки, которые видят причину войны в несовместимости двух различных обществ, сложившихся в американской цивилизации36. Капиталистический Север и Юг — симбиоз капитализма и рабства, несмотря на единую основу, имели разное хозяйство, общество, ценности. Модернизация усилила различия регионов, нарушив прежний баланс сил, и первенство Севера стало бесспорным. В условиях формирования национального государства и рыночной экономики сосуществование двух различных социальных систем оказалось невозможным, они требовали разной политики во всем.

К середине XIX в. все проблемы, вызывавшие столкновения между Севером и Югом, сплелись в единый узел. Борьба вокруг распространения рабства на западные земли была, по сути, борьбой двух регионов за власть в Союзе. Гражданская война стала самым значительным в американской истории политическим и конституционным кризисом. Столь глубокие различия двух регионов, приведшие к войне, — свидетельство молодости самой американской цивилизации, находившейся еще в процессе становления.

Другое немаловажное обстоятельство связано с внутренним развитием Юга. Его отделение — результат неспособности перейти к модернизации, а также незатихающего конфликта между плантационными рабовладельческими районами и фермерскими нерабовладельческими37. Плантаторы нижнего Юга с помощью сецессии стремились удержать фермеров от создания республиканской партии на Юге38. Этот внутренний конфликт Юга превосходно показал У. Фолкнер в рассказе «Нагорная победа», повествующем о том, как фермеры Теннесси, верные Союзу, после окончания Гражданской войны убивают плантатора с нижнего Юга, возвращавшегося домой. Они остались врагами и после войны.

Мысль о непримиримости двух обществ все чаще звучала в 50- е гг. А. Линкольн в знаменитой речи в Спрингфилде, Иллинойс, 17 июня 1858 г. сравнил страну с «домом, разделенным надвое, который не может устоять», оставаясь наполовину свободным, наполовину рабовладельческим. Сенатор-республиканец У. Сьюард считал системы Севера и Юга «радикально различными», даже «антагонистичными». О том же писал в 1856 г. южанин Дж. Фитцхью: «Невозможно, чтобы наши два общества могли долго сосуществовать… Социальные системы, основанные на противоположных принципах, непримиримы»39.

Тем не менее, вплоть до начала военных действий в обоих регионах продолжались поиски компромисса. К. Маркс и Н.Г. Чернышевский, сторонники радикального решения конфликта, критиковали Линкольна и республиканцев за медлительность и соглашательскую политику. «Компромисс, — писал Чернышевский в 1861 г., — был бы несравненно хуже всего — хуже междоусобной войны, еще гораздо хуже мирного расторжения Союза… компромисс опять оттягивал бы дело»40. Однако, глядя ретроспективно и зная о страшных последствиях войны, мы вправе внимательнее отнестись к деятельности сторонников компромисса.

В декабре 1859 г. была создана партия Конституционного союза, провозгласившая в своей платформе по выборам президента лозунг «Конституция и Союз». Она объединила представителей всех регионов и партий (бывших вигов, нативистов), стоявших за сохранение Союза. Среди них сенаторы Дж. Криттенден от Кентукки, У. Грэхэм от Северной Каролины, бывший губернатор штата и морской министр США. Кандидатом в президенты был избран Дж. Белл из Теннесси, вице-президентом — Э. Эверетт из Массачусетса. Особой популярностью партия пользовалась на верхнем Юге, причем в трех штатах (Кентукки, Вирджинии, Теннесси) юнионисты победили на президентских выборах 1860 г.

Штаты верхнего Юга в силу своего географического положения — пограничного между Севером и нижним Югом — были сторонниками Союза, поскольку имели тесные связи со всеми регионами. До начала военных действий они не вступали в Конфедеративные Штаты Америки, созданные в феврале 1861 г. штатами нижнего Юга. Сецессия Южной Каролины (20 декабря 1860 г.) была расценена жителями верхнего Юга как «предательство», «неразумная и самоубийственная политика». Собравшиеся в конце декабря 1860 г. в Хиллсборо представители графства Оранж, Северная Каролина, заявили: «Мы не видим в факте его (Линкольна — И.С.) избрания достаточной причины для свержения или отказа от правительства наших отцов»41. Известный писатель и сторонник Союза Дж. П. Кеннеди из Мэриленда утверждал в памфлете в декабре I860 г.: «Нет никаких оснований бояться его (Линкольна — И.С.) администрации. М-р Линкольн назначен и избран… умеренным консервативным крылом республиканской партии»42. Он призывал штаты верхнего Юга взять на себя контроль над событиями и стать «самым надежным арбитром в трудностях, которые испытывает страна», поскольку без них не может быть создана никакая конфедерация южных штатов. Кеннеди предлагал также созвать конференцию всех южных штатов для определения совместных действий и переговоров с Севером43.

В декабре 1860 г. для разрешения конфликта в конгрессе были созданы две комиссии: в палате представителей — комиссия тридцати трех, включавшая по одному представителю от каждого штата; в сенате — комиссия тринадцати. По инициативе Вирджинии в феврале 1861 г. в Вашингтоне состоялась мирная конференция с участием 21 штата Севера и верхнего Юга. В основу всех проектов вошли положения компромисса, составленного сенатором от Кентукки Дж. Критгенденом, среди которых были возврат к условиям миссурийского компромисса и закрепление рабства в рабовладельческих штатах44.

Но ни один из проектов так и не был принят Конгрессом из-за противодействия республиканцев. А. Линкольн выступил с призывом не допускать уступок в вопросе о нераспространении рабства на западных территориях — главном требовании, на котором создавалась республиканская партия. Это было неприемлемым для южан, считавших ограничение рабства равноценным его медленной гибели. Таким образом, обе стороны исчерпали все возможности для компромисса, дойдя до черты, за которой можно было поступиться своими важнейшими принципами. Конфликт оказался непримиримым.

Сецессия стала для Юга последним средством самосохранения, выживания рабовладельческой системы. Южане защищали свою собственность, свой образ жизни, а потому называли Гражданскую войну своей войной за независимость. Для Севера война была тоже последним средством, но чтобы сохранить Союз. «…Я полагаю, что с точки зрения конституции и законов, — заявил Линкольн в своей инаугурационной речи 1861 г., — Союз нерасторжим, и по мере своих сил буду заботиться о строгом исполнении законов Союза во всех штатах». Та же мысль звучала в его письме к Г. Грили 1862 г.: «Моя первостепенная задача — спасти Союз, а не сохранить или уничтожить рабство»45.

На верхнем Юге юнионистские настроения оставались сильны даже после нападения конфедератов на форт Самтер 12 апреля 1861 г. и призыва Линкольна в армию 75 тыс. волонтеров. «Гражданская война по существу уже началась, — заявил на митинге 27 апреля 1861 г. в г. Хиллсборо в Северной Каролине ее бывший губернатору. Грэхэм, — …Мы все-таки испытываем горячую преданность Союзу и чувство почтения к конституции наших отцов. Поэтому мы не одобряем планы ниспровержения правительства. .. Не будет преувеличением сказать, что подобное неодобрение характерно для большинства населения Северной Каролины»46.

Против сецессии выступили также фермеры нижнего Юга. В Техасе треть населения не подержала отделение от Союза — в основном фермерские северные и западные районы. Среди оппозиции был губернатор штата, герой техасской республики С. Хьюстон, смещенный за это с должности47. Даже в мятежной Южной Каролине нашлись сторонники Союза. Таков Джеймс Л. Петигру, преуспевающий юрист из Чарльстона, выходец из фермерских верхних районов штата, противник нуллификации и активный деятель партии вигов в 40-е гг. Он не поддержал сецессии и, когда началась война, писал своему брату, сражавшемуся на стороне конфедератов: «…Но почему мы должны презирать янки? Не потому ли, что они ниже народа, который мы признаем нашими согражданами в цивилизации? … Твой отец был федералистом и твой дед, как и я. Они прихожане, как я. Конечно, на Севере десять федералистов против одного на Юге, но, даже включая Новую Англию, мы найдем больше братьев на Севере, чем дома. Я думаю, что мы сражаемся с янки не из-за личной враждебности, но из-за убеждения, что истинный интерес Юга — создать собственное правление»48.

Дж. Хэммонд, с 40-х гг. выступавший за отделение Юга, также не поддержал сецессии, справедливо полагая, что борьба с Севером окончательно подорвет рабовладельческий режим Юга. Как все представители южан, он вернулся с началом войны из американского конгресса и записал 16 апреля 1861 г. в дневнике: «Когда сессия окотилась, я был в отчаянии от расторжения Союза … я не знаю южан, подготовленных к этому, кроме нас в Южной Каролине. Они много говорят, но уклоняются от действий. Юг. если бы объединился, мог бы в Союзе поддержать все свои права»49.

Вплоть до начала войны Север и нижний Юг боролись за штаты верхнего Юга, наиболее экономически развитые и многонаселенные. Конфедераты прекрасно понимали, что без них сецессия равносильна самоубийству. Но их надежды, как и надежды Линкольна, полагавшего, что рост юнионистских настроений в этом районе затушит пожар сепаратизма, полностью не оправдались. Военные действия заставили верхний Юг сделать свой окончательный выбор, и он раскололся: четыре пограничных штата и Западная Вирджиния остались верны Союзу, а три других (Вирджиния, Северная Каролина и Теннесси) поддержали Конфедерацию, хотя и неохотно, причем Теннесси дал наибольшее число волонтеров в армию Союза50. Пора компромиссов кончилась. Соединенные Штаты Америки вступили в Гражданскую войну.

Примечания

  • Виновскис М. Не упустили ли социальные историки из виду Гражданскую войну? // Американский Ежегодник, 1989. М., 1990. С. 45-48.
  • «Отечественные Записки». 1861. № 4. С. 52.
  • Адамс Г. Воспитание Генри Адамса. М., 1988. С. 119-120.
  • Подробнее см. Дементьев И.П. Американская историография гражданской войны в США (1861-1865). М., 1963; The Causes of the Civil War / Ed. by K.M. Stampp. Prentice-Hall, New York, 1959; Foner E. Politics and Ideology in the Age of the Civil War. New York, 1980. P. 15-33.
  • См. Р.Ф. Иванов. Авраам Линкольн и Гражданская война в США. М., 1964. С. 37; Куропятник Г.П. Вторая американская революция. М., 1961. С. 4-6, 225; Он же. Проблемы научной концепции истории США нового времени (XVII — XIX вв.). М„ 1983. С. 30.
  • Stephens A.A Constitutional View of the Late War between the States. 2 Vols. N. Y„ 1868- 1870. Vol. 1. P. 10.
  • Luraghi R. The Civil War and the Modernization of American Society // Civil War History. 1972. Vol. 18. Sept. P. 249; Brown R.D. Modernization. The Transformation of American Life, 1600-1865. New York, 1983.
  • Brown R.D. Op. cit. P. 161.
  • Wyatt-Brown B. Southern Honor: Ethics and Behavior in the Old South. Oxford, 1983. P. 24.
  • Children of Pride. Ed by R.M Myers. New Haven, 1972. P. 648. 1′ Degler C. Place over Time. Baton Rouge, 1977; Pessen E. How Different from Each Other Were the Antebellum North and South? // AHR. 1980. Vol. 85. N 5. P. 1119-1149.
  • Токвиль А. де. Демократия в Америке. М., 1992. С. 45.
  • 8th Census of the United States, 1860. Agriculture. Washington, 1864. P. CLXVIIL
  • Bateman F., Weiss Th. A Deplorable Scarcity: The Failure of Industrialization in the Slave Economy. Chapel Hill, 1981. P. 121-123.
  • Подробнее см. Супоницкая И.М. Антиномия американского Юга: свобода и рабство. М„ 1998. С. 19-40.
  • 7th Census of the United States. Washington, 1853. P. IX; 8th Census. Agriculture. P. 221,247-248.
  • Fields B.J. Slavery and Freedom on the Middle Ground: Maryland during the Nineteenth Century. New Haven, 1985. P. 5.
  • Fields B.J. Slavery and Freedom on the Middle Ground: Maryland during the Nineteenth Century. New Haven, 1985. P. 5.
  • Rubin J. The Limits of Agricultural Progress in the 19th Century South // Agricultural History. 1975. Vol. 49. N 2. P. 365, 370.
  • Barney W.L. Secessionist Impulse: Alabama and Mississippi in 1860. Princeton, 1976. P. 10.
  • 8th Census. Agriculture. P. 185, 189; Historical Statistics of the South / Comp. By D.B. Dodd, W.S. Dodd. University, Ala., 1973. P. 46; Smith A.G. Jr. Economic Readjustment of an Old Cotton State: South Carolina, 1820 — 1860. Columbia, 1958. P. 7.
  • Historical Statistics of the South. P. 38, 46, 58; The North and the South: Being a Statistical View of the Condition of the Free and Slave States / Comp. by H. Chase, C.H. Sanborn. Westport, Conn., 1970 (1st ed. 1857). P. 24-25.
  • May R.E. Epilogue to the Missouri Compromise: The South, the Balance of Power and the Tropics in the 1850s // Plantation Society in the Americas. An Interdiscipli- narv Journal of Tropical and Subtropical History and Culture. 1979. Vol. 1. N 1. P. 215-225.
  • Historical Statistics of the United States. 2 Parts. Washington, 1975. Part 1. P. 22; Bateman F., Weiss Th. Op. cit. P. 6.
  • Schlesinger A.M. The State Rights Fetish // The Causes of the Civil War. P. 42.
  • Documents of American History / Ed. By H.S. Commager. 2 Vols. Englewood Cliffs, 1973. Vol. 1. P. 224-227.
  • The Papers of John C. Calhoun / Eds. By C.N. Wilson, W.E. Hemphill. Columbia, 1959. Vol. 10. P. 539.
  • South Carolina Ordinance of Nullification. Nov. 24, 1832 //Documents of American History. Vol. 1. P. 261-262.
  • Proclamation by Andrew Jackson. Dec. 10, 1832 // A Compilation of the Messages and Papers of the Presidents, 1789 — 1902. 10 Vols. / Ed. By J.D. Richardson. Vol. 2. Washington, 1896. P. 640-656.
  • Freehling W.W. Prelude to Civil War. New York, 1966.
  • The Papers of John C. Calhoun. Vol. 5. P. 327; Vol. 13. P. 394.
  • Secret and Sacred: The Diaries of James Henry Hammond: a Southern Slaveholder. / Ed. By C. Bleser. New York., Oxford, 1988. P. 121, 127.
  • Foner E. Free Soil, Free Labor, Free Men: the Ideology of the Republican Party before the Civil War. Oxford, 1970. P. 308.
  • Wiltse Ch.M. John C. Calhoun. 3 Vols. N. Y„ 1968. Vol. 3. P. 461-465.
  • Secret and Sacred. P. 198.
  • Documents of American History. Vol. 1. P. 320-323.
  • Woodward С. V. John Brown’s Private War // America in Crisis / Ed. By D. Aaron. New York, 1952. P. 109-130; Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, 1970. P. 120-121; Foner E. Politics and Ideology in the Age of the Civil War. P. 32.
  • Thornton J.M. Politics and Power in a Slave Society: Alabama, 1800-1860. Baton Rouge, 1978. P. XXI; Goodman P. White Over White: Planters, Yeomen, and the Coming of the Civil War: A Review Essay // Agricultural History. 1980. Vol. 54. N 3. P. 450^52.
  • Johnson M.P. Toward a Patriarchal Republic: The Secession of Georgia. Baton Rouge, 1977. P. XX.
  • Lincoln A. Collected Works of A. Lincoln / Ed. By R.P. Basler. 9 Vols. New Brunswick, N. J., 1953 — 1955. Vol. 2. P. 461-468; The Causes of the Civil War. P. 132; Fitzhugh G. Cannibals All! Or Slaves without Masters. Cambridge, Mass., 1960. P. 106.
  • Современник. 1861. №1. C. 181.
  • Цит. no: Kenzer R.C. Kinship and Neighborhood in a Southern Community: Orange County, North Carolina, 1849-1881. Knoxville, 1987. P. 67.
  • Kennedy J.P. The Border States: Their Power and Duty in the Present Disordered Condition of the Country. Philadelpia, 1861. P. 45.
  • Ibid. P. 4-5, 19, 33.
  • Crittenden Peace Resolutions, Dec. 18, 1860 / Documents of American History. Vol. 1. P. 369-371.
  • Lincoln A. Collected Works of A. Lincoln. Vol. 4. P. 265. Vol. 5. P. 388.
  • Graham W.A. The Papers of William Alexander Graham / Eds. by M.R. Williams, J.G. De Roulhac Hamilton. 8 Vols. Releigh. 1957-1992. Vol. 5. P. 244.
  • Marten J. Texas Divided: Loyalty and Dissent in the Lone State, 1856-1874. Lexington, 1990. P 21.
  • Цит по: Ford L. James Louis Petigru: The Last South Carolina Federalist // Intellectual Life in Antebellum Charlston / Ed. by M.O’Brien, D. Moltke-Hansen. Knoxville, 1986. P. 183.
  • Secret and Sacred. P. 274-275.
  • Crofts D. W. Reluctant Confederates: Upper South Unionists in the Secession Crisis Chapel Hill-London, 1989.