Роль государства в образовании Российско-американской компании

Статья посвящена одному из самых дискуссионных вопросо истории русской Америки - роли государства в создании Российско-американской компании.

Эта проблема уже неоднократно привлекала внимание исследователей и продолжает оставаться дискуссионной до сих пор. Ученые придерживаются порой диаметрально противоположных взглядов на ту роль, которую играло государство в деле образования Российско-американской компании (РАК), под управлением которой с 1799 по 1867 г. находились российские колонии на Аляске и в Калифорнии («Русская Америка»). Так, с точки зрения профессора С.Б. Окуня, РАК была продуктом целенаправленной деятельности государства и удобным орудием колониальной экспансии на Тихоокеанском Севере.1 Иное мнение по интересующей нас теме высказал в своей монографии А.Ю. Петров. Он пришел к выводу, что не царское правительство, а купцы, занятые пушным промыслом и торговлей на Тихоокеанском Севере, «заказывали музыку» государственной политики в этом регионе: «Купцы использовали государство в своих целях, а не государство купцов». Кроме того, за почти 70-летнюю деятельность РАК царским властям так и не удалось интегрировать ее в государственный механизм для укрепления позиций империи, или использовать подконтрольную государству мощную монопольную компанию в качестве инструмента внешней политики.2

Пожалуй, наиболее объективную и взвешенную позицию по этим вопросам занял академик Н.Н. Болховитинов, о взглядах которого и значительном вкладе в решение данной проблемы речь пойдет ниже, а пока коснемся таких общих вопросов, как характер Российского государства и его взаимоотношения с купеческим сословием, без чего невозможно будет правильно понять суть происходивших исторических процессов.

Именно государство первоначально взяло в свои руки дело освоения Нового Света, что стало возможным в основном благодаря Петровским преобразованиям и созданию современного флота. Сам император стоял у истоков 1-й Камчатской экспедиции во главе с В.Й. Берингом, призванной исследовать Тихоокеанский Север и отыскать западные берега Америки. Русские военные моряки выполнили задание правительства: в ходе 1-й и 2-й Камчатских экспедиций (1728, 1741—1742), а также плавания подштурмана И.Федорова и геодезиста М.Гвоздева (1732), были сделаны выдающиеся географические открытия в районе Берингова пролива, обнаружен берег Аляски от 55° до 60° с.ш. и цепь Алеутских островов.3 Правда, плата за эти открытия была велика: во время самой крупной — 2-й Камчатской экспедиции — погибла треть ее участников (включая В.Й. Беринга), а казенные расходы составили астрономическую сумму в 360 659 руб.4 Поэтому правительство осталось недовольно итогами экспедиции и надолго потеряло интерес к новым походам на Тихоокеанском Севере, передав инициативу в этом деле частным лицам — сибирским купцам и промышленникам, которые активно приступили к освоению богатых пушниной Алеутских островов. Как и в других подобных случаях, государство оставляло частному капиталу те сферы экономики, где оно не могло или не желало заниматься управлением и регулированием или в которых казенные издержки, по крайней мере на первых порах, были слишком велики.5

Это не означало, что государство вовсе устранилось от процесса освоения Нового Света. Несмотря на то, что снаряжение купеческих судов для промысла пушнины на Командорских и Алеутских островах осуществлялось на частные средства, ни один корабль не мог покинуть камчатские гавани или Охотск без санкции местной администрации. Оно же направляло на купеческие корабли «око государево», обычно в лице сержанта или казака из состава камчатского гарнизона, призванного следить за поведением команды на промыслах и контролировать сбор ясака с алеутов. Сам по себе сбор ясака (дань пушниной) как на Алеутских островах, так и в Сибири был демонстрацией личной зависимости некогда вольных туземцев от власти русского царя (т.е. государства). На каждое купеческое судно выдавалась специальная «приходная книга» для фиксации ясачных платежей и учета местных жителей.6

Помимо ясака государство изымало у промышленников и купцов 10% всей добытой или выменянной на Тихоокеанских островах пушнины в виде десятинного сбора при возвращении судна с промысла. Еще больший доход казна получала в Кяхте от таможенных платежей при продаже мехов (особенно высоко ценился калан) в Китай и импорте на вырученные средства китайских товаров. Поэтому царские власти старалось поощрять наиболее предприимчивых и удачливых купцов, которые получали льготы, государственные субсидии для организации новых «вояжей», а иногда даже награждались золотыми медалями.7

Сами купцы и промышленники в отчетах обычно также подчеркивали свое служение общегосударственным интересам. При этом в официальных бумагах считалось «хорошим тоном» декларировать как первоочередную более благородную задачу «радения» о выгодах государства, которые в России всегда стояли выше частных, что, по сути дела, лишь отражало в бюрократической форме сложившиеся экономические реалии. Вот что писал, например, в рапорте командиру Нижнекамчатского порта мореход Степан Глотов, открывший крупный остров Кадьяк у побережья южной Аляски во время плавания в 1762—1766 гг.: «Во исполнение данного мне ея и.в. (императорским величеством. — А.Г.) указу ис камчатской Большерецкой канцелярии… следовал я на означенном купца Попова с товарыщи судне «Св. Андриян и Наталии» в морской вояж для промыслу морских и протчих зверей к приращению ея и.в. интереса (прибылей. — А.Г.), общенародной и собственной компанейщиков пользы и ко изысканию знаемых и незнаемых морских островов и протчаго полезнонадобнаго к государству исправления дел…»8

В этом пассаже очень ярко проявилось сочетание государственных (как приоритетных) и частных интересов. Государство и частный капитал были одинаково озабочены открытием и освоением новых земель. Царские власти, помимо доходов от ясака и пошлин, могли посредством купеческих экспедиций расширять границы своей империи. В свою очередь, купцов и промышленников к дальнейшему продвижению на восток вдоль цепи Алеутских островов к Аляске подталкивало оскудение пушных ресурсов на местах прежней интенсивной добычи. Кроме того, вступление в контакты с новыми группами туземцев сулило немалые торговые выгоды. А в случае успешного «обясачивания» туземцев, промышленники и купцы могли рассчитывать на различные поощрения со стороны казенного начальства.

Все более длительные плавания к берегам восточных Алеутских островов и Аляски требовали увеличения экипажей и водоизмещения купеческих судов. Собрать средства для организации дальних экспедиций могли себе позволить только наиболее состоятельные купцы. Поэтому уже в 1760-х гг. намечается тенденция к концентрации и централизации купеческого капитала, что особенно явно проявилось к концу 1780-х гг.9 Эту тенденцию усиливала острая конкуренция за ограниченные пушные ресурсы. К этому времени на Аляске смогли закрепиться только две крупные купеческие компании: Шелихова—Голикова и Лебедева—Ласточкина между представителями которых шло почти не прекращавшееся соперничество. Оно завершилось в 1798 г., когда «лебедевцы» были вынуждены бесславно оставить Америку. Таким образом, уже к 1799 г., когда произошло оформление РАК, в Русской Америке фактически сложилась гегемония конгломерата компаний, принадлежавший наследникам Г.И. Шелихова (ум. в 1795 г.) и его бывшего компаньона И.Л.Голикова, т.е. почти полная торгово-промысловая монополия.10 Образование РАК лишь юридически закрепило реально существующее положение. Исследователи обычно обращают мало внимания на это важное обстоятельство.

Естественную капиталистическую тенденцию к концентрации и централизации капитала в пушном промысле и торговле в Новом Свете в немалой степени усиливал очень медленный оборот капитала, достигавший обычно не менее трех лет. Крупные купеческие компании имели больше возможностей для маневра средствами, рабочей силой и добытой в Америке пушниной. Мелкие же компании в случае непредвиденных трудностей и задержек оборота попросту разорялись. Любопытно отметить, что сходная тенденция наблюдалась и в металлургическом производстве Урала и Сибири на протяжении всего XVIII в., где устойчивость и долговременный коммерческий успех демонстрировали преимущественно крупнейшие предприятия.11

Наиболее дальновидные купцы чутко улавливали данную тенденцию.12 Так, известный предприниматель и организатор пушного промысла Г.И. Шелихов, заложивший в 1784 г. первое постоянное поселение на острове Кадьяк, вернувшись в Россию выступил с предложением предоставить его компании значительные привилегии. Проект Шелихова предусматривал защиту от произвола местной охотской и камчатской администрации путем передачи его компании под покровительство генерал-губернатора Иркутской губернии, посылку в американские поселения воинской команды, специалистов, ссыльнопоселенцев и миссионеров, санкции на покупку у туземных вождей в Америке рабов и расселения их на Камчатке и Курилах, а также разрешение на торговлю со странами Тихоокеанского бассейна и Индией. Для осуществления этих широкомасштабных планов Шелихов испрашивал у казны финансовую помощь в размере 500 тыс. руб.13 Нетрудно догадаться, что в случае реализации этой программы компания Шелихова автоматически превращалась в крупнейшую привилегированную торгово-промысловую организацию с опорными базами от Курильских островов до Аляски, господствующую на всем Тихоокеанском Севере. При этом «Колумб Росский» ловко спекулировал на патриотизме и государственных интересах, ссылаясь на иностранную угрозу в лице испанцев и особенно англичан, которые после плавания знаменитого капитана Дж.Кука на Тихоокеанский Север (1778—1779) все чаще посылали свои торговые суда для вымена пушнины у индейцев Северо-Западного побережья Америки. Шелихов настаивал на запрете иностранцам заниматься торгово-промысловой деятельностью в пределах формирующейся Русской Америки.14

Г.И. Шелихов не первым выступил с идеей монополизации пушного промысла. Еще в 1748 г. компания иркутского купца Емельяна Югова добилась от Сената предоставления ей монопольных прав добычи пушного зверя на Тихоокеанских островах, правда, на срок всего одного промыслового «вояжа».15 Сибирская администрация, со своей стороны, также стремилась содействовать процессу объединения купеческих компаний в рамках крупной монопольной организации. Первый подобный план был выдвинут, вероятно, в инструкции новому командиру Камчатки премьер-майору М.К. фон Бему, данной иркутским губернатором Адамом Брилем еще в 1772 г.16 Цель состояла в создании подконтрольной правительству и легче управляемой торгово-промысло-вой структуры. Позднее, в 1778 г., иркутский губернатор Ф.Г. Немцов фактически предоставил монопольные права на ведение промысла компании П.С. Лебедева-Ласточкина (партнером которого, кстати, был в то время Г.И. Шелихов) на «обясаченные» ею Курильские острова. Немцов писал правительству, что «другим компанейшикам на те острова, на которых Лебедева компания успехи произвела, входить запретил».17

В центральном правительстве планы объединения купеческих компаний в единую организацию разрабатывались по крайней мере с 1780 г., когда секретарь Коммерц-коллегии М.Д.Чулков подал генерал-прокурору князю А.А. Вяземскому соответствующий тщательно разработанный проект, согласно которому учреждаемая компания получила бы 30-летнюю монополию на промысел и торговлю на всем Тихоокеанском Севере. Хотя проект Чулкова не получил поддержки из-за стойкой неприязни к монополиям Екатерины II, он, очевидно, стал известен Г.И. Шелихову и И.Л. Голикову и оказал влияние на их дальнейшие планы и деятельность.18 В отличие от предыдущих купеческих объединений, компания Шелихова—Голикова была учреждена в 1781 г. не на один «вояж», а на десять лет, причем она ставила своей целью не просто добычу пушнины в Новом Свете, а основание там постоянных поселений. При этом компаньоны добивались непосредственного патронажа иркутских губернаторов и над своей компанией, и над основанными в Америке колониями.

Неудивительно, что предложения Шелихова и Голикова полностью поддержал генерал-губернатор Иркутской губернии И.В. Якоби. В своем рапорте Екатерине II от 30 ноября 1787 г. он прямо рекомендовал даровать монопольные права компании Шелихова, как за его выдающиеся заслуги перед престолом, так и по аналогии с монопольными купеческими организациями других европейских стран, осуществлявших колонизацию различных частей света.19 Заручившись содействием генерал-губернатора, Шелихов и Голиков в феврале 1788 г. отправили совместное прошение самой Екатерине II, в котором говорилось о необходимости оказать им государственную помощь и поддержку, в том числе в ограждении районов, освоенных их компанией, от посещений торговых конкурентов.20

В царском правительстве рапорт иркутского генерал-губернатора и прошение предприимчивых компаньонов нашли благожелательный отклик. Комиссия о коммерции, о плавании и торговле на Тихом океане в марте 1788 г. ходатайствовало перед императрицей о предоставлении компании Шелихова—Голикова запрашиваемых ею льгот и государственной помощи, в том числе предоставлении ей торгово-промысловой монополии как в уже освоенных компанией районах, так и на вновь открываемых ею территориях сроком до 20 лет, «ибо сим всемилостивейшим пожалованием казенный доход, по мере умножения торговли и промыслов, получит приращение в пошлинах с товаров, вывозимых с сих новых островов и земель при промене оных китайцам».21 С мнением Комиссии о коммерции выразил свое согласие и Государственный Совет империи в протоколе от 6 апреля 1788 г.22

Однако Екатерина II резко отвергла прошение ретивых купцов и ходатайства высших государственных инстанций. Прозорливая императрица хорошо поняла истинную цель просителей и в своих коротких язвительных «Замечаниях» на доклад Комиссии о коммерции она как минимум пять раз(!) обращалась к ней. Приведем здесь лишь основные пассажи: «Чтоб Голиков и Шелихов одне торговали в новооткрытые места, сие прошение есть сущее монополие и исключительное торговле, противное моим правилам. …Для тово, что Голиков и Шелихов суть добрые люди, представляют им дать изключительный торг, а тово позабыли, что и кроме их на свете быть могут добрые же люди. …Сим изключительным торгом Голиков и Шелихов, буде бы отдан был по приговоре Комиссии о коммерции, открылась бы стоглаваму чудовищу (то есть монополии) паки дорога по частям вкрастся в России…»23

Противодействовать установлению монополии у императрицы были резоны. Еще в именном царском указе Сенату от 28 марта 1762 г. говорилось, что хотя успехи европейских монопольных компаний в деле колониальной экспансии и торговли весьма показательны, тем не менее, деятельность подобных российских организаций (в первую очередь Персидской компании) продемонстрировала лишь махинации купцов-монополистов и упадок торговых оборотов. А посему, говорилось в царском указе, «Мы всемерно того мнения, что всякому торгу свободну быть».24

Как убедительно показал академик Н.Н. Болховитинов, отказ императрицы Шелихову и Голикову был продиктован и другими причинами. В то время ее внимание было приковано к войнам с Турцией и Швецией. Не следует забывать и о том, что во второй половине XVIII — первой половине XIX в. основным направлением российской экспансии было южное (Северное Причерноморье — Кавказ), что нашло прямое отражение в высказываниях царицы в этот период. Немаловажным фактором было и лоббирование «южного направления» всесильным фаворитом Г.А. Потемкиным. Кроме того, императрица не доверяла жуликоватым сибирским купцам и боялась в будущем отпадения российских колоний от метрополии по примеру только что освободившихся от власти Великобритании Соединенных Штатов. Наконец, она не желала дополнительных осложнений с другими державами на Тихом океане — ей вполне хватало проблем европейской политики.25

Непримиримая позиция императрицы в деле организации монопольной компании для освоения Тихоокеанского Севера получила свое отражение в письме главы Коммерц-коллегии графа А.Л. Безбородко к генерал-прокурору Сената князю А.А. Вяземскому от 4 сентября 1788 г. и легла в основу соответствующего указа Сената от 12 сентября того же года.26 Субъективное отношение Екатерины к монополиям заставило правительство почти на десятилетие отложить осуществление подобных проектов. Чтобы избежать обвинений в стремлении установить монополию на Тихоокеанском Севере, Шелихову и Голикову пришлось учредить еще несколько формально самостоятельных компаний (Предтеченскую, Уналашкинскую, Северную и Курильскую) наряду со своей главной Северо-Восточной компанией, которой руководил небезызвестный А.А. Баранов27.

Тем не менее, идея организации подконтрольной правительству монопольной компании не теряла своей популярности у сибирской администрации. Так, новый иркутский генерал-губернатор И.А. Пиль, по примеру своего предшественника, в рапортах императрице от 13 и 14 февраля 1790 г. вновь писал о «государственной пользе» и «верноподданническом усердии» компании Шелихова—Голикова в деле развития торговли и расширении российских владений на Тихом океане. Более того, генерал-губернатор, ссылаясь на усиливающуюся конкуренцию иностранцев, вновь в завуалированной форме призывал объединить все купеческие компании в единую организацию фактически во главе с Г.И. Шелиховым.28 Свои рассуждения о пользе создания единой купеческой компании администрация Иркутской губернии подкрепляла «казенным интересом»: из-за острой конкурентной борьбы между купцами в Кяхте цены на продаваемую китайцам американскую пушнину снижались, что автоматически вело и к уменьшению таможенных пошлин, а, тем самым, и государственных доходов.29 Но пока была жива Екатерина II, все попытки учредить торгово-промысловую монополию на Тихом океане были тщетны.

Однако вскоре после смерти императрицы и вступления на престол Павла I процесс оформления монополии на пушной промысел и торговлю в Новом Свете пошел семимильными шагами. Так, уже в 1796 г. ряд иркутских купцов выступил с предложением объединить купеческие компании для торговли в районе Курильских островов и Японии, а в 1797 г. в результате слияния купеческих капиталов было положено начало создания единой монопольной компании на Тихоокеанском Севере, где главенствующую роль вскоре стали играть наследники Г.И. Шелихова. Начинание сибирских купцов было полностью поддержано иркутским генерал-губернатором Л.Т.Нагелем, подчеркивающим в своем рапорте правительству преимущества крупной компании30 (особое покровительство он оказывал вдове Г.И. Шелихова — Н.А. Шелиховой31).

Рапорт губернатора встретил положительную реакцию в столице. В начале августа 1797 г. генерал-прокурор Сената князь А.Б. Куракин передал императору записку с характернейшим названием: «О вредности многих в Америке компаний и пользе соединения их воедино». В ней Куракин предлагал слить все купеческие компании на Тихом океане в единую организацию под контролем специального правительственного чиновника.32 А в сентябре 1797 г. Коммерц-коллегия сделала доклад императору о целесообразности объединения сибирских купцов в одну компанию для успешного пушного промысла и торговли с Китаем.33

Эти рекомендации получили «высочайшее одобрение» и начался процесс оформления монопольной компании, который курировала Коммерц-коллегия в лице президента П.А. Соймонова. В результате 3 августа 1798 г. в Иркутске был подписан акт Американской Соединенной компании, причем Коммерц-коллегии пришлось преодолевать саботаж ряда купцов, опасающихся преобладания в новой компании «клана Шелихова» (они предлагали даже передать американские колонии под прямое коронное управление).34 Не прошло и года, как новая компания трансформировалась в 1799 г. в Российско-американскую компанию — указ о ее образовании был подписан 8 июля Павлом I.35 «Этим указом, — писал американский историк Бэзил Дмитришин, — торговое предприятие сибирских купцов преобразовывалось в правительственное учреждение, закамуфлированное коммерческой терминологией. Перемены [были] продиктованы политическими, социальными, экономическими и культурными реалиями Российской империи, долго не позволявшими ни одному институту, организации или ассоциации, невзирая на род их деятельности, существовать вне строгого правительственного контроля».36

К разработке «Правил» и «Привилегий» РАК определенно приложил руку зять Шелихова — обер-секретарь Сената действительный камергер Н.П. Резанов, активно лоббировавший интересы «клана Шелиховых», на что указывал в свое время академик Н.Н. Болховитинов. Резанов же и был назначен (указом от 2 декабря 1799 г.) «уполномоченным корреспондентом» правительства для надзора за деятельностью РАК.37 Пикантность ситуации состояла в том, что сам Резанов был одновременно и крупным акционером компании. Явно благодаря его усилиям компания попала непосредственно под покровительство императора и перестала зависеть от властей Иркутской губернии.

Подводя итог, можно уверенно утверждать, что РАК явилась закономерным результатом как естественной капиталистической тенденции к монополии, так и объединительной деятельности государственной власти, а потому представляла собой своеобразный институированный симбиоз интересов отечественных предпринимателей и царской бюрократии. Она полностью соответствовала политарному строю, существовавшему в тогдашней России, позволяя государству лучше контролировать купеческий капитал и эффективнее противодействовать иностранным конкурентам на Тихоокеанском Севере.38 Исходя из всего вышесказанного трудно не согласиться с мнением академика Н.Н. Болховитинова о том, что процесс образования монопольной компании шел и «снизу» — по инициативе сибирского купечества, и «сверху» — со стороны государственной власти.39

Хотя формально компания являлась частной организацией, реально она представляла собой своеобразное ответвление государственного аппарата. Причем по мере существования РАК процесс ее «огосударствления» постоянно нарастал, достигнув апогея в 1840— 1860-е гг.40 Так, в начале 1860-х гг. директорат компании состоял сплошь из адмиралов и генералов, а главным правителем Русской Америки был капитан 1-го ранга И.В. Фуругельм. Наконец, в 1866 г. РАК — формально частная коммерческая организация — была передана из-под опеки Министерства финансов в ведомство Морского министерства, т.е. под патронаж главы ВМФ. Да и само руководство РАК прекрасно отдавало себе отчет в своей подлинной функции. «Действия Компании, — говорилось в его документах, — тесно сопряжены с пользами Государства и уже по сей единой причине служение Компании есть служение Отечеству».41 Более того, сам император и ряд видных царских сановников вступили в число акционеров РАК еще в 1802 г. Покупка ее акций рассматривалась как патриотический акт и общественный долг.42 Александр I в письме главе МВД О.П. Козодавлеву в декабре 1811 г. обращал его особое внимание на деятельность компании, поскольку, по мнению царя, она была создана не только ради доходов директоров и акционеров, но «и вообще для целаго Государства».43

При необходимости царизм использовал РАК как удобную ширму для проведения внешней политики на Тихоокеанском Севере. Так, в конце 1840 — начале 1850-х гг. правительство активно привлекало компанию к освоению и закреплению за империей устья реки Амур и острова Сахалина, за что ее руководство заслужило «благоволение» Александра II, последовавшее 14 августа 1859 г. («за ревностное участи в исполнении предначертаний правительства в деле возвращения России Приамурскаго края»)44.

Конечно, было бы упрощением представлять РАК в виде простого инструмента государственной власти, как это делал профессор С.Б. Окунь, или в виде обычного правительственного учреждения, лишь «закамуфлированного коммерческой терминологией», о чем сообщал профессор Б. Дмитришин. Во-первых, компания имела собственную, формально независимую от казны экономическую основу — движимое и недвижимое имущество и финансовые средства. Правда, эта собственность носила подчиненный характер по отношению к государственной, а сама компания выступала в роли временного арендатора территорий, а фактически и населения Русской Америки по милости все того же государства. Во-вторых, как уже говорилось выше, РАК не возникла сразу как готовое правительственное учреждение — имел место постепенный процесс ее «огосударствления», включения компании в административный аппарат империи, фактически завершившийся к 1860-м гг. В-третьих, РАК, как и любые другие ведомства и министерства империи, имела свои собственные интересы, которые не всегда совпадали с устремлениями правительства. Порой противоречия проявлялись достаточно явно, например, по поводу условий конвенций, заключенных царскими властями с США и Великобританией в 1824—1825 гг., о чем подробно писал академик Н.Н. Болховитинов.45 В любом случае конфликт интересов разрешался как всегда в России в пользу государства волевым решением высших инстанций.

Возвращаясь к поднятому А.Ю. Петровым вопросу о том, могли ли русские купцы «заказывать музыку» на Тихоокеанском Севере и использовать государство в своих интересах, следует сказать следующее. В то время в России мог быть только один «заказчик» — высшая государственная власть как верховный собственник основных средств производства и рабочей силы. Исходя прежде всего из своих текущих потребностей или стратегических целей она могла идти навстречу частным лицам, а могла и противодействовать их устремлениям. В данном случае теория полностью подтверждалась исторической практикой. Российские купцы обязаны были согласовывать любой значительный шаг с высшими государственными инстанциями. Добиваясь их санкции, они часто вынуждены были идти на подкуп должностных лиц, о чем неоднократно сообщает на страницах своей в общем-то добротной монографии сам А. Ю. Петров.46

Без поддержки высших должностных лиц успешная предпринимательская деятельность в России была почти невозможна. В значительной мере именно благодаря связям с администрацией Иркутской губернии Г.И. Шелихову удалось превратиться к середине 1790-х гг. в главенствующую фигуру в русском пушном промысле на Севере Тихого океана. При этом знаменитый и влиятельный купец полностью осознавал свою зависимость от воли «вышняго начальства». Обратим внимание на стиль его донесения генерал-губернатору И.А.Пилю от 18 ноября 1794 г., касающегося широких планов развития торговли в бассейне Тихого океана: «Но как в сие предприятие не могу я иначе пустица, как з дозволения начальства… Ради сего имею я несомненную надежду, что ваше высокопревосходительство, приняв в милостивое свое уважение сие всепокорнейшее мое представление, усовершенствуете оное у высочайшего монаршего престола ходатайством, о испрошении дозволения российским морским на Тихом море компаниям, отпускать суда свои к помянутым китайским портам (Кантон и Макао. — А.Г.) и в иные места для сыскания источников, могущих пополнить нашу коммерцию».47 Так пишут просители, а не «заказчики». Да и в последствии у руля образованной уже после смерти Шелихова РАК представители его «клана» утвердились в первую очередь благодаря протекции зятя Шелихова — Н.П. Резанова — видного государственного сановника, активно проталкивавшего идею создания монопольной компании в придворных кругах.48

И еще несколько штрихов в заключение. По мнению А.Ю. Петрова, образование РАК было уникальным явлением в истории России конца XVIII — начала XIX в., а устав компании был в значительной мере скопирован с иностранных монопольных торговых объединений, прежде всего французских49 (об этом же в свое время писали М.Е. Уилер и Б. Дмитришин50). Здесь следует сделать ряд пояснений. Если говорить об уникальности РАК, то она заключалась прежде всего в сочетании торгово-промысловых функций с функциями казенного управления: государство временно делегировало компании значительную часть своих полномочий. С другой стороны, в появлении РАК не было ничего феноменального — уже в 1750-х гг. в России появляются первые монополистические торговые организации — Темерниковская, Персидская и Среднеазиатская. Все они были акционерными обществами, а ряд положений в учредительных документах первой из них весьма напоминал некоторые пункты правил и привилегий РАК (включая позднейшие добавления и новации). Так, Темерниковская компания находилась под особой «протекцией» государства; ей была разрешена свободная продажа акций стоимостью 500 руб. всем, кроме иностранных подданных; управление компании сосредотачивалось в руках четырех директоров; компания имела право на получение казенных кредитов и т.д.51 Хотя вскоре Екатерина II, придя к власти, отменила монополии, но не сами компании: в начале 1760-х гг. учреждается Средиземноморская компания на акционерных началах при формальном, но весьма показательном участии в ней самой императрицы и одного из наиболее деятельных членов третьей Комиссии о коммерции, ее фактического руководителя — Г.Н. Теплова52 (сравним: вступление в РАК императора Александра I и реальное сосредоточение управления компанией в руках действительного камергера Н.П. Резанова). Все это говорит о том, что РАК возникла не только под влиянием иностранных аналогий типа английской Ост-Индской компании, но во многом благодаря уже имевшемуся в России опыту (хотя и не всегда удачному) создания подобных организаций. При этом государство, монополизируя деятельность РАК, стремилось удержать под своим контролем купеческий капитал и инициативу, а также принять участие в присвоении монопольных сверхприбылей посредством налогового перераспределения без излишних затрат со своей стороны. Тема, актуальная в России до сих пор.

Примечания

  • Окунь С.Б. Российско-американская компания. М— Л., 1939. С. 26, 39, 49 и т.д. Мнение С.Б.Окуня в целом разделяют и другие исследователи — см.: Макарова Р.В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в. М., 1968. С. 9, 159—160; Федорова С.Г. Русское население Аляски и Калифорнии. Конец XVIII века — 1867. М., 1971. С. 121-123; Альперович М.С. Россия и Новый Свет (последняя треть XVIII века). М.,1993. С. 214—215; Дмитришин Б. Административный аппарат Российско-американской компании, 1798—1867 // Американский ежегодник. 1993. М„ 1994. С. 98, 112; Mazour A.G. The Russian-American Company: Private or Government Enterprise? // Pacific Historical Review. 1944. Vol. XIII. № 2. P. 168-173 и др.
  • Петров А.Ю. Образование Российско-американской компании. М., 2000. С. 128—132. Ранее сходную точку зрения на образование РАК высказывала М.Е.Уилер: по ее мнению, правительство создало РАК не для «империалистических целей», а, скорее, для расширения купеческой торговли на Тихоокеанском Севере (Wheeler M.E. The Russian American Com¬pany and the Imperial Government: Early Phase // Russia’s American Colony /Ed. by S.F.Starr. Durham, 1987. P. 43-44).
  • См.: Болховитинов Н.Н. Открытие Россией Северо-Запада Америки (1732—1741). М., 1990; Полевой Б.П. Основание Русской Америки — идея Петра Великого // Русская Америка 1799—1867. Материалы международной конференции «К 200-летию образования Российско-американской компании 1799—1867». Москва, 6—10 сентября 1999 г. / Отв. ред. акад. Н.Н. Болховитинов. М., 1999. С. 92—102.
  • Ведомость расходов на Вторую Камчатскую экспедицию, произведенных Адмиралтейств-коллегией с 1733 г. // Русская Тихоокеанская эпопея. Хабаровск, 1979. С. 242.
  • Бессонова О.Э. Раздаточная экономика в ретроспективе // Общественные науки и современность. 1998. № 4. С. 96; см. также: Ермолаева Л.К. Указ. соч. С. 322.
  • См., например: Книга ясашного сбору, данная мореходу и передовщику Ивану Соловьеву для сбору с ясашных алеут промыслов тамошних народов в казну ясака. Августа 2 дня 1764 года (АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 20. Л. 118об.—120).
  • 1764 г. сентября 21. Указ Екатерины II Кабинету о награждении купцов И.Никифорова, И.Снигирева, И.Буренина за открытие островов в Тихом океане // Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана во второй половине XVIII в. (далее — РЭИТО). М, 1989. С. 84 (см. также: С. 170—171); Тихменев П.А. Историческое обозрение образования Российско-американской компании и действий ея до настоящаго времени. СПб., 1861. Ч. 1. С. 5—6.
  • РЭИТО. С. 101-102.
  • Берх В.Н. Хронологическая история открытия Алеутских острововили подвиги российского купечества. СПб., 1823. С. 113—114; Окунь С.Б. Указ. соч. С. 20—21; Гринев А.В., Макарова Р.В. Промысловое освоение Алеутских о-вов русскими промышленниками (1743—1783). Взаимоотношения с алеутами и эскимосами // История Русской Америки (1732—1867). Том 1 (далее — ИРА). Основание Русской Америки (1732—1799) / Отв. ред. акад. Н.Н.Болховитинов. М., 1997. С. 82—83.
  • Гринев А.В. Русские промышленники на Аляске в конце XVIII в.Начало деятельности А.А.Баранова // ИРА. Т. 1. С. 193—194.
  • Павленко Н.И. История металлургии в России XVIII века. М., 1962. С. 324-325.
  • См.: Болховитинов Н.Н. Становление русско-американских отношений. 1775-1815. М, 1966. С. 295-296.
  • 1787 г. мая—ноября. Записка Г.И.Шелихова о привилегиях его компании // Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке (далее — РО) / Под ред. А.И.Андреева. М, 1948. С. 223—226.
  • 1787 г. апреля 19. Доношение Г.И.Шелихова иркутскому генерал-губернатору И.В.Якобию // Там же. С. 207, 210—214.
  • Макарова Р.В. Указ. соч. С. 55.
  • Текст инструкции опубликован: Сгибнев А. Исторический очеркглавнейших событий на Камчатке // Морской сборник. 1869. № 7. С. 8.
  • 1779 г. января 24. — Письмо Ф.Г.Немцова действительному тайному советнику генерал-прокурору Сената князю А.А.Вяземскому… // РЭИТО. С. 180.
  • Альперович М.С. Указ. соч. С. 88.
  • РО. С. 259-261.
  • Там же. С. 268; Болховитинов Н.Н. Россия открывает Америку. 1732-1799. М., 1991. С. 183.
  • РО. С. 275-276.
  • Там же. С. 280.
  • РО. С. 281-282.
  • Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. СПб.,1830 (далее — ПСЗРИ). Т. XV. № 11. 489. С. 962-964.
  • Болховитинов Н.Н. Россия открывает Америку… С. 184—186.
  • ПСЗРИ. Т. XXII. № 16. 709. С. 704.
  • Болховитинов Н.Н. Россия открывает Америку… С. 186.
  • См.: РО. С. 295-315 (особенно: С. 296, 302-303), 322.
  • Петров А.Ю., Троицкая Л.М. Основание постоянных поселений на Северо-Западе Америки. Деятельность Г.И. и Н.А.Шелиховых // ИРА.Т. 1. С. 149.
  • Макарова Р.В. Внешняя политика России на Дальнем Востоке, вторая половина XVIII в. — 60-е годы XIX в. М., 1974. С. 39; Альперо-вич М.С. Указ. соч. С. 195; Петров А.Ю. Указ. соч. С. 91—97.
  • Тихменев П.А. Указ. соч. С. 61.
  • РГА ВМФ. Ф. 198. Оп. 2. Д. 79. Л. 89-94об.; Окунь СБ. Указ. соч.С. 39-40.
  • См.: РЭИТО. С. 340-341.
  • Окунь С.Б. Указ. соч. С. 40—42.
  • ПСЗРИ. Т. XXV. № 19. 030. С. 704-718; Альперович М.С. Указ. соч. С. 196—199; см. подробнее: Петров А.Ю. Указ. соч. С. 100—105.
  • Дмитришин Б. Указ. соч. С. 98.
  • Болховитинов Н.Н. Россия открывает Америку… С. 190—191.
  • Гринев А. В. Российские колонии на Аляске на рубеже XIX в. //ИРА. Т. 2. Деятельность Российско-американской компании (1799—1825) / Отв. ред. акад. Н.Н.Болховитинов. М., 1999. С. 15—17.
  • Болховитинов Н.Н. К 200-летию Российско-американской компании (некоторые результаты исследований) // Русская Америка 1799—1867. С. 7—9; Он же. Н.П. Резанов и учреждение Российско-американской компании // Проблемы всемирной истории. СПб., 2000. С. 23—28.
  • Mazour A.G. Op. cit. P. 172—173.
  • Обозрение состояния Российско-американской компании с 1797 по 1819 г. (АВПРИ. Ф. РАК. Оп. 888. Д. 125. Л. 250 об.).
  • Окунь СБ. Указ. соч. С. 60; Преображенский А.А. О составе акционеров  Российско-американской   компании  // Исторические  записки (далее — ИЗ). 1960. № 67. С. 290-291.
  • РГИА. Ф. 40. Оп. 1. Д. 10. Л. 142 об.
  • Тихменев П.А. Указ. соч. 1863. Ч. II. С. 74—95; Отчет Российско-американской компании Главного правления за 1859 г. СПб., 1860. С. 9—10.
  • См.: Болховитинов Н.Н. Русско-американские отношения 1815—1832. М., 1975. С. 273-292, 302, 306.
  • Петров А.Ю. Указ. соч. С. 38—40, 66.
  • РО. С. 364-365.
  • Тихменев П.А. Указ. соч. С. 48—49.
  • Петров А.Ю. Указ. соч. С. 119; Его же. Образование Российско-американской компании (1795-1799) // ИРА. Т. 1. С. 322, 356-357.
  • Wheeler M.E. Op. cit. P. 60—62; Дмитришин Б. Указ. соч. С. 98.
  • См.: Юхт А.И. Торговые компании в России в середине XVIII в. // ИЗ. 1984. № 111. С. 238-248.
  • Репин Н.Н. Торговля России с европейскими странами на отечественных судах (конец XVII — середина 60-х годов XVIII в.) // ИЗ. 1985. № 112. С. 167.