Снова о русских происках в 1837 г.

В декабрьском номере «Канадского исторического обозрения» за 1937 г. появилась короткая статья, автор которой Л.С. Ставрианос осудил как необоснованные “слухи о русских интригах в период восстания 1837 г.” Следующие из неё заключения были полностью основаны на изучении канадских и американских источников. Однако в ней не было никакого упоминания о сведениях по этому вопросу, содержавшихся в превосходном справочнике Ф.А. Голдера «Материалы по американской истории в русских архивах»1.

Сейчас есть возможность добавить к этим данным косвенные улики из единственно достоверного источника — архива Российского министерства иностранных дел. Публикуемые ниже документы были скопированы в 1939 г. — после нескольких лет отсрочки — официальными архивистами с оригинальных документов, хранящихся в Центральном архивном управлении. Насколько мне известно, имеющиеся у меня машинописные копии этих документов являются единственными в Северной Америке.

Термин “интриги” допускает различные толкования. Однако первый же из документов показывает, что посланник России в Вашингтоне Бодиско, по крайней мере, беседовал с Папино, Нельсоном и О’Салливаном. Возможно, Бодиско сначала забавляла идея помощи восставшим, но затем он верно догадался, что Нессельроде не одобрит такое действие, столь ясно нарушающее международное право и обычаи. Отчёт Бодиско выглядит столь фарисейски, что заставляет поверить в его попытку предохранить себя от опасного ложного шага (faux pas). После получения выговора от Нессельроде, Бодиско в дальнейшем не касался этого вопроса.

Увещевания Нессельроде в адрес Бодиско были повторены в письме (К. 217. № 2024), датированным 20 декабря 1839 г.

К. 217.
№ 7482

Российский посланник в Вашингтоне Бодиско — министру иностранных дел графу Нессельроде

17/29 декабря 1838 г.

Господин граф!

[…]2

Редактор «Democratic Review»3 в Вашингтоне посетил меня 9 декабря и передал очень срочную записку, в которой близкое доверенное лицо президента4 господин Джилпин5 настойчиво просил меня принять его близкого друга господина О’Салливана6, имевшего ко мне деловое поручение. После нескольких предварительных фраз г-н О’Салливан рассказал мне, что он связан тесными узами с господином Папино7 и доктором Нельсоном8 и пришел ко мне по их просьбе узнать о возможности моей лично встречи с ними. Я тотчас же сказал г-ну О’Салливану: «да, действительно, Англия повсюду вдохновляла восстания и бунтовщиков и, как он справедливо сказал, она вполне заслуживает того, чтобы на себе испытать правило око за око, зуб за зуб. Однако,- ответил я ему, — Россия никогда не следовала такому плохому примеру. Императорское правительство — слишком высокопоставленно, дабы опускаться до подобной комбинации, которая по своей природе не может быть открыто оправдана. Мы находимся в мире с Англией и участвовать в её распрях с Канадой означало бы проводить курс, который мы повсюду открыто осуждаем. Если после такого вполне недвусмысленного заявления господа Папино и Нельсон все же захотят встретиться со мной, то я принимаю каждое утро и с моей стороны было бы неестественно отказать им в этой просьбе». Последние при встрече выразили мне свою признательность за добрые слова, которые я высказал накануне г-ну О’Салливану. Г-н Папино, обладающий очень располагающей к себе внешностью и в равной степени свободно владеющий как английским, так и французским языками, очень живо изложил мне краткий исторический обзор о систематическом угнетении Нижней Канады и о роли, которую он и Нельсон были вынуждены, так сказать, сыграть под воздействием хода событий, и об английской надменности, которая, согласно его словам, долгое время была самой невыносимой среди всех мучений. Он осудил уже пролитую кровь и сказал мне с большим убеждением, что английское управление в Нижней Канаде было отныне невозможно без присутствия армии и что население более чем 600 000 канадцев французского происхождения испытывает лютую ненависть к англичанам. Мне показалось, что Папино и Нельсон не установили отношений с французскими революционерами, но во многом рассчитывают на симпатию со стороны американцев, как гораздо более перспективную. Г-н Папино сказал, между прочим: «ни в один предшествующий период Соединенные Штаты не были столь слабы, как в настоящее время. Силы двух партий столь близко уравновешивают друг друга, что взаимно парализуют их, и всё их внимание полностью поглощено этой внутренней борьбой, которая продлится до избрания президента9. Мы прибыли в Вашингтон, — продолжал Папино, — дабы наблюдать. Мы не рассчитываем присоединиться ни к одной из партий, а работаем индивидуально с сенаторами и членами Конгресса. Мы обретаем новых сторонников по мере того, как предоставляется случай, и у нас больше шансов за, чем против. Я настроен оппозиционно и чужд по отношению к недавним атакам, которые имели место в Верхней Канаде10. Все эти ложные демарши приносят больше вреда, чем пользы для нашего дела». Г-н Папино продолжал в течение некоторого времени развивать свои мысли на этот счёт и, ещё раз поблагодарив за возможность встречи, сказал мне, «что великодушие в политике чаще всего порождает неблагодарных людей».

Доктор Нельсон почти не принимал участия в беседе, сказав мне только, что он командовал повстанцами в селении Сен-Шарль и что, если бы они были тогда лучше экипированы, то обстановка в Канаде выглядела бы теперь совсем иначе. Он добавил, между прочим: «те англичане, которые живут сейчас в Канаде, не вызывают больше к себе доверия ни в ком — посудите сами может ли это продолжаться».

Таково, г-н граф, достаточно точное краткое изложение, сохранившееся в моей памяти, о свидании с этими двумя индивидуумами. Я счёл своим долгом упомянуть эти детали в моей неофициальной корреспонденции с Вашим превосходительством. Я вёл себя с этими господами вежливо, но, тем не менее, считаю, что они больше не вернутся.

Имею честь быть…

Бодиско

Перевод с французского В. А. Коленеко

К. 217.

№ 1589

министр иностранных дел граф Нессельроде — российскому посланнику в Вашингтоне Бодиско

21 февраля 1839 г.

Ознакомившись с официальными отчётами, которые Вы мне присылали до настоящего времени, я поздравил себя с тем, что обнаружил в них только мотивы воздать должное Вашему рвению на службе, равно как и таланту и способности наблюдения, которые Вам присущи. Посудите сами, Милостивый Государь, о мучительном удивлении, которое мне довелось испытать при чтении Вашего особого письма от 17/29 декабря, в котором шла речь о Вашей встрече с господами Папино и Нельсоном. Принимая у себя этих корифеев канадского восстания, выслушивая даже их доверительные откровения, Вы не достаточно подумали — я с сожалением говорю об этом — об обязанностях Вашего поста и о знаках почтения, которые они на Вас налагают по отношению к дружественной России державе. Императорское правительство — слишком высокопоставленно, чтобы опускаться до некой комбинации, которая по природе своей не была бы открыто признана. Мы находимся в мире с Англией; участвовать в её конфликтах с Канадой означало бы проводить линию, которую сама Россия открыто осуждает.

Нет ничего правильнее, Милостивый Государь, чем язык, с которым Вы объяснялись с господином О’Салливаном. Но благосклонность, которую посланник России оказывает главным организаторам волнений в Канаде, позволяя им быть принятым у него, не заставит ли она их поверить, что Россия близка тому, чтобы благоприятствовать их преступным проектам? Не должно ли это снабдить превосходным аргументом тех, кто неустанно стремится оболгать намерения императорского правительства, и старается поссорить нас с британским кабинетом министров? Не должно ли это поколебать убеждения даже тех, кто верит в искренность нашей беспристрастной политики? Таковы, Милостивый Государь, соображения, которые должны были Вам помешать отклониться, даже на короткое время, от той линии поведения, которой Вы столь мудро следовали до сих пор. Без сомнения, возможно, что лорд Палмерстон11 не закрывает свою дверь ни перед Адамом Чарторыским12, ни пред другими проводниками польской пропаганды, которые открыто замышляют заговор против императорского правительства. Нам известно даже, что именно благодаря английским паспортам агенты этой пропаганды путешествуют по континенту и плетут нити своих революционных происков. “Но, — скажите Вы, — Россия никогда не станет следовать плохому примеру”. Именно поэтому следует тщательно избегать всего, что могло бы предположить противоположное.

Я не смог уклониться, Милостивый Государь, от того, чтобы Вы узнали полностью мое мнение по этому вопросу, для того, чтобы своевременно предупредить Вас от ложных шагов, которые Вы могли бы предпринять. Выполняя эту задачу, я предлагаю Вам новое свидетельство внимания, которое Вы во мне всегда вдохновляли и которое одно временное заблуждение не может ослабить.

Примите и т.д.

Нессельроде

[Надпись по-русски:]

“Просмотрено Николаем I.

Быть по сему”

Перевод с французского В.А. Коленеко

• 1
  Golder F.A. Guide to Materials for American History in Russian Archives. Wash., 1917.
• 2
  [Краткое описание приёма в Посольстве России в честь дня рождения Императора Николая I]
• 3
  Полное название «United States Magazine and Democratic Review» — американский журнал близкий Демократической партии.
• 4
  В эти годы у власти в США находилась Демократическая партия. Президентом США в 1837 по 1841 гг. был Мартин Ван Бюрен.
• 5
  Джилпин (Gilpin) — советник президента Ван Бюрена.
• 6
  Джон О’Салливан (O’Sullivan) — видный американский общественный деятель того времени, редактор «United States Magazine and Democratic Review». О нём и этом журнале см.: Сиротинская М.М. Американское общество и Французская республика 1848-1852. М., 2003. С. 13-14; 138-139.
• 7
  Луи-Жозеф Папино (1786-1871) — адвокат, общественный деятель, с 1817 г. — владелец сеньории «Петит-Натьон», один из руководителей Восстания 1837 г. в Нижней Канаде. Приверженец умеренно-либеральных взглядов. Депутат Законодательной Ассамблеи Нижней Канады в 1809-1838 гг. (с 1815 г. спикер) Участвовал в англо-американской войне 1812 г. в чине капитана. Указам британского губернатора в Канаде лорда Дарэма от 28 июня 1838 г. ему было запрещено находиться в Канаде. Амнистирован в 1844 г. и вернулся в Канаду. Депутат Законодательной Ассамблеи объединённой Канады в 1848-1854 гг. Его внук Анри Бурасса (1868-1952) играл большую роль в общественно политической жизни Канады первой половины XX в.
• 8
  Уолфред Нельсон (1791-1863) — врач, общественный деятель, депутат Законодательной Ассамблеи Нижней Канады, один из главных руководителей народного восстания 1837-1838 гг. в Нижней Канаде. Выразитель радикального направления среди повстанцев. За участие в сражении при селении Сен-Дени был на шесть месяцев заключён в тюрьму, а затем сослан на Бермудские острова. После возвращения из ссылки был депутатом Законодательной Ассамблеи объединенной Канады (1851-1854), мэром Монреаля (1854-1856). Его младший брат врач Роберт Нельсон тоже был депутатом Законодательной Ассамблеи Нижней Канады и одним из руководителей восстания 1837-1838 гг.
• 9
  Эта борьба закончится победой партии вигов. В 1841 г. президентом США будет избран сначала Уильям Гаррисон (умрёт через месяц), а затем Джон Тайлер (1841-1845).
• 10
  Речь шла, вероятно, об одном из последних сражений Канадского восстания 1837-1838 гг. — Битве при Оделтауне (Оделвилле) 9 ноября 1838 г. Тогда 600 патриотов во главе с Робертом Нельсоном потерпели поражение от 1 000 лоялистов во главе с Льюисом Оделом, именем которого и было названо это селение.
• 11
  Палмерстон (Palmerston), Генри Джон Темпль (1871-1874) — член умеренной фракции тори, министр иностранных дел в рассматриваемый период.
• 12
  Чарторыйский (Czartoryski) Адам Юрий (1770-1861) — польский политический деятель. Участие в военных действиях против России в 1792 г. заставило его эмигрировать в Англию. В 1795 г. вернулся в Петербург. Имел влияние на Александра I, который назначил его помощником государственного канцлера Воронцова, а затем и министром иностранных дел (до 1807 г.). Один из авторов проекта Царства Польского. В период восстания 1830 г. занимал пост президента Сената и возглавлял правительство. Усмирение восстания заставило Чарторыйского эмигрировать во Францию, где он жил в Париже до конца своей жизни. Его дом “Hótel Lambert” сделался центром деятельности консервативной партии польских эмигрантов, которые видели в нём будущего короля Польши.