Письма Н. П. Резанова И. Ф. Крузенштерну

Милостивый Государь мой Иван Федорович!

Сказав за приятнейшее письмо ваше чувствительнейшую вам благодарность, спешу успокоить вас, что я не выехал из Петербурга, не дождавшись окончания по докладу компании, который, наконец, конфирмован, и экспедиция отсрочена до июля. Конча важную часть сию, получа в компанию 250000 из банка на 8 лет и исходатайствовав правителю нашему в Америке купцу Баранову чин коллежского советника, кажется, успел я довольно счастливо положить начало к награждению чинами тех, кои споспешествуют усердием своим пользе государственной. Я не имел тогда счастия видеть Государя и отправился в Финляндию, где объехав всю границу и сделав на полутора тысячи верстах все нужные замечания, получил здесь опять позыв в Петербург по коммерческой части, и я катаюсь, не успевая ни в том, ни в другом поручении. Все это сближает меня к оставлению службы. 7-го числа должен я быть в Петербурге и потом покорнейше прошу вас, милостивого Государя моего, поручать мне искренно все то, что к удовольствию вашему только служить может, а я с моей стороны не пропущу ничего такого, где б хотя малую я имею возможность быть вам полезным. Вы пишете ко мне, что Алексею Григорьевичу угодно взять три акции, с превеликим удовольствием уступаю ему свои, дай Бог, чтоб компания наша украсилась фамилиями таковых патриотов, каковы Спиридовы. Между тем, как у меня по обстоятельствам моим собственным назначено в продажу 25 акций, то, пожалуйста, дайте мне знать, кто именно охотники, и перешлите деньги к кому-нибудь, дабы я мог ему вручить и акции, а между тем и не отдать их другим, буде явятся охотники в Петербурге. В ожидании приятного ответа вашего имею честь быть при желании всех благ любезному семейству вашему, с совершенным почтением вам, милостивому Государю моему, покорнейший слуга Николай Резанов.

Приписка на полях: Не забуду как о г. Лисянском, так и о книгах, вам необходимых, и буду впредь писать к вам.

Милостивый Государь мой Иван Федорович!

Посылаю вам словарь всех наречий и языков четыре тома и выдуманную во Франции машину для очищения гнилой воды, прилагая ей описание, она названа filtre-marin. Здесь привезены и другие для домашнего употребления. Я купил первую и принадлежащие к ней два крана. Прикажите принять от г-на Окунева, которому я отдал ее на руки. Не знав, что у вас она есть в другом виде, купил я и думаю, что не будет она лишнею. Впрочем, как вы знаете и ежели не найдете нужною, то дайте мне знать. Письмо от г-на Шуберта вам прилагаю. Я замучился здесь домашними своими слезами, а как видно ждем мы астронома; Бог знает, когда этот Горнер будет.

С истинным почтением имею честь быть вам, милостивому Государю моему, покорнейший слуга Николай Резанов.

Милостивый Государь мой Иван Федорович!

Получа от Его сиятельства графа Николая Петровича Румянцева препровожденные к нему чрез государственного канцлера рекомендательные письма, в пользу нашей экспедиции по повелению первого консула данные французским министром морских сил и колоний, одно из них при сем прилагаю. Покорнейше прошу вас доставить на корабль «Неву» к г-ну флота капитан-лейтенанту и кавалеру Лисянскому.

С совершенным почтением имею честь быть вам, милостивому Государю моему, покорнейший слуга Николай Резанов.

Милостивый Государь мой Иван Федорович!

Посылаю вам словарь всех наречий и языков четыре тома и выдуманную во Франции машину для очищения гнилой воды, прилагая ей описание, она названа filtre-marin. Здесь привезены и другие для домашнего употребления. Я купил первую и принадлежащие к ней два крана. Прикажите принять от г-на Окунева, которому я отдал ее на руки. Не знав, что у вас она есть в другом виде, купил я и думаю, что не будет она лишнею. Впрочем, как вы знаете и ежели не найдете нужною, то дайте мне знать. Письмо от г-на Шуберта вам прилагаю. Я замучился здесь домашними своими слезами, а как видно ждем мы астронома; Бог знает, когда этот Горнер будет.

С истинным почтением имею честь быть вам, милостивому Государю моему, покорнейший слуга.Николай Резанов.

Милостивый Государь мой Иван Федорович!

Получа от Его сиятельства графа Николая Петровича Румянцева препровожденные к нему чрез государственного канцлера рекомендательные письма, в пользу нашей экспедиции по повелению первого консула данные французским министром морских сил и колоний, одно из них при сем прилагаю. Покорнейше прошу вас доставить на корабль «Неву» к г-ну флота капитан-лейтенанту и кавалеру Лисянскому.

С совершенным почтением имею честь быть вам, милостивому Государю моему, покорнейший слуга Николай Резанов.

Милостивый Государь мой Иван Федорович!

Хотя вам и не угодно признать в лице моем Главного начальника экспедиции, сколько ни старался я убеждать вас всемилостивейше пожалованными мне от Государя Императора высочайшими указами, полною от Российско-Американской компании мне данною доверенностью и самою пользою от единодушия проистекающею. Посему и должен ожидать вновь вашего неповиновения, но как привык я исполнять высочайшую Его Императорского Величества волю во всей точности, то и поставлю себе долгом уведомить вас, что соответственно высочайшему мне поручению препроводил я к г-ну капитан- лейтенанту и кавалеру Лисянскому для прихода его в Америку мое предписание, к чему приступил я заблаговременно на случай могущей быть разлуки судов наших. Я предоставляю вам по морской части в рассуждении курса его и плавания снабдить вашими наставлениями. Впрочем, должен вам сказать и то, что дабы не ответствовать мне пред Его Императорским Величеством в каковом-либо упущении на меня возложенного, всеподданейше препроводил я к Его Величеству копии со всех моих распоряжений.

Пребываю с истинным почтением вам, милостивому Государю моему, покорнейший слуга Николай Резанов.

Милостивый Государь мой Иван Федорович!

Отчисленного вами из японской миссии лейб-гвардии подпоручика графа Толстого извольте сохранить на вашем ответе впредь до востребования, а бумагу сию приобщите к рапорту, который, как слышал я, подан вам на Маркизской рейде.

Пребываю с должным почтением вам, милостивый Государь мой, покорный слуга Николай Резанов.

Милостивый Государь мой Иван Федорович!

Сколько ни избегаю я пустых с вами переписок, но повсечастно преступаемый вами порядок вынудил меня наконец предписать вам единожды навсегда, что всякие требуемые сведения вышним начальством должны быть вами подписаны. И для того обращаю вам вашу ведомость с тем, чтоб была подписана и означено было в ней, с которого и по которое число жалованье кому выдано, также и кому сколько следует столовых денег, о которых совсем не упомянуто. Пребываю с должным почтением Вашего высокоблагородия покорный слуга Н. Резанов.

Милостивый государь мой Иван Федорович!

По поводу письма вашего от 20-го апреля нового стиля и вследствие того личных ваших со мною объяснений, хотя и известно уже вам, милостивому государю моему, уважение мое к представлению вашему, но не менее того в угодность вашу служу вам и письменно сим к разрешению вашему ответом.

Важнейшим предметом отправления судна сего есть посольство в Японию, обещающее на предбудущие времена обширные виды торговли, как в особливости для выгод Российско-Американской компании, так и для пользы всей восточной части Сибири, а может быть, и для всего государства. При достижении столь важной цели, признаюсь вам, что не остановился бы я даже пожертвовать частными интересами компании, получении ею скорейших оборотов на товары, в сем судке погруженные; но когда можно нам согласить соблюдение и ого, и другого, то приятным долгом себе поставляю засвидетельствовать вам принадлежащую справедливость и вследствие того дополнить вам и моими примечаниями.

Если б могли мы достичь Японии в надлежащее время и посольство мое увенчалось бы желаемым успехом, то, несомненно, даны бы были нам и магазины для товаров, и все нужные пособия, но как изъясняемые вами неизвестность плавания, подверженность оного урканам, в летние месяцы в японских морях случающимся, повреждение судна нашего в подводных частях его, а притом и самая поздность времени лишают уже нас возможности исполнить с безопасностию и успехом вояж сей, то, конечно, лучше будет идти в Камчатку, куда надеетесь вы, что прийдем мы не многим чем позже июня, полагая для поспешнейшего перехода еще прямо из Маркезских островов совершить путь сей и по выгрузке товаров и некотором исправлении через месяц, а уже, по крайней мере, судна чрез шесть недель, пользуясь нордовыми ветрами, отправиться в Японию в сентябре, отчего не только нигде времени бесполезно потеря— но не будет, но еще на возвратном из Японии пути в Камчатку и выиграется время, столь нужное к выходу тогда в Америку. Все сие обязывает меня и с моей стороны подтвердить основательность плана вашего и поставить на вид вам только то, что при неоднократных выгрузках и нагрузках подарки, японскому императору назначенные и в хрупких и ломких вещах состояние, елико можно осторожностию предохранены были от разрушения.

В заключение сего, покорнейше прошу вас, милостивого государя моего, быть уверену, что всюду, где виды, всемилостивейшего Государя мне порученные, а потом и пользы компании столь счастливо какие при сем обстоятельстве найдутся соглашенными, я всегда святою обязанностию поставлю отдать должную справедливость, пребывая между тем с совершенным почтением вам, милостивому государю моему, покорнейшим слугою Николай Резанов.

Милостивый государь мой Иван Федорович!

Справедливость, принадлежащая достоинствам вашим и усердию, к пользе государственной опытами доказанному, доставляет мне особенное удовольствие сказать вам, милостивому государю моему, сколь приятно мне разделить с вами и славу исполнения высочайше возложенного на меня посольства у двора Японского. Приближаясь к берегам сей империи, сколь ни уверен я в дисциплине как вами, так и всеми господами офицерами строго наблюдаемой, но не менее того долг мой есть еще с моей стороны повторить сколь нужно, чтоб по приходе в Японию они еще более как на корабле, так и на берегу между россиянами всегда и без малейшего послабления существовали. 1-е. Внушите всем, что сохраняемая с японцами вежливость послужит к чести каждого особенно; что без всякого однако ж, унижения скромным и снисходительным обращением можно снискать ласку и любовь сего народа и в то же самое время произвесть в умах японцев приличное о достоинствах Российской империи впечатление; что сколь ни странны кому покажутся обычаи их, удаляться всячески должно, чтоб не подать со стороны нашей насмешливою вида и, словом, благоразумием и осторожностью избегать всего, что только может подать повод к малейшему их неудовольствию.

2-е. Объявите нижним чинам, чтоб на берегу вели себя скромно, ни малейшего излишества, а тем паче буйства не производили, что осторожное поведение каждого вменится ему у всемилостивейшего нашего Государя в заслугу; объясните, что японские законы весьма строги, и хотя ни от кого ничего, кроме приятного, не ожидаю я, но буде бы против всякого чаяния кто-либо вышел из правил, здесь предписанных, то справедливость заслуженного наказания лишит меня всякой возможности облегчить участь преступившего, и таковой будет предан в жертву японского правосудия. 3-е. В обрядах сей нации есть, чтоб у иностранных выведывать разным образом о правлении их, вере, военных ополчениях и прочем, то дабы разнообразные ответы не подали ни малейшего подозрения, к которому японцы склонны, прилагаю нам могущие от них быть главнейшие вопросы, ответы, которые должны быть у всех россиян единогласными. 4-е. Предварите всех, чтоб всякие разговоры с японцами были каждым содержаны в памяти, и по окончании дня прошу вас доставлять мне о них сведения. 5-е. В рассуждении нетерпимости японцами христианской веры известны вы, милостивый государь мой, какие нужны предосторожности, чтоб отнюдь не были производимы никакие наружные знаки нашего богослужения, что и в месте, от японского правительства Лаксману данном, довольно сильно упомянуто, представляю вам строго подтвердить экипажу, чтоб они иногда по обычаю и привычке не делали при молитве крестных поклонений, а сохраняли веру в сердце своем. На сей конец нужно вам заблаговременно у всех без изъятия отобрать образы, кресты, молитвенники и все, что только изображает христианство или имеет на себе крестное знамение. 6-е. Ненависть японцев к португальцам обязывает меня не упустить из виду, чтоб знающие на корабле язык португальский никогда его не потребляли, и буде бы японские переводчики начинали на нем объяснения свои, то отзываться незнанием. 7-е. Иметь готовленный поименной всем список с означением каждого лет и религии и таковой же и мне доставить. 8-е. В рассуждении этикета при приеме и отпуске японских чиновников извольте получить от меня особливое предписание. 9-е. Все вышеизображенное объявите на корабле всем, так как и то, что вы, милостивый государь мой, есть первый мой сотрудник в посольстве и что приятно мне будет засвидетельствовать пред монаршим престолом, что все успехи в исполнении высочайшей воли Государя Императора суть следствие единодушного тому стремления всех господ офицеров.

С совершенным почтением имею честь быть вам, милостивому государю моему, покорнейший слуга Николай Резанов.