Свидетельские показания перед военным трибуналом, расследовавшим убийство президента Авраама Линкольна (1865)

В тот момент, когда актеры играли третью сцену второго акта спектакля, и я был увлечен действием, за моей спиной раздался пистолетный выстрел. Обернувшись, сквозь пороховой дым я увидел человека, стоявшего между мной и президентом. Расстояние от президентского кресла до двери составляло около четырёх футов. Человек кричал какое-то слово, как мне послышалось -«Свобода!». Я немедленно прыгнул и схватил его. Но он вырвался и большим ножом нанес мне в грудь удар. Я парировал удар, но всё равно был ранен в левую руку между локтем и плечом. Рана была полтора дюйма в ширину и несколько дюймов в длину. Человек помчался к бортику ложи и пока он прыгал через перила, я попытался схватить его снова, но поймал только часть его одежды.

Я был в Президентской ложе в тот день, когда Гарри Форд размещал по ее периметру флаги. Гарри Форд сказал мне взять в помощь Спанглера и убрать перегородку из ложи, поскольку ожидался визит президента и генерала Гранта. Во время работы Спанглер сказал: «Проклятые президент и генерал Грант.» Я ответил ему: «За что Вы проклинаете человека, который не причинил Вам никакого вреда?» Он сказал, что тот должен быть проклят, так как из-за него погибло так много людей.

Я был в театре Форда в ночь убийства президента. Я сидел с правой стороны перед оркестровой ямой. Около 10 вечера меня встревожил резкий пистолетный выстрел. Я услышал крик, и одновременно человек, выпрыгнувший из президентской ложи, приземлился на сцену. Он оказался спиной к публике, но сценический круг повернулся и он встал к нам лицом. В тот же самый момент я вскочил на сцену, но человек исчез в левой кулисе. Я побежал вслед за ним, перебежал сцену так быстро, как только смог, прокричав три раза: «Остановите этого человека!».

Справа от двери, я увидел человека (Спанглера), стоявшего отвернувшись, и ни принимавшего никакого участия в погоне. Я уверен, что человек, стоявший у дверей, занимал такое место, из которого он мог легко, если бы захотел, помешать бегству Бута.

Я живу в доме госсекретаря, мистера Сьюарда, и работаю там дворецким. Этот человек (показывает на Льюиса Пауэлла) прибыл в дом мистера Сьюарда в ночь с 14 апреля. Когда зазвонил звонок, я подошел к двери, за которой стоял этот человек.Он держал в руке небольшой пакет; незнакомец сказал, что это — лекарство для мистера Сьюарда от доктора Верди, и что его послал доктор Верди, чтобы рассказать мистеру Сьюарду, как принимать его. Он вёл себя достаточно вежливо, заявил, что должен подняться и повторил свои слова ещё раз.

Затем он пересек холл по направлению к лестнице. На лестнице, ведущей в комнату мистера Сьюарда, ему встретился мистер Фредерик Сьюард. Человек сказал мистеру Фредерику, что он хочет видеть мистера Сьюарда. Мистер Фредерик вошел в комнату, затем вышел из неё и сказал, что мистер Сьюард не примет его, поскольку спит. И если посетитель принёс лекарство, то он может отдать его ему. Но посетитель не отдал лекарство и настаивал на встрече с мистером Сьюардом. Он должен увидеть его, и добьется того любым способом. Затем он ударил мистера Фредерика. Я бегом спустился по лестнице и выбежал на улицу через парадный вход, крича: «Убийство!»

14 апреля я находился в доме госсекретаря мистера Сьюарда, и исполнял обязанности сиделки мистера Сьюарда, прикованного к постели повреждениями, полученными в результате переворачивания его кареты. У него были сломаны одна из рук и челюсть.

Я услышал шум в холле, и открыл дверь, чтобы увидеть что там происходит. Как только я открыл дверь, этот человек (Льюис Пауэлл) ударил меня ножом в лоб, уронил и прижал меня к кровати мистера Сьюарда. Затем он стал наносить удары ему. Как только я смог встать на ноги, я попытался оттащить его от кровати. Он переключился на меня. В разгар драки в комнату вошёл майор Сьюард и схватил нападавшего. Мы вдвоём стали тащить его к двери. Ему удалось освободить руки, ударить меня кулаком, сбить меня с ног, вырваться из рук майора Сьюарда и сбежать вниз по лестнице.

Я видел, что он ударял мистера Сьюарда тем же ножом, которым он ранил меня в лоб. Это был большой нож, и он держал его под рукой лезвием вниз. Я точно видел, что он ударил мистера Сьюарда дважды: в первый раз он ударил его по правой щеке, и затем порезал ему вокруг шеи.

Я — сын госсекретаря Уильяма Сьюарда, и был в его доме в ночь с 14 апреля 1865 года. Я ушел спать в половине восьмого. Я очень быстро заснул, и спокойно спал, пока меня не разбудили крики моей сестры. Я выпрыгнул из кровати и побежал в комнату отца. Газ в комнате горел довольно слабо, но я увидел двух мужчин, один из которых пытался прижать другого к подножию кровати моего отца. Я схватил мужчину за грудки и стал тащить его к двери, с намерением выгнать его из комнаты. За это время он сумел ударить меня пять или шесть раз по лбу и затылку, и однажды — по левой руке, как мне кажется бутылкой или графином, взятым со стола. Он постоянно повторял: «Я безумен, я безумен». Выбравшись из комнаты, он резко развернулся, далеко отпрыгнул от меня и исчез вниз по лестнице.

После обыска дома мы выяснили, что Бут прячется в амбаре. Я приказал ему сдаться и сказал, что через пять минут подожгу амбар, если он не выйдет. Бут разговаривал охотно. Он хотел знать, кто его выдал, пожаловался на свою сломанную ногу, спросил, что мы собираемся делать с ним. Переговоры продолжались, вероятно, около получаса. В конце концов, он окончательно объявил, что сдаваться не будет.

Через некоторое время мы услышали шепот еще одного человека, хотя Бут ранее заявил, что он там один. Потом оказалось, что это был подсудимый Хэрольд. Хотя мы не могли расслышать слова, нам показалось, что Хэрольд пробовал убедить Бута сдаться. Тогда Бут сказал: «О, выйди и спаси себя, мой мальчик, если сможешь» и добавил: «я объявляю перед моим Создателем, что этот человек неповинен ни в каком преступлении.»

Немедленно после того, как Хэрольд вышел, детектив мистер Конджер обошел сарай и поджег приготовленное сено. Прямо передо мной в амбаре была большая трещина. Я увидел, что он движется к двери. Я предположил, что он собирается сбежать. Он прицеливался из карабина. Я очень точно прицелился из своего оружия и выстрелил в него через щель. После моего выстрела он прожил еще, как мне думается, около двух-трех часов, и в семь часов утра умер.

Мы потребовали от Бута и Хэрольда выйти из амбара. В конце концов Хэрольд сдался. Я обыскал его и нашел карту Виргинии. В это время раздался выстрел и распахнулась дверь. Я втащил Хэрольда с собой в амбар. Бут упал навзничь. Солдаты вошли в сарай и вытащили Бута. Я взял Хэрольда и привязал его руки к противоположному дереву, приблизительно в двух ярдах от веранды дома, куда принесли тело Бута, и держал его там, до тех пор пока мы не были готовы отправиться обратно. Бут между тем умер.

Я арестовал подсудимого Джорджа А. Атцеродта 20 апреля, около 4 часов утра, в доме человека по имени Рихтер, около Джермантауна. Меня послали туда с капитаном Тауншендом и отрядом из шести солдат. Когда я постучал в дверь, Рихтер, прежде чем открыть дверь, дважды спросил «кто это». Я предложил ему выйти и посмотреть. Когда он открыл дверь, я сказал ему, что я собираюсь обыскать дом. Он зажег свет, и в сопровождении меня и двух солдат, пошел вверх по лестнице, где я нашел Атцеродта, лежащим на кровати. Я спросил его имя, и он назвался, как мне показалось, вымышленным именем. Я приказал ему встать и одеться; затем отвел его к адвокату мистеру Лиману, который и сказал мне его настоящее имя. О причинах своего ареста Атцеродт не интересовался.

Приблизительно с 10 января до 10 марта, я проживал в отеле «Нэшнл» в Вашингтоне. Я знал Джона Уилкса Бута, видя его несколько раз в театре. Я видел подсудимых Джорджа Атцеродта и Майкла О’Лафлина до инаугурации президента Линкольна. Я видел Атцеродта дважды, а О’Лафлина — три или четыре раза, разговаривающих с Бутом.

Я командовал отрядом, который арестовал в ночь с 17 апреля в доме 541 по Мэйн-стрит миссис Сурратт, мисс Сурратт, мисс Фитцпатрик и мисс Дженкинс. Когда я поднялся по лестнице и позвонил в дверной звонок, миссис Сурратт выглянула в окно, и сказала «Это Вы, мистер Кирби? » Ответом было то, что это не мистер Кирби и лучше ей открыть дверь. Она открыла дверь, и я спросил: «Вы миссис Сурратт?» Она сказала: «Я — вдова Джона Х. Сурратта.» И я добавил: «Мать Джона Х. Сурратта-младшего?» Она ответила: «Я». Тогда я сказал: «Я прибыл, чтобы арестовать Вас и всех в вашем доме, и отвести Вас на дознание в штаб генерала Огера». Она не спросила о причинах ареста. В то время как мы были там, в дом пришел Пауэлл. Я спросил о роде его занятий, и какие дела привели его в этот дом ночью. Он заявил, что он рабочий, и прибыл туда по просьбе госпожи Сурратт, чтобы выкопать сточный желоб. Я вышел в комнаты, и сказал: «Миссис Сурратт, не выйдете ли Вы на минутку? » Она вышла, и я спросил ее: «Знаете ли Вы этого человека, и нанимали ли Вы его, чтобы выкопать для Вас желоб?» Она ответила, поднимая правую руку: «Клянусь Богом, сэр, я не знаю этого человека, и никогда не видела его, и я не нанимала его, чтобы выкопать для меня желоб.» Пауэлл промолчал. Я тогда поместил его под арест, и сказал ему, что он внушает мне подозрения, и я отправлю его к полковнику Уэллсу из штаба генерала Огера для подробного дознания. В тот момент, когда миссис Сурратт отрицала свое знакомство с Пауэллом, он стоял перед ней в трех шагах.

В пятницу, в день убийства, приблизительно в половине третьего, по просьбе госпожи Сурратт я пошел к стоянке Говарда, чтобы нанять экипаж для поездки в Сурраттсвилль. Затем мы отправились в путь и прибыли в Сурраттсвилль в половине пятого. Мы остановились в доме мистера Ллойда, который там содержит таверну. Миссис Сурратт вошла в таверну. Я остался на улице, и вошел в здание лишь, когда миссис Сурратт послала за мной. Мы уехали приблизительно половине седьмого. Сурраттсвилль — в двух часах езды от города, в десяти милях от моста Нэйви-Ярд. Перед отъездом из города, я видел в комнате мистера Бута, разговаривающего с миссис Сурратт. Они были одни.

Некоторое время назад, в марте текущего года, к миссис Сурратт приходил человек, назвавшийся Вудом и справился о мистере Джоне Х. Сурратте. Когда я вышел к нему и сказал, что мистера Сурратта нет дома, посетитель попросил о встрече с миссис Сурратт. Я спросил его имя. Это был он (показывает на Льюиса Пауэлла). Он остановился в доме на ночь. Ему подали ужин в моей комнате; я лично принес его ему из кухни. У него не было с собой никакого багажа, он был одет в черное пальто, черный свитер и серые брюки. Он оставался до следующего утра, и отбыл самым ранним поездом в Балтимор. Приблизительно через три недели он появился снова у дверей дома. Я забыл его имя и попросил назваться. Он сказал, что его имя Пауэлл. Я проводил его в комнату, где сидели миссис Сурратт, мисс Сурратт, и мисс Хонора Фитцпатрик. В это раз он остановился на три дня. Он представился баптистским проповедником, сказал, что около недели он просидел в тюрьме, что он принял присягу преданности и теперь собирается стать хорошим и законопослушным гражданином. Миссис Сурратт и ее семейство — католики. Джон Х. Сурратт — католик, и изучал богословие в том же самом колледже, что и я. На мои вопросы, почему баптист должен искать приюта у католиков, все отвечали смехом. Миссис Сурратт отметила, что он был самым настоящим баптистским проповедником.

Я видел подсудимого Дэвида Э. Хэрольда однажды у миссис Сурратт один раз в театре, где Бут играл Пескару, один раз в деревне миссис Сурратт весной 1863 года и один раз летом 1864 года в церкви Пискатавэй. Это все случаи моих встреч с ним. Я не знаю подсудимых Арнольда и О’Лафлина.

Я — специальный офицер из отряда майора О’Бейрна, и занимался арестами после убийства. После ареста моим напарником Джона М. Ллойда, тот был помещен под мою стражу в здание почты Роби, в Сурраттсвилле. В течение двух дней после его ареста мистер Ллойд отрицал, что он знает об убийстве хоть что-либо. Я сказал ему, что было бы лучше, если бы он знал об этом и скинул этот тяжкий груз со своей души. Он тогда сказал мне:«Боже мой, если я расскажу, они убьют меня!». Я спросил: «Кто убьет?». Он ответил: «Заговорщики». «Хорошо, сказал я, если Вы боитесь быть убитым вашими же товарищами, то это ваше дело, а не моё.» Он выглядел очень возбуждённым.

Ллойд показал мне, что миссис Сурратт приезжала к нему в пятницу между 4-мя и 5-ю часами, что она попросила иметь наготове огнестрельное оружие, что за ним в 12 часов придут два мужчины, и что эти мужчины действительно прибыли, что Хэрольд, спрыгнув с лошади, вошел в таверну Ллойда и попросил его сходить наверх и принести оружие. Ллойд показал, что он принёс карабины, что один карабин Хэрольд взял себе, а другой отнёс Буту, но тот отказался нести оружие, поскольку страдал от боли в сломанной ноге. Затем Бут сказал Ллойду: »Я убил президента», а Хэрольд сказал, что он порезал Сьюарда. Ллойд рассказал мне всё это на пути Вашингтон, всё время причитая: «O, миссис Сурратт, эта мерзкая женщина, она разбила мне жизнь! Я хочу застрелиться! Я хочу застрелиться!»

Я спросил Ллойда, где находится карабин Бута, он сказал мне, что он — за лестницей в небольшой комнате, там, где миссис Сурратт держит сумки. Я пошел в комнату, обыскал её, но не смог найти оружие. Наконец оно найдено в тайнике в нише стены. Карабин был в мешке, перевязан веревкой вокруг дула, когда его вынимали, веревка порвалась, и карабин упал.

Я проживаю в таверне госпожи Сурратт, в Сурраттсвилле, и занимаюсь содержанием гостиницы и сельским хозяйством. Приблизительно за пять или шесть недель до убийства президента, в мой дом прибыли Джон Х. Сурратт, Дэвид Хэрольд и Дж. Атцеродт. Все трое пошли в бар, и я думаю, что напились там. Затем Джон Сурратт позвал меня в центральную комнату. На диване были два карабина с боеприпасами и веревка длиной в шестнадцать или двадцать футов. Сурратт попросил меня позаботиться об этих вещах и спрятать карабины. Я сказал ему, что не знаю, где можно их спрятать, и я не хотел бы держать такие вещи. Он тогда взял меня в комнату, где я никогда не был, сразу за кладовой, в задней части здания. Он показал тайник, где я мог бы поместить их — под балками второго этажа главного здания. Я оставил их там согласно его инструкциям.

Я уже рассказывал полковнику Уэллсу, что Сурратт только принес оружие в дом, и что спрятал его непосредственно я.В комплекте с оружием был один патронташ. Сурратт сказал, что он хочет, чтобы эти вещи я подержал только несколько дней, и потом он придет за ними. Во вторник перед убийством президента, я приехал в Вашингтон, и по дороге в Юнионтаун встретил миссис Сурратт. Когда она спросила сначала о известных мне вещах, хранящихся у меня в комнате, я не сразу понял, что она имеет в виду. Тогда она открытым текстом спросила у меня про стреляющее железо. А я уже и забыл о его существовании. Я ответил ей, что оно спрятано хорошо, но я в любой момент ожидаю обыска. Она попросила держать их наготове, поскольку они скоро понадобятся. Она говорила со мной иносказательно, как будто хотела привлечь мое внимание к чему-то такому, что другим знать не следует. Наконец она в открытую сказала, что скоро за оружием придут. Я ей сказал, что собираюсь закопать его и мне неспокойно, пока оно в доме.

14 апреля я поехал в Мальборо, чтобы принять участие в суде. Около пяти вечера, в здании, где должен был состояться суд, я встретил миссис Сурратт. Она встретила меня с деревянным судком, поскольку я привез в своей тележке немного рыбы и устриц. Она попросила меня быть готовым, сегодня придут за стреляющим железом. Она дала мне что-то, завернутое в бумагу. Когда я поднялся по лестнице и развернул сверток, то нашел там походный стакан. Миссис Сурратт попросила меня купить две бутылки виски и ночью ждать гостей.

Около полуночи в пятницу, ко мне в дом пришел Хэрольд и сказал: «Ради Бога, Ллойд, поторопитесь и дайте мне известные вам вещи». Я не сказав ни слова, отдал ему карабины, полагая, что это тот самый человек, о котором говорила миссис Сурратт, хотя она не называла имен. Между тем он сказал, что мне должно быть говорили, что ему нужны карабины, стакан и бутылки виски. Бут не входил в дом. Я его не знал, мы ранее не встречались. Он оставался с лошадьми. Хэрольд, как мне кажется, прежде чем выйти, отпил спиртного из бутылки.

Я не думаю, что они оставались у меня более пяти минут. Они взяли только один карабин. Бут сказал, что он не может взять оружие, так как его нога сломана. Перед тем, как уехать, мужчина, бывший с Хэрольдом, сказал, что если я хочу, то он поделится со мной новостями, или что-то в этом духе. Я ответил, что мне все равно, и если он хочет, то пусть говорит. «Ну, — сказал он, — я с уверенностью могу сказать, что мы только что убили президента и секретаря Сьюарда».

Арнольд дал нам показания в форте Монро. Приблизительно за три недели до того, он присутствовал на встрече в доме Лихау в штате Пенсильвания. Там также были Джон Уилкс Бут, Майкл О’Лафлин, Джордж Атцеродт, Джон Сурратт и человек по кличке Мосби. Я спросил его, переписывался ли он когда-нибудь с Бутом. Сначала он отрицал этот факт, но при упоминании письма, отправленного из Хантстауна, и найденного в штанах Бута, он признал, что письмо было написано именно им.

В день после убийства президента, я наряду с другими выслеживал убийц. Мы прибыли в Сурраттсвилль, в дом доктора Сэмюеля А. Мудда, который находится приблизительно в тридцати милях от Вашингтона. Доктор Мудд сначала отказывался давать показания, но потом рассказал, что в субботу на рассвете к нему приехали два незнакомца, один постучал в дверь, другой остался сидеть на лошади. Мудд спустился, открыл дверь и при помощи молодого человека, постучавшего в двери, помог спуститься с лошади и внес в дом незнакомца со сломанной ногой. В доме он вправил ему ногу. На вопрос, знает ли он того, кому он лечил сломанную ногу, доктор ответил, что видел его впервые.

Подготовка и перевод: © 2005 Северная Америка. Век девятнадцатый