Авраам Линкольн — Последнее публичное выступление, 11 апреля 1865 г.
11 апреля 1865 года, Вашингтон
Соотечественники!
Мы встречаемся сегодня не в печали, но в радости сердца. Уход войск Конфедерации из Питерсберга и Ричмонда и капитуляция главной армии мятежников дают нам надежду на скорый и праведный мир, радостные проявления которого невозможно сдержать. Однако в радости своей мы не должны забывать о Том, от Кого исходят благословения. Вся наша страна должна возблагодарить Его, о чем будет соответствующим образом объявлено. Но нам следует помнить и тех, чьи тяготы позволяют нам ликовать сегодня. Их мы должны почтить особо. И мне самому доводилось бывать на фронте, я даже имел удовольствие доставить вам оттуда множество добрых вестей. Но к воинской славе я не имею никакого отношения, и нет ни капли моей заслуги ни в разработке военных планов, ни в их осуществлении. Вся слава принадлежит генералу Гранту, его талантливым офицерам и храбрым солдатам. Отважный флот стоял наготове, но он был слишком далеко, чтобы принять активное участие.
Благодаря нашим недавним успехам, сейчас самое пристальное внимание требуется уделить реконструкции, то есть восстановлению государственной власти, о чем мы не забывали с самого начала. И процесс этот чреват огромными трудностями. Не существует полномочного органа, с которым мы могли бы заключить договор, как это бывает в случае войны между независимыми странами. Нет такого человека, который мог бы подписать капитуляцию восстания, и нет того, кто мог бы ее принять. Мы просто вынуждены начинать с беспорядочных и разобщенных элементов и придать им форму. Немалое дополнительное затруднение состоит в том, что мы сами, благонадежные граждане, расходимся во мнениях относительно способов, характера и средств реконструкции.
Как правило, я не читаю сообщений, содержащих нападки на меня лично, не желая раздражаться из-за того, на что я не могу должным образом ответить. Впрочем, несмотря на эту предосторожность, мне известно, как сильно меня порицали за то, что я якобы содействовал созданию нового правительства Луизианы и оказывал ему поддержку. Но в этом деле я сделал лишь то, что известно общественности, и не более. В ежегодном послании в декабре 1863 года и в сопутствующей прокламации я представил план реконструкции, как это принято называть. Я обещал, что, если его примет какой-либо штат, этот план будет утвержден и поддержан исполнительной властью страны. Я четко заявил, что это не единственный план, который может быть принят, и так же четко указал, что глава исполнительной власти не претендует на право решать, когда и какие депутаты от таких штатов должны быть допущены к заседаниям Конгресса. План реконструкции был предварительно рассмотрен тогдашним кабинетом и одобрен каждым его членом. Один из них посоветовал мне распространить Прокламацию об освобождении рабов на прежде исключенные части Виргинии и Луизианы, отказаться от предложения о ремесленном обучении освобожденных людей и опустить заявление об ограничении собственной власти при допущении представителей штатов в Конгресс. Но даже этот человек полностью одобрил план, который впоследствии использовало правительство Луизианы. Новая конституция Луизианы, объявляющая освобождение рабов для всего штата, практически применила прокламацию к той части, которая прежде была исключена. Эта конституция не гарантирует ремесленное обучение для освобожденных людей и молчит, ибо не может иначе, относительно делегирования депутатов в Конгресс. Так что в том виде, в каком план осуществлен в Луизиане, все члены кабинета полностью одобрили его.
Послание отправилось в Конгресс, и я получил о нем множество одобрительных отзывов, письменных и устных, и ни одного возражения от открытых сторонников эмансипации, пока Вашингтона не достигли новости, что народ Луизианы начал действовать в согласии с этим планом. Приблизительно с июля 1862 года я вел переписку с разными лицами, заинтересованными в реконструкции правительства штата Луизиана. Когда послание 1863 года вместе с упомянутым планом прочитали в Новом Орлеане, генерал Бэнкс написал мне о своей уверенности, что народ штата при его военном содействии проведет существенную реконструкцию согласно этому плану. Я написал ему и другим, чтобы они попытались. Их попытка увенчалась известным результатом. Вот каким было мое участие в восстановлении правительства Луизианы. Что же касается поддержки этого правительства, то я действительно давал такое обещание. Но поскольку лучше нарушить скверное обещание, чем выполнить его, то я нарушу свое, как только меня убедят в его общественном вреде. Пока меня в этом не убедили.
Мне показывали письмо на эту тему, с виду довольно толковое, автор которого сожалел о том, что я до сих пор не определился в вопросе, считать ли, что так называемые отделившиеся штаты находящимися в составе Союзе или вне его. К сожалению, автор этого послания изумился бы, если бы узнал: с тех пор как открытые сторонники Союза пытались ответить на этот вопрос, я намеренно воздерживался от каких-либо публичных высказываний на этот счет. Как мне представляется, этот вопрос не имел и по-прежнему не имеет существенного, связанного с реальными потребностями значения и любое обсуждение его, пока он остается действительно второстепенным, не может ни к чему привести, кроме как к опасным разногласиям среди наших сторонников. Как бы там ни было в будущем, сейчас это плохой вопрос, поскольку является основой для разногласий, и даже бессмысленный — всего лишь пагубная абстракция.
Все согласны с тем, что так называемые отделившиеся штаты вышли из своих надлежащих фактических отношений с Союзом и что единственная цель властей, гражданских и военных,— вернуть надлежащие фактические отношения. Полагаю, что сделать это вполне возможно, особенно если не пытаться решить и даже не задумываться над вопросом, существовали ли эти штаты когда бы то ни было вне Союза? Когда они благополучно вернутся домой, будет совершенно несущественно, находились ли они за его пределами. Давайте все объединим усилия в деле восстановления фактических отношений между этими штатами и Союзом, а потом каждый спокойно насладится своим мнением: вернул ли он своими усилиями штаты извне Союза в Союз или только оказал им должную помощь, притом что они никогда не находились вне Союза.
Было бы лучше, если бы количество избирателей, на которых опирается, если можно так сказать, правительство Луизианы насчитывало пятьдесят, тридцать или хотя бы двадцать тысяч, вместо имеющихся двенадцати. Многих также не удовлетворяет тот факт, что избирательное право не предоставлено цветным людям. Сам бы я предпочел, чтобы сейчас этим правом были наделены самые образованные из них и те, кто служил солдатами нашего дела. Но вопрос не в том, является ли сегодняшнее правительство Луизианы таким, каким ему должно быть. Вопрос в том, мудрее ли принять его таким, как есть, и помочь улучшиться или отвергнуть и распустить. В каком случае Луизиана скорее вернется к надлежащим фактическим отношениям с Союзом? Если поддержать ее новое правительство или если упразднить его?
Около двенадцати тысяч избирателей в бывшем рабовладельческом штате Луизиана принесли присягу верности Союзу, согласились быть законной властью штата, провели выборы, организовали правительство штата и приняли свободную конституцию штата, которая предоставляет преимущество государственных школ и черным, и белым и уполномочивает законодательное собрание наделить избирательным правом цветных людей. Законодательное собрание этого штата уже проголосовало за ратификацию недавно принятой Конгрессом конституционной поправки, которая отменяет рабство во всей нашей стране. Таким образом, эти двенадцать тысяч вполне привержены Союзу и вечной свободе в их штате — привержены всему или почти всему, к чему стремится нация, — и они просят признания и помощи нации, чтобы доказать эту приверженность.
Итак, если мы оттолкнем и отвергнем их с презрением, мы сделаем все, чтобы расстроить и рассеять их ряды. Мы, в сущности, скажем белому человеку: ты ничтожен или даже хуже, мы не станем ни помогать тебе, ни принимать твоей помощи. А черным мы скажем: этот кубок свободы, который ваши прежние хозяева поднесли к вашим устам, мы оттолкнем и разобьем, и неизвестно, когда и как вы сможете собрать его пролитое содержимое. Я пока не понимаю, как подобные действия, которые повергнут в уныние и парализуют как белых, так и черных, смогут хоть в малейшей степени вернуть Луизиану в надлежащие фактические отношения с Союзом. Но если мы, напротив, признаем и поддержим новое правительство Луизианы, то все будет иначе. Мы воодушевим сердца тех двенадцати тысяч и вольем в них силы хранить верность своему делу, агитировать за него, обращать в него, сражаться за него, питать его, ширить его и довести до полного успеха. Также и цветной человек увидит, что все объединились ради него, и преисполнится радостной энергией и отвагой ради той же цели. Допустим, он желает избирательного права: разве сохранение уже достигнутого не позволит ему скорее добиться своей цели? Если представить, что новое правительство Луизианы — это яйцо, то как мы скорее получим из него курицу — пригрев или разбив? Кроме того, отвергнув Луизиану, мы откажемся от одного голоса в пользу предложенной поправки к национальной Конституции. В ответ на это обычно заявляют, что для ратификации этой поправки хватит и трех четвертей тех штатов, которые не предпринимали сецессии. Против этого мне нечего возразить, за исключением одного: подобная ратификация была бы спорной и постоянно подвергалась бы сомнению, тогда как ратификация тремя четвертями всех штатов будет неоспоримой и несомненной. И я повторю свой вопрос: в каком случае Луизиана скорее вернется к надлежащим фактическим отношениям с Союзом, если поддержать ее новое правительство или если упразднить его?
Все, сказанное в отношении Луизианы, в целом применимо и к другим штатам. Столь же велики особенности этих штатов, столь важны и разительны происходящие в них перемены, и все это преобразование настолько новое и беспрецедентное, что ни один жесткий, исключающий изменения план не сможет предусмотреть всех деталей и сопутствующих обстоятельств. Более того, жесткий, исключающий изменения план, несомненно, создал бы новые трудности. Но его важнейшие, базовые принципы должны оставаться неизменными.
При текущих «обстоятельствах» от меня может потребоваться новое заявление для жителей Юга. Я рассматриваю такую возможность и не премину действовать, как только буду уверен, что это действие правильно.
Оригинал опубликован: Collected Works of Abraham Lincoln . edited by Roy P. Basler et al. New Bruinswick, Volume 8. PP. 400-405.