Политические партии в условиях гражданской войны и Реконструкции: специфика функционирования

А. А. Кормилец, А. Н. Жаков
Гражданская война нанесла окончательный удар по всей прежней политической структуре общества США. Страна раскололась на два воюющих друг с другом лагеря — Север и Юг. Наиболее характерной чертой этого периода стала высочайшая степень идеологизации политической жизни и межпартийных отношений, что в конечном итоге и сломало прежнюю двухпартийную систему, лишило ее стержня — общей для обеих партий социально-философской системы ценностей. И только в ходе Реконструкции, после победы капиталистического Севера над рабовладельческим Югом, постепенно сложились контуры новой двухпартийной системы в стране.

Эпоха второй американской буржуазной революции занимает особое место в истории политических институтов США. Стремительно нараставший кризис второй половины 50-х годов XIX в.,. содержанием которого, по словам К. Маркса, была «борьба двух социальных систем — системы рабства и системы свободного труда»1, сделал революцию в стране неизбежной. Банкротство партийно-политической структуры США, основанной на идее незыблемости сложившегося социально-экономического строя, дало мощный импульс развитию революционных событий. Углубление классовых антагонизмов поставило вопрос о необходимости резкого разрыва с прежними философскими и политическими традициями, без которого было немыслимо дальнейшее поступательное развитие американского общества.

Гражданская война — своеобразная форма второй американской буржуазной революции — нанесла окончательный удар по всей прежней политической структуре общества. Уникальность этого периода политической истории США заключалась в том, что именно в годы гражданской войны классовая борьба в стране впервые со времени основания американской государственности вылилась в форму широкомасштабного вооруженного конфликта,, в ходе которого все кардинальные проблемы решались на полях сражений. Буржуазная революция, обеспечившая пути дальнейшего развития капитализма, продемонстрировала иллюзорность, традиционных политических доктрин об эволюционном характере социально-политических институтов США, якобы не подверженных революционным изменениям. Крах двухпартийной системы убедительно доказал ложность апологетической концепции об «исключительности» развития американского общества.

Вооруженный конфликт прервал на общенациональном уровне начавшуюся в 50-е годы в США партийно-политическую перегруппировку. Страна раскололась на два враждебных лагеря — Север и Юг. Крайняя поляризация классовых сил, самая сильная за весь предшествовавший период развития американского общества, переросла в революционную войну, которая привела к коренному изменению классовой структуры власти. Все это предопределило небывалую длительность партийно-политической перегруппировки в стране. «Привыкание» партий друг к другу, их активное участие в процессе коренной перестройки социально-экономических отношений в стране и адаптация к результатам этой перестройки потребовали несравненно большего времени, чем в обычных условиях, и завершились только с окончанием Реконструкции. Наиболее характерной чертой этого периода стала высочайшая степень идеологизации политической жизни и межпартийных отношений, что в конечном итоге и сломало прежнюю двухпартийную систему, лишило ее стержня — общей для обеих партий социально-философской системы ценностей. И только в ходе Реконструкции, после победы капиталистического Севера над рабовладельческим Югом, постепенно сложились контуры новой двухпартийной системы в стране.

Разрушение двухпартийной системы взрывным потенциалом, заложенным в проблеме рабства, не означало уничтожения самого института политических партий. Это особенно характерно для Севера США, где партийно-политическая перегруппировка развивалась и в годы войны. Партии там в определенной степени продолжали выполнять свои главные функции — программно-целевую, электоральную и адаптивную. Но в их отношениях отсутствовал такой важный элемент системности, как эластичное равновесие между тенденцией к межпартийному согласию (консенсусу), с одной стороны, и тенденцией к политическому соперничеству (альтернативе) — с другой. В период назревания революции обычно сбалансированное состояние этих двух непременных атрибутов двухпартийного механизма резко деформировалось в результате исчезновения консенсуса и изменения самого характера альтернативы. В период гражданской войны и Реконструкции системы ценностей республиканцев и демократов радикально отличались одна от другой, а взаимоотношения обеих партий нередко находились на грани с непримиримым, принципиальным конфликтом — антагонизмом. На долю политических институтов, действовавших на Севере США в годы войны, выпала нелегкая задача направить в нужное для буржуазии русло возросшую политическую активность широких масс населения.

1. Партии Севера в период ведения войны «по-конституционному»: от соперничества к партнерству

Провокационное нападение южан на форт Самтер, инспирировавшее начало гражданской войны, вызвало гнев и возмущение у населения северных штатов, способствовало распространению «глубокого, всеохватывающего чувства патриотизма»2. В резолюциях митингов и собраний, в публичных обращениях виднейших представителей интеллигенции Севера звучали требования скорейшего подавления мятежа и наказания его инициаторов — южан-рабовладельцев3. Церковные деятели также включились в широкую кампанию пропаганды патриотических взглядов. Они гневно клеймили южан, превратившихся в «предателей национальных интересов» под воздействием «яда своих политических амбиций и греховного института рабства»4.

Несмотря на порожденную патриотическими настроениями уверенность в скором поражении мятежников, с военной точки зрения Север оказался весной 1861 г. в весьма неблагоприятном положении. Крайне малочисленная и слабо подготовленная в боевом отношении армия Севера не могла успешно противостоять военной мощи Конфедерации. По свидетельству «New York Times», Север в начальный период войны еще «не обладал более или менее четкими планами на будущее, учитывающими характер и цели своего противника»5. Нерешительность и колебания в принятии важных решений, неорганизованность в высших эшелонах военного командования и органах государственной власти — все эти явления, ставшие характерными для первого периода войны, были самым тесным образом связаны с расстановкой политических сил на Севере и обусловлены классовыми интересами крупной буржуазии северных штатов6. Страх перед революционными преобразованиями в стране, неминуемыми в случае перерастания войны против мятежников во всенародную войну против рабства, связывал руки буржуазии в ее борьбе с Конфедерацией.

Первый период гражданской войны — период, когда война, по словам К. Маркса, велась «по-конституционному»7, — стал ключевым в процессе перестройки партийно-политической структуры Севера. Сецессия, изъявшая из политической жизни США 11 штатов Юга, со всей остротой поставила перед обеими противостоявшими друг другу партиями Севера — республиканцами и северными демократами — вопрос о необходимости пересмотреть свои взаимоотношения с учетом сложившейся в стране обстановки. Война против мятежников могла быть успешно завершена лишь при том условии, если Север останется политически консолидированным на твердой антирабовладельческой основе. Взаимная антипатия, а подчас и открытая вражда партий, не позволившие предотвратить крах двухпартийной системы в предвоенные годы, и в этот период продолжали в основном определять характер отношений между республиканцами и демократами Севера. И все же, как это ни парадоксально, именно в первые военные годы сложились те исторические условия, которые предопределили впоследствии постепенное возрождение системности в межпартийных отношениях, обозначили формы и основные направления дальнейшего развития всего политического механизма на Севере США в военный период. Формирование этих условий было обеспечено спецификой классовой борьбы на Севере, в основном не выходившей за рамки буржуазного парламентаризма. Мирные, конституционные средства, к которым обращались в штатах Севера сторонники и противники рабства при разрешении межпартийных конфликтов, наложили особый отпечаток на весь первый период гражданской войны.

Правящая республиканская партия была призвана сыграть лидирующую роль в становлении межпартийных отношений. Положение в ней, как и прежде, определялось противоборством между консерваторами и радикалами. «Робкая предупредительность по отношению к желаниям, выгодам и интересам лидеров пограничных рабовладельческих штатов», характерная в этот период для республиканского руководства во главе с Линкольном, притупляла «принципиальную заостренность гражданской войны»8. Этот курс мог обернуться политическим банкротством для партии и военной катастрофой для Севера.

Наличие на Севере значительных сил, симпатизировавших демократической партии, с особой остротой поставило перед республиканцами вопрос о допустимых пределах деятельности политической оппозиции в военное время. Лидеры партии, осознававшие необходимость нейтрализовать оппозицию на период войны,, предложили республиканцам «отбросить старое и принять новое название — Союзная партия» для того, чтобы объединить под одной крышей всех патриотов Союза вне зависимости от их политических убеждений и партийной принадлежности9. Для облегчения этой задачи предлагалось отказаться от антирабовладельческоп риторики с тем, чтобы «отвлечь внимание общественности от вопроса о рабстве и привлечь его к вопросу о Союзе»10. Планы создания Союзной коалиции, фундаментом которой должна была стать республиканская партия, предусматривали ограничение деятельности оппозиции рамками лояльности военному курсу правительства. Республиканцы предупреждали оппозицию, что недопустимо «маскировать свою враждебность правительству именем демократической партии»11. Они были уверены, что политическая линия президента в глобальных вопросах ведения войны станет для оппозиции непреложной основой поведения, ибо «на время войны партия администрации… в действительности превращается в партию нации»12.

Тезис об ограничении оппозиционной деятельности вовсе не означал стремления республиканцев поставить под сомнение ее легальность вообще. Идея о целесообразности легальной оппозиции, прочно утвердившаяся среди политических деятелей уже в 30—50-е годы XIX в.13 и уже ставшая к тому времени частью политической культуры американского общества, доминировала и в годы гражданской войны. Республиканцы не раз подчеркивали факт признания оппозиции как политического партнера, а не врага администрации. Они утверждали, что участие в Союзной коалиции «не побуждало ни одного демократа предавать свои прежние убеждения или поддерживать правительственные мероприятия, находящиеся за рамками необходимости ведения войны»14.

Представители консервативного крыла республиканской партии, наиболее активно содействовавшие созданию Союзной коалиции, видели в деятельности последней перспективу налаживания отношений с демократами северных и пограничных штатов. «Спор, который ведется сейчас между правительством и отделившимися штатами, вышел за рамки межпартийной полемики, — считали консерваторы. — Вопрос о рабстве перестал быть основой раздоров»15. Очевидная цель консерваторов при создании Союзной коалиции состояла в том, чтобы добиться нейтрализации радикальных республиканцев. Бескомпромиссность радикалов в’вопросе о рабстве, ярко продемонстрированная в период сецессии, расценивалась консерваторами как прямая угроза их собственным планам ведения войны. Именно поэтому консерваторы, интерпретируя цели Союзной коалиции, пытались растворить в ней республиканскую партию, лишить последнюю ее мощного антирабовладельческого потенциала. По мнению лидеров консервативной группировки, сам факт создания коалиции стал свидетельством того, что «старая вражда и предрассудки забыты, старые платформы разбиты в куски, старые связи нарушены»16.

Союзная коалиция стала пробным камнем в процессе установления межпартийных отношений на Севере в годы войны. Потенциальная возможность возрождения первых элементов консенсуса- во взаимодействии партий была обеспечена той позицией, которую консервативные республиканцы с началом войны заняли в вопросе о рабстве. Они утверждали, что «любая попытка сделать эту войну средством полного освобождения рабов приведет к бунту пограничных штатов, разделит Север и Запад, принесет усиление и победу оппозиционной партии и таким образом дискредитирует самое себя»17. Идее консенсуса содействовала и умеренная группировка республиканцев, лидер которой — президент Линкольн — заявил: «Моя первостепенная задача в борьбе — спасение Союза, а не уничтожение или спасение рабства»18.

Возобладание в партийной идеологии республиканцев старых вигских императивов с их умышленным замалчиванием вопроса о рабстве означало бы для партии шаг назад по сравнению с теми позициями, которые она занимала на выборах 1860 г. В условиях, когда консерваторы неумолимо втягивали республиканскую партию в ловушку аморфной и деидеологизированной Союзной коалиции, лишь активизация действий радикальных республиканцев смогла удержать ее от гибели. Политика радикалов стала тем стержнем, который предохранял партию от соблазнов пойти на компромисс в принципиальных вопросах, удерживал ее на антирабовладельческих позициях.

Деятели радикальной фракции понимали острую заинтересованность умеренных и консервативных кругов в нейтрализации революционного крыла партии посредством Союзной коалиции. Они считали образование коалиции «грубым политическим просчетом»19, видели, что целью ее создателей было «устранить аболиционистские элементы из республиканской партии»20. Однако на первом этапе войны радикальные республиканцы еще не решались открыто выступить с осуждением политической линии руководства партии и видели единственный выход в консолидации партии на основе ее предвыборных обещаний и в постепенной радикализации ее идеологии.

Забота о консолидации и радикализации республиканской партии вскоре потребовала от радикалов активного вмешательства в. дела, связанные с ведением войны. После того как в конгрессе был создан объединенный комитет по ведению войны, доминирующее положение в котором изначально заняли радикалы Б. Уэйд, 3. Чендлер и Дж. Джулиан, процесс радикализации республиканской партии заметно ускорился. Сфера деятельности комитета была чрезвычайно широкой — ведь практически любой из аспектов правительственной политики в период с 1861 по 1865 г. так или иначе был связан с ведением войны. Значительным достижением радикальных республиканцев стало проведение широкой кампании по отстранению от командования известных своими пораженческими настроениями генералов Дж. Поттера и Стоуна, а также главнокомандующего армиями Севера генерала Дж. Макклеллана. Дерзкие наставления главнокомандующего президенту о нецелесообразности рассмотрения государственными органами «вопросов о конфискации собственности, наказании политических преступников и насильственной отмене рабства», равно как и его предупреждения о том, что «любое проявление радикальных взглядов, особенно в отношении рабства, приведет к быстрому разложению армии»21, дали радикалам возможность инкриминировать Макклеллану нелояльность правительству.

Пропагандистская деятельность объединенного комитета сыграла важную роль в усилении антирабовладельческих настроений широких масс на Севере. Представитель консервативного крыла партии Дж. Спид уже в конце 1861 г. с тревогой констатировал оформление «многочисленной и мощной партии из представителей ультралевого течения», готовой «начать войну против президента и его. консервативной политики»22.

По оценке К. Маркса, в декабре 1861 г. «в Соединенных Штатах явно наступил переломный момент в основном вопросе гражданской войны — в вопросе о рабстве»23. Подъем массового антирабовладельческого движения на Севере еще более активизировал деятельность радикалов. В ходе 2-й сессии конгресса 37-го созыва они предприняли ряд действий, направленных на решительное искоренение рабства.. Радикалам в конгрессе удалось мобилизовать силы республиканцев в поддержку законопроектов об освобождении рабов в федеральном округе Колумбия и на территориях США24. Важным их достижением стало и узаконивание мобилизации освобожденных негров в армии северян25. Наконец, с принятием второго закона о конфискации, предусматривавшего освобождение беглых рабов и рабов, конфискованных у мятежников, а также возможность мобилизации негров в особые негритянские армейские подразделения, радикалы добились от администрации перехода к более решительным методам ведения войны26. Благодаря усилиям радикальных республиканцев президент Линкольн в сентябре 1862 г. согласился издать Предварительную прокламацию об освобождении рабов как меру, продиктованную «военной необходимостью».

Твердость радикалов в вопросе о рабстве очертила допустимые границы уступок демократам со стороны правящей партии, выйти за которые последняя не могла без ущерба для своих программных принципов. Радикализация партийного курса, вызванная к жизни взрывом политической активности широких масс в условиях революции и оказывавшая в свою очередь самое непосредственное влияние на активизацию общественного политического сознания, удерживала республиканскую партию на гребне революции, давала ей возможность осуществлять руководство страной в экстремальной ситуации. Что касается возможности установления компромисса с демократами в вопросах, не связанных с проблемой рабства и ведением войны, то здесь процесс радикализации не был препятствием инициативам умеренных и консервативных республиканцев. Понимая, что необходимо как можно скорее сломать институт рабства, радикалы выступали единым фронтом за все без исключения антирабовладельческие меры и прилагали к тому же немалые усилия для мобилизации в их поддержку голосов представителей других группировок в партии, но при обсуждении различных аспектов экономической политики единство их взглядов на тот или иной законопроект достигалось сравнительно редко. Примером политической индифферентности радикалов по отношению к экономическим мероприятиям республиканцев может служить неоднородная их позиция при обсуждении билля о гомстедах, законопроекта Морилла о распределении общественных земель, билля о строительстве Тихоокеанской железной дороги, законопроекта 1862 г. о введении высокого протекционистского тарифа и т. д.27 Столкновение классовых интересов, сложное взаимопереплетение и смешение старых партийных императивов были неизбежными спутниками объединения различных социальных сил под «крышей» радикальной антирабовладельческой программы. Неспособность радикалов выступить с собственной единой программой экономических преобразований давала шансы другим группировкам в партии найти общий язык с оппозицией в вопросах, связанных с тарифной политикой, финансами, общественным благоустройством и распределением общественных земель. Правда, удельный вес экономических мероприятий в структуре правительственной политики был тогда сравнительно мал, а политическая значимость их по сравнению с вопросами войны — относительно невелика. И все же сам факт появления у сторонников межпартийного компромисса первых возможностей его достижения был знаменательным.

Характер взаимоотношений между ведущими партиями Севера в немалой степени зависел и от положения в лагере северных демократов. Война имела своим следствием значительные сдвиги в идейных установках демократической партии. Прежние фракционные деления на сторонников «суверенитета поселенцев» и противников любых модернизаций института рабства уступили место новому принципу расстановки сил в партии. Отношение к войне и рабовладельческой Конфедерации оттеснило прежние разногласия на второй план, став главным критерием определения политической направленности различных группировок. В партийной риторике появились два ведущих лозунга, один из которых призывал к осуждению войны и скорейшему восстановлению мира с южными штатами, а другой — к безусловной поддержке всех военных мероприятий федерального правительства.

Видные сторонники мира с Конфедерацией — конгрессмены К. Вэллэпдихэм (Огайо), Дж. Логан (Иллинойс),сенатор Дж. Бай- ард (Делавэр) — подобно Дж. Брекинриджу, лидеру группировки, предпочитали «видеть мирное отделение южных штатов, нежели быть свидетелем бесконечной, бесцельной, опустошительной войны»28. С целью скорейшего окончания войны «мирные» демократы выдвинули лозунг, провокационный по своей сути: «Миллионы на оборону — ни одного доллара для ведения агрессивной наступательной войны»29. Истинные намерения «мирных» демократов стали совершенно очевидными после того, как их представители всенародно объявили о своей оппозиции радикальным изменениям в стране. «Мы не думаем, что для преодоления кризиса потребуется какой-то революционный процесс», — заявлялось в редакционной статье газеты «Atlas and Argus». Под «революционным процессом» подразумевались любые попытки вмешательства в дела института рабовладения. Именно страх перед буржуазной революцией и лежал в основе идейных концепций «мирной» группировки демократической партии, направляя все ее усилия на то, чтобы не допустить «ужесточения и продления борьбы»30.

Против сторонников «мира» в партии выступила значительная .часть демократов, которая решительно отделяла себя от южан и отрицала правомочность сецессии. Группировка «военных» демократов превосходила по численности фракцию «мирных», так как в результате сецессии именно фракция Брекинриджа потеряла наибольшее количество своих сторонников на Севере. Процесс определения «военными» демократами своей программы действий встречал немало объективных трудностей. Представители этой группировки были поставлены перед необходимостью рещать сложную дилемму о соотношении лояльности правительству с верностью собственным партийным принципам. Они справедливо опасались растворения партийных установок демократов в мощной пропагандистской кампании, развернутой республиканцами в поддержку Союза. С другой стороны, неприемлемым для них был и курс «мирных» демократов, прямолинейно ориентированный на тотальную оппозицию правительственным мероприятиям. В сложившихся условиях виднейшие представители этой группировки — конгрессмены Дж. Макклернанд (Иллинойс), Дж. Макдогл (Калифорния), сенатор Э. Джонсон (Теннесси), а также ее лидер С. Дуглас — считали необходимым постоянно подчеркивать, что с партийно-политической точки зрения они стоят в равной оппозиции и к республиканцам и к сецессионистам31. В то же время они решительно высказывались за войну и поддерживали необходимые мероприятия правительства для ее успешного ведения. Дуглас в своем предсмертном письме, которое расценивалось современниками как его политическое завещание, призвал все партии, согласные с идеей восстановления Союза, отказаться на время от своих программных разногласий32.

Острое противоборство сторонников Дугласа и Брекинриджа по вопросам об отношении к войне и Союзной коалиции характеризовало как положение демократической фракции в конгрессе, так и общую ситуацию в партии в период подготовки к выборам 1861 г.33 Уже вскоре внутри группировки «военных» демократов определилось значительное расхождение между различными деятелями в том, каковы должны быть масштабы поддержки мероприятий правительства в войне. Та часть «военных» демократов, которая в течение первых месяцев войны опасалась потери партией своего лица в случае полной идентификации ее принципов с программой республиканцев, определилась в новую фракцию — фракцию умеренных «военных» демократов. Начиная со времени выборов 1861 г. эту фракцию возглавлял губернатор штата Нью-Йорк Г. Сеймур. Идейной основой для ее размежевания с остальными сторонниками Дугласа стало нежелание умеренных поддерживать правительственные мероприятия иначе как на определенных условиях. Важнейшим из них было сохранение рабства после войны как в лояльных, так и в мятежных штатах. Наличие некоторых общих положений в воззрениях «мирных» и умеренных «военных» демократов, и в первую очередь их обоюдная заинтересованность в том, чтобы не допустить превращения гражданской войны в войну антирабовладельческую, обусловили возможность создания сильного оппозиционного блока. В специальном документе — «Обращении демократов-конгрессменов к представителям демократической партии Соединенных Штатов» — оппозиция выдвинула лозунг «поддержания конституции, какой она есть, и восстановления Союза, каким он был»34. Резко негативная реакция руководителей республиканской партии на опубликование этого документа35, а также поток антирабовладельческих законодательных инициатив радикальных республиканцев ускорили процесс консолидации блока умеренных и «мирных» демократов36.

Особым аспектом деятельности оппозиции в конгрессе было ее участие в обсуждении экономических мероприятий правительства. Если при обсуждении антирабовладельческих инициатив демократы в большинстве случаев находились в оппозиции республиканцам, то в данном случае деятельность представителей демократической партии являла собой обратный пример. Некоторые законопроекты, внесенные в конгресс по инициативе республиканской партии, были поддержаны даже большим количеством демократов, нежели самих республиканцев37. Подобное поведение демократов в конгрессе имело под собой ряд объективных причин экономического и политического характера. Важнейшей из них была, бесспорно, близость экономических интересов представителей буржуазии Севера, принадлежавших к различным политическим партиям. Другая причина заключалась в том, что всем без исключения фракциям демократов для более или менее успешного функционирования на федеральном уровне приходилось постоянно заботиться об укреплении своей массовой базы. Делая основной упор на сопротивление антирабовладельческим мерам, демократы в то же время не могли себе позволить противодействие подавляющему большинству экономических мероприятий администрации. Боязнь быть обвиненными в обструкционизме, что в годы войны могло повлечь за собой насильственное устранение оппозиции из политической жизни, удерживала демократических лидеров от тотального сопротивления курсу правительства.

Первые итоги деятельности оппозиции подвели выборы 1862 г. Подготовкой к этим выборам демократическая партия занималась на протяжении всего года. С мая по октябрь в штатах Севера прошли ее партийные конвенты. Тон их резолюций был несравненно более уверенным и воинственным, нежели в 1861 г. Цель, которую преследовали многие партийные организации демократов, заключалась в объединении всех оппозиционных сил вне зависимости от партийной и фракционной принадлежности. Демократический комитет штата Нью-Джерси призвал «консервативных людей отовсюду бороться с аболиционистами с помощью избирательных бюллетеней»38. Консолидация оппозиционных сил «мирных» и умеренных «военных» демократов содействовала усилению духа партийности в избирательной кампании. Лидеры партии обращались к избирателям с просьбой «поддержать кандидатуры испытанных, верных демократов, придерживающихся исключительно партийных принципов»39. Во всех документах демократической партии в этот период доминировал призыв ужесточить критику республиканской администрации. Делегаты конвента Индианы решительно заявили, что «демократическая партия и ее патриотические союзники в пограничных штатах… были и будут всегда находиться в оппозиции» к важнейшим мероприятиям правительства40.

Промежуточные выборы 1862 г. показали, что оппозиция набирает силу. Демократы победили на губернаторских выборах в штатах Нью-Йорк и Нью-Джерси, на выборах в штатные органы власти в Нью-Йорке, Огайо, Пенсильвании, Индиане и Иллинойсе. В шести штатах демократы взяли верх на выборах в федеральный конгресс, отняв у республиканцев 35 мест в обеих палатах. В Огайо, Индиане, Пенсильвании, Нью-Йорке, Иллинойсе, Висконсине и Нью-Джерси «мирные» демократы — главные кандидаты от партии — оказались сильнее кандидатов Союзной коалиции, объединявшей «военных» демократов и преимущественно консервативных республиканцев. В остальных штатах, включая пограничные штаты и штаты Новой Англии, Союзная коалиция сумела добиться победы.

Процесс консолидации оппозиции в основном был закончен. Итоги выборов свидетельствовали о том, что демократическая партия на Севере оправилась от последствий кризиса 1860 г. и существенно повысила свою политическую конкурентоспособность.

Попытка политически нейтрализовать оппозицию оказалась более или менее успешной лишь в отношении одной из трех ее фракций — «военных» демократов. С легализацией оппозиционного блока «мирных» и умеренных «военных» демократов рассеялись иллюзии о возможности однопартийного руководства войной, бытовавшие у некоторых республиканских лидеров: идея двухпартийности вновь восторжествовала в политической жизни на Севере США.

Возникновение оппозиционного блока под эгидой «мирных» демократов — наиболее рьяных противников республиканской администрации, прозванных в народе «медноголовыми», — было обусловлено спецификой расстановки классовых сил на первом, «конституционном» этапе гражданской войны. Основные классовые антагонизмы между буржуазией Севера и рабовладельцами Юга в этот период проявлялись как вооруженная борьба двух противостоящих лагерей. На Севере США классовый конфликт между сторонниками и противниками рабства имел менее четкие формы уже потому, что большинство северных демократов были таким» же врагами сецессии, как и республиканцы. Тот факт, что демократы Севера с самого начала войны заявили о своей верности идее сохранения Союза, вынудил администрацию Линкольна признать их в качестве партнеров. Важнейшей основой межпартийных отношений стало обоюдное признание партиями конституционных принципов осуществления власти на Севере. Это в свои> очередь вело к осознанию большинством лидеров обеих партий необходимости своего сосуществования на национальной политической арене. Приверженность республиканского и демократического руководства традициям буржуазной политической культуры,, подразумевавшей лояльность оппозиции курсу правящей партии,, предотвратила превращение ведущих партий в антагонистические организации. Однако наличие непримиримого конфликта в вопросе- о рабстве между полярными силами в революции на Севере — радикальными республиканцами и «мирными» демократами — по-прежнему таило в себе угрозу конфликта, чреватого для северян политической дестабилизацией и военным поражением. Угроза эта могла быть ликвидирована лишь в том случае, если бы партиям удалось достичь компромисса в решении крупных социально-политических проблем, стоявших на повестке дня, — проблемы методов ведения войны и проблемы реконструкции.

2. Партии Севера в период ведения войн «по-революционному»: становление партийно-политической структуры военного времени

Военные поражения Севера летом и осенью 1862 г., которые привели к угрозе захвата Вашингтона войсками мятежников, вызвали возрастание политической активности масс41. Обстановка в стране, накаленная до предела широким распространением антирабовладельческих настроений42, требовала от администрации Линкольна принятия решительных шагов в деле ужесточения методов ведения войны. Неумолимая логика исторического развития в конце концов заставила республиканское руководство начать осуществление «поворота в военной политике»43 — перехода к революционной войне с мятежниками. Однако, хотя руководство правящей партии и согласилось под давлением народных масс на ведение войны революционными методами, оно вовсе не было заинтересовано в углублении революции. Еще в своем послании конгрессу от 3 декабря 1861 г. Линкольн заявил о «всемерном стремлении» не допустить перерастания военного конфликта «в неистовую и безжалостную революционную борьбу»44. На новом этапе войны страх перед расширением и углублением революции продолжал одолевать президента. По словам К. Маркса, в конце 1862 г. Линкольн «лишь с трудом высвобождается из-под контроля «лояльных» рабовладельцев, всячески пытается избежать открытого разрыва с ними и тем самым вступает в конфликт с принципиально последовательными партиями Севера, все более выдвигаемыми на передний план ходом событий»45. Стремление ограничить деятельность представителей «принципиально последовательной» оппозиции — радикальных республиканцев, намеревавшихся установить революционно-демократическую диктатуру в стране, роднило умеренных и консервативных республиканцев с их политическими оппонентами — демократами. Единство классовых интересов различных представителей буржуазии Севера, принадлежащих к разным политическим партиям, проявилось в их сопротивлении революционным тенденциям. На этой основе возникли первые признаки достаточно стабильного межпартийного консенсуса — непременного атрибута формировавшейся на Севере Соединенных Штатов политической структуры военного времени.

Обеспеченная неуклонным ростом антирабовладельческого движения радикализация курса республиканской партии вызвала ответную реакцию консервативных кругов. Консервативные республиканцы предлагали в качестве первичного условия стабилизации политической обстановки пересмотреть или даже отклонить Предварительную прокламацию об освобождении рабов46. В палате представителей республиканские конгрессмены Б. Томас (Массачусетс) и Б. Грейнджер (Мичиган) поддержали выдвинутую демократами резолюцию, заявлявшую о том, что «политика эмансипации… не способствует быстрейшему восстановлению мира и неоправданно избрана в качестве военной меры»47. Определенная часть консерваторов поставила под сомнение даже саму целесообразность ужесточения методов ведения войны. В конгрессе республиканцы-консерваторы совместно с оппозицией активно выступили против предложенного Т. Стивенсом билля, требовавшего немедленно создать 150-тысячную армию из освобожденных негров48. Под угрозой серьезного раскола в рядах республиканской фракции в конгрессе радикалы были вынуждены согласиться с прекращением дальнейшего рассмотрения билля.

Бурную реакцию нью-йоркских консервативных республиканцев вызвала попытка радикалов сместить У. Сьюарда с поста государственного секретаря и добиться возрастания единства в республиканских рядах по вопросу об ужесточении методов ведения войны49. Открытое выступление радикалов было расценено ими как прямая угроза «независимости исполнительной власти и стабильности правительства»50. Лидер нью-йоркской партийной организации республиканцев У. Уид, ранее выступавший за решительное ведение войны, коренным образом изменил свои воззрения и высказался за скорейшее «установление мира» с мятежниками51.

Сопротивление нью-йоркских консерваторов дальнейшей радикализации республиканской партии вскоре начало обретать некоторые организационные формы. Уид выступил с инициативой создания новой, консервативной партии для сдерживания натиска радикальных элементов52. Он представлял ее себе как коалицию «демократов и консервативных республиканцев, которая должна была объединить в своих рядах основную массу членов обеих партий и оставить «за дверью» лишь предателей и республиканцев-аболиционистов»53. Встреча Уида с губернатором Нью-Йорка демократом Г. Сеймуром в немалой степени содействовала распространению слухов о начавшемся объединении консервативных республиканцев с оппозицией. Демократы не скрывали своих надежд на то, что «новое партийное движение» сможет вскоре поглотить большую часть республиканской партии, желавшую «избегнуть злого рока аболиционистского республиканизма»54.

Несмотря на то что «новое партийное движение» Уида не привело к желаемым результатам55, сам факт возникновения угрозы раскола в правящей партии был достаточно симптоматичным. Он показал, что в своем сопротивлении радикальным тенденциям наиболее консервативная часть республиканцев может зайти очень далеко — вплоть до разрыва с собственной партией. Весьма показательным было и то обстоятельство, что своих сторонников в борьбе против радикализма консерваторы-республиканцы видели в демократах.

Дальнейшему развитию консервативных тенденций в политике республиканской партии способствовала необходимость решения вопроса о принципах будущей реконструкции Союза. Оппоненты радикального курса попытались сделать реконструктивную политику главным средством в борьбе против углубления революции, утвердив свою монополию на разработку правительственных программ в данной области. Президент, умеренные и значительная часть консервативных республиканцев придерживались точки зрения, согласно которой мятежные штаты по-прежнему считались частью Союза. В ходе сецессии от Союза отделились не штаты, а мятежники, утверждали они. Следовательно, на эти штаты распространяется действие конституции со всеми правами, провозглашенными в ней. Главной задачей реконструкции по этому плану должно было явиться проведение в бывших мятежных штатах досрочных выборов в конгресс, призванных объединить силы сторонников Союза на Юге и укрепить тем самым позиции республиканской партии в этом регионе56.

В ходе больших дебатов в конгрессе по вопросу о допущении в палату представителей делегатов от штата Луизиана, отвоеванного у мятежников, в пользу этого плана реконструкции высказалось абсолютное большинство представителей оппозиции. Результаты голосования свидетельствовали о спонтанном возникновении своеобразного консенсуса между умеренной и консервативной фракциями республиканской партии, с одной стороны, невоенными» и умеренными демократами — с другой57. Умеренно-консервативный межпартийный блок объединял представителей различных партий и фракций на основе признания двух положений: обязательности исключения бывших мятежников из ведущих органов политической структуры США и необходимости установления приоритета власти конгресса в решении проблемы реконструкции, в частности, одного из аспектов этой проблемы — о допущении представителей бывших мятежных штатов в конгресс.

Радикальные республиканцы, сумевшие на втором этапе войны отстоять твердую .линию партии в вопросе о рабстве, оказались не в состоянии при решении вопроса о принципах реконструкции сопротивляться силам, заинтересованным в достижении межпартийного компромисса. Будучи объединены единственным стремлением— сделать эмансипацию непременным условием реконструкции Юга58, — радикалы, однако, не имели сколько-нибудь четкой и единой программы конкретных мероприятий реконструктивной политики. Различные представители радикального крыла партии значительно расходились друг с другом в своих воззрениях относительно статуса бывших мятежных штатов, методов реорганизации правительств в этих штатах, а также правомочности лояльных граждан на Юге59.

Неразработанность отдельных деталей радикального плана реконструкции, отсутствие единства во взглядах радикалов на многие проблемы реконструктивной политики существенно снижали эффективность их участия в политической борьбе. Во многом благодаря этому обстоятельству Линкольн, озабоченный потенциальной угрозой раскола в партии, смог сделать основой правительственной реконструктивной политики свою Прокламацию об амнистии и реконструкции60. Расплывчатость и двусмысленность многих положений президентской Прокламации, делавшие возможной различную интерпретацию политической сути этого документа, обеспечили ему поддержку как консервативных и умеренных, так и радикальных республиканцев61. Весьма положительной была реакция на Прокламацию и у значительной части представителей оппозиции62. Отношение «военных» и умеренных демократов к реконструктивной политике администрации выявило новые резервы для формирования элементов межпартийного согласия. Поддержка, пусть косвенная, Прокламации об амнистии и реконструкции со стороны заинтересованных в компромиссе демократов свидетельствовала о масштабах изменений в их идейных установках, указывала на готовность значительной части оппозиции продолжать совместно с республиканской администрацией поиски средств политической нейтрализации радикалов — гегемона революции.

Идейная перестройка республиканской партии на радикальных началах, проявившаяся на втором этапе войны в виде процесса ужесточения правительственной военной политики, не могла не отразиться на отношении различных республиканских фракций к оппозиции. С одной стороны, осознание республиканцами необходимости изменить характер войны в связи с решением вопроса о рабстве объективно углубляло различия между правящей и оппозиционной партиями, усиливало альтернативные аспекты взаимоотношений между крайними полюсами политического спектра на Севере — радикальными республиканцами и «медноголовыми» демократами. С другой стороны, сопротивление консерваторов курсу на дальнейшее углубление революционного процесса заставило их с большим вниманием подходить к требованиям оппозиции. Наличие в воззрениях представителей различных фракций республиканской партии принципиально разных установок в отношении оппозиции затрудняло процесс выработки единой политической линии в этом вопросе.

Тенденция к усилению оппозиции, проявившаяся на выборах 1862 г., получила свое развитие в 1863 г. Важной отличительной чертой роста оппозиционных сил в начале второго этапа гражданской войны стало широкое распространение на Севере тайных контрреволюционных клубов и ассоциаций, руководимых «медноголовыми» демократами63. «Рыцари золотого круга», «Кружок чести», «Общество взаимной защиты», «Рыцари могущественного большинства» — все эти подпольные организации, построенные по военному образцу и осуществлявшие свою деятельность в условиях строжайшей конспирации, имели разветвленную сеть филиалов во многих штатах Среднего Запада. Главной их задачей был срыв военных, экономических и политических усилий федерального правительства. Наиболее реакционная часть представителей «мирной» фракции демократической партии в конгрессе во главе с К. Вэллэндихэмом поддерживала прямые связи с подпольными организациями контрреволюционеров, инспирировала их подрывную деятельность. При прямой поддержке этих организаций «мирным» демократам удалось захватить контроль над обеими палатами штатных легислатур Иллинойса и Индианы. В январе 1863 г. члены легислатур названных штатов выступили с осуждением президентской Прокламации об освобождении рабов, призвали к немедленному прекращению военных действий и установлению мира с Конфедерацией64.

Рост экстремистских тенденций в деятельности «медноголовой» оппозиции, все чаще прибегавшей к использованию непарламентских средств борьбы, потребовал от республиканского руководства срочного вмешательства. Политика лидеров республиканской партии в отношении оппозиции, которая ранее строилась на основе ослабления духа партийности и подразумевала привлечение всех трех демократических фракций в состав Союзной коалиции, на данном этапе оказалась абсолютно неэффективной. Республиканцы осознали в полной мере, что каждая из группировок демократической партии требует дифференцированного подхода к себе со стороны администрации. В связи с этим коренным образом изменилась и генеральная политическая линия республиканского руководства в отношении демократов: от действий по предупреждению антиправительственных акций оппозиции в целом республиканцы были вынуждены перейти к сдерживанию роста лишь наиболее экстремистских ее элементов.

Совместное участие всех республиканских фракций в разработке единой стратегии сопротивления оппозиционному блоку привело к оформлению в ней двух взаимосвязанных направлений. Одно из них было нацелено на сдерживание оппозиционных настроений среди лояльных демократов, и в первую очередь среди представителей умеренной «военной» фракции, которые, по мнению республиканцев, «все еще стояли слишком близко к «медянкам» в своих программных установках»65. Главные проводники этого направления — консервативные республиканцы — предупреждали, что люди, «ставящие свой патриотизм в зависимость от тех или иных условий», могут быть квалифицированы лишь как «ренегаты в душе», принадлежащие к вражескому лагерю66. Ужесточение критики в адрес умеренных «военных» демократов расценивалось республиканским руководством как средство отколоть их от блока оппозиционных сил. Отношение республиканцев к вопросу о легальности оппозиции претерпело существенные изменения. И консервативные и умеренные республиканцы по- прежнему считали, что с формальной точки зрения оппозиция была «абсолютно законной» и в основном не выходила за рамки «честной политической борьбы», ибо вовсе не каждый политический оппонент администрации был «медноголовым»67. В то же время республиканцы намеревались дать оппозиции лишь «умеренную свободу дискуссий и критики»68.

Второе направление сдерживания оппозиции подразумевало- ужесточение мер общественного и политического контроля за деятельностью экстремистски настроенных оппозиционеров-«медянок», включая использование цензурных ограничений и арестов нелояльных лиц. Радикальные республиканцы — инициаторы этой линии — считали, что «ревность и антипатия» демократов к республиканцам «сейчас, как никогда, неразумны», а их «громкие требования признать оппозицию — непатриотичны»69. В отличие от умеренных и консервативных республиканцев радикалы противились использованию идеи Союзной коалиции для борьбы с оппозицией, выступая за повышение духа партийности в республиканском лагере.

Для осуществления первого направления антиоппозиционной политики умеренные и консервативные республиканцы пытались использовать средства непартийной Союзной коалиции70, но они с самого начала показали свою неэффективность. Умеренные «военные» демократы, настроенные по отношению к Союзной коалиции столь же критично, как и радикальные республиканцы, весьма уклончиво отвечали на призывы администрации, ссылаясь на негативный пример «военной» фракции, которая окончательно порвала с демократической партией ради вступления в коалицию. Умеренные «военные» демократы, по их собственным словам, «узнали на своем опыте, насколько тщетны намерения отказаться от своей партии и примкнуть к новомодной организации с целью помочь стране и самим себе»71. В силу указанных обстоятельств именно решительные меры в отношении оппозиции, проповедовавшиеся радикалами, стали постепенно основой правительственной политики в данной области.

Политика активного сопротивления экстремистскому крылу оппозиции получила первый мощный импульс еще в конце сентября 1862 г. с изданием «специальной президентской прокламации о временном прекращении действия конституционных привилегий неприкосновенности личности на период войны. Юрисдикция военно-полевых судов и особых военных комиссий была распространена на все дела, связанные с арестами «помощников и пособников» мятежа, а также всех лиц, препятствующих набору добровольцев в армию, оказывающих сопротивление призыву в ряды милиции или виновных в нелояльном поведении, помогающих мятежникам72. Прокламация, не содержавшая четких, юридически определенных критериев «нелояльности», на новом этапе войны стала серьезным оружием лидеров республиканской партии в их борьбе с политической оппозицией. Достаточно сказать, что только в Иллинойсе с июня по октябрь 1863 г. было арестовано свыше 200 демократов по обвинению в предательстве и около 800 — за дезертирство. Среди арестованных были судья штата, член легислатуры, сенатор и конгрессмен73.

Наиболее отчетливо главная цель новой жесткой политики республиканцев — борьба с «мирной» фракцией демократической партии— проявилась в начале мая 1863 г., когда по приказу генерала Бернсайда был арестован по обвинению в предательстве и шпионаже в пользу Конфедерации лидер «мирных» демократов К. Вэллэндихэм. 15 сентября 1863 г. указанная выше Прокламация была дополнена новой, в еще более общих выражениях дававшей определения лояльности и нелояльности правительству74. После этого применение жестких мер в отношении к «медноголовой» оппозиции окончательно стало важнейшей составной частью политики республиканской партии. Эта политика включала в себя и цензурные ограничения экстремистской прессы демократов. По специальному распоряжению министра почт нелояльные газеты были изъяты из перечня периодических изданий, распространяемых почтовой службой, а продажа этих газет была запрещена75.

В публичном обращении к демократам штата Нью-Йорк президент Линкольн заявил о правомочности жесткой линии администрации по отношению к пособникам мятежа. Временная отмена действия закона о личной неприкосновенности и кампания арестов нелояльных лиц расценивались им как необходимые «превентивные» меры по обеспечению общественной безопасности. Линкольн отмечал, что предпочел бы строить свои отношения с демократами на ином уровне, который «на порядок выше каких бы то ни было партийных платформ». Однако поведение «медноголовой» оппозиции, по мнению президента, лишило такие отношения надлежащей почвы и вызвало ответные действия со стороны республиканской партии76. Позиция Линкольна служила лучшим доказательством того, что радикальный курс на ужесточение политики в отношении к оппозиции был принят республиканским руководством в качестве основополагающей партийной доктрины.

Характер мероприятий, предпринятых республиканцами в ходе наступления на оппозицию, свидетельствовал о том, что правящая партия была заинтересована в удержании политической борьбы на Севере в традиционных конституционных рамках. Но на новом этапе войны эта борьба все более выходила из общепринятого парламентского русла. Переход администрации от пассивного сопротивления к активной борьбе с экстремистской оппозицией требовал новых, более масштабных и массовых действий.

Патриотическое движение на Севере еще на конституционном этапе войны стало инициатором создания особых непартийных, элитарных по своему характеру организаций — клубов сторонников Союза. Уже в начале 1863 г. клубное движение достигло значительного размаха. Главная его цель заключалась в том, чтобы «путем морального и общественного воздействия порицать и осуждать все проявления нелояльности по отношению к федеральному правительству»77. Создатели клубов отмечали «политический характер» этих организаций. Утверждая, что клубы не должны связывать себя с какой-либо из партий, они делали из этого правила исключение для партии «национальной по характеру своей политики», которой угрожает «секционистская оппозиция»78. Таким образом, клубы достаточно откровенно провозглашали свое право на поддержку республиканской партии и в то же время открывали свои двери перед представителями «военных» и умеренных «военных» демократов, формально объявив о непартийной основе объединения сторонников Союза.

Параллельно с клубным движением в стране шел активный процесс создания массовых патриотических лиг в защиту Союза. Первая лига сторонников Союза, организованная в г. Пекине (Иллинойс), была вызвана к жизни необходимостью сопротивления «медноголовым», развернувшим активную деятельность в штатах Среднего Запада еще накануне выборов 1862 г. К началу 1863 г. процесс образования лиг в защиту Союза шел уже во всех штатах Севера. Практически повсеместно активную роль в создании к руководстве лиг играли радикальные республиканцы79. Лиги сторонников Союза были прогрессивными и демократическими по своему характеру организациями. Главная цель их деятельности заключалась в том, чтобы «повысить дух патриотизма и лояльности, а также использовать все необходимые меры для разоблачения и подавления мятежа и для наказания предателей»80.

Одним из важнейших аспектов деятельности лиг стала пропаганда, нацеленная на раскол оппозиции. Координация пропагандистской деятельности союзного движения осуществлялась Обществом по распространению публикаций в защиту Союза и филадельфийским Управлением по публикациям. Созданное 14 февраля 1863 г. Общество по распространению публикаций уже к концу года имело в числе своих постоянных подписчиков 649 Союзных лиг и ассоциаций, 474 женские ассоциации, 744 редактора газет и журналов, более 20 тыс. индивидуальных граждан, а также подавляющее большинство солдат союзных армий81. О масштабах издательской деятельности Общества говорят следующие цифры: в 1863 г. оно опубликовало 42 памфлета общим тиражом более 400 тыс. экз., а в 1864 г. приблизительно такое же количество памфлетов было издано тиражом уже в 515 тыс. экз.82 Не менее активной была и пропагандистская деятельность Управления по публикациям. За период с 1863 по 1865 г. Управление выпустило 104 памфлета более чем миллионным общим тиражом83.

Широко распространившееся народное движение в защиту Союза оказало значительную поддержку республиканской администрации в ее борьбе с экстремистской оппозицией. Республиканская партия фактически получила в свои руки хорошо организованный и отлаженный пропагандистский аппарат, способный весьма успешно воздействовать на поведение избирателей. Военная структура и военная дисциплина, действовавшие во многих союзных лигах, помогали республиканскому руководству эффективно бороться с.крайне экстремистскими формами оппозиции. Эти массовые организации, однако, не были местными отделениями республиканской партии, и противники республиканцев не имели возможности обвинять партийное руководство в неконституционности его действий. С партийно-политической точки зрения движение в защиту Союза в основном способствовало осуществлению идеи радикальных республиканцев об ужесточении правительственной политики в отношении оппозиции. Однако представители умеренной и консервативной фракций республиканской партии тоже поддерживали деятельность Союзных лиг и клубов. Многочисленные факты участия «военных» демократов в деятельности этих организаций84 отвечали намерениям умеренных и консервативных республиканцев сосредоточить главное внимание на компромиссных мерах сдерживания политических противников.

Широкая кампания, нацеленная на раскол блока оппозиционных сил и изоляцию экстремистской «мирной» фракции демократов, уже к концу 1863 г. дала реальные плоды. Возрастание роли идеологии в деятельности обеих партий, возрождение духа партийности в политической жизни, острая борьба по вопросам О методах ведения войны и о принципах реконструкции, а также необходимость адаптироваться к новой политической линии республиканской администрации в отношении оппозиции стали причинами роста идейных разногласий между крайними, полярными группировками демократической партии.

Особенно ярко эти разногласия проявились в период подготовки и проведения выборов 1863 г.85 «Мирные» демократы, доминировавшие практически во всех демократических партийных организациях штатов, открыто заявляли, что «аболиционистский» курс республиканской администрации оказался «опасным не только для института рабства, но и для всей политической системы американского общества». Они предлагали избирателям «провалить аболиционистов на выборах и восстановить действие конституционных принципов на Севере»86. Политические амбиции представителей «медноголовой» оппозиции были чрезвычайно высокими. Достаточно сказать, что на губернаторских выборах в Огайо в качестве кандидата «мирной» фракции демократической партии баллотировался К. Вэллэндихэм, высланный из страны87. Умеренные «военные» демократы, продемонстрировавшие свое негативное отношение к антирабовладельческим мероприятим правительства, но тем не менее обладавшие «большей свободой действий», рассматривались «медянками» как потенциальные союзники на выборах88. Фракция «военных» демократов была объектом совершенно иного отношения со стороны «медноголовых». Последние считали, что «в природе не может существовать такое явление, как «военный» демократ, ибо, если человек поддерживает войну, он должен выступать в поддержку военной политики правящей партии с ее явной тенденцией к разрушению конституции и Союза»89. Таким образом, они практически отказывали представителям «военной» фракции в праве принадлежать к демократической партии.

«Военные» демократы были столь же критически настроены по отношению к «медноголовым». Лозунг восстановления «Союза, каким он был», «военные» демократы считали насквозь лживым, так как «мирное сосуществование свободы и рабства, как это было ранее, стало невозможно»90. Поведение представителей «мирной» фракции, намеренно обострявших межпартийные отношения и навязывавших общественному мнению дискуссии на партийные темы, вызывало их осуждение. Они были по-прежнему уверены, что война — «неподходящее время для активной деятельности партий»91. Позиция последователей и соратников Вэллэндихэма представлялась «военным» демократам предательской, несовместимой с самим именем демократической партии. «Военные» демократы были уверены, что «свобода слова не является лицензией на предательство» и что аресты пособников мятежа продиктованы военной необходимостью92.

Умеренные «военные» демократы осудили практику использования арестов нелояльных лиц, которая, по их мнению, могла привести администрацию лишь к одному результату — расколу общественного мнения Севера и утрате доверия к правительственной политике93. Однако при этом они вовсе не обнаружили стремления сближаться с представителями «медноголовой» оппозиции. «Осуждая арест Вэллэндихэма, наши демократы выступили с одобрением лишь его права призывать к установлению мира, но ни в коем случае не с одобрением самих призывов к миру»,— писал известный лидер умеренной группировки С. Кокс94.

В результате новой расстановки сил в демократической партии «мирным» демократам не удалось в 1863 г. провести на губернаторский пост ни одного своего кандидата. Доля голосов, поданных за кандидатов от демократической партии, в штатах Среднего Запада катастрофически упала95. Освобождение долины реки Миссисипи от контроля мятежников способствовало нормализации жизни в этом регионе, который ранее из-за сложившихся в нем экономических трудностей считался главным бастионом «медноголовой» оппозиции. Активизация народного движения в защиту Союза помешала распространению в массах избирателей-демократов правоэкстремистских воззрений. Следует отметить также, что «мирная» фракция дискредитировала себя участием в открытых выступлениях против правительственного курса ведения войны. Так, «мирные» демократы Нью-Йорка инспирировали летом 1863г. выступления рабочих ирландского происхождения против эмансипации бывших рабов и против воинской обязанности, что дало республиканцам и лояльным демократам право обвинять их в пособничестве мятежу96.

Поражение демократов на выборах 1863 г. практически свело на нет тенденцию к сближению «мирной» и умеренной «военной» фракций под эгидой «медянок», возникшую в 1862 г. Умеренные «военные» демократы с полным правом могли обвинять своих «мирных» коллег в тех неудачах, которые постигли их партию. «Победа была у нас в руках, — писал один из лидеров умеренной фракции, — но лишенные смысла призывы мистера Вэллэндихэма и его ближайших сторонников дали превосходный повод к тому, чтобы обвинить демократическую партию в оппозиции войне»97. Чтобы избежать подобных провалов в будущем, демократическая партия должна теперь уже прочно утвердить себя на платформе поддержки войны вплоть до ее успешного окончания, считали представители умеренных98. Многие демократы, ранее поддерживавшие программу «мирной» фракции, после поражения на выборах заявили о своем отказе от лозунга немедленного установления мира99.

Разработка новой политической линии в отношении оппозиции стала значительным вкладом республиканской партии в строительство основ межпартийных отношений. Если процесс партийно-политической борьбы по вопросу о принципах реконструкции выявил почву для компромисса между партиями и содействовал возникновению элементов межпартийного консенсуса, то новый курс республиканского руководства по отношению оппозиции определил партнеров правящей партии в политической структуре Севера в военный период. Таковыми окончательно стали «военные» и умеренные «военные» демократы. Политика республиканцев, нацеленная на раскол оппозиционного блока и изоляцию «мирной» фракции демократической партии, значительно ослабила угрозу политической дестабилизации на Севере. По существу она вызвала перегруппировку сил внутри демократической партии, от итогов которой зависело будущее межпартийных отношений. Во многом благодаря республиканцам те из демократов, которые не только на словах заявили о своей лояльности республиканской администрации в условиях войны, оказались втянутыми в политический процесс, строго регламентированный конституционными рамками.

Заключительная стадия формирования партийно-политической структуры Севера в военные годы проходила в условиях подготовки обеих партий к президентским выборам 1864 г. Выборы явились проверкой на прочность тех связей, которые возникли между партиями к этому времени. Во многом характер межпартийных отношений зависел и от положения внутри каждой из партий на заключительном этапе войны.

Идейные конфликты между различными группировками республиканцев, определявшие направления и формы внутрипартийной борьбы на всем протяжении войны, могли представлять особую опасность для партии в период президентской избирательной кампании. Политическое маневрирование Линкольна, имевшее целью достичь возможно более высокой степени консолидации партийных рядов путем примирения интересов различных фракций, приводило к достаточно успешным результатам. Но кристаллизация идейных воззрений различных республиканских группировок в вопросе о принципах реконструкции неумолимо сталкивала их друг с другом, ставя под угрозу президентский план установления гармонии в партии.

Хотя идея переизбрания Линкольна, бесспорно, доминировала в партии, определенная часть радикальных республиканцев придерживалась иного мнения на этот счет. Представители этой группировки считали, что радикальная фракция, усилившая свои политические позиции в конгрессе и правительстве и укрепившая массовую базу за счет движения в защиту Союза, вполне может претендовать на выдвижение собственного кандидата на выборах. Дополнительным поводом для самостоятельного выступления радикалов стало решение Линкольна поручить руководство проведением руконструкции в штате Луизиана известному своими прорабовладельческими настроениями генералу Бэнксу. Внесенный на рассмотрение сената и палаты представителей законопроект Уэйда — Дейвиса, предлагавший в противовес линии президента радикальный вариант реконструкции Юга, получил значительную поддержку в конгрессе и стал первым свидетельством успеха независимых действий радикалов100.

Недовольные реконструктивной политикой президента, радикалы приступили к созданию новой партии «Радикальная демократия». Платформа этой партии, утвержденная на учредительном съезде в Кливленде (Огайо), требовала решительно подавить мятеж и восстановить Союз, принять конституционную поправку, запрещающую существование рабства на всей территории США, предоставить конгрессу исключительные права в осуществлении реконструкции. Важнейшим положением платформы стало требование конфискации земель мятежников и распределения их между солдатами и свободными поселенцами101. Кандидатом радикалов в президенты был избран широко известный своими антирабовладельческими настроениями генерал Дж. Фримонт, кандидатом в вице-президенты стал генерал Дж. Кокрейн, обладавший значительной поддержкой в северо-восточных штатах.

Бурная реакция республиканцев на кливлендские события показала, насколько серьезно воспринималась ими накануне выборов возможность изменения баланса политических сил в результате образования новой партии. Совершенно явственно возникла угроза поражения Линкольна на выборах. Умеренные и консервативные республиканцы были едины в мнении, что кливлендское движение может принести республиканской партии только вред, что оно будет содействовать дальнейшему расколу общественного мнения на Севере102. Весьма негативную оценку давали деятельности кливлендских «радикальных демократов» и те радикальные республиканцы, которые остались в партии. Подобно Дж. Эшли, они считали, что отделение части радикалов будет иметь «разрушительные» для них последствия, в частности, из-за политической некомпетентности Фримонта103. Все они склонялись к мысли о необходимости переизбрания Линкольна, утверждая, что «если он и не идет вперед так же быстро, как некоторые из нас, он все же никогда не повернет назад»104.

Линкольн, опасавшийся раскола правящей партии накануне выборов, в то же время не желал идти на уступки радикалам в вопросе о принципах реконструкции. Он понимал, что осуществление президентского плана реконструкции является залогом существования сложившегося уровня межпартийных отношений. Включив в платформу республиканской партии одно из важнейших требований радикалов — о незамедлительном принятии антирабовладельческой поправки к конституции105 — и обеспечив некоторые уступки радикальным «инсургентам» в области патронажа, Линкольн сумел добиться воссоединения радикалов с республиканцами и сохранить при этом в неприкосновенности умеренно-консервативный курс в вопросе о плане реконструкции.

Отсутствие в республиканской платформе радикальных требований в отношении программы реконструкции означало, что лидеры партии по-прежнему заинтересованы в сохранении и развитии консенсуса с демократами в этом вопросе. Со своей стороны и демократы продемонстрировали подобную же заинтересованность. На национальном партийном конвенте в Чикаго кандидату умеренной фракции Дж. Макклеллану противостоял кандидат «медноголовых» демократов Г. Сеймур, который к этому времени прочно связал себя с крайне правой группировкой партии. Умеренные «военные» демократы, в ходе борьбы на конвенте утвердившие свою монополию на выдвижение кандидата в президенты, пошли на соглашение с «медянками», предоставив им исключительное право на разработку партийной платформы. Платформа демократической партии призывала к немедленному прекращению военных действий и заключению мира с конфедератами. Однако накануне выборов кандидат в президенты Дж. Макклеллан опротестовал основное положение платформы, высказавшись за решительное продолжение войны до победного конца в полном соответствии с воззрениями умеренных «военных» демократов106. С переходом руководства в руки последних партия оппозиции существенно расширила свои возможности политического маневрирования. Хотя кандидат демократической партии уступил победу лидеру республиканцев Линкольну, общие итоги президентских выборов выглядели весьма обнадеживающе для демократов. Макклеллан получил 45% общего числа голосов, поданных избирателями (за Линкольна было подано 2 330 тыс. голосов, за Макклеллана — 1 836 тыс.). Это свидетельствовало о возросшей силе демократов, об определенном расширении их массовой базы за счет категорий избирателей, недовольных политикой правящей партии, в первую очередь иммигрантов и беднейших слоев населения, положение которых в годы войны было весьма тяжелым. Усиление конкурентоспособности демократической партии объяснялось сменой партийного руководства и отказом новых лидеров от непопулярной в массах «мирной» программы.

Перегруппировка в лагере демократов, приведшая к усилению позиции умеренной «военной» фракции, стала важнейшей причиной переориентации программных положений партии об отношении к войне и планам реконструкции. Сопротивление умеренных и консерваторов в республиканской и демократической партиях новой радикальной инициативе в вопросе о программе реконструктивной политики — биллю Эшли, еще более радикальному, нежели законопроект Уэйда— Дейвиса, — стало заметной вехой в процессе укрепления позиций межпартийного умеренно-консервативного блока107. Одобрение обеими партиями антирабовладельческой поправки к конституции США на заключительном этапе войны упрочило достигнутый уровень отношений между ними и расширило перспективы дальнейшего развития межпартийного согласия108. Умеренно-консервативный консенсус в вопросе о программе реконструкции стал катализатором складывания политической структуры Севера в период войны, завершившегося после президентских выборов 1864 г. распределением между партиями их «компромиссных» обязанностей. Повышение удельного веса компромиссных аспектов во взаимоотношениях партий в этот период не привело, однако, к отходу республиканской партии от твердой антирабовладельческой позиции. Наоборот, именно демократическая партия, для того чтобы оплатить свое участие в межпартийном блоке, была вынуждена пойти на уступки республиканцам в вопросе о рабстве.

Партийно-политическая структура военного времени, сложившаяся на Севере США, была организационным оформлением партийной перегруппировки, протекавшей на Севере в экстремальных условиях войны. Однако в рассматриваемый период восстановление двухпартийной системы даже на Севере оказалось неосуществимым делом. Система двух ведущих партий, основной задачей которой является защита сложившегося социально-экономического строя, может существовать лишь при наличии согласия между партиями в решении кардинальных вопросов, стоящих перед обществом. В период гражданской войны, когда одна из партий в противовес другой намеревалась существенно изменить устаревший общественный строй, основанный на применении рабского труда, и привести его в соответствие с новым, более высоким уровнем развития производительных сил, ни о какой согласованности глобальных интересов партий не могло быть и речи. Партии на Севере США пока еще только определяли эмпирическим путем сферы соприкосновения своих интересов.

На политической арене Севера действовала комбинация ведущих партий, внешне напоминавшая двухпартийную систему, но лишенная внутреннего стержня последней — эластичного баланса между консенсусными и альтернативными началами в межпартийных отношениях. Объективные задачи политической структуры военного времени были гораздо скромнее задач классической двухпартийной системы: она была призвана предотвратить превращение партий на Севере в антагонистические организации, снять угрозу, политической дестабилизации, чреватой военной катастрофой. Партийно-политическая структура Севера была нацелена на то, чтобы не допустить углубления буржуазно-демократических преобразований в стране, предотвратить возможность установления революционно-демократической диктатуры радикальных республиканцев. По сути дела, складывание ее стало неким подобием испытательного процесса, в ходе которого происходила адаптация партий к социально-экономическим итогам революции, их «привыкание» друг к другу, определялись место и роль обеих партий в будущей двухпартийной системе.

3. Воссоздание двухпартийной системы в период Реконструкции

С окончанием гражданской войны 1861 — 1865 гг. которая положила конец спорам о судьбе института рабства, открылся новый период в истории США —период постепенного перехода к монополистическому капитализму. С устранением рабства было снято основное препятствие на пути развития капитализма в стране. Вместе с тем период Реконструкции (1865—1877), второй, заключительный этап американской буржуазно-демократической революции середины XIX в., должен был подвести и закрепить итоги гражданской войны. На всем его протяжении продолжалась партийная перегруппировка, которая началась еще в 50-е годы. Именно в период Реконструкции было завершено складывание новой двухпартийной системы.

Чтобы закрепить свою победу в гражданской войне, северянам необходимо было осуществить комплекс социально-экономических и политических мер, которые позволили бы перестроить южные штаты на новый, капиталистический лад. Эта задача решалась в противоборстве с плантаторской олигархией Юга, которая, несмотря на свое полное военное поражение, продолжала еще некоторое время сохранять экономическое господство и определенное политическое влияние в южных штатах. Плантаторы стремились добиться фактического восстановления рабства путем введения так называемых «черных кодексов» — законодательных актов, призванных зафиксировать неравноправие негров во всех областях экономической и политической жизни. Именно по вопросам, составлявшим сущность нового этапа революции (к ним относились реорганизация хозяйства Юга и органов власти в южных штатах, предоставление неграм гражданских и политических прав, восстановление Союза), велась в первые годы периода Реконструкции партийно-политическая борьба.

Говоря о расстановке классовых сил, нужно отметить, что на наиболее революционных позициях среди всех политических групп и классов стояли в период Реконструкции негритянские массы109. Требования негритянского населения по аграрному вопросу отличались радикализмом, однако борьба негров за осуществление популярного у них лозунга «40 акров и мул» была стихийной, во многом непоследовательной.

В конфискации плантаторских земельных владений с последующим их разделом были заинтересованы не только негритянское население, но и мелкие белые фермеры Юга. На этой основе сложился союз между белыми фермерами Юга и освобожденными неграми. Руководство им взяла на себя в первые годы Реконструкции радикально настроенная часть буржуазии Севера, опасавшаяся попыток со стороны плантаторов ревизовать итоги гражданской войны.

Фермеры Севера после принятия закона о гомстедах постепенно теряли заинтересованность в продолжении революционных преобразований. Рабочий класс США пока не обладал достаточной политической зрелостью, и в период Реконструкции о нем еще нельзя говорить как о движущей силе революции.

Период Реконструкции можно подразделить на три этапа:

  1. Этап «президентской» Реконструкции — временное отступление буржуазно-демократической революции, попытка реакционных сил на Юге вновь перейти в наступление, вернуть утраченные привилегии (1865 — середина 1866 г.).
  2. Этап «радикальной» (или «конгрессовской») Реконструкции—установление революционно-демократической диктатуры республиканцев в южных штатах, проведение наиболее радикальных мероприятий периода Реконструкции (конец 1866—1868 г.).
  3. Этап свертывания Реконструкции — развитие буржуазно-демократической революции по нисходящей линии (1869—1877).

Ко времени окончания гражданской войны внутри республиканской партии продолжали существовать три фракции: консервативная, радикальная и умеренная.

Представители консервативной фракции партии считали, что военное поражение Юга в гражданской войне и отмена рабства вполне обеспечивают господство капиталистического Севера в стране, вследствие чего нужно отказаться от дальнейшей борьбы с плантаторами и пойти на союз с ними.

Радикальные же республиканцы хотели как можно более полно подорвать основы не только политического, но и экономического могущества бывших рабовладельцев, выступали за конфискацию их собственности. Наиболее передовая часть представителей этой фракции требовала не только конфисковать плантаторские латифундии, но и наделить землей освобожденных негров и мелких фермеров Юга. Радикальные республиканцы считали также необходимым в ходе проведения скорейшего переустройства южных штатов на буржуазной основе предоставить негритянскому населению основные гражданские права. Среди радикалов наиболее известны были Т. Стивене, Ч. Самнер, Б. Уэйд, Дж. Джулиан.

Представители умеренных республиканцев не поддерживали, в отличие от многих представителей радикальной фракции, требование конфискации собственности недавних мятежников-рабовладельцев. По вопросу о статусе негритянского населения республиканцы, относящиеся к этой «прослоечной» фракции партии, также занимали более умеренную в сравнении с радикалами позицию: поддерживая идею предоставления гражданских прав освобожденным от рабства неграм, они возражали против наделения их избирательным правом.

По окончании войны практически не существовало общенациональной демократической партии. Южные демократы, среди которых в годы войны большинство составляли сторонники сецессии и меньшинство — антисецессионисты, в начале 1865 г. выступали за немедленный допуск штатов Юга в Союз, что позволило бы им послать своих представителей в национальный конгресс и законодательным путем добиваться сохранения доминирующего положения на Юге плантаторской олигархии, которая была их опорой. Большинство представителей южных демократов решительно протестовали против предоставления свободы неграм на Юге и тем более наделения их какими бы то ни было правами110.

«Военные» и «мирные» демократы Севера после окончания войны выступали за немедленный вывод войск Севера с территорий оккупированных ими южных штатов и передачу управления местным органам власти. Большинство северных демократов выступали также против конфискации латифундий у плантаторов Юга и тем более против лозунга «40 акров и мул». Однако, в отличие от «мирных», «военные» демократы были склонны к некоторым политическим уступкам в пользу победившего в войне Севера, преследуя при этом цель как можно скорее восстановить Союз и в перспективе возродить могущество и конкурентоспособность своей партии в национальном масштабе. В частности, они не возражали против предоставления негритянскому населению гражданских (а иногда даже избирательных) прав, хотя возможность этого и обставлялась различными условиями. Некоторые члены «военной» фракции считали допустимой конфискацию собственности наиболее активных мятежников в южных штатах.

Важно отметить, что после окончания войны «военные» и большинство «мирных» демократов Севера не выступали против 13-й конституционной поправки, предусматривавшей запрет рабства на всей территории страны. Государственный секретарь консервативный республиканец У. Сьюард указывал, что поддержка демократами 13-й поправки сделала бы возможным для администрации проведение «великодушной (в отношении Юга.—Авт.) политики мира и реконструкции»111. Такая постановка вопроса отвечала надеждам северных демократов. Понимая уже тогда неизбежность определенных перемен в США, они рассчитывали, что, пойдя на такую уступку победившей стороне, как принятие 13-й поправки (тем более, что вопрос о рабстве в ходе войны был практически решен), взамен можно будет добиться от республиканцев как можно менее радикального плана реконструкции.

После завершения военных действий продолжал существовать блок времен войны, объединивший «военных» демократов Севера, а также консервативных и умеренных республиканцев112. Эта коалиция противостояла, с одной стороны, радикальным республиканцам, с другой — «мирным» демократам, играя, таким образом, роль центра в политическом спектре. Еще правее «мирной» фракции находились демократы-южане.

Блокирование большинства умеренных и консервативных республиканцев, и «военных» демократов в рамках Союзной партии осуществлялось как в национальном конгрессе, так и на штатном и местном уровнях. Представители этого блока подчеркивали необходимость скорейшего примирения Севера и Юга, отказа от дальнейшей борьбы с плантаторами. Исходным пунктом борьбы между этой коалицией и радикалами в стенах конгресса США по вопросу о путях реконструкции был спор о том, остались ли мятежные штаты в составе Союза. Сецессия южных штатов, утверждали представители блока, противоречила закону, но не являлась предательством, и, следовательно, отделения южных штатов от Союза не было. Федеральному правительству изменил» только личности, сами же мятежные штаты оставались в составе Союза и сохранили поэтому все свои права, в том числе право представительства в национальном конгрессе. На основе этих рассуждений отрицалось право федерального правительства вмешиваться во внутренние дела бывших мятежных штатов или ставить им какие-либо условия113. Такую позицию полностью разделяли и «мирные» демократы Севера.

Радикалы, напротив, утверждали, что 11 мятежных штатов вышли из Союза и потеряли соответствующие права, поэтому возвращение их в. Союз должно происходить на условиях, которые будут выдвинуты победившим Севером. Радикальные республиканцы даже предлагали рассматривать штаты Конфедерации как покоренную в результате войны территорию. При этом важнейшей гарантией прочности результатов победы Севера в войне радикалы считали предоставление негритянскому населению в южных штатах гражданских прав и наделение его правом голоса114.

Северные демократы, консервативные и поддерживавшие их умеренные республиканцы отстаивали идею восстановления Союза с упором на «права штатов». Они хотели, чтобы Реконструкция была как можно менее последовательной. Радикалы же стремились восстановить Союз на более отвечающей потребностям капиталистического государства основе централизации при очевидном приоритете федерального правительства над штатными. Они настаивали на такой политике Реконструкции со стороны Севера, которая предусматривала бы не только закрепление основных итогов войны, но и проведение дальнейших преобразований в русле создания условий для более быстрого развития страны по капиталистическому пути.

События, произошедшие весной 1865 г., явились причиной значительной перестановки политических сил в стране.

14 апреля 1865 г. был убит А. Линкольн. Новый президент страны Э. Джонсон начал осуществлять более консервативную программу Реконструкции по сравнению с планами Линкольна. Так, он не выдвигал в качестве условия образования новых правительств в южных штатах принесение присяги на верность не менее чем 1/1.0 частью прежних избирателей, что предусматривалось ранее планами Линкольна, значительно упростил и облегчил для бывших мятежников принесение этой присяги115. В отличие от Линкольна новый президент оставил за собой право помилования лиц, не подлежавших амнистии, причем впоследствии широко этим правом пользовался.

Джонсон выступал за скорейшее возвращение южных штатов в состав Союза. Условием этого должна была стать ратификация их легислатурами конституций, включающих в себя 13-ю поправку. Легислатуры также должны были заявить о недействительности сецессии. После выполнения всего лишь этих двух требований южные штаты становились бы полноправными членами Союза116.

Наконец, новый президент высказался в пользу того, чтобы каждый штат в отдельности сам решал вопрос о том, нужно ли предоставить гражданские и политические права негритянскому населению, а если нужно, то в каком объеме и при каких условиях. Вводить всеобщее избирательное право без согласия большинства населения, указывал он, значило бы отрицать «самое главное право народа — возможность управлять самим собой»117.

Предложенная Джонсоном программа Реконструкции являлась практически планом помощи разгромленному в войне рабовладельческому Югу. Она давала повод плантаторской олигархии южных штатов надеяться на частичное восстановление позиций, потерянных ими в результате поражения в войне. Политика Джонсона вызывала все большее удовлетворение на Юге, хотя сам президент по вполне понятным причинам предпочитал не заявлять открыто о своей близости к плантаторам. Видный южный демократ Р. Хантер говорил: «Президент поведет за собой… весь Юг, если он будет продолжать эту несомненно верную политику»118.

Президентская программа Реконструкции получила одобрение и у северных демократов, что свидетельствовало о значительном сближении позиций «военной» и «мирной» фракций партии. Нью-йоркская «World» — одна из ведущих демократических газет, охарактеризовала Джонсона как «демократа, следующего демократическим принципам»119. Конвент северных демократов, собравшийся в начале сентября 1865 г., в специальной резолюции одобрил президентскую программу Реконструкции120.

На почве поддержки политики Джонсона началось сближение южных и северных демократов. Это сближение осуществлялось путем перехода северного крыла партии на более реакционные позиции по сравнению с теми, которые оно занимало на заключительном этапе войны и сразу же после ее окончания, на позиции, близкие к позициям южан. Все демократы требовали теперь немедленного возвращения штатов Юга в Союз, резко критиковали деятельность и сам факт продолжавшегося функционирования временных оккупационных правительств северян в южных штатах. Значительно более реакционной становилась и позиция «военных» демократов Севера по негритянскому вопросу (различия между «военной» и «мирной» фракциями все больше стирались). Северные демократы никак не комментировали принятие легислатурами южных штатов в 1865—1866 гг. «черных кодексов», предусматривавших дискриминацию негритянского населения в самых различных областях жизни. Когда хулиганствующие группы белых , граждан спровоцировали антинегритянские погромы в Мемфисе и Новом Орлеане, северные демократы не замедлили объявить эти события совершенно естественным результатом постоянного, мелочного вмешательства оккупационных войск в дела на местах121.

Результатом крупных изменений в расстановке сил в демократической партии был распад сложившейся в годы войны коалиции консервативных и умеренных республиканцев с демократами Севера. Одновременно с этим происходило сближение многих консервативных и умеренных республиканцев с радикальной фракцией партии, приведшее к объединению большей части республиканцев на радикальной платформе. Действовать в направлении консолидации партии на более радикальных позициях заставляли неудовлетворенность республиканцев президентской программой Реконструкции и быстрое сплочение их политических противников — демократов. Республиканцы опасались, что политика Джонсона в условиях поддержки ее объединявшейся демократической партией может привести к утрате уже осуществленных ими в ходе войны преобразований. Американской же буржуазии, в первую- очередь крупной, необходимо было добиться таких буржуазных преобразований на Юге, которые предотвращали бы всякую возможность восстановления рабовладельческой системы и вместе с тем гарантировали бы сохранение господства буржуазии на федеральном уровне. В ситуации, сложившейся после прихода к власти Джонсона, республиканцы под давлением народных, прежде всего негритянских, масс вынуждены были заходить дальше этих целей, настаивая на проведении радикального варианта реконструкции. Тем самым подтверждался «вывод, который сделан был Энгельсом из истории великих буржуазных революций Запада, именно: чтобы добиться даже только того, что непосредственно необходимо буржуазии, революции надо было зайти дальше требований буржуазии»122.

Уже в апреле — мае 1865 г. в ряде штатов Севера и Среднего- Запада прошли дискуссии среди республиканцев по вопросу о президентском плане Реконструкции. В ходе их большинство представителей консервативной и умеренной фракций партии поддержали радикалов, выступавших за лишение политических прав наиболее активных участников мятежа и за предоставление освобожденным неграм в южных штатах права голоса123.

Для привлечения на свою сторону умеренных и консерваторов, радикальные республиканцы с лета 1865 г. еще более активно обвиняли демократов в предательстве, в жестокой эксплуатации негров. Утверждалось, что Джонсон целиком перешел на сторону южан и что его кадровая политика, в частности, направлена на то, чтобы снимать с административных постов республиканцев, не согласных с президентской программой Реконструкции124.

Некоторые представители консервативной и, реже, умеренной фракций республиканской партии не могли сразу определить свок> позицию. В течение второй половины 1865 г. колебался, например,, видный деятель партии О. Мортон. Не соглашаясь с радикалами по пункту о немедленном предоставлении неграм избирательных: прав, он поддерживал идею Джонсона о постепенном наделении, гражданскими правами негритянского населения с предоставлением каждому штату в отдельности возможности решать вопрос о          том, дать освобожденным неграм право голоса или нет125. Однако в декабре 1865 г. Мортон выразил неудовольствие содержанием, ежегодного послания президента конгрессу126, а в апреле 1866 г., отметив, что умеренные и большинство консервативных республиканцев действуют вместе с радикалами, заявил о своей принадлежности к этому лагерю127.

Более сплоченными выглядели республиканцы в тех штатах Севера и Запада, где демократы имели значительное влияние (например, в Иллинойсе, Огайо, Индиане), что объяснялось опасением перехода политической инициативы здесь к организациям .демократической партии. Но и в тех штатах, где политическое влияние демократов было минимальным, происходил выход- республиканцев из лагеря президента. В августе 1866 г. консервативный республиканец Г. Уэллс, бывший в то время министром военно-морского флота США, констатировал в своем дневнике, что«ряды сторонников радикальной политики Реконструкции Юга обширны и сплоченны»128.

О консолидации большинства республиканцев на радикальных позициях свидетельствовала и деятельность республиканской партийной фракции в 39-м конгрессе США. Например, при голосовании по первому Акту о Реконструкции, имевшему радикальное содержание, республиканцы внушительным большинством — 109 голосами против 55 — добились его принятия129.

Политику Джонсона поддержала лишь очень небольшая часть консервативных республиканцев. Среди них были Г. Уэллс, сенаторы Дж. Дулиттл из Висконсина, Э. Коуэн из Пенсильвании И некоторые другие. Попытка президента сформировать широкую коалицию демократов и консервативных республиканцев, для чего летом 1866 г. в Филадельфии была созвана конференция его сторонников, закончилась неудачей: лишь крайне ограниченное число республиканцев одобрило ее созыв и приняло в ней участие.

Но конференция в Филадельфии имела важное значение для демократов, явившись определенным этапом в воссоединении северного и южного крыльев партии. Впервые с 1860 г. северные и южные демократы собрались вместе, фактически наметив общую тактику партии в преддверии предстоящих промежуточных выборов 1866 г. «Я ожидал лучших результатов от Филадельфийской конференции, — писал бывший вице-президент южной Конфедерации А. Стефенс, — однако ее неудача неожиданно дает неплохие плоды»130. Безуспешность попытки привлечь на свою сторону основную часть консервативных республиканцев дала многим представителям демократической партии, в том числе ее северного крыла, повод настаивать на еще более решительной и полной поддержке Джонсоном требований южан131.

Таким образом, на первом этапе периода Реконструкции произошло новое размежевание политических сил, приведшее, с одной стороны, к консолидации демократов на консервативной основе, а с другой — к сдвигу республиканской партии влево, в результате которого она заняла самые радикальные в своей истории позиции132. Подходы партий к вопросам буржуазно-демократических преобразований в этот период оказались почти полярными. Налицо была чрезвычайно высокая степень альтернативности в межпартийных отношениях.

Во второй половине 1866—1867 гг. в стране были проведены наиболее далеко идущие буржуазно-демократические мероприятия периода Реконструкции. Еще летом 1866 г. была принята 14-я поправка к Конституции США. В соответствии с ней, в случае, если какая-либо часть взрослого населения любого штата лишалась права голоса, соответственно уменьшалось и число членов палаты представителей от этого штата в национальном конгрессе. Хотя поправка не предоставляла прямо право голоса негритянскому населению, ясно, что направлена она была именно на это.

С осени 1866 г. инициатива в осуществлении мероприятий Реконструкции перешла к конгрессу, где радикальных республиканцев поддержали умеренные и многие консерваторы. Именно поэтому второй этап периода Реконструкции носит название «конгрессовского». Был создан Комитет 15-ти, руководивший Реконструкцией Юга. Главенствующие позиции принадлежали в нем радикалам. В 1867 г. Юг был разделен на 5 военных округов. На их территорию вошли федеральные войска. В южных штатах были созданы временные республиканские правительства.

На втором этапе периода Реконструкции демократы единым фронтом выступали против мероприятий, проводившихся республиканцами в целях закрепления итогов войны 1861—1865 гг. Исчезли «военная» и «мирная» фракции демократов Севера. Все представители партии — и южане и северяне — считали «конгрессовскую» Реконструкцию незаконной и настаивали на ее прекращении. В конгрессе представители демократов Севера вместе с южанами продолжали требовать немедленного возвращения южных штатов в состав Союза с предоставлением им всех вытекающих отсюда прав.

Вместе с тем постепенно менялось отношение южных демократов к 13-й поправке. В условиях осуществления республиканцами радикальных мероприятий Реконструкции для южан все более становилось ясно, что споры по этому вопросу просто потеряли смысл — возвращение к рабству было уже невозможно. Этот факт имел очень важное значение. Он свидетельствовал о начавшемся и весьма успешно развивавшемся процессе адаптации демократической партии к новым социально-экономическим условиям, складывавшимся в стране в ходе буржуазно-демократической революции. Демократам пришлось смириться с основным итогом войны — отменой рабства на всей территории Соединенных Штатов. Если на «президентском» этапе периода Реконструкции, поддерживая политику Джонсона, они надеялись на возможность движения вспять, может быть, вплоть до восстановления довоенного социально-экономического статуса Юга, то теперь, когда республиканцы показали, что они не уступят в этом, главном, вопросе революции, большинство демократов, особенно на Севере, осознали необратимость основных изменений в стране.

Одновременно с этим к концу 1867 г. начал слабеть радикальный запал республиканской партии. К этому времени основные задачи революции были выполнены. Все большая часть республиканцев с конца 1867 — начала 1868 г. сомневалась в необходимости продолжать прежнюю политику. Консервативные и многие умеренные деятели партии считали теперь, что ей следует идти дальше менее радикальным курсом.

Расхождения между радикалами с одной стороны и консервативными и большинством умеренных республиканцев с другой отчетливо обозначились, когда в конце 1867 г. радикалы потребовали импичмента (привлечения к судебной ответственности и смещения) президента Джонсона. Но многие консерваторы и умеренные, считавшие эту меру уже излишней133, в декабре 1867 г. проголосовали в палате представителей против обсуждения резолюции, требовавшей импичмента. В январе — феврале 1868 г. ходили даже упорные слухи о возможности раскола в республиканской партии и образования партии «консервативных республиканцев», которая отличалась бы от демократов лишь признанием необходимости предоставить освобожденным неграм избирательные права134. Радикальная фракция продолжала выступать за дальнейшее закрепление и расширение буржуазно-демократических преобразований, настаивая, в частности, на более жесткой линии в отношении бывших мятежников.

В феврале 1868 г. радикальные республиканцы все же добились того, что вопрос об импичменте президента был поставлен в конгрессе на голосование. После того как палата представителей проголосовала за импичмент, Джонсон недвусмысленно продемонстрировал свою готовность пойти на компромисс с радикалами: он не наложил вето на принятый конгрессом 26 февраля четвертый Акт о Реконструкции (хотя в отношении предыдущих трех Актов он свое право вето применял). Это явилось для консервативных и поддерживавших их умеренных республиканцев определенным свидетельством того, что президент уже не опасен как политический противник. В результате 7 консервативных республиканцев выступили в сенате за оправдание президента, и исход голосования оказался в его пользу135.

С этого времени инициатива в республиканской партии перешла к консерваторам, которые взяли курс на свертывание Реконструкции. Буржуазия начала переход к этому новому курсу, поскольку понимала, что ее господству в стране уже ничто по-настоящему не угрожает. Радикальная фракция стала терять свое влияние в партии. Консерваторы и умеренные оттеснили Т. Стивенса, Ч. Самнера и других радикальных республиканцев от руководства партией. Например, Стивене после отклонения сенатом резолюции об импичменте уже не имел прежнего влияния в партии (в том же 1868 г. он умер). Лишился своего влияния и удалился с политической арены один из виднейших радикалов — Дж. Джулиан. В начале 1869 г. после неудачи на выборах в сенат отошел от активной политической деятельности Б. Уэйд. Ч. Самнер был снят с поста председателя комитета по иностранным делам сената. Некоторые из радикалов примкнули к умеренным или даже консерваторам, отказываясь от своих убеждений времени войны и первых этапов периода Реконструкции. К середине 70-х годов радикалы практически сошли с политической арены.

Предвыборная программа республиканской партии в 1868 г. содержала пункты о необходимости достигнуть примирения на Юге, отменить ограничения южан в правах, «как только позволят обстоятельства»136.

Таким образом, с конца «конгрессовского» этапа периода Реконструкции началась идеологическая переориентация республиканской партии. Республиканцы вступали на путь превращения в партию крупного капитала.

Этот процесс шел параллельно с адаптацией демократической партии к новым условиям социально-экономического развития страны. Свертывание Реконструкции республиканцами было бы невозможным без признания демократами основных итогов войны, без перестройки самой демократической партии. В преддверии «выборов 1868 г. большинство северных демократов (в том числе и бывших «мирных»), выступая за скорейшее прекращение Реконструкции, утверждали вместе с тем, что «не угрожающие речи, а признание результатов войны должно стать курсом Юга»137. Характерно, что в 1868 г. Э. Джонсон, которого поддерживали южане, был отвергнут конвентом демократической партии как ее кандидат в президенты. Выбран же был северянин Г. Сеймур, — бывший губернатор штата Нью-Йорк. Он недвусмысленно заявил: «Вопрос о рабстве в настоящее время мертв»138. В результате выборов 1868 г. демократическая партия несколько увеличила свое представительство в конгрессе США.

Адаптация демократов к новым социально-экономическим условиям успешно завершилась на заключительном этапе периода Реконструкции — этапе свертывания республиканцами буржуазно-демократических мероприятий на Юге. К осознанию того, что ва первый план выходят вопросы, связанные с новым этапом истории США, с ускоренным развитием страны по капиталистическому пути, постепенно приходили и южане, и бывшие «мирные» демократы. В 1871 г. даже К. Вэллэндихэм, возглавлявший «мирных» демократов в годы гражданской войны, призвал демократическую партию к «новой линии поведения», заявив, что «с тех «пор, как новые поправки к Конституции стали законом, разговоры о них напрасны и бессмысленны»139.

Ускорившаяся идеологическая переориентация демократической партии сделала возможным решительный переход республиканцев к свертыванию Реконструкции. С 1869—1870 гг. революция начала развиваться по нисходящей линии. Республиканцы все меньше внимания проявляли к вопросу о статусе негритянского населения, сквозь пальцы смотрели на усиливавшийся разгул антинегритянской кампании на Юге, на появление там расистских организаций типа ку-клукс-клана.

Окончательно отбросив идею бесплатного наделения освобожденных негров землей, республиканская партия лишь поощряла плантаторов к продаже мелких участков земли. По сути дела, это был отказ от решительной борьбы с крупными землевладельцами. Такая политика явилась компромиссом между буржуазией Севера и землевладельческой олигархией Юга: оставляя экономическое господство в этом регионе страны за земельной аристократией, буржуазия Севера добивалась от нее безусловного отказа от попыток восстановить старую рабовладельческую систему.

Многие республиканцы продолжали считать, что было бы целесообразным сохранять в интересах контроля над голосами негритянских избирателей республиканские правительства Реконструкции на Юге. Но осуществить это оказалось трудно в связи с общей тенденцией на свертывание Реконструкции. Поэтому в рядах республиканцев все больше усиливалась оппозиция справа сохранению временных республиканских правительств в южных штатах. Одновременно на Юге поднимала голову реакция. Активизировали свою деятельность куклуксклановцы. В этих условиях демократы добились падения временных республиканских правительств в- 1869 г. в Теннесси, в 1870 г. в Виргинии и Северной Каролине, а в последующие несколько лет в Джорджии, Техасе, Алабаме, Арканзасе, Миссисипи. В тех же штатах, где республиканские правительства еще продолжали существовать, их влияние падало, они перестали поддерживать местные массовые организации. Правительство республиканца У. Гранта, пришедшее к власти в 1869 г., не пыталось изменить ход событий. Более того, 22 мая 1872 г. конгресс принял закон о всеобщей амнистии мятежников Юга, а в июне того же года было ликвидировано Бюро освобожденных.

Уделяя все меньше внимания вопросам Реконструкции Юга, республиканцы активно переходили в этот период к обсуждению «новых» вопросов — финансов, тарифов, налогов, стимулирования промышленности и выработке своих позиций по этим проблемам. Необходимость переориентации на проблемы капиталистического развития страны становилась все более ясной для обеих партий. Переход республиканцев и демократов к защите общих для них ценностей (хотя и при определенных различиях в способах решения общей задачи) является основным признаком, позволяющим говорить о происходившем в первой половине 70-х годов постепенном воссоздании двухпартийной системы. Именно на основе обсуждения вопросов, связанных с новым этапом в развитии страны, и перехода на позиции крупного бизнеса и было возможно восстановление системности во взаимоотношениях партий.

Сближение республиканцев и демократов, усиление консенсусных начал в их взаимодействии — характерные черты функционирования партий на этапе свертывания Реконструкции. В южных штатах консервативные республиканцы все чаще блокировались на местных выборах с демократами. Так было, например, в 1869 г. в Теннесси, в 1870 г. в Джорджии, в 1873 г. в Миссисипи, в 1874 г. в Алабаме140.

На выборах в 1872 г. были предприняты первые попытки блокирования демократов и части республиканцев на национальном уровне. Из рядов республиканской партии весной 1872 г. вышла группа ее членов, которая, одобрив уже проведенные мероприятия по Реконструкции Юга, потребовала отменить военное управление на Юге, амнистировать бывших деятелей Конфедерации и как можно скорее свернуть Реконструкцию. Эти республиканцы, называвшие себя «либеральными», утверждали, что курс на продолжение Реконструкции отвлекает внимание от гораздо более важных для страны вопросов. Группа выступала за борьбу с коррупцией, продажностью, гегемонией боссов в местных партийных организациях, политикой патронажа, требовала провести реформу гражданской службы. «Либеральные» республиканцы защищали доктрину прав штатов в противовес усилению центральной власти141.

На съезде этой группы было объявлено о создании либеральной республиканской партии. Ее позиция во многом импонировала демократам, выступавшим за полное прекращение Реконструкции Юга. Демократы надеялись на то, что блокирование с фракцией «либеральных» республиканцев может привести их к власти. На предвыборном конвенте демократической партии в июле 1872 г. большинство делегатов высказались за поддержку кандидата на президентский пост от «либеральных» республиканцев — Г. Грили. Однако часть демократов не поддержала его. Определенное воздействие здесь оказал тот факт, что до войны Грили принадлежал к партии вигов и был решительным политическим противником демократов.

На выборах 1872 г. демократы заключили ряд соглашений с «либеральными» республиканцами и на штатном уровне. В Иллинойсе, например, их конвенты начинались в один и тот же день, в одном городе, а затем они объявили себя объединенным конвентом демократов и «либералов». Был выдвинут совместный список кандидатур на пост губернатора штата и на многие другие должности142.

На выборах 1872 г. Грили потерпел поражение. За него проголосовало на 700 тыс. избирателей меньше, чем за кандидата республиканцев Гранта. Республиканская партия добилась заметного преобладания и в конгрессе: в палату представителей было избрано 203 республиканца, в сенат — 54, а демократов — соответственно 88 и 19143.

Если в 1872 г. демократы в блоке с «либеральными» республиканцами потерпели поражение, то результаты промежуточных выборов 1874 г. были уже иными. Экономический и сопутствовавший ему финансовый кризис 1873 г. со всей силой ударили по партии, находившейся у власти. Именно на нее возлагалась многими американцами ответственность за ухудшение экономического состояния страны, депрессию, безработицу, все другие последствия кризиса. Сыграло свою роль и заметное усиление позиций демократов в условиях затухания революции, особенно на Юге. В некоторых штатах, прежде всего на Среднем Западе, демократы и в 1874 г. выступали в союзе с «либеральными» республиканцами, многие из которых впоследствии перешли в демократическую партию. В итоге на конгрессовских выборах 1874 г. 23 из 45 штатов проголосовали за демократов. Под их контроль перешла палата представителей конгресса США (туда было выбрано 169 демократов и 109 республиканцев). Это произошло в первую очередь за счет южных штатов144. К тому моменту временные правительства республиканцев оставались лишь в Миссисипи (до 1875 г.), Южной Каролине, Луизиане и Флориде.

Не желая терять власть на национальном уровне и понимая, что бужуазия Севера, не менее чем южная земельная олигархия, опасается негритянских восстаний на Юге, республиканцы в преддверии выборов в 1876 г. были готовы пойти на переговоры с лидерами демократов. Последние также стремились к этому, надеясь добиться полного прекращения Реконструкции и полного вывода с Юга федеральных войск.

К этому времени от чрезвычайно высокой степени альтернативности, характеризовавшей отношения между республиканской и: демократической партиями на этапе радикальной Реконструкции,, не осталось и следа. И республиканцы и демократы внесли в ее преодоление свой вклад. По инициативе правящей партии были проведены необходимые в тех социально-экономических условиях буржуазно-демократические преобразования в стране, в том числе и на Юге. В первые годы Реконструкции в обстановке упорного сопротивления плантаторов Юга республиканцы занимали все более радикальные позиции. Это устраивало северную буржуазию, поскольку ей необходимо было закрепить свой успех, достигнутый в войне. Когда же стало ясно, что южане осознали необратимость уже осуществленных перемен и что демократы переходят к усвоению реалий нового этапа социально-экономического и политического развития страны, республиканская партия стала свертывать проведение дальнейших буржуазно-демократических преобразований. К концу периода Реконструкции она значительно поправела.

Свертывание Реконструкции было бы невозможным и без проходившей все более быстрыми темпами с конца 60-х годов идеологической переориентации демократов. Логика социально-экономического развития США поставила перед демократической партией дилемму — либо перестроиться, либо погибнуть, — и внутри пар­тии одержала верх линия на признание итогов гражданской войны. Демократы перестали быть организацией, в которой доминировали рабовладельцы, признали итоги войны и перешли к обсуждению вопросов капиталистического развития страны.

В этих условиях контроль над обеими партиями захватил набиравший силу большой бизнес. Он быстро занял господствующее положение не только в экономической, но и в политической жизни. На этой основе на заключительном этапе Реконструкции наконец, завершилась начавшаяся еще в 50-е годы партийно-политическая перегруппировка и сложилась новая двухпартийная система республиканцы—демократы. В этой новой системе партии выступали как партнеры (республиканцы — старший, демократы — младший), решая общую задачу поддержки крупного бизнеса. Материальную- базу для этого создавал процесс быстрого развития буржуазных отношений, набиравший темпы не только на Севере, но и на Юге. Хотя сельское хозяйство Юга и было отягощено полуфеодальными пережитками — прежде всего системой кропперства (издольной аренды), оно все же развивалось, по капиталистическому пути. Наряду с крупными хозяйствами, применявшими наемный труд, на Юге в результате распродажи бывших плантаций возникла множество мелких и средних фермерских хозяйств. Ускорилось строительство железных дорог, развивалась промышленность. Временные республиканские правительства Юга охотно отдавали общественные земли железнодорожным компаниям, предоставляли промышленникам налоговые и прочие льготы.

Новый двухпартийный механизм в США складывался в тот момент, когда буржуазно-демократическая революция развивалась по нисходящей линии, когда обе партии вели курс на свертывание Реконструкции. Этим в немалой степени определялся ярко выраженный консервативный характер воссоздававшейся партийной системы.

К середине 70-х годов обе партии выступали в целом за всемерное поощрение развития капитализма в стране и формирование адекватной ему политической структуры. Они осуждали политический радикализм. Различия между партиями сохранялись лишь в подходе к решению отдельных проблем, капиталистического развития. Так, большинство республиканцев (особенно северо-восточных) выступало за усиление протекционизма. В 1875 г. последовало самое высокое со времени гражданской войны повышение пошлин республиканской администрацией. Республиканцы считались партией твердой валюты. Лишь немногочисленная радикальная фракция выступала за выпуск «дешевых» денег.

Переориентация демократов на вопросы, связанные с бурным развитием капитализма в стране, привела к формированию внутри партии новых фракций — умеренной и консервативной. В первую входили главным образом южные и западные демократы, в то время как представители Северо-Востока составляли ядро консервативной фракции. Демократы Юга и западных штатов выступали за низкие тарифы, а организации демократов в Новой Англии поддерживали политику протекционизма145. Демократическая партия поддержала популярное среди фермеров требование продолжить выпуск гринбеков146. За это активно выступали представители умеренного крыла партии, т. е. демократы южных и западных штатов, где фермеры составляли значительную часть населения. Но большинство демократов Северо-Востока, представлявших консервативное крыло, было тесно связано с Уолл-стритом и настаивало на изъятии «дешевых» денег из обращения. Сторонников твердой валюты среди демократов возглавляли Г. Сеймур и С. Тилден.

Изменения, происшедшие в годы Реконструкции в идеологии и политическом курсе республиканской и демократической партий, отразились и на характере их массовой базы. Поправение республиканцев, переход гегемонии в партии к консервативному крылу привели к ее превращению в ярко выраженную партию крупного бизнеса. Вместе с тем влияние республиканцев среди фермерства и пролетариата значительно ослабло.

Стало отходить от республиканской партии и негритянское население. Правда, многие негры еще продолжали считать ее «своей» партией, заинтересованной в защите и поддержке освобожденных рабов. Демократы все еще оставались в их сознании расистской организацией. «Девяносто девять из ста, добросовестно выступавших за наши права, — говорилось в «Адресе конвента черных граждан к народу Алабамы» в 1867 г., — находились и; находятся в рядах республиканцев… Подавляющая часть тех, кто ненавидел нас и клеветал на нас, оставались и остаются в оппозиционной партии»147. Но, чем дальше, тем больше негры убеждались в том, что республиканцы вовсе не проявляют активности в деле осуществления требований черных граждан. Освобожденным от рабства неграм становилось все более ясным, что формальные политические права — это самое большее, что они смогли получить148. Конвент черных граждан Луизианы (1874) отмечал, что негры брошены, оскорблены республиканцами, которые согласились на компромисс с демократической партией. «Этот компромисс, — говорилось в его петиции президенту Гранту, — … дает демократам больше возможностей наживаться за счет нас…»149.

Важнейшей опорой демократической партии продолжали оставаться южные плантаторы. На Юге сторонники демократов вербовались также из рядов мелкой и средней буржуазии, которая ввиду пока еще недостаточной развитости промышленности южных штатов была тесно связана с плантационной экономикой. Демократы все больше увлекали за собой также и белых фермеров Юга, разоряемых банками и железнодорожными компаниями, недовольных налоговой политикой республиканских правительств Реконструкции. Различия в социально-экономическом положении белых фермеров Юга и освобожденных негров все более увеличивались. Последние, как правило, были лишены земли и практически не имели надежд ее получить, большинство же белых фермеров владели небольшими участками и могли покупать землю у разорявшихся плантаторов.

Демократы пытались привлечь на свою сторону и негров, недовольных политикой республиканской партии. На местных выборах 1876 г. в ряде южных штатов они усиленно обрабатывали негритянских избирателей и, держа под своим контролем весь ход голосования, добились того, что их поддержало около 40% имевших право голоса граждан с черным цветом кожи150.

Однако в середине 70-х годов повести за собой Юг демократам еще не удалось, прежде всего потому, что значительное большинство черных граждан, получивших право голоса, поддерживали республиканскую партию. К концу периода Реконструкции демократы на Юге либо добивались лишь небольшого преимущества на выборах перед республиканцами, либо шли с ними наравне. Так, на местных выборах в Южной Каролине в 1876 г. республиканцев поддержали 45% избирателей, а демократов — 44%151.

Демократы продолжали привлекать на свою сторону и часть рабочих, особенно иммигрантов. Недавние переселенцы из Старого Света составляли довольно значительную часть населения Северо- Востока152. Для усиления своего влияния в их среде демократы опирались на возникшие в крупных и средних городах индустриальных районов (в Нью-Йорке, Чикаго, Сент-Луисе, Толедо, Балтиморе и др.) партийные машины. Боссы партийных машин брали на себя покровительство над прибывавшими в США иммигрантами, помогали им адаптироваться в незнакомой обстановке, найти жилье, работу, иногда даже обеспечивали их в первое время продуктами питания, топливом, помогали улаживать конфликты с полицией, оказывали всевозможную другую помощь. Довольно быстро иммигрант попадал под полнейший контроль партийной машины, босс которой мог как угодно манипулировать им. Так покупались голоса избирателей. Охватывая иммигрантов своим влиянием, демократы показали, что они в состоянии воспользоваться пробелами в социальной политике республиканцев, оставаясь в то же время на позициях поддержки крупного бизнеса.

К середине 70-х годов в определенной мере укрепились позиции демократов также и в фермерских штатах Среднего Запада. Поддержка политики низких тарифов и «дешевых» денег помотала демократическим организациям этих штатов привлекать фермеров на свою сторону.

Набиравший силу и влияние в Соединенных Штатах крупный бизнес все больше подчинял себе не только республиканскую, но и демократическую партию. Сторонниками демократов являлась, в частности, значительная часть финансистов северо-восточных штатов, прежде всего связанных с хлопковым производством Юга, многие владельцы железных дорог (например, Дж. Фиск). Хозяева железоделательных и сталелитейных предприятий (А. Хьюитт, С. Маккормик и др.) были заинтересованы в невысоких тарифах на ввозимое сырье. Поэтому им импонировали демократы, которые в большей степени поддерживали низкие тарифные ставки, чем республиканцы, считавшиеся партией протекционизма.

Появление и развитие монополий стало в 70-е годы XIX в. определяющим фактором политической жизни США. В итоге партийно-политической перегруппировки обе партии перешли на позиции защиты интересов большого бизнеса, что и явилось фундаментом для восстановления межпартийного согласия и формирования новой двухпартийной системы. Сближение партий шло параллельно с процессом обуржуазивания как республиканцев, так и демократов. Закрепление контроля большого бизнеса над двухпартийным механизмом привело к выравниванию политических сил, к преодолению «радикальных крайностей» республиканцев и к отказу демократов от приверженности рабовладельческим принципам.

Выборы 1876 г. знаменовали окончание периода Реконструкции. В результате голосования создалась такая ситуация, когда в четырех штатах (в том числе в трех штатах Юга, где еще существовали правительства Реконструкции) оказалось невозможным определить, кто же набрал большее число голосов — кандидат в президенты от республиканской партии Р. Хейс или кандидат демократов С. Тилден. Преимущество той или иной партии в общем числе выборщиков зависело от исхода голосования в этих; штатах. Конгресс создал специальную комиссию из представителей обеих партий для определения победителя в «спорных» штатах. В результате закулисных переговоров в 1877 г. был достигнут компромисс, по которому вновь избранным президентом был объявлен Хейс, республиканцы же согласились вывести федеральные войска из тех штатов, где власть еще удерживали республиканские правительства Реконструкции. Это сразу же привело к ликвидации этих правительств.

Компромисс Тилдена — Хейса 1876—1877 гг. завершил становление новой двухпартийной системы, для которой, при общем сдвиге ее вправо, была характерна нивелировка позиций обеих партий. Республиканцы и демократы составили «двуединую» партию большого бизнеса. Этими событиями завершился первый крупный этап истории двухпартийной системы США.

Примечания

  • Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 15. С. 355.
  • New York Times. 1861. 15 Apr.
  • Fredrickson G. The Inner Civil War: Northern Intellectuals and the Crisis of the Union. N. Y, 1965. P. 65—78.
  • Bellows H. How We Are to Fulfill Our Lord’s Commandment “Love Your Enemies”’ in a Time of War: A Sermon Preached in All Soul’s Church, New York, June 2, 186L N. Y„ 1861. P. 5—6.
  • New York Times. 1861. 19 Apr.
  • См.: Иванов P. Ф. Гражданская война в США (1861—1865), М., 1960; Его же_ Авраам Линкольн и гражданская война в США. М., 1964; Куропятник Г. П. Вторая американская революция. М., 1961; Петров Б. Д. Линкольн и борьба радикалов за революционные методы ведения гражданской войны в США (1861 — 1865). Дис. … канд. истор. наук. М., 1965; Ефимов А. В. США: Пути развития капитализма. М., 1969.
  • Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 15. С. 542.
  • Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 15. С. 541.
  • Letters and Literary Memorials of Samuel J. Tilden/Ed. J. Bigelow. N. Y.; L. 1908. Vol. 1. P. 156.
  • The Collected Works of A. Lincoln/Ed. by R. Basler. 9 vols. New Brunswick 1953. Vol. 4. P. 317.
  • Springfield Republican. 1861. 10 Aug.
  • Claffin W. to Holt J. October 20, 1862. J. Holt Papers. Cont. 35, Library of Congress.
  • См.: Дубовицкий Г. А. Двухпартийная система «демократы — виги»: особенности и роль в политическом развитии США в 30—50-е годы XIX века // Из истории внутриполитической борьбы и общественной мысли США. Куйбышев, 1984. С. 34—35.
  • New York Times. 1861. 10 Aug.
  • Ibid., 1861. 11 Apr.
  • Ibid. 1861. 7 May.
  • The Collected Works of A. Lincoln. Vol. 5. P. 545.
  • Ibid. P. 388—389.
  • Springfield Republican. 1864. 10 Sept.
  • Цит. no: Trefousse H. The Radical Republicans. Baton Rouge, 1968. P. 137.
  • General McClellan’s Letter to President Lincoln. 1862. 7 July. N. Y., 1862. P. 1—2.
  • Speed J. to Holt J. December 8, 1861. J. Holt Papers. Cont 31. Library of Congress.
  • Маркс K., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 15. С. 429.
  • Congressional Globe 37 Congr,, 2 Sess. P. 12, 16, 36, 89—90, 1522—1523, 2069, 2618.
  • Ibid. P. 3197—3207, 3227-3236, 3249—3254, 3397—3398, 3337—3352.
  • Ibid. 37 Congr., 1 Sess. P. 120, 216—217; 2 Sess. Appendix. P. 412—413.
  • Ibid 37 Congr., 1 Sess. P. 132—139, 140, 909—910, 1698, 2114, 2160, 2216—2217,. 2625—2634, 2840, 3268—3269.
  • Ibid. P. 378—379.
  • Speeches, Arguments, Adresses and Letters of Clement L. Vallandigham. N. Y., 1864. P. 305.
  • Atlas and Argus. 1861. 15 and 16 Apr.
  • Johannsen R. The Douglas Democracy and the Crisis of Disunion // Civil War- History. 9 (September 1963). P. 246.
  • The Letters of Stephen A. Douglas/Ed. by R. Johannsen. Urbana, 1961. P. 511— 513.
  • Congressional Globe. 37 Congr., 1 Sess. P. 41, 53—54, 57—60, 73, 77, 98, 130, 131. В штатах Огайо, Мэн, Ныо-Гэмпшир и Коннектикут в 1861 г. проводились губернаторские выборы, в Нью-Йорке — выборы секретаря штата, в остальных штатах — выборы в местные органы власти. Кроме того, в трех штатах Новой: Англии — Коннектикуте, Нью-Гэмлшире и Род-Айленде — весной 1861 г. состоялись выборы в федеральный конгресс.
  • Speeches, Arguments, Adresses and Letters of Clement L. Vallandigham. P. 362— 369.
  • Springfield Republican. 1862. 13 May.
  • Congressional Globe. 37 Congr., 2 Sess. P. 15, 1179, 1192, 3268.
  • Curry L. Congressional Democrats: 1861—1863 // Civil War History. 12 (September 1866). P. 218—219.
  • Address of the New Jersey Democratic State Central Committee to the Voters of the State. Trenton, 1862. P. 14—15.
  • Address to the People by the Democracy of Wisconsin, Adopted in State Convention at Milwaukee, September 3, 1862. Milwaukee, 1862. P. 8.
  • Mass Convention of the Democracy and Conservative Citizens of Indiana held at Indianapolis, July 30, 1862: Address of the Democratic State Central Committee to the People of Indiana, on the Crisis of the Country. Indianapolis, 1862. P. 32.
  • См.: Фонер Ф. История рабочего движения в США от колониальных времен до 80-х гг. XIX века. М., 1949. С. 369; Фостер У. Негритянский народ в истории Америки. М., 1955. С. 366.
  • См. об этом: Очерки новой и новейшей истории США/Под ред. Севостьяно- ва Г. Н. М„ 1960. Т. 1. С. 234; New York Tribune. 1862. 24 May.
  • Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 15. С. 492.
  • The Collected Works of A. Lincoln. Vol. 5. P. 48—49.
  • Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 15. С. 547.
  • New York Times. 1862. 12 Nov.; A Memoir of Benjamin R. Curtis, With Some of His Professional and Miscellaneous Writings/Ed. by His Son B. R. Curtis. Boston, 1879. Vol. 2. P. 315; The Diary of Orville H. Browning/Ed. by Pease T. C. and Randall J. C. Springfield, 1927. Vol. 1. P. 606—607, 613.
  • Congressional Globe. 37 Congr., 3 Sess. Appendix. P. 76.
  • Ibid. P 282, 1270, 598—607, 626—637, 649—664, 680—690; Appendix. P. 72—86. 91—94, 103—106.
  • Fessenden F. Life and Public Services of William P. Fessenden. Boston, 1907. Vol. L P. 238—240.
  • New York Times. 1862. 23 Dec.
  • Atlas and Argus. 1863. 28 Jan.
  • New York Times. 1863. 15 Febr.
  • Springfield Republican. 1863. 16 Febr.
  • Atlas and Argus. 1863. 16 Febr.
  • Уид, после безуспешной беседы с Сеймуром, в ходе которой последний решительно отказался способствовать созданию коалиции из двух партий, прекратил активную деятельность на этом поприще (Memoir of Thurlow Weed/Ed. by T. Bar- ines. Boston, 1884. P. 428).
  • The Collected Works of A. Lincoln. Vol. 5. P. 303, 350, 434, 445, 462—463, 470— 471, 500.
  • Congressional Globe. 37 Congr., 3 Sess. P. 1036.
  • New York Tribune. 1863. 23 November; The Diary of G. Welles. Vol. 1. P. 410— 411; The Works of Ch. Sumner. Vol. 8. P. 245; The Radical Republicans and Reconstruction: 1861—1870/Ed. by H. Hyman. Indianapolis; N. Y., 1967. P. 93, 99; Amos Granger to T. Stevens. December 14, 1863. T. Stevens Papers. Cont. 2. Library of Congress.
  • The Works of Ch. Sumner. Vol. 10. P. 166—220; New York Times. 1863. 20 Dec.; Inside Lincoln’s Cabinet: The Civil War Diaries of Salmon P. Chase/Ed. by D. Donald. N. Y„ 1954. P. 264.
  • The Collected Works of A, Lincoln. Vol. 7. P. 51, 54, 55.
  • New York Times. 1863. 10 and 11 Dec.; The New York Tribune. 1863. 11 Dec.; Congressional Globe. 38 Congr., 1 Sess. P. 2899.
  • The Political Status of the Rebellious States and the Action of the President in Respect Thereto. Albany, 1864(?). P. 3; The Real Motives of the Rebellion: The Slaveholders’ Conspiracy, Depicted by Southern Loyalists in its Treason… N. Y., 1864. P. 13—14; Congressional Globe. 38 Congr., 1 Sess. P. 22, 37, 127, 150, 261.
  • По подсчетам специалистов, только в Индиане в это время было 50 тыс. членов таких организаций, а в Иллинойсе — 85 тыс. (Hofer J. Development of the Peace Movement in Illinois During the Civil War // Joumal of Illinois State Historical Society. Vol. 24. N 1. P. 117).
  • Ibid. P. 123.
  • G. S. Eyke (?) to T. Stevens. January 22, 1864. T. Stevens Papers. Cont. 2. Library of Congress.
  • New York Times. 1863. 7 Feb.
  • New York Times. 1862. 8 Nov.
  • Springfield Republican. 1863. 10 March.
  • The Works of Ch. Sumner. Vol. 9. P. 198.
  • New York Times. 1862. 21 Oct; Springfield Republican. 1862. 1 Nov.; 1863. 10 March.
  • Atlas and Argus. 1863. 16 Feb.
  • The Collected Works of A. Lincoln. Vol. 5. P. 436—437.
  • Hansen S. The Making of the Third Party System: Voters and Parties in Illinois: 1860—1876. Ann Arbor, 1980. P. 139.
  • The Collected Works of A. Lincoln. Vol. 6. P. 451—452.
  • McPherson E. The Political History of the United States of America during the Great Rebellion: 1860—1865. N. Y., 1972. P. 188—191.
  • Correspondence in Relation to the Public Meeting at Albany. N. Y.; Albany, 1863. P. 8.
  • Bellows H. Historical Sketch of the Union League Club of New York: Its Origin,. Organization and Work: 1863—1879. N. Y., 1879. P. 37.
  • Ibid. P. 52—53.
  • Lee N. War Elections: 1862—1864. N. Y. (n. d.)„ P. 25; Kimbal E. Richard Yates: His Record as the Civil War Governor of Iilinois // Journal of Illinois State Historical Society. Vol. 23. No. 1. P. 72—73.
  • G. Welles Papers. Cont. 47. Library of Congress.
  • Freidel F. The Loyal Publication Society: A Pro-Union Propaganda Agency // Mississippi Valley Historical Review. XXVI (December 1939). N 3. P. 363.
  • Ibid. P. 362—363.
  • Union Pamphlets of the Civil War: 1861—1865/Ed. by F. Freidel. Cambridge,. 1967. Vol. 1. P. 8.
  • «Военные» демократы играли активную роль в патриотическом движении в защиту Союза. Например, Дж. Боукер, Т. Биддл, У. Льюис являлись инициаторами создания клуба сторонников Союза в Филадельфии, а Дж. Бэнкрофт и Дж. Дике занимали ключевые посты в руководстве ныо-йорского клуба. Столь же активно «военные» демократы участвовали и в деятельности пропагандистских обществ, союзного движения. Так, открытое письмо Дж. Хукера, «военного» демократа из Коннектикута, к своим соратникам по партии, в котором настойчиво подчеркивалась мысль о правомерности и политичёской целесообразности эмансипации рабов, стало одним из лучших памфлетов в защиту Союза, циркулировавших вовремя войны (Bellows Н. Op. cit. Р. 38—39, 50; New England Publication Society: A Letter of John Hooker: «To my friends of the legal profession throughout the State who adhere to the Democratic Party». Boston, 1863. P. 4).
  • В 1863 г. в штатах Огайо, Пенсильвания, Миннесота, Висконсин, Калифорния, а также в штатах Новой Англии состоялись губернаторские выборы; в трех других штатах, включая Нью-Йорк, проводились выборы должностных лиц в органа власти штатов.
  • Address of the Democratic State Central Committee. Phila., 1863. P. 5, 8.
  • Address to the Soldiers of Ohio by the Democratic State Central Committee. Columbus, 1863. P. 1.
  • C. Vallandigham to M. Marble. May 15, 1863. M. Marble Papers. Cont. 4. Library of Congress.
  • Congressional Globe. 38 Congr., 1 Sess. P. 1537.
  • Loyal Publication Society: A Word of Warning to Democrats: From a Life-Long Voter Within the Party. Phila., 1863. P. 7.
  • Proceedings of the Mass Convention of the War Democracy of Indiana held in Indianapolis. August 20, 1863. N. p., 1863. P. 4, 18.
  • Address to the Democracy of Indiana Signed by Central Executive Committee of the Union War Democracy of Indiana. N. p., 1863. P. 3, 5.
  • Correspondence in Relation to the Public Meeting at Albany. P. 3.
  • S. Cox to M. Marble. June 1, 1863. M. Marble Papers. Cont. 4. Library of Congress.
  • Silbey J. A Respectable Minority: The Democratic Party in the Civil War Era: 1860—1868. N. Y„ 1977. P. 146—147.
  • Man A. Labor Competition and the New York Draft Riots of 1863 // Journal of Negro History. 36 (1951). P. 381.
  • Silbey J. Op. cit. P. 118—119.
  • J. Baldwin to M. Marble. October 14, 1863. M. Marble Papers. Cont. 9. Library of Congress.
  • New York Times. 1863. 19 Dec.
  • Congressional Globe. 38 Congr., 1 Sess. P. 2107—2108, 3518.
  • McPherson E. Op. cit. P. 412—413.
  • Springfield Republican. 1864. 4 and 5-June; New York Times. 1864. 2 June.
  • Lincoln and the Civil War in the Diaries of John Hay. P. 180.
  • Fell J. to L. Trumbull. August 16, 1863. L. Trumbull Papers. Vol. 54. Library of Congress.
  • Proceedings of the First Three Republican National Conventions, 1856, 1860 and 1864/Publ. by Ch. Johnson. Minneapolis, 1893. P. 225—226.
  • General McClelian’s Letter of Acceptance. N. Y., 1864. P. 1; Blaine J. Twenty Years of Congress: From Lincoln to Garfield: 1861—1881. Norwich, 1884. Vol. 1. P. 527.
  • Congressional Globe. 38 Congr., 2 Sess. P. 120—124, 155—156, 174—175, 301, 967—971.
  • Ibid. P. 258—262, 523, 524, 525—526, 531.
  • См.: Фостер У. Негритянский народ в истории Америки. М., 1955. С. 380.
  • Congressional Globe. 39 Congr., 1 Sess. Appendix. P. 48.
  • Цит. no: Cox L., Cox J. Politics, Principle, and Prejudice: 1865—1866; Dillemma of Reconstruction America. Glencoe, 1963. P. 20—21.
  • Фракции демократической партии еще в продолжение 3—4 лет носили названия времен гражданской войны — «мирная» и «военная»; их состав практически не менялся.
  • Congressional Globe. 38 Congr., 2 Sess. Appendix. P. 75—77.
  • Butler B. Butler’s Book. Boston, 1892. P. 960.
  • McPherson E. The Political History of the United States During the Great Rebellion: 1865—1870. N. Y„ 1972. P. 9—10.
  • См.: Блинов А. И. Период революционной диктатуры радикальных республиканцев во время Реконструкции Юга (1866—1868). Красноярск, 1960. С. 25—27.
  • Сох L., Сох J. Op. cit. Р. 162.
  • Correspondence of Robert Т. Hunter. 1826—1876 // Annual Report of the American Historical Association for the year 1916. Wash., 1918. Vol. 2. P. 35.
  • Цит. no: Donald D. The Politics of Reconstruction 1863—1867. Baton Rouge, 1965. P. 23.
  • Сох L., Сох J. Op. cit. Р. 76.
  • Tansill Ch. The Congressional Career of Thomas Francis Bayard: 1869—1885. Wash., 1946. P. 68—70.
  • Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 19. С. 213.
  • Dilla Н. The Politics of Michigan 1865—1878. N. J., 1912. P. 44.
  • Brinkerhoff R. Recollection of a Lifetime. Cincinnati, 1900. P. 179.
  • Foulke W. Life of Oliver P. Morton, Including His Important Speeches. Indianapolis, 1899. Vol. 1. P. 474.
  • Dunning W. More Light on Andrew Johnson // American Historical Review. Vol. 11. April 1906. P. 576.
  • Foulke W. Op. cit. Vol. 1. P. 474—475.
  • The Diary of Gideon Welles/Ed. by Beale H. N. Y., 1960. Vol. 2. P. 587.
  • Congressional Globe. 39 Congr., 2 Sess. P. 1215.
  • Appleton’s Annual Cyclopaedia and Register of Important Events. N. Y., 1867. P. 127.
  • Ibid. P. 127—129.
  • См.: Маныкин А. С. История двухпартийной системы США. М., 1981. С. 80.
  • Merrill Н. Bourbon Democracy of the Middle West: 1865—1896. Seattle, 1967. P. 46.
  • New York Tribune. 1868. 6 Jan., 8 Feb.
  • Congressional Globe. 40 Congr. 2 Sess. Appendix. P. 411, 414, 415.
  • National Party Platforms. Urbana, 1978. P. 39—40.
  • Appleton’s Annual Cyclopaedia… N. Y., 1869. P. 752.
  • Цит по: Silbey J. A Respectable Minority: The Democratic Party in the Civil War Era: 1860—1868. N. Y„ 1977. P. 181.
  • Binkley W. American Political Parties: Their Natural History. N. Y., 1943. P. 277.
  • New York Tribune. 1869. 12 August; Блинов А. И. Указ. соч. С. 324—325; Он же. Критический период истории Соединенных Штатов: Реконструкция (восстановление Союза) США после окончания гражданской войны: 1865—1877. Красноярск. 1957. С. 169.
  • DiNunzio М. Lyman Trumbull, The States’ Rights Issue and the Liberal Republican Revoit // Journal of the Illinois State Historical Society. 1973. Vol. 66. N 4. P. 364—365.
  • Hansen S. The Making of the Third Party System: Voters and Parties in Illinois: 1850—1876. Ann Arbor, 1980. P. 168—169.
  • New York Times. 1872. 30 Nov.
  • Congressional Quaterly’s Guide to U. S. Elections. Wash., 1976. P. 629.
  • Bowers C. The Tragic Era: The Revolution after Lincoln. Cambridge, 1929. P. 347.
  • Во время гражданской войны правительством были пущены в оборот бумажные деньги (так называемые гринбеки). Вызванная войной инфляция и существование двух денежных единиц (звонкая монета наряду с гринбеками) привели к тому, что бумажные доллары все более обесценивались по сравнению с золотыми. Фермеры, долги которых во время войны значительно увеличились, требовали разрешения выплачивать долг в гринбеках. Правительство же проводило курс на изъятие гринбеков из обращения. (Brock W. Conflict and Transformation: The United States 1844—1877. Baltimore, 1973. P. 398).
  • New York Tribune. 1867. 23 May.
  • Senate Executive Documents. 43 Congr., 2 Sess. Doc. N 17. P. 76—77.
  • Ibid. P. 72—76.
  • Democratic Campaign Plan, Georgia, 1876 // Sheppard Red Shirts Remembered: Southernen Brigadiers of the Reconstruction Period. Atlanta, 1940. P. 46—50; House Miscellaneous Documents. 44 Congr., 2 Sess. Doc. No. 54. P. 68—69.
  • Kousser M. The Shaping of Southern Politics: Suffrage Restriction and the Establishment of the One-Party South: 1880—1910. New Haven, 1975. P. 92.
  • Congressional Quaterly’s. P. 934.

Кормилец А. А., Жаков А. Н. Политические партии в условиях гражданской войны и Реконструкции: специфика функционирования / А. А. Кормилец, А. Н. Жаков // Принципы функционирования двухпартийной системы США: история и современные тенденции / Под ред. Е. Ф. Язькова. - Ч. 1. : Конец XVIII в. - 1917 г.. - М. : Изд-во МГУ, 1988. - C. 179-226

Скачать