Ирландские иммигранты и гражданская война в США

Накануне гражданской войны выходцы из Ирландии (числом в 1,6 млн. человек) составляли крупнейшую группу американских иммигрантов — почти 39% иммигрантского населения США и более 5% всех жителей страны.1 Большинство их бежало из Ирландии от «великого голода», поразившего эту страну в конце 40-х годов XIX в. и приведшего в условиях английского колониального господства к катастрофическим для ее населения последствиям. Обнищавшие арендаторы и батраки, ирландские иммигранты, образовали в США низшие, неимущие слои рабочей силы. На их долю доставалась самая тяжелая и низкооплачиваемая работа. Так создалась своего рода модель, которой на протяжении многих десятилетий следовали иммигранты других национальностей. Соперниками ирландцев на рынке труда зачастую бывали негры.

Влияние католической церкви на ирландских иммигрантов было исключительно велико и усугублялось воспоминаниями об угнетенном положении этой церкви на родине. Национальная дискриминация, которой подвергались ирландцы в США, также усиливала влияние церкви и способствовала сохранению обособленности и сплоченности ирландской группы.

Какую же роль играла ирландская национальная группа в общественной борьбе периода гражданской войны? Сама постановка этого вопроса в известной мере условна, так как ирландское население США было разделено на классы, хотя и в меньшей степени, чем остальные жители страны. Однако влияние буржуазии и духовенства на ирландские трудящиеся массы позволяло им использовать ирландское население в целом в своих видах.

Ирландское население считалось опорой демократической партии. Демократы, название которых в первые десятилетия XIX в. еще понималось в буквальном смысле, слыли друзьями иммигрантов, их поддерживали и другие иммигрантские национальные группы. Уильям Фостер указывал, что демократическая партия, ведшая свое начало от Джефферсона, на протяжении ряда лет пользовалась поддержкой рабочего класса.2 Для ирландцев же, которые в большинстве своем принадлежали к рабочему классу, было естественно поддерживать эту партию. Перед каждыми выборами борющиеся партии начинали оказывать ирландцам усиленное внимание, причем каждая утверждала, что именно она защищает их интересы, а противница им враждебна. «В Америке же партии кокетничают, чтобы привлечь ирландские голоса,— писал Энгельс,— многое обещают, но ничего не выполняют».3

Ненависть к Англии, вековечной угнетательнице, наследственному врагу, была жива в среде американских ирландцев и преднамеренно культивировалась их националистическими руководителями. Она в немалой мере объединяла ирландских иммигрантов. То обстоятельство, что в Англии были влиятельны противники порабощения негров, служило в ирландской среде доводом против аболиционизма.4 Видный ирландский деятель, адвокат Брейди, публично клялся в ненависти к Англии и заявлял, что считает это чувство свойственным каждому ирландцу. «Я не был бы самим собой,— восклицал Брейди,— если бы не хотел видеть Англию в развалинах!»5 Когда во время набора в армию Севера в 1862 г. некоторые ирландцы обратились в английское консульство в Сент-Луисе за бумагами, освобождающими от военной службы в Америке, это было воспринято как скандальное нарушение ирландской этики. Ирландцы Сент-Луиса устроили собрание протеста, объявили «злоумышленников» неирландцами, пошли к консульству и избили их.6

Деятели ирландского национального движения, в том числе и американские, стремились использовать в своих целях каждого действительного или возможного военного противника Англии. Во время Крымской войны ирландские революционеры в Европе пытались связаться с российскими представителями. Русское посольство в Вашингтоне получило в феврале 1854 г. письмо, автор которого, подписавшийся «Amicus», объявлял себя другом России, предлагал пойти в тайные агенты русского царя и давал России советы, как вести войну. «России,— писал он,— следует пригласить Джона Митчела, ирландского патриота, и дать ему средства поднять революцию в Ирландии и провозгласить в Ирландии республику».7 Сам Митчел посетил русского посланника барона Стекля, предложил ему устроить антианглийскую диверсию и просил денег. Стекль уклонился и от того и от другого. В своей газете «Citizen» Митчел, уже публично, советовал ирландцам нанести удар Англии, воспользовавшись Крымской войной. Под диверсией, вероятно, подразумевалось нападение на Канаду силами ирландцев, к которому подстрекал ирландцев известный американский экспансионист Сьюард.8

Но самые большие надежды возлагали ирландские деятели на военный конфликт между Соединенными Штатами и Англией. Они культивировали традиции войны за независимость, англоамериканской войны 1812—1814 гг. и воспоминания о всех англоамериканских конфликтах, которыми изобиловал XIX век. Гражданская война оживила и вражду к Англии и надежды на войну с ней Америки. Англия помогала Югу, и угроза вооруженной интервенции с ее стороны все время маячила перед северянами. В какой-то мере этим объясняется активное участие в гражданской войне ирландцев, очень многие из которых отнюдь не были сторонниками правительства Линкольна.

Демократическая партия, которую поддерживали ирландцы, окончательно стала в 50-х годах оплотом рабовладения. В той или иной мере эта политика защищалась и в ирландских политических кругах. Католическая церковь оправдывала рабство,9 такова же была в основном линия католической прессы. Митчел, в прошлом один из руководителей «Молодой Ирландии», выступил в 1854 г. с совершенно бесстыдной защитой рабства. «Мы отрицаем, — писал он в газете «Citizen»,—что держать рабов или покупать рабов, продавать рабов, заставлять их работать посредством порки или другого необходимого принуждения — это преступление или зло или даже грешок… а что касается участия в этом зле, то мы, со своей стороны, желали бы иметь в Алабаме хорошую плантацию, в достатке снабженную здоровыми неграми».10 Бывший революционер и сторонник мелкобуржуазного социализма, Митчел пошел и дальше по своему «американскому пути». В годы гражданской войны он был активным сецессионистом, его сыновья сражались в войсках Конфедерации; к концу войны северяне заключили его в крепость, но по ходатайству ирландских организаций выпустили.¹¹

Политическая позиция ирландской верхушки накануне гражданской войны не могла не оказывать влияния на ирландские массы. Правда, в самом ирландском стане раздавались, хоть изредка, иные голоса. Но тон эти голоса не задавали. Характерен, быть может, хотя и не типичен, пример семьи Теренса Паудерли, впоследствии руководителя «Ордена рыцарей труда». Эта семья ирландских железнодорожников и шахтеров, как рассказывает Паудерли в своих воспоминаниях, жила в горняцком поселке Пенсильвании. Отец Паудерли был демократ, мать — аболиционистка. В доме всегда шли горячие политические споры. Но когда началась гражданская война, старшие братья ушли на фронт, а над домом, с общего согласия, все время развевался национальный флаг США.12

Идея восстановления государственного единства, нарушенного южанами, была чрезвычайно популярна у ирландского населения США. В гражданской войне сражалось на стороне Севера и, по всеобщему признанию, весьма храбро, очень много ирландцев. При первом же призыве в армию, в апреле 1861 г., в добровольцах-ирландцах недостатка не было. Отчасти это объясняется тем, что экономический спад, сопровождавший канун и начало войны, вызвал массовую безработицу и снижение заработной платы, добровольцам же выдавались пособия, и они зачислялись на государственное довольствие. Эти экономические причины были для неимущей ирландской массы весьма существенны. Идеологические же побуждения заключались, как упомянуто выше, в американском патриотизме, а во многих случаях — в стремлении подготовить военные кадры для вооруженной борьбы против Англии. Ярче всего американский патриотизм ирландцев проявился в первый период гражданской войны.

Когда летом 1862 г. в Нью-Йорк возвращался из плена командир 69-го ирландского полка Коркоран, ему была устроена триумфальная встреча, в которой приняли участие далеко не одни ирландцы. В своих многочисленных речах Коркоран утверждал верность ирландцев американскому государству и призывал их поддерживать его военные усилия. Но тем и ограничивалась его программа, как и программа других «властителей умов» лояльного ирландского населения. В Филадельфии Коркоран заявил: «Я буду сражаться за Американский Союз — ни за что более и ни за что менее».13 Это значило, что сражаться за освобождение рабов он не намерен. В Бостоне же Коркоран сказал: «Мы не имеем ничего общего с вопросом о рабстве. Он, разумеется, уладится сам собою по мере нашего продвижения».14 А между тем в то время освобождение рабов стало уже не только экономической и социальной, но и военной необходимостью.

Прокламация Линкольна об освобождении рабов была встречена ирландской прессой неодобрительно. Против нее высказалась, например, влиятельная бостонская ирландская газета «Pilot», которая писала, что рабство — это естественное состояние негра.15 Не встретила прокламация поддержки и в связанных с демократической партией ирландских политических кругах, особенно в Нью-Йорке. Отдельные ирландские деятели занимали другую позицию. Настроение же рядовых ирландцев, пожалуй, всего вернее может быть выражено строкой из стихов популярного ирландского политического поэта, примыкавшего к «военным демократам» и писавшего под псевдонимом «Майлс О’Тейли»: «И мы не за «ниггера»,16 но за войну».17

По всей вероятности, немалое влияние имели на американских ирландцев прямые пособники Юга. Сразу после окончания войны, например, целый ряд ирландских служанок и официантов были уволены из нью-йоркских ресторанов и патриотических семейств за одобрение убийства Линкольна.18

На отношение ирландцев к освобождению негров горько жаловалась «Нью-Йоркская трибуна»: «И… в сущности масса католиков-мирян… в свободных штатах… называет себя демократами и по этому признаку противится, мешает, препятствует всем усилиям, всем чаяниям избавить нашу страну от величайшего преступления и позора девятнадцатого столетия».19

Такие настроения коренились в том факте, что между ирландцами и свободными неграми существовала упорно разжигаемая эксплуататорами конкуренция на рынке труда. «Конкуренция,— писал Энгельс, вскрывая суть отношений между английскими и ирландскими рабочими в Англии,— есть наиболее полное выражение господствующей в современном гражданском обществе войны всех против всех… Рабочие конкурируют между собой, и буржуа конкурируют между собой».20

Ф. Фонер отмечает, что особенно поддавались антинегритянским настроениям ирландско-американские рабочие, которые составляли основную массу неквалифицированных пролетариев и которых легко можно было заменить неграми.21 В крупных промышленных и торговых центрах, где сосредоточивались ирландские рабочие, всегда была, большая или меньшая, безработица. В большинстве своем ирландцы, как уже указывалось выше, нанимались на ту же черную работу, на которую брали и негров, и часто за меньшую плату. Так обстояло дело, например, в морских и озерных портах, где ирландцы работали грузчиками, а предприниматели применяли классическую для американского капитализма тактику натравливания одной народности на другую, использовали негров, чтобы срывать ирландские стачки. Так, в апреле 1863 г. в нью-йоркском порту забастовали ирландские грузчики. Хозяева наняли негров. Бастующие напали на этих негров, забросали их кирпичами. Ирландцев было 300, а негров 12 человек. Стали избивать и других негров. Негры сопротивлялись, один из них ранил ирландца из револьвера. Грузчики-ирландцы заявляли, что намерены положить конец найму негров на погрузочные работы.22 Картина эта довольно типична.

Ирландско-негритянская рознь использовалась и разжигалась ирландской верхушкой в политических целях демократической партия, т. е. для защиты рабовладения. «Демократы сочувствуют нашей собственной белой расе,— писала газета «Daily Globe».— Для ее благосостояния лучше всего, если беглого раба мы пошлем домой, а эмигранта, бежавшего от европейской тирании и угнетения, примем с распростертыми объятиями».23 В разгар президентской избирательной кампании 1860 г. газета «New York Herald» обратилась к ирландским и немецким рабочим с таким призывом: «Если Линкольн будет избран, вы встретитесь с конкуренцией труда 4 миллионов освобожденных негров».24

Естественно, что в негритянской среде бытовали такие же предубеждения против ирландцев, как в ирландской среде против негров, и на той же в общем почве. Негры называли ирландцев «белые ниггеры», самое слово «ирландец» считалось среди них бранным, как слово «ниггер» среди белых.25

Ирландско-негритянская рознь отнюдь не была исключительным явлением, хотя в рассматриваемый период она представляла собой наиболее характерное и существенное из явлений этого порядка. Не была она порождена и какими-либо национальными или расовыми особенностями данных народов. Столкновения трудящихся разных народностей характерны для Америки и этого и последующих периодов. В годы гражданской войны частые столкновения ирландцев и негров в ряде случаев поощряли и организовывали приспешники рабовладельцев. Так, в 1862 г. ирландские грузчики Цинциннати выступили против негров, нанятых на разгрузку судна, хотя, по словам корреспондента «Трибуны», работа имелась и для ирландских грузчиков. Негров старались терроризировать, а мэр и полиция сочувствовали насильникам. Корреспондент «Трибуны» объяснял все это агитацией «медянок», «пятой колонны» Юга во главе с Валландигхэмом, которые старались раздуть беспорядки и напугать ими весь Север.26 В Бруклине произошел в августе того, 1862 г., негритянский погром. На двух табачных фабриках работали наряду с белыми негры, в большинстве женщины и дети. В округе жили преимущественно ирландцы. Видимо, местные демократические политиканы, подстегиваемые близостью выборов, а также реакционные газеты решили устроить антинегритянское выступление в районе, где все прежде было спокойно. Для этого воспользовались днем, когда большинство негров-мужчин уехали на праздник в честь годовщины освобождения рабов в Вест-Индии. Перед табачными фабриками собралась толпа в 2—3 тыс. человек. Раздавались крики: «Прогнать негров!», «Долой негров!» Фабрики попытались поджечь. Находившиеся там рабочие успешно оборонялись. Полиция, в которой также были ирландцы, появилась поздно и занялась в основном избиением негров, которые попали в число арестованных. Впрочем, в списке задержанных большинство оказались уроженцами Ирландии. Их вожак, кабатчик Патрик Кинэн, заявил на допросе, что негров следует прогнать даже ценой жизни. На следующее утро арестованных ирландцев готовилась защищать группа адвокатов, а негров — только один. В конце концов дело было замято и прекращено.27

«Трибуна» совершенно определенно обвиняла в поощрении налетов на негров Нью-Йорка и его окрестностей «некоторых членов общества Таммани». Эти пособники южан хотели запугать население Севера и не допустить освобождения негров, но была у них и другая цель, о которой писал Грили Линкольну в своем известном открытом письме «Мольба 20 миллионов»: «Мятежники используют повсюду недавние антинегритянские бунты (riots) на Севере… чтобы убедить рабов, что им не на что надеяться в случае успеха Союза».28

Однако самые крупные аитинегритянские выступления произошли уже после выпуска прокламации об освобождении рабов, летом 1863 г., и из них серьезнейшим был нью-йоркский мятеж. Мятеж этот, довольно явно подготовленный и организованный приспешниками рабовладения, северным оплотом которых был Нью-Йорк, начался как движение против принудительного набора в армию. Организаторы мятежа умело использовали недовольство масс, вызванное тяготами войны, а пуще всего тем обстоятельством, что богачи, по условиям набора, имели возможность откупиться от фронтовой службы, заплатив 300 долл. или поставив заместителя. Мятежники, навербованные из городских низов, в том числе из уголовных элементов, громили призывные пункты, травили и убивали негров и т. д.

Нью-йоркский мятеж начался 13 июля и продолжался около трех дней. Самое известное свидетельство о нем оставила писательница-аболиционистка и защитница женских прав Анна Дикинсон, которую расистская печать именовала «гиеной в женском платье». «Банды мужчин и мальчишек, состоявшие из железнодорожников, рабочих механических мастерских и огромной толпы… воров… городских подонков, преступников,— пишет Анна Дикинсон,— отправились в центр города, заставляя рабочих попадавшихся по пути предприятий бросать работу и идти с собой».29 Они нападали на встречных солдат, полицейских и особенно негров, которых травили и убивали. Толпа громила призывные участки, арсенал, здание газеты «Нью-Йоркская трибуна», дом мэра, грабила магазины, подожгла приют для негритянских сирот — вокруг него особенно неистовствовали женщины. Раздавались возгласы в честь Джефферсона Дэйвиса, президента южной Конфедерации. Жизнь огромного города была совершенно дезорганизована. Негритянский погром разрастался. Погибло — и со стороны мятежников и со стороны их жертв — много людей, по разным данным — от 100 до 1100 человек. Современный исследователь вопроса Адриан Кук считает самой правдоподобной цифру 200, но он явно склонен преуменьшать число погибших, особенно негров.30

С первого дня мятежа терроризованные нью-йоркские негры сотнями бежали из города, многие искали защиты в полицейских участках, вест-индские негры — в британском консульстве, а черные моряки с судов Британской Вест-Индии — на стоявшем в гавани французском фрегате.31 Однако были случаи и самообороны: на одной улице вооруженные негры, распевая псалмы, охраняли свои жилища.32 После подавления мятежа пострадавшие негры помощи не получили, если не считать совершенно не достаточной благотворительности. Возместить свои материальные убытки по суду им, в отличие от белых, удавалось редко. В результате событий этого периода негритянское население Нью- Йорка резко снизилось — с 1860 до 1865 г. на 20%.33

Значительную часть мятежников составляли ирландцы — это общепризнано. Соответствующие данные приводит и Кук,34 не склонный придавать этому серьезное значение, хотя многие его материалы свидетельствуют об этом. Полиция, также в значительной степени ирландская, противодействовала мятежу, но современника-республиканца Стронга, например, удивляло ее отсутствие в самых важных местах.35 Впрочем, она была бессильна, а войска были выведены из города для отражения набега южан. Видимо, к этому моменту и приурочили беспорядки их истинные организаторы — агенты рабовладельцев.

Окончательно мятеж был подавлен только вызванными из Пенсильвании войсками генерала Мида. Ослаблением армии Мида в результате необходимости подавлять мятежи в Нью-Йорке и в других городах американские историки Морисон и Коммеджер объясняют то обстоятельство, что Мид не мог после Геттисберга преследовать противника и нанести ему сокрушительный удар. На этом основании они приравнивают результаты нью-йоркского мятежа к победе южан.36 Такая точка зрения высказывалась современниками событий из лагеря республиканцев. Для Анны Дикинсон нью-йоркское восстание было «не что иное, как попытка со стороны северных мятежников помочь южным в самый критический момент войны, когда ополчение штата и наличные войска находились в соседнем штате…»37 Стронг восклицал в первый же день восстания: «Если слухи верны хоть на одну четверть, то это — организованное восстание в интересах мятежа, и сегодня Нью-Йорком правит Джефферсон Дейвис».38 «Трибуна» во главе с Грили считала нью-йоркское восстание диверсией, приуроченной к вторжению южан в северные штаты, и требовала расследования, но оно было замято правительством.39

Иные стороны мятежа подчеркивали его современники из католического лагеря, а впоследствии — авторы, примыкавшие к этому направлению. Здесь предпочитали писать о социальном возмущении нищих ирландских рабочих. Адриан Кук относит версию о заговоре южан, как и об ирландском характере мятежной толпы, к области мифологии,40 однако обильный документальный материал его книги свидетельствует против этого взгляда. Впрочем, Кука интересуют аналогии между нью-йоркским мятежом 1863 г. и городскими восстаниями нашего времени.

Можно предположить, что нью-йоркское восстание 1863 г. было действительно организовано северными пособниками рабовладельцев как военная диверсия, но при этом они умело использовали и законное народное недовольство, и предубеждения ирландских низов.

Мятеж 1863 г. вызвал в американском населении рецидив неприязни к ирландцам. Они дорого поплатились за происки «медянок», которые сумели демагогически использовать предубеждения темных ирландских масс и реакционное влияние на них католической церкви. В Нью-Йорке были попытки возродить шовинистическое, антиирландское движение «незнаек»,41 но успеха эти попытки не имели,42 обстановка гражданской войны не благоприятствовала этому. Быть может, А. Кук прав в том, что по- . явившиеся в это время сомнения в верности ирландских иммигрантов американскому государству заставили их лидеров подчеркивать в дальнейшем свою преданность Соединенным Штатам, что способствовало внедрению в ирландский автостереотип пылкого американского патриотизма .43

При всей сложности этого процесса гражданская война сближала иммигрантов, в частности ирландцев, с остальным американским населением, способствовала их ассимиляции. Сражаясь за единство американской нации, ирландцы, естественно, в боль- шеи мере, чем прежде, чувствовали себя американцами, и это распространялось на их семьи в тылу. Военные подвиги ирландских частей и отдельных бойцов снискали им популярность. Буржуазно-демократическая революция, какой была гражданская война, существенно изменила социально-экономическую жизнь Америки, определила ее путь на десятилетия вперед. Она не могла оставить и не оставила неизменным соотношение национальных групп в стране. Дав мощный толчок развитию американского капитализма, она консолидировала американскую нацию, сплотив все участвовавшие в этой революции национальные группы.

• 1
  Population of the United States in 1860. Compiled from the Original Returns of the 8th Census. Washington, 1864, p. XXVIII, XXXI.
• 2
  Фостер У. 3. Негритянский народ в истории Америки. М.: ИЛ, 1955, с. 364.
• 3
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 35, с. 282.
• 4
  Gibson F. The Attitudes of the New York Irish Toward State and National Affairs, 1848—1892. New York, 1951.
• 5
  New York Daily Tribune, 1852, 23.VI I, p. 4—5.
• 6
  New York Daily Tribune, 1862, 31.VII, p. 2, с. 1.
• 7
  Архив Внешней политики России. Ф. Посольства в Вашингтоне, 1854, он. 512/3, д. 57, л. 65.
• 8
  Gibson F. The Attitudes of the New York…, p. 67—68, 118—119; Athearn R. Thomas Francis Meagher. An Irish Revolutionary in America. Boulder (Colorado), 1949, p. 46, 89.
• 9
  Богина Ш. А. Иммиграция в США. М.: Наука, 1965, с. 80, 81.
• 10
  Gibson F. The Attitudes of the New York Irish…, p. 64.
• 11
  Walsh L. Л John Mitchel. London — Dublin, 1934, p. 88—89.
• 12
  Powderly Terence V. The Path I Trod. New York, 1940, p. 1—26.
• 13
  New York Daily Tribune, 1862, 22.VIII, p. 8, c. 3—4.
• 14
  New York Daily Tribune, 1862, 30.VIII, p. 8, c. 4.
• 15
  Roberts E. Ireland in America. New York, 1931, p. 49—51.
• 16
  Пренебрежительная кличка негров.
• 17
  Gibson F. The Attitudes of the New York Irish…, p. 126.
• 18
  The Diary of George Templeton Strong/Ed. by A. Nevins M. H. Thomas. New York, 1952, vol. 3, p. 586.
• 19
  New York Daily Tribune, 1862, 13.V, p. 6, c. 3—4.
• 20
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 2, с. 311.
• 21
  Фонер Ф. История рабочего движения в США. М.: ИЛ, 1949, с. 307.
• 22
  Lee В. L. Discontent in New York City, 1861—1865. Washington, 1943, p. 141—142.
• 23
  New York Daily Tribune, 1850, 6.XI, p. 5, c. 3.
• 24
  Фонер Ф. История рабочего движения в США, с. 335.
• 25
  Wittke С. The Irish in America. Baton Rouge, 1956, p. 125—126.
• 26
  New York Daily Tribune, 1862, l.VIII, p. 5, с. 1.
• 27
  New York Daily Tribune, 1862, 5.VIII, p. 4, c. 1, p. 5, c. 4—5; 6.VIII, p. 4, с. 1, 4—5.VIII, pw 8, c. 6; 24.IX, p. 4, с. 1. Lee, Brother В. L. Discontent in New York City, 1861—1865. Washington, 1943, p. 139.
• 28
  New York Daily Tribune, 1862, 19.VIII, p. 5, c. 4.
• 29
  The Blue and the Grey. The Story of the Civil War as Told by Participants Ed. by H. S. Commager. Indianopolis. New York, 1950, p. 714.
• 30
  Cook A. The Armies of the Streets. New York City Draft Riots of 1863. The University Press of Kentucky, 1974, p. 193, 194, 310.
• 31
  Cook A. The Armies of the Streets…, p. 83, 98.
• 32
  Cook A. The Armies of the Streets…, p. 113.
• 33
  Cook A. The Armies of the Streets…, p. 174, 175.
• 34
  Cook A. The Armies of the Streets…, p. 196, 311.
• 35
  The Diary of George Templeton Strong…, p. 336.
• 36
  Morison S. E. and Commager H. S. The Growth of the American Republic. Oxford; New York, vol. 1, p. 706.
• 37
  The Blue and the Grey…, p. 719.
• 38
  The Diary of George Templeton Strong…, p. 336.
• 39
  Gibson F. The Attitudes of the New York Irish…, p. 157.
• 40
  Cook A. The Armies of the Streets…, p. 189.
• 41
  Богина Ш. А. Иммиграция в США.
• 42
  The Diary of George Templeton Strong…, p. 343.
• 43
  Cook A. The Armies of the Streets…, p. 189.