Индейское восстание 1824 г.в миссиях Верхней Калифорнии
Северная или Верхняя Калифорния (Alta California) начала осваиваться испанцами сравнительно поздно и колонизация была здесь делом рук не конкистадоров, а монахов-францисканцев. Исполняя волю короля Карла III, они явились сюда в 1769 г. во главе с братом Хуниперо Серра. Со стороны светских властей ему оказывал поддержку новоназначенный губернатор ещё неосвоенных земель дон Гаспар де Портола. На протяжении нескольких последующих десятилетий цепочка миссий упорно тянулась вдоль тихоокеанского побережья всё дальше и дальше на север, образуя населённую и подчиняющуюся испанской власти зону вокруг Королевской дороги — El Camino Real. Для защиты миссий и удержания военного контроля над колонизируемыми землями строились крепости-президио. Когда Хуниперо Серра скончался в 1784 г., его стараниями в Калифорнии между Сан-Диего и Монтереем возникло уже девять миссий и четыре президио. Строительство их продолжалось вплоть до первых десятилетий XIX в.
Возведение миссий преследовало несколько целей. Во-первых, самим фактом своего существования они подкрепляли претензии Испании на эти обширные территории. Во-вторых, выстроенные близ удобных гаваней, миссии становились ядром для развития будущих городов. И, наконец, разработанная францисканцами система миссий должна была «цивилизовывать» окрестных индейцев, превращать их в добрых работящих христиан, верных подданных Его Католического Величества.
Путешественники XIX века, посещая миссии, словно попадали в XVI век, во времена первых конкистадоров. Так Ф.П. Литке, плававший под началом капитана В.М. Головнина на шлюпе «Камчатка», писал он подневольных индейцах Калифорнии: «они не имеют никакой собственности. Всё, что они имеют, — от миссии; всё, что они делают, — для миссии. С восхождением солнца их поднимают и гонят к молитве, потом на работу; около полудня они обедают, а потом опять идут на работу; пред захождением солнца загоняют их всех в их хлева. Мужчины исправляют все до земледелия относящиеся работы, женщины прядут шерсть и шьют. Вся их одежда состоит в куске ткани или одеяле (тут же в миссии делают они), который они обвязывают около себя. Пища их лучше, нежели как бы того по сравнению ожидать было можно; но за сие должны они единственно быть благодарны благословенной земле своей. Каждую субботу убиваются несколько быков (которые в великом множестве пасутся в окрестностях миссии безо всякого присмотра…); семейным раздаётся мясо на целую неделю и соль для присоления оного, чтобы оно не испортилось; холостым же и незамужним варится кушанье в общей кухне. В сем мясе и маисе состоит пища их. Детей учат миссионеры петь и играть на некоторых инструментах и больше ничему; ни один из индейцев не знает грамоты … переводчик наш уверял нас, что их бьют за всякую безделицу, а чтобы мы в сем не сомневались, то показал нам плеть, которую он, находясь в числе смотрителей, всегда при себе носит … Если который-нибудь из них убежит, то тотчас посылаются в погоню за ним солдаты и горе ему, если он будет пойман. Впрочем, если ему удается уйти, то стараются вместо его захватить других, в чем почти всегда успевают».1
Учитывая насаждение подобных порядков, неудивительно, что основание миссий и продвижение испанцев по Верхней Калифорнии то и дело сталкивалось с сопротивлением местного населения. Первые серьёзные волнения среди новокрещёных относятся уже к осени 1775 г., когда бежавшие из миссии Сан-Диего индейцы Франсиско и Карлос смогли собрать в окрестных горах около 800 воинов. В полночь 4 ноября они обрушились на миссию, разгромив её до основания и убив при этом священника брата Луиса Хайме. Солдаты из находившегося неподалёку президио сумели, однако, отразить направленный на них удар и вскоре миссия смогла оправиться от разорения. В июле 1781 г. индейцы-юма, обитавшие на берегах Колорадо, атаковали новопостроенные на их землях миссии Ла Пурисима Консепсьон и Сан-Педро-и-Сан-Пабло. Возглавлял воинов вождь Палма. Разгромив миссии, индейцы напали на небольшой отряд под командованием дона Фернандо Ривера-и-Монкада и полностью его уничтожили. Рота солдат во главе с Педро Фагесом, прибыв на место резни, захоронила тела погибших, но не смогла выследить захватить Палму и его сторонников.2
Однако, как правило, столкновениями с индейцами были отмечены только начальные этапы «освоения» новых территорий. В начале XIX в. основная часть Верхней Калифорнии была уже «умиротворена» и здесь текла размеренная жизнь колониального захолустья. Русский путешественник А.П. Шабельский, посетивший Калифорнию в 1823 г., писал: «Все миссии Калифорнии построены одинаково … Самое лучшее место занимает церковь; рядом с церковью находится дом для монахов и казарма, где живут солдаты и здание похожее на обитель, в котором отцы закрывают на ночь индейских незамужних женщин. Деревня состоит из нескольких квадратных домов, сделанных из обожженной глины; в каждой комнате живет семья; между индейской деревней и жилищем всегда ставят большой крест. Иногда в миссии живет больше тысячи индейцев, за которыми чаще всего присматривают два монаха и охраняет группа солдат, состоящая из трех или четырех человек; такого количества вполне достаточно, чтобы поддержать порядок среди робких индейцев».3
Стычки с непокорными племенами происходили теперь в районе Сан-Франциско и к северу от него. Именно там, между Сан-Рафаэлем и Санта-Круз, в 1820-х гг. действовал знаменитый Помпонио — беглый новокрещёный индеец из Сан-Франциско. Он был схвачен в начале 1824 г. и 6 сентября расстрелян по приговору военного трибунала.4 Но на юге всё было спокойно. Тем неожиданнее для местных властей было то, что произошло весной 1824 г. в уже, казалось бы, давно и прочно освоенных районах около миссий Ла Пурисима, Санта-Инес и Санта-Барбара.
Времена были смутные и беспокойные. В 1822 г. В Калифорнии стало известно о свержении в Мексике испанской власти и в сентябре этого года отцы Мариано Пайерас и Антонио Родригес подняли над миссией Ла Пурисима флаг новой независимой республики. После этого была принесена присяга на верность мексиканскому правительству, священники отслужили торжественную мессу, а вечером было устроено празднество. Однако, вслед за этим светлым днём быстро наступили унылые будни. Революционные волнения привели к расстройству финансов, военные силы Калифорнии оказались без жалованья и, нередко, без снабжения провиантом. Обеспечить себя солдаты стремились за счёт индейцев францисканских миссий. Жизнь индейцев-чумашей, обитавших вокруг президио Санта-Барбара, становилась всё труднее. Они были теперь вынуждены снабжать продовольствием не только свои миссии, но и военный гарнизон, солдаты которого обращались с ними грубо и жестоко.
«Индейцы постоянно выполняют тяжелые работы, у них нет никакой собственности, — сообщает А.П. Шабельский, посетивший Калифорнию накануне восстания. — Очень мало у кого я видел соль и какие-нибудь посевы; святые отцы дают им только рубашку и шерстяную накидку, которую они оборачивают вокруг тела; эти вещи изготовлены в миссиях индейцами.
Некоторое время назад только монахи радовались тому, что индейцы работают; из-за волнений в Испании король не отправляет уже 12 лет деньги на содержание Калифорнии, поэтому губернатор и коменданты вынуждены требовать от монахов продовольствие и принадлежности необходимые солдатам; напрасно монахи напоминали о человеческих и божественных законах; их скупость уступила силе необходимости; с этого времени миссии кормили и одевали солдат; деньги, которые приходили от продажи вещей, делились между святыми отцами и офицерами.
Подобное управление Калифорнией привело к самым печальным последствиям для страны; индейцы вели чрезвычайно убогую жизнь, потому что у них не было никакой собственности и ни одной причины, ради которой им стоило больше работать; солдаты, привыкшие к безделью, считали работу самой большой бедой; собственностью обладали только монахи и офицеры, кроме того, военные не хотели ничем заниматься».5
Положение усугубляли и перепады климата — необычайно суровая зима 1816-1817 гг. и страшная засуха 1820-1821 гг. Всё это создавало питательную почву для самых невероятных и тревожных слухов. Любая искра могла вызвать вспышку кровавого восстания.
Источники
Источниковая база для исследования причин, хода и результатов восстания 1824 г., небогата. Материалы официального расследования, проводившегося сразу после подавления восстания, не сохранились или же до сих пор не выявлены, а Г. Бэнкрофт даже предполагал, что таких документов не существовало вовсе.6 Мемуаристы, «старые калифорнийцы», писавшие о восстании спустя многие годы, опирались преимущественно на собственную память. В их повествованиях отчётливо заметна тенденция к романтизации, преувеличению размаха и значимости событий, свидетелями которых они были в молодости. Сочинения Мариано Гуадалупе Вальехо, Хуана Батисто Альварадо, Антонио Мария Осио, Антонио Риполла, Ангустиас де ла Герра Орд и ряда других испаноязычных старожилов были изучены и проанализированы Г. Бэнкрофтом, рассказ которого о восстании базируется в основном именно на этих источниках. Рукописи некоторых из них были позднее изданы отдельными книгами на английском языке.7
Документация Российско-Американской компании содержит интересные, но крайне скупые сведения о ходе восстания и о роли, сыгранной в нём отдельными русскими дезертирами. В первую очередь среди русских источников следует назвать документы из архива К.Т. Хлебникова, а также упоминания о русско-калифорнийском сотрудничестве при подавлении восстания в переписке главного правителя колоний.8
Устные индейские предания, относящиеся к данному периоду, стали известны сравнительно недавно, после изучения полевых материалов американского этнографа Джона П. Харрингтона, работавшего в начале ХХ в. среди индейцев-чумашей. Рассказы о восстании 1824 г. были записаны со слов людей, которые родились спустя годы после этих событий и сами слышали о них от старшего поколения. Мария Соларес из чумашей-инесеньо и Луиса Игнасио из чумашей-барбареньо рассказывали преимущественно о том, что происходило в миссиях, откуда были родом их предки (Санта-Инес и Санта-Барбара), уделяя основное внимание не общему ходу восстания, а историям об отдельных людях, причастных к этим событиям. Рассказ Луисы Игнасио более краток, но при этом гораздо более конкретен. Повествование Марии Соларес более детально, однако при этом и более запутанно, наполнено легендарными фантастическими эпизодами. Тем не менее, эти предания содержат уникальную информацию, позволяющую взглянуть на историю восстания со стороны его непосредственных участников.9
Причины, цели и предводители
Учитывая разнородный характер источников, содержащих сведения о восстании 1824 г., неудивительно, что при воссоздании общего хода событий исследователь сталкивается с целым рядом противоречивых и неясных известий. В первую очередь это касается причин восстания, вопроса о его предводителях и проблемы участия в нём беглых русских промышленных и моряков.
Калифорнийские мемуаристы, в первую очередь Мариано Вальехо и Хуан Альварадо, утверждали, что восстание было тщательно спланировано и проводилось под руководством вождя Пакомио — образованного индейца из миссии Ла Пурисима, искусного ремесленника, который замыслил изгнать белых из Калифорнии и ради этого создал обширный тайный союз между индейцами миссий и свободными племенами. По словам Мариано Вальехо, это был «высокий, хорошо сложенный красивый человек, достаточно умный, энергичный и храбрый, чтобы без содрогания встретить любую опасность. С детства он впечатлил отцов миссий своей смышлёностью и они дали ему хорошее образование, — обучили читать и писать, а также ремеслу плотника. Ремесленник, обучавший его, говорил ему, что он смог бы хорошо обеспечить себя своим искусством в Европе, но Пакомио говорил, что предпочитается оставаться в Калифорнии, ибо чувствует, что призван тут для великих дел. Он не говорил, какие великие дела имеет в виду, но ходил к солдатам в миссии, чтобы те показали ему, как обращаться с саблей и мушкетом. Целью жизни же Пакомио было восстание, которое изгнало бы всех белых мужчин и женщин из его любимой Калифорнии. Тайно рассылал он гонцов к вождям всех свободных индейских племён, дабы те подошли ближе к миссиям, чтобы облегчить общее нападение. Сам же он посетил все миссии в том районе, чтобы сплотить индейцев вокруг своего дела. Наконец, он разослал своим союзникам весть о начале восстания в один и тот же день 19 марта 1824 г. … Но гонцы к северным племенам были перехвачены и это весьма дурно сказалось на планах Пакомио».10
Однако рассказ Вальехо о Пакомио и ходе восстания содержит ряд неточностей и явных преувеличений, а в сохранившихся архивных материалах индеец Хосе Пакомио упоминается лишь как один из мятежников, наказанных после подавления восстания по приговору суда. В других мемуарных источниках предводителем восстания именуется некий метис по имени Патрисио.11 Исходя из этого, можно предположить, что история о «заговоре Пакомио» относится в большей своей части к области «мифологии фронтира». Повести о тайных планах индейцев объединиться и восстать в один день, вырезав всех бледнолицых на своей территории, были довольно широко распространены в ранней историографии Северной Америки. Подобные истории рассказывались о Короле Филиппе, Понтиаке, Текумсе и других индейских вождях. Основанием для распространения таких легенд служили некоторые реальные события, связанные с крупными индейскими восстаниями и войнами, когда действительно происходили массовые единовременные атаки индейцев на поселения белых: войной против конфедерации поухаттанов в 1644 г., войной ямасси, восстанием тускарора.
Недостоверность рассказа о «заговоре Пакомио» подтверждается и самим ходом восстания. Оно вовсе не началось единовременно в нескольких миссия, но поступательно охватило три ближайших друг к другу: из Санта-Инес перекинулось в Ла Пурисима и оттуда в на другой день в Санта-Барбару. Никаких слаженных действий восставшие не предпринимали. Если одни из них собрались в Ла Пурисима и держали там оборону, то другие бежали вглубь материка. Часть индейцев, не желая быть замешанными в беспорядки, вообще предпочла спастись бегством как от солдат, так и от восставших. Известия Вальехо о прибытии на подмогу Пакомио крупных сил свободных индейцев с севера не выдерживает критики при сравнении с описанием событий в документах их непосредственных участников. Таким образом, Пакомио вряд ли может претендовать на роль великого объединителя индейских племён Калифорнии, какую приписывают ему некоторые мемуаристы.
Ещё одним претендентом на роль организатора и руководителя восстания является беглый русский промышленный Прохор Егоров. Эта версия особенно популярна в отечественных научно-популярных работах. Действительно, дневники К.Т. Хлебникова и основанная на его сведениях документация РАК называют Прохора Егорова главарём восставших. К сожалению, там не сообщается, ни о том, когда и по какой причине этот промышленный бежал из селения Росс, ни о том, где именно он поселился среди индейцев — у независимых племён или же в миссиях.12 Сведения об этом человеке вообще крайне скудны и неясны, а роль его требует дальнейшего отдельного изучения. Известно, что промышленный Прохор Егоров прибыл в Калифорнию на борту брига «Головнин» в декабре 1820 г. Его имя значится также и в списке населения колонии, составленным И.А. Кусковым в октябре 1821 г. Таким образом, побег Егорова произошёл, скорее всего, в 1822 г.13 Иных сведений об этом человеке в документах РАК пока не выявлено. Учитывая практически полное молчание о нём в испаноязычных источниках и в индейских преданиях, следует признать, что вряд ли Прохор Егоров был верховным, а уж тем более единственным, предводителем повстанцев.
И, наконец, собственно индейские предания вообще ничего не говорят о людях, которые возглавляли восставших. Согласно этим рассказам, восстание произошло стихийно и спонтанно, будучи спровоцировано злонамеренными слухами, которые распускались одним из индейцев.14
К числу предводителей восстания следует отнести индейцев, понёсших наказание по приговору суда, руководивших сдавшимися группами и группами беглецов, а также людей, упоминаемых в мемуарах и документах, как вождей повстанцев. Список их имён довольно обширен: Пакомио (Хосе Пакомио), Патрисио, Мариано, Бенито, Бернабе, Андрес, Хайме Хосе, Хосе Судон, а также русские Прохор Егоров и, возможно, некий «моряк Алексей». Если принять во внимание сведения Мариано Вальехо о причастности к восстанию свободных племён, то к списку следует добавить ещё упоминаемых им вождей Чальпинича и Мариано. Таким образом, становится ясно, что какое-либо единое руководство движением отсутствовало, а масса восставших на деле представляла собой совокупность отдельных групп, каждая из которых имела своего предводителя. Это лишний раз свидетельствует о стихийности и слабой организованности восстания.
Относительно непосредственных причин, толкнувших индейцев к выступлению, помимо уже упомянутых провокационных слухов и планов всеобщего освобождения Калифорнии, назывались притеснения, которые терпели индейцы миссий от размещённых там на постой мексиканских солдат. В ряде случаев прямо утверждалось, что восставшие индейцы были разгневаны на солдат, а на священников их ненависть не распространялась.15 Об этом же прямо говорили и сами францисканцы. По их словам, восстание вызвали солдаты, притесняя индейцев и заставляя их бесплатно работать на себя.16
Вопрос о роли в восстании русских и, особенно, Прохора Егорова, вряд ли будет в ближайшее время удовлетворительно разрешён, чему причиной крайняя скудость информации. Из сообщений К.Т. Хлебникова неясно, когда Прохор Егоров бежал из Росса, где он нашёл себе прибежище — у свободных индейцев или же в миссиях, а если в миссиях, то в какой из них? О русских ничего не упоминается в индейских преданиях, а испаноязычные источники говорят о том бегло и без подробностей. Так Мариано Вальехо сообщает, что в ходе карательной экспедиции капитана Пабло де ла Портилья был захвачен в плен «русский моряк по имени Алексей, который бежал с некоего китобойного судна и жил с индейской женщиной в племени птолме». Этот беглец имел при себе множество различных инструментов, владел искусством обработки золота и серебра, почему и считался индейцами «великим чародеем». Будучи схвачен, он изображал сумасшедшего и потому содержался в одной камере с «другим безумцем, русским кадьякцем по имени Панталеон [Пантелеймон?]». В конечном итоге оба они были высланы на Ситку на борту судна «Камчатка».17 Упоминание русского «китобойного судна» и высылки на борту «Камчатки» заставляет несколько усомниться в точности сведении Вальехо, по крайней мере, в их датировке. Впрочем, в записках К.Т. Хлебникова сообщается, что вскоре после подавления восстания в форт Росс вернулся беглый Родион Шабанов и несколько беглых матросов с корабля «Крейсер», которых поместили на борт идущего на Ситку судна «Байкал».18 Возможно, среди этих людей и находился Алексей, упоминаемый в записках Вальехо.
Более важным представляется приводимое Г. Бэнкрофтом упоминание о некоем русском, который, по словам о. Бласа Ордаса, обучал индейцев владению огнестрельным оружием. Это упоминание относится к марту 1824 г. и касается индейцев, бежавших вглубь страны после сожжения миссий.19 Рассказ Ордаса о русском в индейском лагере у Сан Эмигдио на озере Буэнависта хорошо сочетается со сведениями К.Т. Хлебникова, который сообщает, что индейцы и Прохор Егоров бежали на остров посреди большого озера и там сопротивлялись посылаемым против них карательным отрядам. Несомненно, в обоих случаях говорится об одном и том же человеке и об одной и той же группе повстанцев. Однако, это не даёт оснований называть Прохора Егорова единственным или главным предводителем индейцев и приписывать ему ведущую роль в организации восстания. Вполне вероятно, что он (а, вероятно, и некоторые другие русские беглецы) активно участвовал в мятеже, однако не столько как «вождь», сколько в роли «военного инструктора». Не исключено, что он относился к числу наиболее непримиримо и решительно настроенных повстанцев, а гибель его связана с внутренней борьбой среди индейцев, большая часть которых летом 1824 г. уже стремилась к примирению и возвращению в миссии.
Таким образом, следует признать, что движение индейцев-чумашей, охватившее весной-летом 1824 г. три францисканские миссии и прилегающую к ним территорию, было стихийным взрывом накопившегося за предшествующие несколько лет недовольства, не имело перед собой чётких целей и было лишено эффективного руководства. Учитывая эти моменты и обобщая накопившийся к настоящему времени материал, можно предпринять ещё одну попытку реконструкции хода событий весны-лета 1824 г., когда индейцы Калифорнии подняли одно из крупнейших восстаний в своей истории.
Восстание, 21-22 февраля 1824 г.
Спустя девяносто лет после описываемых событий Мария Соларес, индеанка из группы чумашей-инесеньо (бывших обитателей миссии Санта-Инес), рассказывала этнографу Джону Харрингтону, что причиной волнений послужил ризничий из Санта-Инес (sacristan), который однажды сообщил индейцам, что священники намерены наказать их за тайное исполнение языческих обрядов: «В следующее воскресенье они явятся, чтобы наказать вас всех, и мужчин и женщин». После этого он отправился к священнику и заявил, будто в то же самое следующее воскресенье индейцы намерены расстрелять всех миссионеров из луков. Испуганный священник послал за солдатами, чтобы охранять миссию. Тогда провокатор снова явился к индейцам и предостерёг их, что в воскресенье нельзя ходить в церковь, поскольку священники очень сердит, а солдаты убьют любого индейца, который появится поблизости. Индейцы крайне встревожились. Одни из них говорили, что священник не сможет повредить им, поскольку их защитит магическая сила. Другие советовали сначала пойти к церкви и проверить, правду ли сказал им ризничий. И когда один из них отправился туда, солдат выстрелил и ранил его в левое бедро. Тогда индейцы восстали и послали вестника в миссию Ла Пурисима, объявить, что началась война.20
Так говорится в устном чумашском предании. Согласно испанским источникам, толчком к восстанию послужила порка, которой 21 февраля по приказу капрала Коты подвергся в миссии Санта-Инес индеец из миссии Ла Пурисима. Подобные наказания давно не практиковались и разъярённые чумаши атаковали солдат и принялись поджигать постройки миссии. Источники ничего не сообщают о числе погибших, однако единогласно говорят о полном разорении миссии. «Миссия Санта Инесс разорена до основания, все строения преданы огню, при чём погибло 3500 фанег пшеницы, 2200 фанег кукурузы и 350 мешков соли и жира», — говорится в дневнике К.Т. Хлебникова.21 Исходя из контекста его рассказа, можно предположить, что именно среди чумашей-инесеньо находился и беглый русский промышленный Прохор Егоров.
Согласно одним сведениям, священник миссии Санта-Инес сумел бежать в президио Санта-Барбара. Индейцы погнались за ним, но он стал отстреливаться и убил одного из преследователей. Другие источники утверждают, что отец Франсиско Хавьер Уриа в момент восстания отдыхал (было время сиесты) и был поднят ризничим, принёсшим тревожную весть о мятеже. Тогда падре схватил мушкет, двумя выстрелами убил двух нападающих, а третьему перебил пулей руку. Благодаря этому ему удалось пробиться к солдатам, которые оборонялись на площади. В другом варианте этой истории говорится, что отец Уриа и солдаты всю ночь оборонялись в доме священника, убив нескольких индейцев. Наутро прибыл сержант Анастасио Карильо во главе небольшого отряда и повстанцы бежали в Ла Пурисима. По словам А. де ла Герра Орд, Карильо сразился с индейцами и даже захватил в плен несколько их главарей. Рассказывалось также, что индейцы не имели ничего против падре, будучи озлоблены исключительно против солдат. Поэтому. Увидев, что пламя добралось до церкви, они бросились тушить её, но было уже поздно. Не исключено, что в этих поздних историях смешались между собой эпизоды, происходившие в разных миссиях.22
Тем временем, чумаши-пурисименьо, узнав о восстании, вооружились и тоже выступили против солдат. Восстание в Ла Пурисима началось в тот же день 21 февраля после полудня, когда сюда дошли известия из Санта-Инес. Из письменных источников известно, что солдаты оказали упорное сопротивление индейцам. Капрал Тибурсио Тапиа во главе четырёх или пяти человек всю ночь храбро защищал священников и семьи. Лишь одна из женщин была в это время ранена нападавшими. Однако, после того, как у солдат закончился порох, они были вынуждены сдаться. Поутру Тапиа и падре Блас Ордас послали гонца в Санта-Инес, чтобы остановить продвижение отряда Карильо — была опасность, что в противном случае индейцы перебьют солдатские семьи. Неизвестно, каков был ответ сержанта, но вскоре солдатам и членам их семей было позволено уйти в разорённую миссию Санта-Инес вместе с падре Ордасом. Второй священник, падре Родригес, остался со своей индейской паствой.23
Известно, что в миссии Ла Пурисима погибло четверо белых людей. Двое из них, Долорес Сепульведа и Рамон Сотело, были путниками, остановившимися здесь накануне по дороге из Лос-Анджелеса. В бою погибло также семеро индейцев (по крайней мере, именно столько было похоронено спустя два дня).
Овладев миссией и захватив заложников, пурисименьо призвали обитателей Санта-Инес присоединиться к ним: «Вождь Ла Пурисима (wot) послал гонца в Санта-Инес, прося, чтобы все инесеньо, мужчины и женщины, пришли в Ла Пурисима и если их убьют, то все они умрут вместе.24 Инесеньос же говорили: «Если они будут стрелять в меня, вода выльется из пушки; если они будут стрелять в меня, пуля не войдёт в мою плоть».25 Судя по всему, восстание привело к оживлению традиционных индейских верований, вышедших наружу из-под покрова насаждаемой францисканцами христианизации. Некоторые инесеньо отказались уходить в Ла Пурисима. Вскрыв бочонок бренди, они устроили пьянку, во время которой опрокинули свечи на ящик со свечным салом. Начался пожар, охвативший целый ряд домов. Все пьяницы погибли в огне.26
В миссии Санта-Барбара о восстании стало известно утром 22 февраля. Чумаши-барбареньо, во главе которых стоял Андрес, пришли в возбуждение. Женщины и дети стали укрываться в окрестных холмах. Это не укрылось от местных священников, Антонио Риполла и Хайме. Падре Риполл отправился в президио, чтобы предостеречь капитана Хосе де ла Герра-и-Норьега и заручиться его помощью. Однако, пока он находился в президио, чумаши вооружились и собрались, громко исчисляя все те несправедливости и притеснения, которые они претерпели от солдат. Ходил также слух, что восставшие инесеньо и пурисименьо грозятся убить всех, кто откажется к ним присоединиться. Падре Риполл как мог старался успокоить их и ему было сказано, что никто не пострадает, если войска будут отведены. Индейцы требовали, чтобы солдаты сдали оружие и ранили двух человек, которые отказывались разоружиться. Ворвавшись в жилище отца Риполла, повстанцы разграбили его, захватив все находившиеся там деньги. Некоторые добрались до запасов спиртного, что привело к пьяным дебошам и даже убийствам. Луиса Игнасио в своём рассказе упоминает, что «в этот самый день индейский мальчик (она не знает его имени) был убит пьяным индейцем, пьяным от виски, украденного в доме священника миссии».27 Видя, что волнения усиливаются, капитан де ла Герра-и-Норьега вывел своих солдат, которые открыли огонь. Сражение продолжалось около трёх часов. Индейцы укрывались за постройками миссии, сражаясь не только луками и стрелами, но также и ружьями. В бою четверо солдат было ранено, а индейцы потеряли двух человек убитыми и трёх ранеными. Исход боя оказался неясным. Солдаты отступили в президио, а индейцы, нагруженные захваченной в миссии добычей, укрылись в холмах. Падре Хайме они увели с собой и долго уговаривали присоединиться к ним. Когда священник отказался, они дали ему лошадь и позволили вернуться в миссию.28
Среди обитателей миссии не было единства. Некоторые барбареньо, не желая участвовать в восстании, решили бежать из этого опасного места. Во главе их был 43-летний Хосе Судон (Ка-му-ли-йа-тсет) — «капитан» индейского селения. К ним присоединились также 52-летний Хосе Венадеро (Си-ли-на-ху-вит), Паисано, Лауденсио и ещё четверо мужчин. Все они были в миссии рыбаками и умели управляться с каноэ. Когда стемнело, они пробрались в гавань Ла Патера близ острова Мескальтитлан и снарядили каноэ для плавания. С ними туда явились и члены их семей. Всего группа беглецов насчитывала около 50 человек. Всем им удалось отплыть, оставшись незамеченными как повстанцами, так и солдатами. Судон взял курс на остров Санта-Круз, куда каноэ и прибыли утром следующего дня. Здесь беженцы провели не менее 11 недель, дожидаясь, пока не утихнут волнения на материке.29
Видя, что повстанцы уходят из миссии, солдаты осмелели. Прапорщик Хосе Майторена вывел вечером своё подразделение из стен президио и в последующие день-два его люди попросту грабили дома индейского селения. Протесты священников никого не останавливали. Несколько индейцев, не решившихся покинуть свои жилища, было убито. Священники направляли к беглецам послания, уговаривая их вернуться, однако те отказывались, уходя всё дальше и дальше глубь материка в направлении Туларес.
Осада Ла Пурисима, 16-17 марта 1824 г.
Тем временем, тревожные известия достигли Монтерея, где начались срочные сборы сил для подавления восстания. Удалось сформировать отряд, в состав которого вошло 16 артиллеристов, 23 кавалериста, 35 пехотинцев и 35 союзных индейцев. Командование экспедицией было поручено лейтенанту Мариано Эстраде и прапорщику (альфересу) Франсиско де Гаро.30 Им было поручено выступить против бунтовщиков, координируя свои действия с капитаном Хосе де ла Герра-и-Норьега. Однако, по неизвестным причинам, им так и не удалось объединить свои силы.
Отряд Эстрады выступил 14 марта из Сан-Луис-Обиспо и ранним утром 16 марта приблизился к Ла Пурисима. Вправо и влево от основного маршрута движения лейтенант выслал кавалерийские разъезды под началом капралов Альвисо и Эспиносы. Им следовало разведать местность и по возможности отрезать противнику пути к отступлению. Остальной отряд, подойдя ближе к постройкам миссии, около восьми утра открыл огонь по засевшим там индейцам из мушкетов и четырёхфунтовой пушки. Силы индейцев, по сведениям атакующих, составляли около 400 человек (Вальехо уверяет, что под началом Пакомио находилось до 2000 воинов). Повстанцы стойко отстреливались, используя не только ружья и стрелы, но даже пушку и фальконеты. Но пушкари они были неопытные и потому индейская артиллерия не причиняла осаждающим особого вреда. По некоторым сведениям пушка вообще взорвалась после первого же выстрела, убив несколько человек. Натиск солдат заставил осаждённых подумать об отступлении, однако кавалерийские разъезды успешно отрезали индейцам возможные пути к бегству. Тогда они обратились за помощью к падре Родригесу, умоляя его вмешаться и добиться прекращения огня.
Этот эпизод является центральным в рассказе Мариано Вальехо. Ошибочно называя связывая с осадой Ла Пурисимо имена капитана де ла Герра и некоего падре Викторио, он говорит, что, приблизившись к миссии, солдаты нашли забросанные ветками и листвой трупы Долорес Сепульведы и Рамона Сотело. Предав их христианскому погребению, войска начали обстрел. Пакомио открыл ответный огонь, но пушка, заряженная двойным количеством пороха, взорвалась, убив шестерых индейцев. Видя, что сдержать наступление противника невозможно, Пакомио отправился в церковь, где находился священник. Падре относился к предводителю повстанцев, как к сыну и молился о том, чтобы сражение прекратилось. Пакомио схватил священника за горло и вскричал: «Довольно молитв! Ступай и умри с нами». Он вытащил старика наружу, где гуще всего падали пули, и велел обратиться к осаждающим с требованием прекратить огонь. Услышав призыв священника, солдаты перестали стрелять. Ночью вождь собрал своих людей в церкви, пал перед священником на колени и молил о прощении за то, что подверг его опасности. Падре заверил вождя, что если индейцы сдадутся, то он добьётся для них помилования. Однако Пакомио не согласился с этим и решил под покровом темноты увести своих людей в местность под названием Лагуна. Одновременно он вручил священнику ключ от тюрьмы, где содержались пленные солдаты и миссионеры, взяв с него слово, что двери будут открыты только утром. Священник сдержал обещание и затем ходатайствовал перед военными властями о помиловании индейцев.31
Неизвестно, насколько реальны драматические детали рассказа Вальехо, но вмешательство падре Родригеса действительно остановило сражение примерно в половине десятого вечера. Священник сначала направил лейтенанту Эстраде письмо, а затем явился к нему лично. К этому времени в бою было ранено трое солдат (один смертельно), а индейцы потеряли 16 человек убитыми и большое количество людей ранеными. У сдавшихся повстанцев было изъято 16 мушкетов и два фальконета. В своём рапорте лейтенант особо отметил отвагу, проявленную в сражении его адъютантом добровольцем Франсиско Пачеко, помогавшим обслуживать пушку, а также отметил заслуги артиллеристов Мануэля Флореса и Октавиано Гутьерреса, пехотинцев Санта Аны, Диаса, Леонардо Виргена и Антонио Родригеса. Позднее Пачеко был награждён чином прапорщика.32
По версии Вальехо, армейский командир отправился вместе со священником в Лагуну и предложил Пакомио выдать убийц Сепульведы и Сотело, а самому вождю перебраться со своей семьёй в Монтерей. После обсуждения, повстанцы приняли эти условия. Вождь лично явился в солдатский лагерь, чтобы утвердить соглашение. После этого воины сложили оружие и вернулись в Ла Пурисима, а Пакомио в сопровождении лейтенанта Эстрады отбыл в Монтерей. Здесь он и провёл оставшиеся годы жизни, став мирным и почтенным гражданином, которого даже избрали членом городского правления (ayutamiento).33
На самом деле после сдачи мятежниками оружия Эстрада провёл заседание военно-полевого суда, приговорив к расстрелу семь человек, признанных виновными в убийстве Сепульведы и Сотело. Согласно рассказу Марии Соларес, «солдаты в Ла Пурисима были более свирепы [чем в Санта-Инес] и они захватили семерых индейцев-пурисименьо, связали им руки за спиной, завязали им глаза и расстреляли. Один из них поднялся, после того, как в него выстрелили. Солдаты выстрелили в него опять и он упал. Священник молился, когда солдаты стреляли. Это было после полудня. Но индеец, который упал, ещё был жив. Солдаты сказали: «В чём дело, почему этот человек не умер?» Они осмотрели его и нашли, что он имел амулет из плетёных волос вокруг шеи, это было причиной, почему он не умер. Они порвали это и выстрелили в него опять и человек умер».34
Четверо предводителей восстания — Пакомио, Мариано, Бенито и Бернабе — были приговорены к десяти годам заключения в президио и к последующему изгнанию из провинции. Ещё восемь индейцев были приговорены к восьми годам содержания в президио. Падре Риполл утверждал, что Эстрада нарушил данное им обещание помиловать всех сдавшихся мятежников. Что же касается Пакомио, которого Вальехо считает главным предводителем и организатором восстания, то, вероятно, он действительно закончил свою жизнь вполне благополучно. По крайней мере, известно, что в 1836 г. в Монтере действительно проживал со своей семьёй 40-летний плотник по имени Хосе Пакомио. Вероятно, отбыв срок заключения, бывший предводитель повстанцев действительно сменил место жительства и вернулся к своему прежнему ремеслу.35 Иной была судьба других вождей. В январе 1826 г. двое из них, Бенито и Бернабе, сумели совершить успешный побег из места своего заточения. К сожалению, сведений об их дальнейшей участи не сохранилось.36
Подавление восстания, март-июнь 1824 г.
После сражения у Ла Пурисима основной очаг восстания был подавлен. Однако, ещё оставалось ликвидировать угрозу со стороны повстанцев, бежавших в район Туларес. В своём письме на имя губернатора дона Луиса де Аргельо от 21 марта падре Блас Ордас с тревогой сообщает, что мятежники находятся на ранчо Сан-Эмигдио, где некий русский обучает их владению огнестрельным оружием. В этом же районе «язычниками», среди коих находился один христианин, было убито два человека, в том числе американец по имени Дэниел. К этой группе намерены присоединиться индейцы, бежавшие из миссии Сан-Фернандо, а обитатели миссий Сан-Буэнавентура и Сан-Габриэль находятся в состоянии, близком в открытому бунту. Упомянутым русским был, скорее всего, Прохор Егоров. По словам К.Т. Хлебникова, после уничтожения миссии Санта-Инес индейцы бежали на остров посередине большого озера. Судя по всему, тут имеется в виду озеро Буэнависта, вокруг которого разворачиваются события завершающей фазы восстания, описанные в испанских документах.37
Губернатору Аргельо опасения падре Ордаса, однако, показались преувеличенными и 31 марта, на основании рапортов с мест, он пишет, что беглые индейцы Санта-Барбары рассеялись и постепенно возвращаются к своим жилищам. Поэтому лейтенант Эстрада получает приказ вернуться в Монтерей. Но на местах всё обстояло не столь безоблачно. Капитан де ла Герра вскоре рапортует, что высланный им отряд из 80 человек под командованием лейтенанта Нарсисо Фабрегата имел два столкновения с мятежниками у озера Буэнависта и ранчо Сан-Эмигдио — соответственно 9 и 11 апреля. В бою у Сан-Эмигдио сержант Карлос Карильо убил 4 индейцев, захватил 13 лошадей, а трое гражданских добровольцев из его отряда получили ранения. Индейцы обстреливали отряд на марше и братья Домингес были ранены стрелами при прохождении местности Кахон де Увас.38 Захваченный в плен индеец был убит на месте, потому что солдаты не хотели утруждать себя охраной пленника. Сам Фабрегат выдержал пятичасовое сражение у озера Буэнависта, не потерял ни одного человека убитым или раненым, но был вынужден отвести свои силы обратно в Санта-Барбару. Оправдывая своё отступление, он ссылался на пыльную бурю, помешавшую правильному ведению военных действий. Эти сведения хорошо согласуются с рассказом К.Т. Хлебникова о том, что военные дважды пытались подавить сопротивление индейцев, укрывшихся у «большого озера».39
В индейских рассказах о событиях 1824 г. говорится, что бежавшие из Санта-Барбары повстанцы были радушно приняты группами йокутов, проживавших в Туларе вокруг озера Буэнависта. Беглецы были измучены долгим странствием, они страдали от голода и болезней, многие из них умерли в пути. В рассказе Луисы Игнасио говорится: «Они оставались в Туларе четыре месяца. Тулареньос хорошо приняли индейцев Санта-Барбары. Другое племя, живущее за тулареньос, дало индейцам Санта-Барбары много вещей и прекрасно с ними обращалось, даже лучше, чем сами тулареньос».40 По предположению Тревиса Хадсона, этим гостеприимным племенем могли быть тюбатулабал или китанемук. Индейские лазутчики, посланные в эти места губернатором Аргельо, сообщали, что беженцы в изобилии снабжены продовольствием, но спиртное у них иссякло, что холостые и женаты живут вместе и что проводят время не в молитвах, а в азартных играх.
Несмотря на то, что карательные экспедиции не достигли своей цели, было ясно, что военные не откажутся от мысли покарать бунтовщиков. Это привело к расколу среди повстанцев. Среди них всё громче звучали голоса тех, кто призывал к сдаче и примирению с белыми. Наиболее влиятельным из них был 33-летний Хайме Хосе. «Этот Хайме, индеец, который был врачом, певцом и наставником … говорил им, что если они не вернутся назад, то солдаты будут сражаться с ними прямо здесь. Женщины плакали, думая, что их всех убьют. Хайме поддерживал их и убеждал вернуться», — рассказывает Луиса Игнасио.41 Этот раскол, вероятно, вылился в открытые столкновения между сторонниками сдачи и непримиримыми воинами. Именно тогда, судя по всему, был убит Прохор Егоров. Беглому русскому промышленному нечего было терять. Он не собирался сдаваться местным властям. Иного способа покончить с влиянием русского у Хайме Хосе не было, и противостояние кончилось убийством.
Между тем, калифорнийские власти собирали силы для решительного удара. Губернатор дон Луис де Аргельо воспользовался пребыванием в Калифорнии российского фрегата «Крейсер», чтобы обратиться за помощью к главному правителю Русской Америки М.И. Муравьёву. Тот охотно откликнулся на это обращение, направив в Калифорнию бриг «Араб» с грузом оружия и боеприпасов. Этими действиями Российско-Американская компания рассчитывала улучшить отношения с местными властями и обезопасить колонию Росс от возможного нападения индейцев в случае расширения восстания. Кроме того, поставка оружия являлась выгодной коммерческой операцией.
«Я получил письмо от губернатора Верхней Калифорнии на фрегате «Крейсер», где он меня убедительно просит прислать ему пороху, ибо оне имеют в оном большую нужду, — сообщал М. И. Муравьёв в Петербург 26 апреля 1824 г. — Индейцы бунтуют и уже две миссии совершенно разорены, а монахи и испанцы варварски убиты или живыя сожжены. Главное правление конечно уверено, что мы для собственной своей пользы и даже существования должны всеми способами защищать поселения испанцев в Калифорнии, а паче миссии … и мы будем иметь случай сбыть довольное количество пороху и ружей очень выгодно и между тем услужим соседям».42
Новая экспедиция в район Туларес была организована уже в конце мая, вероятно, после получения российской помощи. Командование ею было поручено лейтенанту Пабло де ла Портилье. Под его началом находились лейтенант Валле во главе 50 человек из Монтерея и лейтенант Ибарра с отрядом, набранным на юге. В целом силы Портильи насчитывали 130 человек. Отца Антонио Риполла пригласили стать капелланом, но он отказался, заявив, что скорее умрёт, чем станет свидетелем грядущих ужасов. Вместо этого он настойчиво просил губернатора даровать мятежникам всеобщую амнистию (indulto). В конечном итоге это ему удалось.
2 июня Портилья выступил из Санта-Барбары, а Валле из Сан-Мигеля. Оба отряда объединились 8 июня у Сан-Эмигдио.43 В лагере беженцев в это время царил разброд. Многие хотели вернуться в миссии, но опасались наказания за бунт. Навстречу Портилье вышел Хайме Хосе и вступил в переговоры от имени беглецов. Со стороны лейтенанта переговоры велись через двух новокрещёных тулареньос. Портилья объявил о помиловании, дарованном губернатором. Индейцы всё ещё продолжали колебаться, но обещали дать окончательный ответ в ближайшие дни. Встреча, назначенная на 11 июня, ничего не дала из-за туманных и тревожных слухов, которые ходили среди индейцев. Пылкий лейтенант Ибарра, теряя терпение, начал уже грозить прямым нападением на упрямых бунтовщиков, если они не сдадутся на следующий день. Наконец, 16 июня Портилья вместе со сдавшимися индейцами, тронулся в обратный путь, уполномочив вождя Андреса остаться позади и собрать последних 40 человек, рассеявшихся по окрестностям. Сдавшимся повстанцам даже было позволено оставить при себе своё оружие, чтобы они могли отразить возможное нападение «язычников». Среди пленников, согласно сведениям Мариано Вальехо, был и «русский моряк по имени Алексей», из-за своего искусства ремесленника пользовавшийся среди индейцев репутацией волшебника.
Портилья вернулся в Санта-Барбару 21 июня и этот день считается окончанием восстания 1824 г. До русской колонии Росс это известие дошло 2 июля. Под этим числом К.Т. Хлебников записал в своём дневнике, что «закон и порядок в Калифорнии полностью восстановлены», индейцы сдались благодаря объявленному им помилованию, а в ходе столкновений за всё время восстания погибло 8 испанских солдат.44 Учитывая, что в Ла-Пурисима было убито четверо белых, при осаде этой миссии погиб один солдат, и ещё двое белых погибло у Сан-Эмигдио, можно предположить, что в ходе карательных экспедиций в район озера Буэнависта солдаты потеряли убитыми одного человека. Если же принимать слова Хлебникова о погибших «солдатах» буквально и относить их только к военным, то общее число погибших возрастает до 13 человек. Известия о том, что некоторые «монахи и испанцы варварски убиты или живыя сожжены», были, скорее всего, получены М.И. Муравьёвым от Луиса де Аргельо. Губернатор, возможно, сам не имел ещё точных сведений о потерях или же сознательно преувеличивал ужасы индейского восстания, чтобы наверняка заручиться помощью русских. Любопытно, однако, что в предании, записанном со слов Луисы Игнасио, утверждается, будто один человек действительно был сожжён в ходе восстания — это был якобы тот самый ризничий, который спровоцировал бунт. Впрочем, Мария Соларес в своей версии предания, прямо говорит, что ризничий был лишь арестован и заключён под стражу, а ни о каком сожжении она ничего никогда не слышала.45 Скорее всего, истории о сожжённых людях относятся к разряду слухов, сопровождавших восстание. Число погибших в ходе восстания индейцев точно не установлено. Суммируя упоминаемые в источниках потери, можно сказать лишь то, что в ходе волнений было убито не менее 30 индейцев.
После того, как волнения затихли и большинство повстанцев вернулись на места своего прежнего жительства, власти подвели некоторые итоги. Войска, участвовавшие в подавлении восстания, были награждены двойным жалованьем (которого, впрочем, так и не получили). У индейцев миссий было изъято всё оружие, переданное на хранение в президио. В октябре 1824 г. начала работать комиссия по расследованию причин восстания (капитан де ла Герра, Арус и Хосе Антонио Карильо). Никаких документов, оставшихся от деятельности этой комиссии, к сожалению, не сохранилось. В июле 1825 г. прапорщик Майторена возбудил против некоторых помилованных повстанцев из Ла Пурисима уголовное дело по обвинению в краже вещей, пропавших во время беспорядков.
Спустя несколько лет, в 1834 г., мексиканские власти приступили к осуществлению на практике закона о секуляризации миссий. Хозяевами миссий были объявлены трудившиеся там индейцы. Они также получили право продавать причитающиеся им земли, постройки и другое имущество. Вскоре произошло то, чего и следовало ожидать. Неподготовленные к управлению сложным хозяйством и не желающие продолжать жизнь в миссиях, индейцы продавали свалившееся нежданно им на голову имущество и расходились, подчас даже не дожидаясь получения денег. Одни из них вернулись к старому образу жизни, другие стали служить новым хозяевам. Постройки миссий использовались в самых разных целях — от складов до казарм. После присоединения Калифорнии к Соединённым Штатам миссии были возвращены католической церкви. Однако вернуть прошлое было невозможно. Старый уклад францисканских миссий навсегда канул в Лету.
Библиография
Bancroft H . H . The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885.
Blackburn, Thomas. The Chumash Revolt of 1824: A Native Account // Journal of California Anthropology. 1975, # 2 (2).
Boulé, Mary Null. Mission Santa Inés. – Vashon, WA, 1988.
Hudson, Dee Travis. Chumash Canoes of Mission Santa Barbara: the Revolt of 1824 // Journal of California Anthropology. 1976, # 3 (2).
Hudson, Dee Travis. The Chumash Revolt of 1824: Another Native Account from the Notes of John P. Harrington // Journal of California Anthropology. 1980, # 2 (1).
Knill, Harry & Elsasser, Albert B., ed. Great Indians of California by Mariano G. Vallejo, Padre Francisco Palou and H.H. Bancroft. – Santa Barbara, 2008.
Khlebnikov K.T. The Khlebnikov Archive. Unpublished Journal (1800-1837) and Travel Notes (1820, 1822 & 1824). – University of Alaska Press, 1990.
Schabelski A. Voyage aux colonies russes de l’Amérique, fait à bord du sloop de guerre l’Apollon, pendant les années 1821,1822 et 1823. – St. Petersbourg, 1826.
Россия в Калифорнии: русские документы о колонии Росс и российско-калифорнийских связях, 1803–1850. – Т. I. – М., 2005
Шур А.А. К берегам Нового Света. – М., 1971.
Примечания
- Шур А.А. К берегам Нового Света. – М., 1971. С.143-144.
- Knill, Harry & Elsasser, Albert B., ed. Great Indians of California by Mariano G. Vallejo, Padre Francisco Palou and H.H. Bancroft. – Santa Barbara, 2008. Р.8-13.
- Schabelski A. Voyage aux colonies russes de l’Amérique, fait à bord du sloop de guerre l’Apollon, pendant les années 1821,1822 et 1823. – St. Petersbourg, 1826. Р.84.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.537.
- Schabelski A. Voyage aux colonies russes de l’Amérique, fait à bord du sloop de guerre l’Apollon, pendant les années 1821,1822 et 1823. – St. Petersbourg, 1826. Р.85-86.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.527.
- Ord, Angustias de la Guerra. Occurrences in Hispanic California. Washington, D.C., 1956; Geiger, Maynard. Fray Antonio Ripoll’s Description of the Chumash Revolt at Santa Barbara in 1824 // Southern California Quarterly, 52 (4); Knill, Harry & Elsasser, Albert B., ed. Great Indians of California by Mariano G. Vallejo, Padre Francisco Palou and H.H. Bancroft. – Santa Barbara, 2008.
- Khlebnikov K.T. The Khlebnikov Archive. Unpublished Journal (1800-1837) and Travel Notes (1820, 1822 & 1824). – University of Alaska Press, 1990; Россия в Калифорнии: русские документы о колонии Росс и российско-калифорнийских связях, 1803–1850. – Т. I. – М., 2005.
- Blackburn, Thomas. The Chumash Revolt of 1824: A Native Account // Journal of California Anthropology. 1975, # 2 (2); Hudson, Dee Travis. Chumash Canoes of Mission Santa Barbara: the Revolt of 1824 // Journal of California Anthropology. 1976, # 3 (2); Hudson, Dee Travis. The Chumash Revolt of 1824: Another Native Account from the Notes of John P. Harrington // Journal of California Anthropology. 1980, # 2 (1).
- Knill, Harry & Elsasser, Albert B., ed. Great Indians of California by Mariano G. Vallejo, Padre Francisco Palou and H.H. Bancroft. – Santa Barbara, 2008. Р.38. К числу ошибок в рассказе Вальехо следует отнести даже саму датировку восстания, которое на самом деле началось не 19 марта, а 21 февраля 1824 г.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.527.
- Khlebnikov K.T. The Khlebnikov Archive. Unpublished Journal (1800-1837) and Travel Notes (1820, 1822 & 1824). – University of Alaska Press, 1990. Р.153, 156.
- Россия в Калифорнии: русские документы о колонии Росс и российско-калифорнийских связях, 1803–1850. – Т. I. – М., 2005. С. 415, 428.
- Blackburn, Thomas. The Chumash Revolt of 1824: A Native Account // Journal of California Anthropology. 1975, # 2 (2). Р.223-224; Hudson, Dee Travis. The Chumash Revolt of 1824: Another Native Account from the Notes of John P. Harrington // Journal of California Anthropology. 1980, # 2 (1). Р.123.
- Boulé,Mary Null. Mission Santa Inés. – Vashon, WA, 1988. Р.15.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.527-528.
- Knill, Harry & Elsasser, Albert B., ed. Great Indians of California by Mariano G. Vallejo, Padre Francisco Palou and H.H. Bancroft. – Santa Barbara, 2008. Р.42.
- Khlebnikov K.T. The Khlebnikov Archive. Unpublished Journal (1800-1837) and Travel Notes (1820, 1822 & 1824). – University of Alaska Press, 1990. Р.156.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.533.
- Blackburn, Thomas. The Chumash Revolt of 1824: A Native Account // Journal of California Anthropology. 1975, # 2 (2). Р.223-224.
- Khlebnikov K.T. The Khlebnikov Archive. Unpublished Journal (1800-1837) and Travel Notes (1820, 1822 & 1824). – University of Alaska Press, 1990. Р.153.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.528-529; Hudson, Dee Travis. The Chumash Revolt of 1824: Another Native Account from the Notes of John P. Harrington // Journal of California Anthropology. 1980, # 2 (1). Р.125; Boulé,Mary Null. Mission Santa Inés. – Vashon, WA, 1988. Р.15.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.529.24 Мария Соларес рассказывает, что вестник из Ла Пурисима на пути в Санта-Инес повстречал испанца на отличном коне. Он прицелился в испанца из лука и заставил его спешиться и раздеться, а потом убил его. Одевшись в платье убитого и сел на его коня. Проезжая мимо корраля, где содержался небольшой табун, индеец заарканил одного из коней. Тут к нему приблизился некий Валентин, «один из храбрейших испанских солдат». Он поинтересовался, по какому праву чумаш седлает чужого коня, и заметил кровь на его сбруе. Призвав на помощь других солдат, Валентин попытался схватить индейца, но тот вскочил на коня и бежал. Согласно легенде, он просто исчез и спустя миг появился на вершине соседнего холма (Blackburn , Thomas. The Chumash Revolt of 1824: A Native Account // Journal of California Anthropology. 1975, # 2 (2). Р.224.).
- Blackburn, Thomas. The Chumash Revolt of 1824: A Native Account // Journal of California Anthropology. 1975, # 2 (2). Р.224.
- Ibid. P.227.
- Hudson, Dee Travis. The Chumash Revolt of 1824: Another Native Account from the Notes of John P. Harrington // Journal of California Anthropology. 1980, # 2 (1). Р.124.
- Hudson, Dee Travis. The Chumash Revolt of 1824: Another Native Account from the Notes of John P. Harrington // Journal of California Anthropology. 1980, # 2 (1). Р.124-125; Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.530.
- Hudson, Dee Travis. Chumash Canoes of Mission Santa Barbara: the Revolt of 1824 // Journal of California Anthropology. 1976, # 3 (2). Р.13-14.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.531.
- Knill, Harry & Elsasser, Albert B., ed. Great Indians of California by Mariano G. Vallejo, Padre Francisco Palou and H.H. Bancroft. – Santa Barbara, 2008. Р.40-41.
- В рассказе Марии Соларес, как и в мемуарах Вальехо, утверждается, что карательной экспедицией командовал капитан Норьега. Подойдя к Ла Пурисима, он выслал к чумашам парламентёра с предложением сдачи, но индейцы отвергли предложение и выстрелом пробили шляпу капитана и даже сбили его с коня (Blackburn , Thomas. The Chumash Revolt of 1824: A Native Account // Journal of California Anthropology. 1975, # 2 (2). Р.227).
- Knill, Harry & Elsasser, Albert B., ed. Great Indians of California by Mariano G. Vallejo, Padre Francisco Palou and H.H. Bancroft. – Santa Barbara, 2008. Р.41.
- Blackburn, Thomas. The Chumash Revolt of 1824: A Native Account // Journal of California Anthropology. 1975, # 2 (2). Р.224
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.528.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.537.
- Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.533; Khlebnikov K.T. The Khlebnikov Archive. Unpublished Journal (1800-1837) and Travel Notes (1820, 1822 & 1824). – University of Alaska Press, 1990. Р.153.
- Солдаты, участвовавшие в этой экспедиции, сложили о том песню, где рассказывалось о подвигах каждого из них:
El Sargento Don Carlos
Por la Trinidad
Se vistlo de guerra
Con mucha crueldad… и т.д.
(Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.534).
39 Bancroft H.H. The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.534; Khlebnikov K.T. The Khlebnikov Archive. Unpublished Journal (1800-1837) and Travel Notes (1820, 1822 & 1824). – University of Alaska Press, 1990. Р.153.
40 Hudson, Dee Travis. The Chumash Revolt of 1824: Another Native Account from the Notes of John P. Harrington // Journal of California Anthropology. 1980, # 2 (1). Р.124.
41 Hudson, Dee Travis. The Chumash Revolt of 1824: Another Native Account from the Notes of John P. Harrington // Journal of California Anthropology. 1980, # 2 (1). Р.124-125.
42 Россия в Калифорнии: русские документы о колонии Росс и российско-калифорнийских связях, 1803–1850. – Т. I. – М., 2005. С.518.
43 Маршрут движения Портильи известен из его журнала боевых действий. Вначале отряд прибыл в Сан-Буэнавентура, где оставался до 5 июня. Затем поднялся на 15 лиг по реке Санта-Клара к ранчо Камулос. Затем ещё на 3 лиги вверх по реке к ранчо Сан-Хавьер, преодолел вершину Сарриа Сан-Норберто, вышел через 5 лиг к Эспириту-Санто. Перевалив через холмы, Портилья вышел к арройо Тиноко и оттуда прибыл в Аламос, пройдя 8 лиг. Пересёк равнину мимо Салинас де Кортес, вошёл Каньада де Увас и дошёл доСанта-Тереса-де-Хесус, пройдя ещё 6 лиг. Через 3 лиги он миновал Кахон и вышел на равнину к озеру Мисхамиу, пройдя 6 лиг к северу. Оставив озеро справа, отряд по равнине дошёл до Сан-Эмигдио в 9 лигах от устья Кахон де Увас и в 5-6 лигах от озера. Лагерь мятежников располагался тогда у Митоеха, а ранчерия индейцев-тулали на озере. Обратный путь проходил через Малапика, Каниуп, Кайам, Каситес Сан-Пабло, Сегуайа или ручей Сан-Гервасио, вниз по ручью до реки Санта-Инес, вниз по реке на 3 лиги до ранчо Синегас или Тринидад, к Сан-Рок и ещё через пол-лиги к миссии Санта-Барбара (Bancroft H . H . The Works of Hubert Howe Bancroft. Vol. XIX. California. 1801-1824. – San Francisco, 1885. Р.535).
44 Khlebnikov K.T. The Khlebnikov Archive. Unpublished Journal (1800-1837) and Travel Notes (1820, 1822 & 1824). – University of Alaska Press, 1990. Р.153. Согласно версии Вальехо, Портилья совершил гораздо более громкие подвиги, ибо ему пришлось столкнуться с огромными силами в 5000 воинов под началом вождей Мариано и Чальпинича, которые спешили с севера на подмогу Пакомио. Портилья разгромил их в ходе «долгого жестокого сражения» (Knill , Harry & Elsasser , Albert B ., ed . Great Indians of California by Mariano G. Vallejo, Padre Francisco Palou and H.H. Bancroft. – Santa Barbara, 2008. Р.42). Однако эти сведения не находят подтверждения в иных источниках (в том числе и в дневнике самого Портильи).
45 Hudson, Dee Travis. The Chumash Revolt of 1824: Another Native Account from the Notes of John P. Harrington // Journal of California Anthropology. 1980, # 2 (1). Р.123; Blackburn, Thomas. The Chumash Revolt of 1824: A Native Account // Journal of California Anthropology. 1975, # 2 (2). Р.227.