Мартин Ван Бюрен — Инаугурационная речь, 1837

4 марта 1837 г.

Сограждане!

Практика всех моих предшественников возлагает на меня обязанность, которую я с радостью выполняю, — сопровождать первый торжественный акт на высочайшей государственной должности изложением тех принципов, которых я буду придерживаться в своей деятельности, и выражением своих чувств от вступления на такой ответственный и высокий пост. Наследуя их пример, я просто иду за великими людьми, равных которым — и в этом наше счастье — нет и не было в исполнительной власти ни в одной из стран. Среди них мы видим самый главный и самый крепкий отпор нашей республики — тех, кто объявил нашу независимость, кто защитил ее на поле боя, а также тех, чей широкий интеллект и патриотизм создали, улучшили и сделали безупречными те бесценные институты, под эгидой которых мы живем. И если уже такие люди на должности, в которую я сейчас вступаю, чувствовали себя ошеломленными вследствие признательности за этот высочайший признак доверия в нашей стране, а также осознания своей неспособности надлежащим образом исполнять обязанности возложенной на них должности, такой трудной и такой высокой, то насколько же сильнее эти соображения и чувства охватывают того, кто не имеет права просить терпеливого или снисходительного отношения к себе! В отличие от всех моих предшественников я не был свидетелем войны, обеспечившей наше существование как единого народа, — Войны за независимость, — которая уже подходила к концу ко времени моего рождения; и когда я с уважением размышляю о том незабываемом событии, то понимаю, что принадлежу к более позднему времени и не могу рассчитывать па то, что мои соотечественники будут относиться к моим действиям так же доброжелательно и неравнодушно.

Мои сограждане, эти обстоятельства давят на меня так чувствительно, что я не отважился бы стать на этот высокий путь, если бы не рассчитывал на великодушную поддержку тех, кто будет работать со мной в координационных и других ветвях правительства, если бы я не полагался на патриотизм, ум и доброту людей, которые никогда не бросали на произвол судьбы государственного служащего, добросовестно работавшего на общее благо, а прежде всего, если бы я не смел смиренно надеяться на беспрерывную поддержку неусыпного и благотворного Провидения.

К той уверенности и к тому утешению, которые я черпаю из этих источников, было бы неблагодарным не прибавить также уверенности и утешения, которые вселяет в меня наше нынешнее благоприятное состояние. Хоть и не без неурядиц, тревожащих наш покой дома и угрожающих ему за границей, во всех атрибутах большого, счастливого и процветающего народа нам нет равных во всем мире. За границей мы пользуемся уважением и, за редкими исключениями, дружбой каждой страны, а дома в то время, когда наше правительство спокойно, но эффективно работает на единую легитимную цель политических институтов — наибольшее благо для наибольшего числа людей, — мы представляем собой сообщество обеспеченных людей, до сих пор невиданное в мире.

Так какой же настоятельной является обязанность каждого гражданина в его сфере деятельности, узкой или широкой, прикладывать максимум своих усилий для увековечения такого исключительно счастливого состояния вещей! Все уроки истории и человеческого опыта будут напрасны, если мы ограничимся тем, что будем полагаться лишь на те особые преимущества, которые нам выпало иметь. Расположение, климат и богатые ресурсы, которыми природа наделила нас своей щедрой рукой, — и даже выдающийся ум и высокий дух нашего народа — не дадут нам ничего, если мы окажемся несостоятельными почтительно охранять те политические институты, которые были так мудро и предусмотрительно созданы с тщательным учетом каждого обстоятельства, способного сохранить или поставить под угрозу те блага, которыми мы пользуемся. Глубокомысленные творцы нашей Конституции создавали законы для такой страны, которую они перед собой видели. Глядя на нее глазами государственных мужей и патриотов, они видели все источники быстрого и удивительного роста благосостояния, но они также предусмотрели, чтобы различные традиции, мысли и институты, присущие разным частям такого обширного региона, были глубоко укоренены. Фактически существовали разные суверенные образования, сердечный союз которых был важным условием для благосостояния и счастья всех. Между многими из этих образований существовали — по крайней мере в определенной мере — реальные расхождения интересов, способные разрастись из-за зловещих интриг; они различались в размерах, населении, обеспеченности, а также в фактических и потенциальных ресурсах и влиянии, они различались по характеру своей промышленности и производству предметов первой необходимости, а в некоторых из них существовали внутренние институты, которые, если бы их неразумно потревожили, могли бы поставить под угрозу общее согласие. Все эти обстоятельства были самым тщательным образом взвешены, были заложены основания новой системы правления на принципах взаимных уступок и справедливых компромиссов. Подозрения малых штатов относительно соблазна мощных штатов воспользоваться своей силой были утихомирены с помощью правила представительства, которое к тому времени признавалось неравноправным и которое, согласно замыслу, таким и должно было остаться навсегда. Естественное опасение, что широкий спектр общего законодательства может создать чрезмерное давление и породить неразумное желание взять под контроль конкретные местные интересы, было снято тем, что потенциальные действия федеральной власти очертили четкими границами, а людям и штатам оставили неприкосновенной их суверенную власть над множеством объектов, которые принадлежали к компетенции местных правительств справедливой республики, за исключением тех, которые неизбежно должны были относиться к интересам всей конфедерации или к ее отношениям как объединенного сообщества с другими странами мира.

Время подтвердило правильность этого дальновидного прогноза. Прошло полстолетия, преисполненного чрезвычайными событиями, полстолетия, в течение которого были достигнуты иногда разительные и неожиданные результаты, но на наших институтах оно не оставило ни единого повреждения. Из небольшого сообщества мы выросли в народ, могущественный по своей численности и силе, но наш рост шел рука об руку с прогрессом справедливых принципов. И хотя привилегии — гражданские и религиозные — самого скромного из индивидуумов в наше время свято защищены внутри страны, хотя доблесть и решительность нашего народа отбросили далеко от нас наименьшие угрозы со стороны иностранных государств, это не дает нам права ни на миг забывать, что такое зло, а что такое добро. Наша торговля распространилась на самые отдаленные страны; ценность и качество наших товаров разительно изменились к лучшему; между разными частями нашей страны возникли большие расхождения относительно благосостояния и ресурсов, однако дух взаимного уважения, добросовестного соблюдения действующих соглашений продолжал преобладать в наших отношениях и никогда не исчезал надолго из нашего поведения. Опыт дал нам полезный урок: безусловное и неуклонное соблюдения принципов, с которыми мы отправились в путь, будет гарантировать обеспеченность во время нашего движения сквозь все конфликтные ситуации и коллизии, неотъемлемые от течения лет.

Успех, который до сих пор сопровождал наш великий эксперимент, уже сам по себе является достаточным основанием для признательности, учитывая счастье и обеспеченность, которые он принес, и тот наглядный урок, что он дал. Но для меня, мои сограждане, — хотя я и стремлюсь к далекому будущему с пылкими молитва ми и сокровенными надеждами, — эта ретроспектива дает основания к еще более глубокому удовлетворению. Она запечатлеет в моем сознании твердое убеждение в том, что увековечение наших институтов зависит от нас самих, что когда мы будем поддерживать те принципы, на которых они были основаны, то им суждено передать свои достижения бесчисленным грядущим поколениям, и что Америка предоставит каждому филантропу ободряющее доказательство того, что народному правительству, если оно создано мудро, никогда не будет не хватать какого-нибудь элемента стойкости или силы. Пятьдесят лет назад ему смело предрекали быстрое падение. Скрытые и неконтролируемые факторы распада предположительно существуют даже в мудрых и добрых, и не только недружественные или предубежденные теоретики предполагали, что нас ждет печальная судьба предыдущих республик — страхи многих честных патриотов также преобладали над оптимистическими ожиданиями. Вспомните все эти зловещие предчувствия не спеша, а сосредоточась, и вы увидите, что ни в одном аспекте они не оправдались.
Небезупречный опыт во время Войны за независимость предположительно должен был укрепить мысль о том, что народ не вынесет бремени налогообложения, необходимого для уплаты огромного государственного долга, который к тому времени успел накопиться, а также для осуществления правительством необходимых затрат. Стоимость двух войн была оплачена не только без роптаний, а наоборот — с беспримерной готовностью. И уже никто не сомневается, что любое бремя будет стойко выдержано, если это будет необходимо для поддержания наших общественных институтов или для защиты нашей чести и благосостояния. И в самом деле, весь прошлый опыт продемонстрировал то, что желание народа защищать свою цель в обстоятельствах крайне неблагоприятных превзошло все ожидания его представителей.

На ранних стадиях деятельности нового правительства, когда все осознавали свои обязанности под влиянием беспримерной деятельности первого президента по созданию государства, казалось, что одно лишь огромное влияние его личности будет способно связать воедино дисгармоничные компоненты нашего правительства и уберечь нас от безумства враждующих фракций. Со дня его смерти прошло уже почти сорок лет. Часто партийные страсти достигали точки кипения, иногда добропорядочность и сила духа людей подвергались большим испытаниям, однако наша система, очистившись и увеличив свою ценность благодаря всему тому сквозь что она прошла, до сих пор сохраняет свой дух свободной и бесстрашной дискуссии, смешанный с искренними братскими чувствами.

Способность нашего народа к демократическому самоуправлению и его добровольное желание, обусловленное высоким чувством долга, а не проявлениями грубого принуждения, которое так часто и повсеместно используется в других странах, способность мириться со всеми необходимыми ограничениями местного законодательства и со всеми тяжестями также стала одной из характерных особенностей истории Американских Штатов. В самом деле, иногда горячность общественных настроений, которые выходили за рамки обычной процедуры судопроизводства или старались решать дела, которые согласно действующему законодательству не считаются криминальными, проявлялась так, что огорчала приверженцев свободного правительства и оживляла надежды тех, кто пытался его свергнуть. Однако в нашей стране подобные случаи бывали намного реже, чем в любой другой стране мира с примерно таким же населением, а при условии распространения просвещения и ума можно со всей уверенностью надеяться на то, что частота этих случаев и их жестокость будут неуклонно уменьшаться. Несомненно, великодушный патриотизм и развитое чувство здравого смысла большого количества наших сограждан со временем принесут свои плоды: поскольку каждое незаконное применение силы не только нарушает верховенство закона, но и дает повод к ограничению человеческих свобод, то те же люди имеют непосредственную и неизменную заинтересованность в сохранении основ социального порядка и поддержании при всех обстоятельствах незыблемости тех конституционных и законодательных положений, которые они сами же и приняли.
В кажущейся непригодности наших институтов противостоять угрозам во время критического положения, которого не может избежать ни одна страна, приверженцы этих институтов находили богатый источник опасений, а их враги — ожиданий на их свержение. Предусматривая меньшую скорость действий и реагирование на опасности, чем те, что присущи правительствам, организованным по другому принципу, они проглядели одно намного более важное соображение: у нас война никогда не будет результатом индивидуального или безответственного волеизъявления, наоборот — она будет неминуемым действием, направленным на компенсацию причиненного вреда, к которому добровольно будут прибегать те, кому выпадет нести все необходимые жертвы, кто обязательно ощутит свой индивидуальный интерес в этой борьбе и чья энергия будет соразмерна с трудностями, которые надо будет преодолеть. Фактические события продемонстрировали ошибочность подобных предположений; последняя война не только не пошатнула доверия к нашему правительству, а наоборот — укрепила его, а на фоне недавних опасений относительно возникновения похожего конфликта мы увидели, что энергии нашей страны будет более чем достаточно, чтобы защитить ее права. Может, мы и не имеем — так как не желаем иметь — такой развитой и всегда готовой к действию военной организации, которую имеют другие страны, может быть, иногда в начале войны мы и в самом деле можем пострадать из-за ее отсутствия, но в нашей среде все сомнения относительно этого крайне важного вопроса уже исчезли, а наш полезный опыт не позволит противоположной мысли поощрять вторжение из-за границы.

Нам предрекали определенные опасности из-за расширения нашей территории, из-за увеличения количества штатов и роста количества населения. Согласно замыслу, наша система должна была быть рассчитана лишь на довольно узкие границы. Но они расширились паче всех ожиданий: количество членов нашей Конфедерации уже удвоилось, а количество нашего населения выросло просто невероятно. Предполагаемые причины опасностей уже давно вышли за рамки предсказанных, но ничего плохого не произошло. Мощь и влияние нашей республики поднялись на высоту, заметную во всем мире, уважение к ней и ее авторитету стали более очевидными в настоящих границах, чем в тех, что были прежде, открыты новые и неисчерпаемые источники общего благосостояния, гениальная изобретательность нашего народа уменьшила негативное влияние больших расстояний, и эта изобретательность всячески развивалась и поощрялась свободным духом наших институтов, а выросшее разнообразие и количество предприятий, производств и занятий усилили узы взаимозависимости и образовали круг общих удобств и благ слишком очевидных, чтобы их не замечать.

В начале процесса справедливого сбалансирования полномочий власти федеральной и власти штатов возникли почти непреодолимые трудности, и дальнейшие столкновения и споры казались почти неминуемыми. На этом фоне представлялось практически невозможным, чтобы такая сложная схема государственного управления оставалась невредимой. Время от времени недоразумения на самом деле возникали, но осознание того, что все они, в конце концов, были успешно устранены, прибавляет уверенности в безопасности нашего будущего! Если отвергнуть частичные и временные нелады как неотделимые от практического функционирования всех человеческих институтов и смотреть лишь на общий результат, то каждый патриот может быть удовлетворен. В то время как федеральное правительство успешно справлялось со своими функциями в ведении иностранных дел и дел общенационального значения, правительства всех штатов значительно улучшили свою работу в сфере защиты и развития местной деловой активности и индивидуального благополучия, а если и случались перекосы власти в ту или иную сторону, то не подлежит сомнению, что общее функционирование всей системы было направлено на усиление всех действующих институтов и на подъем нашей страны к процветанию и славе.
Последним и, наверное, самым главным из основных источников споров и опасностей, которые таятся в нашем политическом настоящем, является институт внутригосударственного рабства. Наши отцы-основатели настолько глубоко понимали всю деликатность этого вопроса и относились к нему с такой очевидной теперь мудростью, что, несмотря на все зловещие предрекания, оно лишь сегодня потревожило покой нашей общей страны. Такой результат является достаточным свидетельством правильности и патриотизма избранного ими направления, по безошибочное свидетельство того, что соблюдение этого курса способно отвергнуть все невзгоды от этой, а также от других возможных причин трудностей или опасностей. Разве последние события не сделали очевидным — а для этого и думать долго не надо было, — что самое малое отклонение от духа терпимости и снисходительности вредит интересам всех, в частности интересам гуманизма? На фоне возрастания возмущенных страстей эти великодушные и братские чувства были несколько призабыты, и теперь, стоя здесь перед вами, мои земляки, на этом высоком месте чести и доверия, я не могу еще раз не призвать своих сограждан, чтобы они не были глухи к властному голосу этих чувств. Понимая во время выборов тот глубокий интерес, который эта тема начала вызывать, я считал своей священной обязанностью изложить свои чувства и взгляды на нее, и теперь, когда меня уже тяжело заподозрить в неискренности, я верю, что эти взгляды и чувства будут надлежащим образом взвешены и осознаны. По крайней мере они будут моим кодексом поведения на том пути, который лежит передо мной. До выборов я заявлял, что когда желание тех моих соотечественников, которые хотят моего избрания, осуществится, то «я займу президентское кресло непоколебимым и бескомпромиссным оппонентом всяких попыток Конгресса отменить рабство в округе Колумбия против желания рабовладельческих штатов и с не меньшей решительностью буду противостоять наименьшему вмешательству в дела тех штатов, где оно существует». Я изложил также перед своими согражданами основания, которые обусловили такую мою решительность. Результат выборов дает мне право считать, что мои взгляды получили одобрение и их разделяет большинство народа Соединенных Штатов, включительно с теми штатами, которых это касается непосредственно. Сейчас остается только добавить, что ни один законопроект, противоречащий таким взглядам, не получит моего одобрения. Эти убеждения были усвоены с твердой верой в то, что они целиком совпадают с тем духом, который побуждал основателей нашей республики, и что дальнейший опыт подтвердил: эти убеждения являются гуманными, патриотичными, уместными, почетными и справедливыми. Если агитация на эту тему имела намерением пошатнуть стабильность наших институтов, то уже произошло достаточно событий, чтобы убедиться в ее громком фиаско и в том, что в этом и каждом другом случае опасения пугливых и ожидания невменяемых на уничтожение нашего правительства будут снова обречены на провал. В самом деле, то там то тут возникали сцены опасного возбуждения эмоций, имели место ужасные случаи местного насилия, а вследствие бездумного пренебрежения своим поведением некоторые индивидуумы вызвали народный гнев, но ни большие массы народа, ни значительные части нашей страны не были отвергнуты от своей преданности узам, которые соединяют наш Союз, и от принципов, которые стали для них священными. И так будет всегда. Попытки опасной агитации периодически могут возобновляться и в дальнейшем, но с появлением каждой из них понимание этой проблемы будет улучшаться. И общая любовь к нашей политической системе, которая пересекает наши территориальные границы, те просвещенные и спокойные суждения, которыми в конце концов руководствуются наши люди как одна большая нация, всегда помогут контролировать каждую попытку — внутреннюю или внешнюю, которая будет иметь целью свержение наших институтов и противодействовать ей.

Что может быть более приятным, нежели такая ретроспектива? Мы обращаем взгляд назад — на преодоленные опасности и на те препятствия, которых удалось избегнуть, на ожидания, которые воплотились сполна, и даже больше — мы смотрим на гарантированное благосостояние и процветание. Надеждам недругов, страхам пугливых и сомнениям встревоженных наш фактический опыт дал убедительный ответ. Мы увидели, как время исподволь развеивало все зловещие предчувствия и как наша Конституция преодолевала все препятствия, которых гак боялись вначале и которые считали непреодолимыми. Быстрое оживление всегда приводило к быстрому нарастанию имеющихся проблем, но истинная философия должна научить нас, что нет опасностей более грозных, чем те, которые достались в наследство от прошлого, и нам нужно — так как мы имеем на это основания — всячески поддерживать веру в стабильность наших институтов и общее убеждение в том, что если ими пользоваться таким образом и в таком духе, как они были основаны, то эти институты будут целиком достаточны для того, чтобы сохранить для нас и наших детей те великие блага, которые они нам уже обеспечили, и сделать нашу любимую страну на тысячу поколений вперед той Обетованной Землей, где счастье бьет из источника полнейшего равенства политических прав.

А в отношении себя я хочу заявить, что принцип, которого я буду придерживаться на той высокой должности, на которую позвала меня моя страна, — это принцип сурового соблюдения духа и буквы Конституции в том виде, в котором она была задумана ее творцами. Рассматривая ее как священный инструмент, который создавался старательно и тяжело, помня, что он заключен путем уступок и компромиссов, считая Конституцию такой, что наделяет народ и штаты всеми полномочиями, которые она не вверила четко и недвусмысленно Центральному правительству, я буду сохранять, оберегать и защищать ее, добросовестно придерживаясь ее положений, чтобы руководствоваться ими в каждом своем действии. Я полностью посвящу себя решению наших внутренних вопросов, которые имею полномочие решать согласно Конституции — за ее рамки я никогда не выйду.

Говорить больше и подробнее о моих взглядах на те или иные вопросы внутренней политики было бы и надоедливо, и, наверное, несколько неожиданно. Прежде чем граждане отдали мне свои голоса, я уже предоставил им весьма детальное изложение своих взглядов относительно важнейших из этих вопросов. И эти взгляды я буду стараться воплощать в жизнь в полную меру своих сил и возможностей.

Курс нашей внешней политики был и является таким последовательным и понятным, что стал чем-то наподобие кодекса поведения главы государства, который оставляет мне незначительную свободу действий, если, конечно, мне не захочется действовать вопреки опыту и определенным взглядам моих избирателей. Мы усердно развиваем дружбу со всеми странами как самое надежное условие нашего благосостояния, а еще потому, что такая политика отвечает принципам нашего правительства. Мы отбрасываем альянсы как такие, что вредят нашему миру. Мы желаем торговых отношений на равноправных условиях и всегда готовы воздать по справедливости за полученные выгоды. Мы стремимся иметь открытые и искренние отношения с иностранными государствами, настойчиво добиваться наших целей и стараться достичь той взаимной откровенности, которая в отношениях между странами оказывает такое же содействие, как и в отношениях между людьми. Мы не имеем намерения и отказываемся от желания вмешиваться в споры, внутренние или внешние, способные повредить другим странам, которые мы уважаем в их настоящем состоянии как социальные сообщества и четко придерживаемся нейтралитета во всех их спорах. Хорошо зная уже подтвержденную жизнью доблесть нашего народа и наши неисчерпаемые ресурсы, мы не ожидаем и не боимся какой-либо намеренной агрессии, а зная, что ведем себя справедливо и честно, пребываем в уверенности, что нам никогда не придется демонстрировать нашу решительность дать отпор любым посягательствам на наши права.

Итак, собираясь в присутствии пришедших сюда моих земляков произнести еще не произнесенное торжественное обещание и присягнуть, что я добросовестно буду исполнять обязанности на должности, которую в скором времени займу, я лелею в душе твердое намерение сохранять институты моей страны, а она, надеюсь, простит мне ошибки, которые я сделаю.
Принимая от нашего народа священный пост, до этого дважды вверенный моему предшественнику, который исполнял свои обязанности так добросовестно и так хорошо, я осознаю, что не смогу справиться с этой нелегкой задачей так же успешно и мастерски, как он. Но поскольку я неоднократно принимал участие в его совещаниях, ежедневно видел его исключительную и непревзойденную преданность благосостоянию своей страны, разделял с ним те чувства и настроения, которые с таким энтузиазмом поддерживали наши соотечественники, поскольку он часто делился со мной своими сокровенными мыслями, я могу надеяться, что и меня на моем пути будет сопровождать хоть какая-то частица такого же бодрого одобрения. Я не могу не высказать моему предшественнику своего пожелания, а вместе с тем и пожелания всех присутствующих, чтобы он жил долго и наслаждался прекрасным вечером своей достойно прожитой жизни, а я, не имея другого желания, кроме как добросовестно служить своей стране, всецело и бесстрашно полагаюсь на ее справедливость и доброту. Кроме этого, я надеюсь лишь на милосердную защиту Божественного Творца, чьей крепкой поддержки я смиренно прошу и которого я пылко молю смиловаться над всеми нами. Итак, пускай Он, посылая нам дары Своего Провидения, благословит нашу любимую страну славой на долгие-долгие годы. Пусть ее пути будут путями радости и мира!