Письмо Алексиса де Токвиля о канадском восстании 1837 г.

Народное восстание 1837 г. несомненно является одним из самых драматичных событий в истории Канады. Оно воочию показало острое противостояние двух наций: франкоканадцев и англоканадцев, явившееся само по себе следствием исторически нерешенного национального вопроса, предпосылки которого возникли в 1760 г., в момент британского покорения французской колонии Канады. На протяжении всего последующего периода вплоть до конца 30-х годов XIX в. франкоязычные канадцы, почти поголовно католического вероисповедания, составляли большинство населения колонии. Однако все более или менее важные административные посты, а также торгово-финансовые рычаги управления находились в руках немногочисленной англоязычной верхушки, тесно связанной с торгово-финансовым капиталом Великобритании, чуждой по языку, культуре, вере и психическому складу основной массе населения колонии. Совершенно не считаясь с интересами подавляющего большинства жителей Канады, этот новый правящий клан не только проводил политику полного безразличия по отношению к франкоканадцам, но подчас вступал и в определенное противоречие со стратегическими замыслами новой метрополии. Постепенно увеличивавшаяся масса англоязычных переселенцев в Канаду из Англии. Шотландии, Уэльса и Ирландии, особенно в 30-е годы XIX в.. тоже не во всем была довольна действиями местной администрации, хотя и не сознавала тогда конечно подлинных чаяний франкоканадцев.

Неудивительно, что последние пытались противопоставить местным злоупотреблениям свою новую метрополию, часто апеллируя к властям Великобритании и видя в них единственно возможного защитника своих прав и свобод от притеснений со стороны колониальной администрации. Великобритания же, поглощенная другими, более важными с ее точки зрения проблемами в своей обширной колониальной империи, явно обращала мало внимание на обстановку в своей самой крупной колонии. Все это способствовало росту освободительного движения в Канаде, вылившемуся в 1837 г. в народное восстание во главе с Луи Жозефом Папино и поддержанное прогрессивными элементами среди англоязычных поселенцев, возглавляемых Джоном Нельсоном.

Судя по всему, такой поворот событий застал врасплох правительство метрополии. Именно этим можно объяснить желание Тайного Совета Великобритании получить, по возможности конфиденциально или косвенным путем, соображения по этому вопросу от такого выдающегося эксперта по политическим проблемам Северной Америки как Алексис де Токвиль, фундаментальный труд которого «Демократия в Америке»(1835,1840) стал классическим с момента своего появления. По счастливой случайности первым переводчиком этого труда на английский язык был молодой английский журналист Генри Рив, завязавший дружеские отношения с Токвилем в период работы над переводом и публикацией в Англии первой части книги, и ставший незадолго до интересуемого момента секретарем Тайного Совета.

Такое благоприятное стечение обстоятельств позволило Риву обратиться к Токвилю с просьбой высказать личные соображения по существу событий, произошедших в Канаде осенью 1837 г. По мнению крупного канадского ученого Эдгара МакИннеса (см. его предисловие к канадской публикации 1938 г.. полностью публикуемое ниже в переводе на русский язык) Рив действовал по собственному усмотрению, однако, приводимые им же выдержки из других документов ясно свидетельствуют, что Тайный Совет Великобритании был кровно заинтересован в экспертной оценке такого авторитетного по обе стороны Атлантического океана и выдающегося деятеля, каким несомненно был Токвиль. Нет сомнения, что рекомендации Токвиля по столь злободневной проблеме могли, если и не лечь в основу, то во всяком случае существенно повлиять на решения Британского парламента и правительства. Такова предыстория публикуемого ниже и до сих пор совершенно неизвестного в России документа.

Результат просьбы Рива оказался не совсем таким, как ожидалось на Даунинг стрит. Позиция, занятая Токвилем, как это следует из его ответного письма, совершенно ясна и определенна. Подчеркнув сугубо конфиденциальный и личный характер своего ответа Риву, он не счел возможным выступить ни экспертом, ни, тем более, арбитром по столь сложному и щекотливому вопросу. Причины отказа Токвиля дать пространное заключение по поводу событий в Канаде — вполне резонны. Он явно не хотел выглядеть в глазах общественности консультантом британского правительства, слух о чем, как он совершенно справедливо замечал в своем письме, неизбежно просочился бы в печать, вызвав неприятные толки по этому поводу. Токвиль счел себя не в праве и выступить в печати с газетной статьей, посчитав себя недостаточно осведомленным о тогдашнем положении в Канаде.

Таким образом, его ответ Риву может рассматриваться только как строго конфиденциальное личное письмо, ни в коем случае не подлежащее печати или оглашению. И тем не менее, Токвиль не мог не отомкнуться на такую болезненную проблему, как взаимоотношения двух наций в Канаде, которая, по его словам, заслуживает особо пристального внимания британских законодателей. Любой непредвзятый читатель не в силах не обратить внимания на строки письма Токвиля, характеризующие франкоканадцев как отчетливо сложившуюся нацию. Еще до появления «Истории Канады»(1845 г.) Франсуа Ксавье Гарно — первого национального историка Французской Канады, которому будет суждено внести решающий вклад по этой животрепещущей проблеме. Токвилю блестяще удалось очень кратко, но ясно определить сущность франкоканадцев как нового самобытного североамериканского народа, прочно укоренившегося и прекрасно приспособленного к условиям жизни в Новом Свете: «его можно победить, но нельзя насильно растворить среди англо-американской расы», — справедливо считал Токвиль.

Его смутная догадка о том, что со временем это все же может произойти, очевидно ошибочная для современного читателя, выглядела вполне вероятной для человека конца 30- х годов XIX в. Столь же нелепо выглядит теперь и несбывшееся в будущем «предвидение» Ф. Энгельса о неизбежном поглощении Канады Соединенными Штатами. В его письме Ф.Л. Зорге из Монреаля от 10 сентября 1888 г. есть, в частности, следующие строки: «… за десять лет эта сонная Канада созреет для аннексии… страна и без того уже наполовину аннексирована…» (К.Маркс и Ф.Энгельс Соч. Т. 28. С. 45). Поистине «презентизм» способен исказить не только «прошлое» но и «будущее в прошлом». Несколько преувеличенным выглядит теперь и заключение Токвиля о привязанности франкоканадцев к британской короне; последние_, вероятно, лишь инстинктивно стремились использовать эту очевидно единственную возможность для защиты своих прав и национальных интересов среди окружавшего их англоязычного населения с чуждыми нравами и политическими институтами, другого выбора в тогдашних условиях просто не существовало. Это был своего рода тактический маневр лидеров франкоязычной общины, предпринятый с далеко идущими стратегическими замыслами. Неоднократно встречающийся в тексте документа термин «раса» является всего лишь эквивалентом более приемлемого для людей XX в. понятия «нация»,.

И, наконец, далеко не второстепенный вопрос о том, в какой же степени мысли и рассуждения Токвиля о сути национального вопроса в Канаде, содержавшиеся в его конфиденциальном письме к Риву, повлияли на решение Британского парламента и связанный с этим дальнейший ход событий в самой Канаде? Нет никаких оснований полагать, что документ такого рода, полученный Тайным Советом Великобритании остался без внимания, особенно в части, касающейся местной колониальной администрации, которой, по всей видимости, британские власти не вполне доверяли, раз обратились за советом к иностранному эксперту. С другой стороны, миссия лорда Дарэма в Канаду и последующий за этим сто отчет о положении в этой колонии, легший в основу последующей реорганизации 1840 г.. казалось бы, наоборот, ослабили позиции франкоканадцев в их борьбе за сохранение национальной идентичности. Тем не менее, события последующих трех десятилетий полностью подтвердили справедливость вывода Токвиля о неуклонном стремлении франкоканадцев к национальному самоопределению: ровно тридцать лет спустя после восстания им удалось обрести достаточно широкую автономию в рамках провинции Квебек (равной по территории почти всей континентальной Западной Европе, за исключением скандинавских стран), вошедшей вместе с тремя другими провинциями в образованную 1 июля 1867 г. Канадскую конфедерацию. Пойдя на такое радикальное для той поры преобразование колониальных владений в Северной Америке в почти самостоятельное государство (доминион), парламент и правительство Великобритании в достаточной мере учли уроки прошлого, приняли во внимание многие обстоятельства, свидетельства и оценки видных государственных и общественных деятелей рассматриваемой эпохи, одним из которых бесспорно был Алексис де Токвиль.

Ниже публикуются в переводе на русский язык предисловие к канадскому изданию документа на языке оригинала, написанное в 1938 г. видным канадским ученым Эдгаром МакИннесом и содержащее интересные, хотя и не во всем бесспорные мысли об этом важном документе, и полный текст письма Токвиля к Риву, за исключением последнего абзаца, не имеющего прямого отношения к Канаде и содержащего чисто личные моменты. Автор публикации выражает искреннюю благодарность Г-же Линде Джонс из Международного совета канадских исследований (Оттава) и Г-ну Денису Робигайлю из Национальной библиотеки Канады в Оттаве за предоставление текста публикуемых материалов.

22 декабря 1837 г., день, когда известия о канадском восстании достигли Лондона, секретарем Тайного Совета Великобритании состоял молодой журналист по имени Генри Рив, назначенный на этот пост всею месяц назад. Вероятно, более поглощенный своей литературной деятельностью, нежели новыми секретарскими обязанностями, он в тот момент как раз и занимался переводом на английский язык второй части книги Токвиля «Демократия в Америке», первая часть которой была им опубликована еще в 1835 г.

Новости из Канады, казалось, вновь пробудили все журналистские инстинкты Рива. Токвиль, с которым он поддерживал дружескую переписку, слыл признанным авторитетом по всем вопросам, относящимся к Северной Америке, и поэтому его впечатление о положении в Канаде могло оказаться особенно пенным в настоящем случае. Вот почему Рив немедленно предложил президенту Тайного Совета Лэпсдауну прозондировать точку зрения Токвиля по данному вопросу.

Лэнсдаун ответил со сдержанным одобрением: «Вне всякою сомнения, любые суждения Токвиля по поводу современного положения в Канаде, если этого можно добиться, были бы чрезвычайно полезны, учитывая его особую позицию, проистекающую из его положения в обществе и образа мысли, ч то позволяет ему выступать в качестве непредвзятою наблюдателя». С осторожными предположениями о благоразумности сделать подобное заявление публичным, Лэнсдаун отмечал в заключение: «Конечно же нет большего авторитета, на который я смог бы сослаться в случае, если, учитывая особую конфиденциальность дебатов по этому вопросу, мне представится такая возможность».

Совершенно очевидно, однако, что Рив действовал, не дожидаясь ответа от Лэнсдауна. Письмо от последнего датируется 2 января 1838 г., публикуемое же ниже письмо Токвиля было написано 3 января. Едва ли оно было тем, на которое рассчитывал Рив. Токвиль объясняет некоторые причины своей сдержанности; но есть и ряд других причин, оставшихся без разъяснений, которые , вероятно, вынуждали его занять осторожную позицию по столь щекотливому вопросу.

Дело обстояло в том, что ценность заключения Токвиля была ограниченной не только из-за шести лет, прошедших с тех пор, как он покинул Америку, но также и по причине краткосрочности его пребывания в Канаде, а значит и ограниченности его канадского опыта. В своем превосходном исследовании «Токвиль и Бомон в Америке» («Tocqueville and Beaumont in America». Oxford, 1938) Джордж Уилсон Пирсон цитирует большое число впечатляющих отрывков из писем и дневника Токвиля, относящихся к канадской части его путешествия по Америке. Токвиль провел в Нижней Канаде только десять дней с 24 августа по 2 сентября 1831 г., почти все из них в городе Квебек и его окрестностях. Он никогда не посещал Верхнюю Канаду, а его контакты с англоязычными жителями Нижней Канады были почти незначительными. Правда у нею произошла интересная встреча с Джоном Нельсоном, но он никогда не встречался с Папино или, наконец, с каким бы то ни было другим лидером франкоязычных канадцев. Из этих отрывков становится ясно, что на этот раз его исследование было далеко от объективности. Восторженное удивление Токвиля в отношении полностью французского характера Нижней Канады пробудило в нем патриотические мечты о возрождении своей нации в Новом Свете. Несмотря на услышанные им от франкоканадцев заверения в той, что они примирились с британским управлением колонии, он нетерпеливо зондировал среди них любые признаки настроений в пользу политической независимости и с надеждой фиксировал доказательства их антагонизма в отношении к англоязычному населению и перспективы предстоящей борьбы. Конечно, он признавал неокончательный характер таких перспектив, но, с другой стороны, ему казалось, что «если в течение ближайших нескольких лет английской расе не удастся каким-нибудь невероятным способом увеличить свою иммиграцию в Канаду и добиться успеха в ограничении франкоканадцев в пределах той местности, которую они сейчас занимают, то противостояние двух народов — неизбежно». Но, суммируя свои впечатления, он писал следующее: «Мы находимся в состоянии кризиса и если канадцам не удастся в ближайшие двадцать лет перебороть свою апатию, то будет слишком поздно».

Письмо к Риву представляет собой общую сумму этих ранних впечатлений, разъясненных и, вероятно, еще более идеализированных ходом времени. И это письмо, и письмо Лэнсдауна к Риву в настоящее время хранятся в библиотеке Торонтского университета. Там же имеется и собрание (тетрадь) рукописных копий писем Рива, включающая в себя и переписку с Токвилем, главным образом как его переводчика. Многие из этих писем были опубликованы в издании «Correspondance» (1860), что заставляет прийти к выводу, что эти копии писем были сделаны в период, когда все оригиналы находились в руках издателей Токвиля. Однако письмо, публикуемое ниже, не было скопировано и не вошло в состав вышеуказанного издания — оно было найдено лежавшим затерянным между страниц тетради рукописного собрания копий.

Эдгар МакИннес
Торонтский университет
(перевод с английского)

Компьень Божи [?] 3 января 1838.

Дорогой друг, я только что получил Ваше письмо. Хорошенько поразмыслив над его содержанием, я вынужден, к моему величайшему сожалению, отказаться сделать то, о чем Вы меня в нем просите. Полагаю, что Вы, несомненно, поймете нижеследующие причины такового отказа.

Если бы я отправил Вам письмо не подлежащее оглашению, то, учитывая Ваше теперешнее официальное положение, не замедлил бы распространиться слух, что я снабжаю справками о Канаде английское правительство, и это было бы плохо воспринято многими людьми, особенно учитывая мою принадлежность к расе одного из двух народов, противоборство которых, по всей видимости, нарастает.

Поэтому я смог бы Вам направить только газетную статью, но и в этом случае не преминули бы возникнуть трудности другого порядка: трактовать канадский вопрос перед английской публикой в текущий момент — это чрезвычайно деликатная задача, тем более для француза. Вам это должно быть понятно и без моих дальнейших разъяснений. С другой стороны. Вы почувствуете, что мне не следует ограничиться в подобной сфере всего лишь несколькими смутными и общими понятиями, которые, сделав письмо интересным, оказались бы вовсе недостаточны для подписанной статьи. Однако я смог бы сообщить Вам познания именно такого рода, ибо прошло уже шесть лет с момента, как я покинул Канаду, да и тогда я мог в определенной мере только смутно предвидеть, что ожидает ее в будущем. С тех пор я интересуюсь всем этим лишь издалека, не переписываясь ни с одним канадцем; поэтому, поступив согласно Вашему желанию, я рисковал бы скомпрометировать свое положение безо всякой пользы для Вас.

Таковы обстоятельства, не позволяющие мне удовлетворить Вашу просьбу, мой уважаемый друг, и посему я ограничусь сообщить Вам в самых общих чертах и только между нами, что современное положение в Канаде представляется мне чрезвычайно серьезным фактом, который заслуживает привлечения особого внимания со стороны Ваших законодателей. Канадцы (имеются ввиду франкоканадцы — В.К.) образуют в Америке своеобразный народ с отчетливо выраженной и жизнеспособной национальностью, молодой и здоровый духом, воинственный по своему происхождению, у которого есть собственные язык, религия, законы и обычаи: более чем какой-либо другой народ приспособленный к жизни в Новом Свете, который можно победить, но нельзя распылить силой среди англо- американской расы. Только время могло бы привести к этому результату, а не законодательство, или оружие. В период моего посещения канадцы были полны предрассудков против англичан (имеются ввиду англоканадцы — В.К.), которые жили среди них: но они же. казалось, испытывали искреннюю привязанность к английскому правительству, которое рассматривали в качестве беспристрастного арбитра между ними и этим англоязычным населением, которого они опасались. Как же могло случиться, что теперь они стали врагами того же самого правительства? Я не знаю этого, но с трудом верю, что колониальная администрация не заслуживает целого ряда крупных упреков если не по сути вещей, то. по крайней мере, по форме. Эта позиция Англии показалась мне тогда настолько благоприятной. что я был склонен верить, что у вашей нации нет оснований беспокоиться за свои владения в Канаде при таком существовании двух различных народов на одной и той же земле. Если бы там жили только англичане, то разве не попытались бы они стать американцами? Мне не ясно, каким же образом Вы утратили такую особенную и благоприятную позицию.

Короче говоря, мой уважаемый друг, не доверяйте тому. что Вам говорят о канадском населении поселившиеся в Канаде англичане или выходцы из Соединенных Штатов. Они смотрят на него только сквозь призму невероятных предрассудков и рискуют утратить правительство, ежели последнее само станет смотреть на все их же глазами. Примите за должное, что. если гражданская война в Канаде выльется когда-либо в реальную и продолжительную борьбу одной расы с другой, то Великобритания потеряет эту колонию. Канадцы во многом уступают своим соседям в искусстве создания богатств, они — прежде всего торговцы и особенно наименее предприимчивые первопроходцы, которые рано или поздно окажутся окруженными и рассеянными в определенных границах среди людей английской расы. Но. тем не менее, канадцы представляют из себя энергичный народ, не чуждый энтузиазму, преданности, неистовым и внезапным порывам, у которого традиции американских войн все еще живучи и который никогда вопреки его воле не заставить оставаться на долгое время привязанным к метрополии. Главное, таким образом, состоит в том. чтобы они этого сами хотели.

Таково, мой уважаемый друг, в самых общих чертах и только для Вас одного — мое общее впечатление о нынешнем кризисе, [далее — чисто личные вопросы, не имеющие отношения к Канаде — В.К.]

Алексис де Токвиль

[адрес на обороте письма]
Генри Риву, эксквайру. Канцелярия Тайного Совета. Даунинг стриг, Лондон,
(перевод с французского)