И. В. Турчанинов и алабамский рейд северян 1862 года

Через год после начала Гражданской войны в США, когда явственно обозначились военные и политические слабости Севера, К. Маркс и Ф. Энгельс выступили с известной статьей «Гражданская война в Америке». Они подвергли критике проводившийся северным командованием план «Анаконда», согласно которому «огромная линия армий должна окружить мятежников, все более и более сжимать свои звенья и, в конце концов, задушить противника»1. Указывая, что план «Анаконда» несостоятелен и в военном, и в политическом отношении и может лишь затянуть войну, К. Маркс и Ф. Энгельс поставили вопрос о насущной необходимости единого стратегического плана северных армий. Они рекомендовали, не медля, использовать клин, вбитый в территорию мятежников после занятия северянами «пограничных» штатов Миссури и Теннесси, для удара на юг, в Джорджию, чтобы рассечь мятежную Конфедерацию надвое и тем самым подорвать в основе ее экономическую и военную мощь.

«Решение исхода кампании зависит от Кентуккийской армии, находящейся сейчас в Теннесси,— отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс. —… А потому эту армию следовало бы усилить за счет всех остальных, пожертвовав для этой цели всеми мелкими операциями. Ближайшими объектами для ее действий были бы Чаттануга и Долтон… эти важнейшие железнодорожные центры на всем Юге. После их занятия связь между восточными и западными сецессионистскими штатами ограничилась бы коммуникационными линиями Джорджии» 2.

Вторая часть намечавшейся К. Марксом и Ф. Энгельсом наступательной операции — движение северных войск далее на Атланту, в глубь Джорджии, чтобы перерезать вторую железнодорожную коммуникацию южан на линии Мэйкон — Гордон и полностью изолировать одну от другой две главные армейские группировки мятежников.

Через четыре месяца, в августе 1862 г., уже говоря об упущенной северянами возможности этого генерального наступления, К. Маркс счел необходимым еще раз напомнить о главных чертах отстаиваемого им плана: «Если бы последняя кампания велась по единому стратегическому плану,— писал он в новой статье «К критике положения в Америке»,— то, как уже ранее разъяснялось на страницах нашей газеты, главная армия на западе должна была использовать свои, успехи в Кентукки и Теннесси для вторжения через северную часть Алабамы в Джорджию и для овладения там железнодорожными центрами… Тем самым была бы прервана связь между восточной и западной армиями сецессионистов и исключена возможность их взаимной поддержки»3

В той же статье и в переписке этого времени К. Маркс подчеркивал, что северяне не смогут добиться перелома в военных действиях без коренных перемен в политических методах борьбы с мятежом. Он писал в этой связи о необходимости перехода от конституционного ведения Гражданской войны к революционному и выражал уверенность, что под напором событий и под давлением народных масс правительство в Вашингтоне будет вынуждено перейти к революционной войне с рабовладельческим Югом 4.

Весь дальнейший ход Гражданской войны в США показал, что предложенный К. Марксом и Ф. Энгельсом план разгрома рабовладельческой Конфедерации и их политические прогнозы были глубоко обоснованными.

Ныне нам хорошо известно, что знаменитый «марш к морю» армии Шермана от Чаттануги на юг в Джорджию летом — осенью 1864 г., предрешивший окончательное поражение южан, в своих главных чертах был как бы реализацией плана К. Маркса и Ф. Энгельса, изложенного ими в 1862 г.

Менее известно, что попытка такого удара, в пределах первой части задачи, намеченной К. Марксом и Ф. Энгельсом — наступления из Теннесси на Чаттанугу,— была предпринята малыми силами северян уже в апреле 1862 г., почти что одновременно с появлением в европейской печати «Гражданской войны в Америке». Речь идет о броске в Алабаму дивизии Митчела, операции лишь в недавнее время привлекшей внимание американских историков Гражданской войны 5.

И пока что остается в тени видное участие в этом вторжении северян в Алабаму Ивана Васильевича Турчанинова (1822—1901), полковника (а затем генерала) Джона Бэзила Турчина, как его именовали в армии Севера.

Сейчас в общих чертах освещены главные факты биографии Турчанинова в России и в Америке, история эмиграции этого русского полковника Генерального штаба за океан в 1856 г. и участие его в Гражданской войне США на стороне северян. Охарактеризованы и его типичные для русского революционного демократа-шестидесятника взгляды на важнейшие вопросы этой войны, во многом близкие взглядам К. Маркса, Ф. Энгельса и Н. Г. Чернышевского6.

Рассматривая алабамский рейд северян в 1862 г. и участие в нем Турчанинова, особенно важно отметить значение этого яркого эпизода в истории Гражданской войны в США, как ранней попытки вести ее по-революционному.

* * *

В сентябре 1861 г., после трех месяцев службы на территории Миссури, где северянам пришлось иметь дело лишь с милиционными частями мятежников, 19-й Иллинойский полк Турчанинова вошел в состав армии Огайо (К. Маркс в цитированной статье называет ее Кентуккий- ской по месту ее формирования и первоначального нахождения).

В ноябре командующим армией Огайо был назначен генерал Д. К. Бьюэл, принадлежавший к возглавляемой главнокомандующим Макклелланом генеральской группировке примиренцев и тайных друзей Юга в армии Севера. В инструкции Бьюэлу в связи со вступлением в должность Макклеллан писал, касаясь целей войны, что северяне борются «исключительно за сохранение целостности страны». Переходя к вопросу о рабстве, он поручал Бьюэлу заверить кентуккийских плантаторов, что их «местные институты» (стыдливое наименование рабства негров) будут охраняться северной армией «всеми предусмотренными конституцией средствами» 7.

Заметим, что в первое время Бьюэл, кадровый офицер и ревностный «строевик», благосклонно отнесся к русскому полковнику, показывавшему пример всей армии в боевой подготовке солдат. В ноябре, после смотра в Элизабетвилле, Бьюэл объявил Турчанинову, что «еще не встречал столь обученного полка» 8. Тогда же он назначил Турчанинова командиром отдельной бригады, в состав которой, кроме 19-го Иллинойского, вошли еще три полка: 24-й Иллинойс, 37-й Индиана и 18-й Огайо, всего около 2,5 тыс. штыков. Бьюэл, видимо, в этот период пользовался советами Турчанинова.

С самого начала службы в северной армии у Турчанинова возникли разногласия с примиренческим, консервативным командованием по двум важнейшим вопросам военной политики, которым в дальнейшей борьбе за переход к революционным методам Гражданской войны суждено было стать краеугольными. Турчанинов отказывался возвращать беглых негров плантаторам и тем признавать законность рабовладения, он отстаивал право северных войск на снабжение за счет ресурсов мятежных плантаторов, без чего считал невозможным никакое успешное наступление на вражеской территории ⁹.

Очень скоро Турчанинов убедился, что у Бьюэла он не найдет поддержки для своих планов наступления не только по причинам политическим, тормозившим действия Бьюэла против южан, но также из-за безнадежной военной отсталости этого генерала. «Читая приказы по армии генерала Бьюэла..,— писал Турчанинов позднее,— можно было подумать, что ты воюешь не в XIX веке, а во времена Тюренна и Монтекукули» (полководцы XVII в.— А. С.) ¹⁰. Надо думать, и Бьюэл увидел, что установка Турчанинова на энергичное наступательное ведение войны враждебна ему и опасна. Разногласия должны были неминуемо обостриться с началом активных военных действий.

В продолжение почти трех месяцев после назначения его командующим армией Огайо, невзирая на все призывы из Вашингтона, Бьюэл стоял на месте. Лишь в феврале 1862 г., после того как армия Гранта захватила опорные пункты южан на западе, форт Генри на Теннесси-Ривер и форт Донельсон на Камберленд-Ривер, и южане начали общий отход на новую линию обороны, армия Огайо получила приказ наступать.

Тем временем турчаниновская бригада была включена в состав 3-й дивизии, которой командовал бригадный генерал Ормсби Митчел. Сближение Турчанинова с Митчелом определило ход ближайших событий.

Митчел был необычной фигурой среди генералов Севера. Окончив Вест-Пойнтскую академию, он избрал деятельность ученого и в дальнейшем стал профессором математики и астрономии, руководителем первой научной обсерватории в США. Он был широко образованным человеком, придерживался передовых воззрений по основным вопросам Гражданской войны и, без сомнения, смог оценить и военные знания, и политическую позицию Турчанинова. С первых же дней наступления дивизия Митчела стала передовой частью армии, а бригада Турчанинова — боевым авангардом дивизии. Так было при важнейшей февральской операции армии Огайо — захвате железнодорожного узла Баулинг-Грин на полдороге к столице Теннесси, Нэшвиллу. «Имею честь доложить,— писал в своем донесении Митчел,— что мой авангард, состоящий из бригады полковника Турчина, под прикрытием огня артиллерийской батареи капитана Лумиса форсировал реку этой ночью на крупной барже и к 5 часам утра занял город»11.

Через две недели, продолжая продвигаться на юг, северяне заняли Нэш- вилл. В конце марта 1862 г. основные силы армии Огайо, поступившей в распоряжение вновь созданного департамента Миссисипи, двинулись из Нэшвилла на юго-запад, на соединение с армией Гранта для участия в готовившемся крупном сражении (при Шайлоу и Коринте, состоявшемся 6—7 апреля). Дивизия Митчела была оставлена на территории Теннесси для ремонта железнодорожных путей и мостов.

Именно в это время, получив относительную свободу действий, Митчел и Турчанинов провели свой 100-мильный рейд в Алабаму, имевший значительные последствия.

План алабамского рейда, резко выделявшийся в первый период Гражданской войны своим наступательным духом и яркой инициативой, заключался в скрытом броске из южных районов Теннесси в северную Алабаму с тем, чтобы, взяв Хантсвилл, перерезать железную дорогу Мемфис — Чарльстон. Наступление должно было увенчаться захватом Чаттануги — стратегически важного железнодорожного узла к востоку от Хантсвилла, открывавшего путь для последующего продвижения в Джорджию. Но эта часть операции осталась невыполненной из-за трагической неудачи заброшенной предварительно Митчелом на территорию южан группы Эндрюса, имевшей задание уничтожить мосты под Чаттанугой и лишить гарнизон мятежников помощи с юга 12.

8 апреля бригада Турчанинова из четырех пехотных полков, усиленная кавалерийским полком и батареей легкой артиллерии, вышла из Шелбивилла в южном Теннесси и, пройдя в бурю и ливень по считавшимся непроходимыми лесным дорогам, через 48 часов захватила Хантсвилл. «Мой авангард, состоящий из бригады Турчанинова, кавалерии Кеннета и батареи Симонсона, в 6 часов утра вступил в Хантсвилл»,— пишет Митчел в штаб армии. «Мы, наконец, перерезали великую железнодорожную артерию Южной Конфедерации» 13. В том же донесении Митчел, следовавший с бригадой Турчанинова, говорит о «форсированном марше непередаваемой трудности». На гористых участках солдаты перепрягали мулов в каждую повозку по очереди. Преодолевая болота и топи, орудия несли на руках. На подходах к Хантсвиллу батарея заняла позицию, господствовавшую над железной дорогой, а кавалерийские разъезды прервали телеграфную связь на восток и на запад от города. После этого войска Турчанинова ворвались в еще спавший город, захватили пленных и огромный железнодорожный парк, в том числе 16 исправных локомотивов.

Это преимущество было тут же использовано для дальнейшего форсирования операции. Посадив солдат в поезда, Турчанинов в этот же день занял железнодорожную линию на 50 миль к западу от Хантсвилла, в направлении Коринта, в то время как Митчел с подошедшей другой бригадой продвинулся по железной дороге на 70 миль на восток, к Чаттануге.

Из-за неудачи группы Эндрюса от немедленной атаки на Чаттанугу пришлось отказаться, но даже не взяв Чаттанугу с ходу, дивизия Митчела заняла 120-мильный фронт на жизненно важном направлении в глубине территории противника.

Отметим, что алабамский рейд северных войск не прошел мимо внимания К. Маркса, который считал неотложно необходимым для северян перерезать железную дорогу Мемфис — Чарльстон для дальнейшего продвижения в Джорджию. В напечатанной в мае 1862 г. статье «Английская пресса и падение Нового Орлеана» К. Маркс с удовлетворением указывал, что восточные коммуникации армии южан под Коринтом «перерезаны генералом Митчелом», и напоминал, что «о стратегической необходимости» «этого прорыва» он говорил «еще задолго до сражения у Коринта» 14.

Следует также отметить, что Н. Г. Чернышевский в апрельском (последнем перед арестом) международном обзоре в «Современнике» уделял этой операции особенное внимание. «Но в то самое время, когда происходила эта кровопролитная битва, после которой обе сражавшиеся армии остались в прежних своих позициях (речь идет о сражении при Корните.— А. С.), северный генерал Митчель с незначительным отрядом сделал смелое движение, имевшее гораздо больше влияния на ход войны. Он бросился на железную дорогу, о которой мы говорили, в таком пункте, где она оставалась не защищена (в Гентствилле, далее на восток от той части дороги, которую охранял Борегар); овладев этой станцией, он посадил солдат в вагоны, и они захватили железную дорогу на расстоянии верст полутораста, между прочим овладели и тем пунктом, где с этой главною дорогою, идущей от Миссисипи на запад, соединяется другая железная дорога, идущая с юга на северо-запад, от Чарльстона, во внутрь материка (Чернышевский имел в виду Чаттанугу.— А. С.)… Северные войска разорвали теперь связь между восточной и западной армиями инсургентов и отрезали юго-восточные штаты от обеих этих армий… Очень вероятно, что это удачное дело Митчеля значительно ускорит развязку войны» 15. Этот оптимистический прогноз был связан с уверенностью, что Чаттануга взята дивизией Митчела. Вместе с тем весь ход рассуждений Чернышевского показывает, сколь верно он понимал замысел разбираемой им операции.

Можно задаться вопросом, на что рассчитывали Митчел и Турчанинов, предпринимая столь важный прорыв силами одной лишь дивизии? Если бы они рассматривали его лишь как вспомогательную и краткосрочную операцию — помощь армиям Гранта и Бьюэла на время их действий под Коринтом,— дивизия, выполнив эту задачу, отошла бы снова в Теннесси. Но Митчел и Турчанинов, как видно из всех их дальнейших действий, намеревались закрепиться на созданном ими участке фронта с тем, чтобы при первой возможности развивать наступление. Создав очевидную стратегическую угрозу мятежникам, они, видимо, рассчитывали «вынудить» северное командование оказать им поддержку, чтобы двинуться на Чаттанугу. Весь апрель Митчел просил («умолял», как говорит Уильяме) и Бьюэла, и правительство о подкреплении 16. Фронт удавалось держать лишь с большим трудом, непрерывно его патрулируя по железной дороге с помощью захваченных бригадой Турчанинова в Хантсвилле 16 локомотивов.

В Вашингтоне, видимо, оценили значение алабамского рейда. «Президент отмечает с большим удовлетворением ваши энергичные действия», — телеграфировал Митчелу военный министр Стэнтон17. Но Вашингтон не имел пока что средств для эффективного централизованного руководства войной. Когда, наконец, по прошествии месяца необходимость использовать захваченный дивизией Митчела исключительно важный плацдарм для похода на Чаттанугу получила достаточное признание, операция по поддержке была поручена Бьюэлу. 100 миль с небольшим от Коринта до Хантсвилла он продвигался почти три недели, а в Хантсвилле занялся расправой с Митчелом и Турчаниновым, обвиненными в нарушении собственнических прав местных плантаторов. В течение июля, пока Бьюэл не продвигался вперед и был занят судом над Турчаниновым, генерал южан Брекстон Брэгг, проделав обходный маневр, перебросил целую армию в Чаттанугу и вскоре начал оттуда сокрушительный рейд на север, в Теннесси и Кентукки, лишив северян на этом театре войны всех крупных успехов войны 1862 г.

Можно поставить второй, более общий вопрос, насколько реалистичным был вообще замысел Митчела и Турчанинова пробить брешь в обороне мятежников в Чаттануге для дальнейшего наступления на юг, иными словами выполнить в этот ранний период войны то, что было достигнуто Грантом и Шерманом двумя годами позднее ценой огромных людских и материальных потерь.

Первоначальная оценка рейда дивизии Митчела в этом плане была дана еще в ходе Гражданской войны. В докладе генерального прокурора северной армии Джозефа Холта, представленном через год после рейда военному министру Стэнтону в связи с расследованием обстоятельств гибели диверсионной группы Эндрюса, говорится о «смелости замысла» и «гигантских его целях». «В случае удачи… весь ход войны на юге и юго-востоке был бы полностью изменен»,— так заключает Холт. Он же приводит высказывание влиятельной газеты южан: «Ум содрогается от одной только мысли, что воспоследовало бы при успехе этой попытки» (т. е. попытки дивизии Митчела взять Чаттанугу.— А. С.) 18.

Турчанинов нигде специально не высказывался по поводу алабамского рейда. Однако из того, что он писал в своей позднейшей военно-исторической монографии о битве 1863 г. при Чикамоге, следует, что он считал бесплодный исход алабамского рейда крупнейшим упущением северного командования. Называя Чаттанугу «воротами в Джорджию» и «путем к сердцу Конфедерации» и характеризуя битву при Чикамоге (без которой в то время уже нельзя было завладеть Чаттанугой), как тяжелейшую и крово- пролитнейшую кампанию на этом фронте Гражданской войны, Турчанинов счел нужным добавить, что всего год с небольшим до того Чаттануга могла быть взята северянами «ценой самых ничтожных потерь» 19.

Это суждение Турчанинова получает поддержку в заявлении Гранта, крупнейшего из северных генералов и главнокомандующего на заключительном этапе войны. В своих «Мемуарах» Грант писал, учитывая весь ход Гражданской войны, что, если бы Бьюэл, посланный в июне 1862 г. под Чаттанугу, «шел с нужной стремительностью», он достиг бы своей цели «почти без боев» и «спас бы множество человеческих жизней, потребовавшихся позднее, чтобы взять Чаттанугу». Грант рисует большие преимущества, которые открылись бы при таком повороте войны: «Брэгг не имел бы времени вновь захватить Теннесси и Кентукки… вероятно, не понадобилась бы битва при Стоун-Ривер и при Чикамоге, нам не пришлось бы драться при Чаттануге». Результатом такого хода событий могло бы быть, как полагает Грант, «бескровное продвижение к Атланте» 20.

Иными словами, по мнению Гранта, успешный удар, направленный на Чаттанугу весной —летом 1862 г., мог бы предотвратить затяжку американской Гражданской войны, о чем и писал К. Маркс в статье «Гражданская война в Америке».

Высоко оценивая алабамскую операцию дивизии Митчела, Уильяме говорит только о Митчеле, ни словом не упоминая о роли в ней Турчанинова. Этот вопрос следует уточнить.

Энергия и инициатива Митчела, в особенности рядом с Бьюэлом и его окружением,— бесспорны, как бесспорны и его передовые взгляды на задачи Гражданской войны. Но рассматривая возможные формы сотрудничества Митчела с Турчаниновым, нельзя забывать, что этот 52-летний астроном, окончивший в молодости Вест-Пойнтскую академию (которая, кстати сказать, невзирая на громкое имя, была не более чем общевойсковым офицерским училищем, выпускавшим в армию лейтенантов), в дальнейшем, вплоть до начала Гражданской войны, не имел касательства к военному делу. Турчанинов же был одним из самых подготовленных старших офицеров в северной армии, и игнорировать его роль в алабамской операции по меньшей мере нелепо.

Митчел не оставил никаких мемуарных свидетельств (он умер скоропостижно в конце того же 1862 г.). Турчанинов, как уже сказано, ничего не писал об алабамском рейде. Имеются, однако, достаточно определенные указания современников.

В «Патриотизме Иллинойса» Т. Эдди, выпущенном в Чикаго в 1865 г., указано, что рейд дивизии Митчела в Алабаму не только возглавлялся бригадой Турчанинова, но и был выполнен по предложенному и разработанному Турчаниновым плану. Поход на Хантсвилл назван «отлично задуманной и отлично выполненной операцией Турчина». Для характеристики Турчанинова как военачальника приводится правило его наступательной тактики: «Успех при прочих равных условиях достигается стремительностью движения и сильным внезапным ударом». Сказано, что поход на Хантсвилл был задуман и выполнен в согласии с этим принципом 21.

«Патриотизм Иллинойса» лишь частично документирован: в год окончания военных действий документы войны еще не могли быть в полной мере использованы, но книга имеет ту бесспорно сильную сторону, что составлена со слов участников и по горячим следам событий.

Второе свидетельство исходит от Адама Туровского. В записи, сделанной в мае 1862 г., т. е. в разгар алабамского рейда, читаем: «Передают, что главная фигура в войсках генерала Митчела — Турчанинов. Это выдающийся по своим данным профессиональный штабной офицер, имеющий специальную подготовку, неведомую питомцам Вест-Пойнта» 22. Гуровский был одним из наиболее осведомленных журналистов военных лет в Вашингтоне, поддерживавшим постоянную связь как с руководящими членами правительства, так и с военными кругами.

Учитывая все сказанное, будет правильным назвать алабамский рейд дивизии Митчела операцией Митчела — Турчанинова.

Собственно военные препятствия не исчерпывали трудностей, которые стояли перед руководителями алабамского рейда. Не менее важная часть проблемы была политической. Рейд Митчела—Турчанинова привел их в один из самых обильных хлопковых районов мятежного Юга, где политикой издавна руководили плантаторы-богачи, терроризировавшие негров-рабов и полностью подчинившие себе белое население. Все проблемы, возникшие перед северной армией лишь позднее, при вступлении на территорию южан, должны были встать здесь немедленно. Чтобы удержать занятый фронт и развивать операцию, требовались новые, революционные по характеру, мероприятия по отношению к рабовладельцам, которые нельзя было проводить при режиме, установленном Бьюэлом, и которые лишь с натяжкой, весьма нерешительно санкционировал пока что и Вашингтон.

Сохранился военный дневник полковника Джона Битти, который командовал 3-м полком Огайо во 2-й бригаде дивизии Митчела и прибыл в Хантсвилл 15 апреля со вторым эшелоном. В алабамских записях Битти за апрель и за май сообщается об активной подрывной деятельности местных мятежников, засадах, поджогах мостов и нападениях на транспорты.

Регулярное снабжение войск на вражеской территории было вопросом жизни и смерти для дивизии Митчела, и руководители рейда ответили на захват обозов и транспортов конфискацией нужного им продовольствия у плантаторов-рабовладельцев. «Мясо и хлеб, которые нам не дают получить из верных правительству штатов, мы возмещаем мясом и хлебом, принадлежащим мятежникам»,— записывает в своем дневнике Битти 23. Для нужд дивизии отбирали тягловый скот и верховых лошадей. Эксплуатация железнодорожной линии для повседневных военных надобностей требовала наличных денег. Этот вопрос был решен конфискацией и продажей крупной партии хлопка, принадлежавшей плантатору, активному пособнику мятежа.

Подрывные действия вооруженных отрядов из местного населения руководились плантаторами-рабовладельцами. Они же, поддерживая тайную связь с мятежным командованием, «наводили» летучие кавалерийские отряды южан на изолированные группы северных войск. В такой обстановке, оказавшись на территории врага и не имея сторонников в среде белого населения, руководители алабамского рейда сделали новый шаг, диктовавшийся военной необходимостью и отвечавший их политическим взглядам,— обратились к помощи негров-невольников и начали создавать разведывательную сеть из рабов на плантациях.

Действуя через голову Бьюэла, Митчел сообщил военному министру Стэнтону, что он обещал покровительство и безопасность неграм-рабам, помогающим северной армии, и что, если правительство не поддержит его в этом вопросе, он не сможет удерживать занятую территорию, и Северная Алабама будет потеряна 24.

Далее произошло прямое столкновение Турчанинова с алабамскими плантаторами, в котором командующий армией Бьюэл принял сторону мятежных рабовладельцев.

В начале мая части 18-го полка Огайо бригады Турчанинова, занимавшие городок Атенс в 25 км от Хантсвилла, подверглись внезапному нападению кавалерии южан, понесли значительные потери убитыми и ранеными и оставили город. Турчанинов пришел на выручку, завладел городом снова и укрепил его.

Донесения Турчанинова Митчелу об обстоятельствах потери Атенса и повторного его взятия не сохранились. Но из донесения Митчела Стэнтону видно, что плантаторы и их окружение в Атенсе не только тайно поддерживали мятеж, но и открыто действовали против северных войск. «Я полагаю,— сообщал об этом Митчел,— что они привели врага в город; когда наши отступали, они провожали их проклятиями и плевками. За день перед тем при нападении на поезд на мосту через Лаймстон-Крик двое наших солдат были сожжены заживо. Когда негры пытались спасти одного из несчастных, зажатого между локомотивом и тендером, эти варвары (поджегшие поезд местные жители.— А. С.) пометали им, угрожая убить и их» ²⁵.

Солдаты подвергшегося нападению 18-го полка Огайо также показывали, что жители Атенса были среди нападавших и стреляли из окон и что мятежники приканчивали пленных на месте.

Сразу после того, как северяне вторично вошли в Атенс, солдаты разнесли несколько лавок и частных домов, принадлежавших богатым гражданам города и плантаторам. Митчел, к которому плантаторы обратились с жалобой, ответил, что готов привлечь к строгой ответственности любого солдата или офицера, если будет доказано, что имел место грабеж и кто-либо присвоил имущество жалобщиков. Произведенные обыски не обнаружили в бригаде Турчанинова чужого имущества. Солдаты не грабили, а мстили за предательски убитых товарищей.

Когда к концу июня в Хантсвилл прибыл генерал Бьюэл и плантаторы бросились к нему, прося покровительства, он увидел возможность расправиться с Митчелом и Турчаниновым. Бьюэл дезавуировал военную администрацию Митчела в Алабаме и распространил ложные сведения, что тот занимался спекуляцией хлопком. Этого Митчел не выдержал, он заявил протест, подал в отставку и выехал в Вашингтон. Турчанинов остался один. Тогда Бьюэл отстранил Турчанинова от командования бригадой, арестовал его и отдал под суд вместе с несколькими из его офицеров, а также издал приказ о расформировании бригады.

* * *

Провал суда Бьюэла над Турчаниновым, речь Турчанинова на суде и производство его в бригадные генералы знаменовали — в ряду других политических и военных мероприятий президента Линкольна — начавшийся кризис конституционного ведения Гражданской войны с Югом.

В своей книге «Чикамога» Турчанинов с одобрением говорит о тех мерах, которые принял в ноябре 1863 г., в канун сражения при Чикамоге, командовавший северными войсками генерал Розкрэнс, чтобы обеспечить средства снабжения и вспомогательные силы для собственной армии и лишить этих средств противника. «Он (Розкрэнс.— А. С.) приказал кавалерии развернуться широким фронтом на захваченной территории, чтобы забрать с собой всех мулов и лошадей, а также снять с плантаций каждого работоспособного негра» ²⁶.

Далее Турчанинов в нескольких словах восстанавливает обстановку алабамского рейда 1862 г., когда эти необходимые военные требования были запретными для северян: «Еще год назад подобные меры ужаснули бы генерала Бьюэла и его сотоварищей. Ведь он предавал военно-полевому суду … командиров дивизии генерала Митчела якобы за бесчинство солдат их частей, а на самом деле за великое преступление, каким почиталось тогда снабжение наступающих войск за счет ресурсов противника» 27.

В своей речи на суде в Алабаме Турчанинов вынужден был разъяснять трибуналу, состоявшему из генерала и шести полковников северной армии, почему следовало забрать лошадей у алабамских плантаторов, чтобы сохранить боеспособность северной кавалерии перед лицом врага, поддерживаемого и снабжаемого этими же плантаторами 28.

В ответ на нелепое обвинение в том, что офицеры его бригады нанесли ущерб домам и имуществу живших в Атенсе плантаторов (в числе обвинений была порча ковров и другой утвари) Турчанинов вынужден был растолковывать той же аудитории элементарные требования, какие предъявляет бой в городских условиях: «Кто знает, как строить оборону в условиях города, не должен быть удивлен, увидев, что жилое кирпичное

здание превращено в боевой форт с пробитыми в стенах амбразурами, что деревья перед домом все срублены и улица переграждена баррикадами».

Турчанинов еще не мог развернуть на суде полностью свою программу союза с неграми против рабовладельцев (излагая этот раздел его речи, газета специально предупреждала читателей, что затрагивается «деликатный вопрос»), но тем не менее предлагал как целесообразную военную меру набрать полки из негров-невольников, вооружить их, обучить, экипировать и поручить им патрульную службу и охрану коммуникаций на оккупированной территории южан.

«В окружении враждебного, поддерживающего врага населения и ставя своей задачей победу в нашей войне,— подводил итог Турчанинов, — я не мог одновременно выполнять свой долг и оставаться приятным населению этого города».

Удар руководителей алабамского рейда по собственности плантаторов вызвал ярость в лагере мятежных южан. «Ваше имущество расхищается или уничтожается … рабов у вас отбирают… вооруженные солдаты врываются в ваши дома»,— говорится в воззвании генерала южан Бакнера, участвовавшего в ответном рейде южан в Кентукки осенью 1862 г. Эти действия северян характеризуются в том же воззвании как «неслыханные злодейства Митчела и Турчина» 29.

Прогрессивная пресса на Севере со своей стороны разъясняла истинные причины суда над Турчаниновым в армии Бьюэла и подчеркивала недостаточность и полную исчерпанность конституционных методов борьбы с мятежом.

«Все дело в том,— писала «Нью-Йорк дейли трибюн»,—что генерал Мит- чел и полковник Турчин уже в самом начале отвергли как розовую водицу политику Бьюэла по отношению к пособникам мятежа»30. Сообщая, что Турчанинову предъявлено обвинение в том, что он «беззаконно нарушил личные и имущественные права некоторых обитателей Дикси» («Дик- си» — наименование рабовладельческих штатов, любовное у южан и ироническое в устах северян), газета писала: «Лучше бы генерал Бьюэл занялся преследованием мятежников, совершающих беззакония всех видов на территории Теннесси, Алабамы и Миссисипи, чем судить офицеров северной армии, у которых хватило духу нанести удар по личным правам и имуществу сторонников мятежа». Ив заключение: «Это не может так далее продолжаться… Не для того мы покидаем свой дом, оставляем жен и детей и жертвуем жизнью, чтобы дрожать над имуществом заведомых изменников и охранять их личную собственность».

Перемены назрели и были теперь неминуемы. Предсказывая близкий переход войны с рабовладельцами в США на революционные рельсы, К. Маркс писал в статье «К критике положения в Америке»: «Новая Англия и Северо-Запад, давшие армии основные людские резервы, решили принудить правительство к революционному ведению войны» 31.

Солдатские массы разделяли эти настроения, взрывы ярости солдат северных войск в ответ на зверства южан и миндальничанье с мятежниками северного командования в это время не единичны. В уже цитированном дневнике Джона Битти читаем, что в той же армии Бьюэла несколько позже антиплантаторской вспышки в Атенсе в ответ на убийство больного генерала Маккука, застреленного в санитарной повозке вооруженными наемниками рабовладельцев, солдаты Маккука «стали неуправляемы» и сожгли пять плантаций поблизости от места убийства 32. То, что турчаниновские солдаты поддерживали проводимую им политику экспроприации мятежных плантаторов, засвидетельствовано в сложенной ими песне, сохранившейся в редком издании военного времени:

Плантатор в лагерь к нам пришел.
—   Эй, мистер, как дела?
—   Пропали все мои рабы,
Ни мула, ни коня.
Я к вам пришел забрать свое,
Скотину и рабов.

—   Найдешь, бери! — смеемся мы,—
Бери без лишних слов.
Чеши отсюда, старый хрен!
Запомни навсегда:
Пропали все твои рабы,
А мул — у Турчина! 33

Насмешливое и угрожающее «А мул — у Турчина» повторяется еще несколько раз в этой солдатской балладе.

Когда осенью 1864 г. Шерман прошел по Джорджии, он не только кормил и транспортировал свою армию за счет плантаторской собственности, не только снимал негров с плантаций, но беспощадно громил и уничтожал все продовольственные, промышленные и транспортные запасы и ресурсы южан, оставляя после себя пожарища и развалины. Он ставил своей задачей нанести этим путем максимальный военно-экономический и моральный урон Югу, подавить его волю к сопротивлению.

Глубокие изменения в характере ведения войны северянами коснулись не только ее методов и задач, но и поведения самих генералов. Это был не тот Шерман, который осенью 1861 г., умиротворяя плантаторов, предписывал Турчанинову выдать владельцам укрываемых в лагере Турчанинова беглых негров 34. «Допускаю, что это жестокий метод ведения войны,— писал он в декабре 1864 г.,— но зато он столкнет с ее пагубными реальностями тех, кто сам лично или через посредство других вверг нас в эту пучину». Предпринимая кампанию, Шерман планировал нанести «разрушительный удар по городам, средствам сообщения и обитателям Джорджии». Он был полон решимости «заставить Джорджию взвыть». Он намеревался преподать южанам ту истину, что «война и крах личного благосостояния — синонимы» 35.

Разгром Джорджии, житницы Юга, завершился броском Шермана к морю и взятием Саванны; тем самым мятежная Конфедерация была рассечена надвое. Этот нанесший смертельный удар мятежникам марш северных армий от Чаттануги до моря в своих главных чертах был как бы реализацией стратегического замысла, выдвинутого К. Марксом и Ф. Энгельсом еще в марте 1862 г.

Американский историк Роде в известной «Истории Соединенных Штатов» считает доказательством «военного гения Шермана» тот факт, что этот северный генерал правильно оценил «материальные результаты рассечения Конфедерации надвое» 36.

Но почему же стратегический план, достаточно ясный К. Марксу и Ф. Энгельсу в Лондоне, Чернышевскому в Петербурге, Митчелу и Турчанинову на фронте американской Гражданской войны, прояснился для начальников Севера (даже столь незаурядных, как Шерман) лишь через два года?

Ответ заключается в том, что это был наступательный планз имевший своей прямой целью скорейший и бесповоротный разгром южных плантаторов, т. е. задачу, которую в этот первый период Гражданской войны ни правительство в Вашингтоне, ни руководство северной армии перед собой не ставили, были к ней либо враждебны, либо неподготовлены.

Этот план был рожден глубоким пониманием того, что США стоят перед назревшими исторически и теперь уже неминуемыми революционными переменами. «Современная борьба между Югом и Севером есть … не что иное, как борьба двух социальных систем — системы рабства и системы свободного труда,— писал К. Маркс уже осенью 1861 г., менее чем через полгода после начала военных действий.— Эта борьба вспыхнула потому, что обе системы не могут долее мирно существовать бок о бок на североамериканском континенте. Она может закончиться лишь победой одной из этих систем» 37.

Поэтому К. Маркс в «Американских делах», разоблачая «фабианскую тактику» примиренцев в армии Севера, прямо ставит вопрос, каковы подлинные цели войны в политических планах Макклеллана и его окружения. «Война, по их мнению, должна… иметь своей неизменной целью восстановление Союза на его старой основе, и поэтому она, прежде всего, должна быть свободной от принципиальных и революционных тенденций. Прекрасный взгляд на войну, которая по сути дела является войной принципов!» 38

В том же направлении развивал свою критику Севера и Н. Г. Чернышевский. «Свободные штаты начали войну под управлением людей умеренных.., — пишет он той же осенью 1861 г., — … ^{которые} отклоняли всякую мысль об освобождении невольников,— то-есть о коренном вопросе борьбы… Натурально, что при таком характере офицеров военные операции северных войск велись до сих пор вяло» 39. По прошествии четырех месяцев Чернышевский вновь возвращается к своей мысли: «Умеренные республиканцы хотели бы не то что победить Юг, а только склонить его к тому, чтобы он смирился» 40.

Действительно, макклеллановская «Анаконда», план постепенного окружения рабовладельческой Конфедерации с тем, чтобы оказывать возрастающий нажим на нее, был как бы специально изобретен для компромиссного решения конфликта в духе «восстановления Союза на старой основе».

Стремительный же военный удар, нацеленный в сердце южной Конфедерации, не только закрывал дорогу для компромисса с мятежниками, но, поразив основные районы плантационного рабовладения с миллионами пробуждающихся к свободе негров-невольников, предрешал окончательную судьбу рабовладения в США.

Такого плана войны, несомненно, придерживался и Турчанинов. Находясь в США с 1856 г., он имел возможность пристально наблюдать развитие конфликта Севера и южных плантаторов. Он не идеализировал американскую буржуазную демократию. «Эта республика — рай для богатых»,— писал он в 1859 г. Герцену41. Поддерживая радикальную и аболиционистскую партию Севера в ее борьбе с рабовладельческой олигархией, он не мог закрывать глаза на противоречия в северном лагере, препятствовавшие успешному ходу борьбы. Как профессиональный военный, он также не мог не задумываться над специально военным аспектом разгорающейся Гражданской войны. Политическое маневрирование примиренцев в правительстве и стратегические промахи военного руководства не могли не вызвать у него тревоги и возмущения, и он должен был в рядах армии вести тяжелую изнурительную борьбу, противостоя примиренческому и реакционному командованию. Его положение в армии дополнительно осложнялось тем, что он был иностранцем, человеком идейно сформировавшимся в европейской стране и, следовательно, нежелательным для достаточно сильных в среде офицерства поборников «американизма», этой специфической американской формы национализма, характерной своим чванством по отношению к «Старому Свету».

Здесь надо специально сказать о роли европейских революционных эмигрантов в армии Севера и тех характерных трудностях, с которыми многим их них пришлось там столкнуться. Образованные люди, революционные демократы, в значительной части своей причастные к европейскому социалистическому движению, нередко кадровые офицеры и ветераны революционных боев 1848 г., они были проводниками передовых социальных идей и в этой Гражданской войне с американским рабовладением занимали более последовательную позицию, чем их американские сотоварищи. Многим из них было ясно уже с самого начала войны, что, пользуясь формулой К. Маркса, «подобные войны надо вести по-революционному» 42.

К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали заслугу европейских революционных эмигрантов в деле организации северной армии в начале войны. «Без значительного числа опытных в военном деле людей, иммигрировавших в Америку вследствие европейских революционных волнений 1848— 1849 гг., организация унионистской армии потребовала бы гораздо большего времени» 43.

На примере Турчанинова следует поставить также вопрос о политической роли этих людей на следующем этапе Гражданской войны в США, в борьбе за переход северных армий на революционные рельсы.

По некоторым из важнейших проблем, с которыми ему пришлось встретиться в армии Севера,— примиренчество северного командования и связанные с ним губительные промахи и просчеты, вопиющие недостатки в организации и снабжении армии, негроненавистничество и политическая беспринципность многих северных командиров, слепое преклонение значительной части кадрового офицерства в армии Севера перед плантаторским Югом,— Турчанинов сумел высказаться в издававшемся им в 1865 г. в Чикаго военно-политическом обозрении «Военные прогулки» 44. Однако Турчанинов почти не касается трудностей, с которыми он лично столкнулся в армии Севера и не упоминает о преследованиях, которым там подвергался.

Сейчас стал доступен новый ценный источник для характеристики военных лет Турчанинова в США. Американские историки обнаружили дневник его жены Надежды Турчаниновой, проведшей все годы войны с ним вместе на фронте. Найденная пока что часть дневника охватывает год, с мая 1863 г. по апрель 1864 г. Это второй период службы Турчанинова, когда он вернулся в армию уже в генеральском чине и правительство начало снимать примиренцев с руководящих командных постов. Однако трудности, с которыми Турчанинов столкнулся в период алабамского рейда, еще существовали, и сторонники Бьюэла и Макклеллана еще не потеряли своего влияния в северной армии.

По этому поводу Надежда Турчанинова, отражая, без сомнения, и взгляды своего мужа, высказывает в адрес правительства в Вашингтоне и северного командования многие горькие истины. «Мы в самом центре Гражданской войны,— пишет она,— войны огромнейшего значения, великой по своим целям, но ведущейся жалкими и ничтожными методами» ⁴³45. Турчанинова говорит о «двух годах бездарного ведения войны и предательства», о все еще не исключенной угрозе «недостойного и презренного компромисса». Как и сам Турчанинов, его жена не идеализирует американскую буржуазную демократию и не раз возвращается к мысли, что как до войны рядовой американец был пешкой в руках расчетливых и ловких политиканов, так и в условиях военного времени он Приносится в жертву карьеризму и беспринципным сделкам и сговорам определенной части вашингтонских политиков и северного генералитета. «Поразительная картина,— пишет Турчанинова.— Бесконечные жертвы народа, людей легковерных, бедных, невежественных и,— при всех их достойных почтения гражданских правах,— по-детски наивных. И как их бесстыдно использует в своих интересах, дурачит и грабит, посылает на смерть горстка других людей из самой гнусной породы, какую порождает современное общество, богачей-фабрикантов… постыдно подражающих аристократам и гнушающихся общения с рабочими, с трудовым людом». Она обличает «наглую клику выходцев из высших классов этого общества», кадровое вестпойнтское офицерство, составлявшее ядро примиренцев в северной армии. Антидемократизм этих «республиканских аристократов» дополняется «их весьма трогательной нежностью к южным патрициям».

В тесной связи со всем сказанным Турчанинова ставит вопрос об исключительно трудном положении европейских офицеров революционного направления в северной армии. Вот несколько важных записей из ее дневника, посвященных этой проблеме:

«Генерал (И. В. Турчанинов.— А. С.), как и всякий передовой европеец, участвующий в этой войне, убежденный сторонник отмены рабовладения и отстаивает наиболее энергичные методы в ведении военных действий».

«Именно за это его судил военно-полевой суд из прикрывшихся патриотизмом защитников рабства, нейтралистов и республиканских аристократов».

«Трудно даже представить, что должен вынести здесь офицер-европеец от этих республиканских аристократов, украшенных генеральскими эполетами».

«Для этих господ европеец передовых взглядов и ясных идей — враг, которого они ненавидят сильнее, чем самого отъявленного мятежника… Они понимают, что этому европейцу их политическое штукарство — презренно, что он не станет продавать свою новую родину и — самое страшное! — что он из таких людей, которые любят свободу ради ее самой и почитают бесчестным жертвовать истиной ради выгоды».

Турчанинова с горечью отмечает, что «мало кто видит» разоблачаемые в ее дневнике недостатки в политическом руководстве страной и ведении войны, и еще меньше людей, «думающих над тем, как с этим бороться». На опыте своего мужа она превосходно знает, что практическая борьба за революционную линию в этой Гражданской войне требует отваги и самоотверженности. Особо она подчеркивает, что, как у иностранцев, у них «руки связаны дважды» ⁴⁶.

Надо думать, что, говоря о европейских офицерах, она имеет в виду не только одного Турчанинова.

Мы мало что знаем пока о связях Турчанинова с европейскими революционерами и социалистами в армии Севера. Для характеристики этих людей весьма интересна биография полковника-венгра Гезы Михалотци, командовавшего 24-м Иллинойским полком в бригаде у Турчанинова.

На три года моложе Турчанинова, как и он кадровый офицер, лейтенант австрийской службы Михалотци перешел в 1848 г. в венгерскую революционную армию, сражался до конца революционных боев, после чего эмигрировал. В эмиграции под влиянием своего старшего друга Дание- ля Касона он стал социалистом и в Лондоне принял участие в создании Венгерского социал-демократического общества 47. В США, куда он переехал в 50-х годах вместе со многими венгерскими революционными эмигрантами, Михалотци не оставляет общественной деятельности. Как только Линкольн одержал победу на выборах 1860 г., Михалотци в предвидении близкой борьбы с рабовладением организовал в Чикаго из венгров, чехов и немцев военизированный отряд «солдаты Линкольна», с которым вошел после начала военных действий в армию Севера.

Михалотци — один из ближайших помощников Турчанинова в месяцы алабамского рейда — был в числе офицеров, вместе с ним привлеченных к суду генералом Бьюэлом. В полку Михалотци служили еще офицеры — венгерские революционные эмигранты. Если возможно предположить наличие кружка европейских революционных эмигрантов в дивизии Мит- чела, то и Надежда Турчанинова — насколько можно судить по ее дневнику — могла бы тоже быть в нем полноправной участницей48.

Мы также недостаточно знаем пока о связях Турчаниновых с аболиционистской и радикально-республиканской американской общественностью, с теми, кого К. Маркс причисляет к «принципиально-последовательным партиям Севера» (и кого Турчанинова именует «истинными друзьями народа»). Из старших офицеров северной армии здесь прежде всего надо назвать Ормсби Митчела. Уже на этом первом этапе войны он не только сторонник решительных наступательных действий, но также связывает задачу разгрома южных рабовладельцев с задачами общемирового прогресса. «Я убежден, что мы здесь сражаемся за интересы всего человечества, не только за свободу нашей родной страны, но и всего мира,— говорил он в речи перед северными солдатами, произнесенной осенью 1862 г.— Если мы допустим, чтобы железная пята южной аристократии нас раздавила, я заявляю вам, что тогда последняя мечта человечества погибнет навеки» 49.

Если Митчел считал победу Севера в Гражданской войне преддверием к «царству справедливости» в США, то Турчаниновы не имели этих иллюзий. Но в решении текущих задач Гражданской войны их взгляды и взгляды Митчела совпадали.

Особенно важным могло быть влияние Турчанинова на рядовое северное офицерство.

Если командующий армией Огайо генерал Бьюэл был одним из виднейших примиренцев в армии Севера, а начальник его штаба полковник Джеймс Фрай, главный организатор суда над Турчаниновым, был в недавнем прошлом участником расправы над Джоном Брауном, то младшее офицерство армии было в массе демократическим и активно воспринимало призывы к решительной, непримиримой борьбе с рабовладельцами.

Год спустя после алабамского рейда, на следственной комиссии в Вашингтоне, разбиравшей дело снятого, наконец, с командования генерала Бьюэла, свидетель, полковник Марцеллус Мэнди, в свое время член трибунала, судившего Турчанинова, на вопрос, как реагировали офицеры в армии Бьюэла на суд, учиненный над Турчаниновым, отвечал, что офицеры «роптали»50.

Переход Севера от первого, конституционного этапа Гражданской войны ко второму, революционнЬму, как и всякое революционное завоевание, не совершился «сам по себе». Это был результат длительной и ожесточенной политической схватки в самом северном лагере — как в стране,; так и в армии. Алабамский рейд северян весны — лета 1862 г., выполненный дивизией Митчела, был ярким и значительным эпизодом в этой борьбе. Действия Митчела и Турчанинова на территории противника — отказ от умиротворения мятежных плантаторов, конфискация нужной для армии собственности рабовладельцев, освобождение и привлечение к борьбе на стороне Севера негров-рабов, наконец общий план наступления в Джорджию — были революционными по своей сути. Лишь приняв эти революционные методы, по прошествии двух лет войны Север добился решающих побед и разгрома мятежного Юга.

Участие в алабамском рейде двух русских революционных демократов- шестидесятников, оставленные ими документальные свидетельства позволяют пристальнее взглянуть на эту малоосвещенную страницу Гражданской войны в США.

• 1
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 505.
• 2
  Там же, стр. 507.
• 3
  Там же, стр. 540.
• 4
  См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 541—542; т. 30, стр. 222.
• 5
  См. разбор алабамской операции дивизии Митчела.— K.Williams. Lincoln Finds a General. A Military Study of the Civil War, vol. 3. New York, 1952, p. 400—404, 408—409. Ценные сведения, не учтенные Уильямсом, см. в вышедшем сразу после войны описании военных операций, в которых участвовали иллинойские волонтерские формирования,— Т. Eddy. The Patriotism of Illinois. A Record of the Civil and Military History of the State in the War for the Union, vol. 1. Chicago, 1865, p. 331—340.
• 6
  См. А, И.Старцев. И. В. Турчанинов и Гражданская война в США.— «Новая и новейшая история», 1974, № 6.
• 7
  К. Williams. Op. cit., vol. 3, p. 130—131.
• 8
    J. Haynie. The Nineteenth Illinois. A Memoir of Volunteers Infantry Famous in the Civil War of Fifty Years Ago for its Drill, Bravery and Distinguished Services. Chicago, 1912, p. 159.
• 11
  J. Haynie. Op. cit., р. 353.
• 12
  Отважная экспедиция северян под начальством Эндрюса принадлежит к известнейшим драматическим эпизодам американской Гражданской войны. 22 добровольца из дивизии Митчела, среди которых были специально отобранные паровозные машинисты, проникли в гражданском платье глубоко на территорию Джорджии и, захватив под Атлантой поезд южан, погнали его на север с тем, чтобы сжечь под Чаттанугой мосты и выйти навстречу наступающей дивизии Митчела. После отчаянной железнодорожной гонки вся группа была взята в плен южанами. Эндрюс и еще семеро северян были повешены как шпионы.
• 13
  «The War of the Rebellion. A Compilation of the Official Records of the Union and Confederate Armies» (далее — «Official Records»), series I, vol. X, part 1. Washington, 1884, p. 641.
• 14
  К.Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 512.
• 15
  Н. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. 8. М., 1950, стр. 647.
• 16
  K.Williams. Op. cit., vol. 3, p. 409.
• 17
  «Official Records», series I, vol. XI, part 2. Washington, 1884, p. 156.
• 18
  K. Williams. Op. cit., vol. 3, p. 427.
• 19
  J. В. Turchin. Chickamauga. Noted Battles for the Union during the Civil War. Chicago, 1888, p. 157—158.
• 20
  U. Grant. Personal Memoirs, vol. 1. New York, 1885, p. 383—384.
• 21
  Т. Eddy. Op. cit., vol. 1, p. 332-334.
• 22
  A. Gurowski. Diary. From March 4, 1861 to November 12, 1862. Boston, 1862, p. 200.
• 23
  J. Beatty. Memoirs of a Volunteer, 1861—1863. New York, 1946, p. 112.
• 24
  «Official Records», series I, vol. XI, part 2, p. 162—163.
• 27
  Ibid., p. 13.
• 28
  Здесь и далее речь Турчанинова приводится по современному газетному отчету,— «The Chicago Tribune», 8.VIII.1862.
• 29
  «Official Records», series I, vol. 52, part 2. Washington, 1898, p. 359.
• 30
  Здесь и далее: «New York Daily Tribune», 8. VIII. 1862.
• 31
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 542.
• 32
  J. Beatty. Op. cit., p. 129.
• 33
  А. Вurnett. Humorous, Pathetic and Descriptive Incidents of the War. Cin- cinnaty, 1863, p. 278.
• 34
  А. И. Старцев. Указ. соч., стр. 100.
• 35
  Из конфиденциальной переписки Шермана осенью 1864 г. с другими северными военачальниками (Грантом, Томасом, Галлеком).— «Official Records», series I, vol. 39, part 3. Washington, 1892, p. 378; vol. 44, part 1. Washington, 1894, p. 13; W. Sherman. Memoirs. New York, 1890, p. 152.
• 36
  J.Rhodes. History of the United States, vol. 5. New York, 1906, p. 12.
• 37
  К.Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 355.
• 38
  Там же, стр. 491.
• 39
  Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч., т. 8, стр. 554—555.
• 40
  Там же, стр. 596.
• 41
  «И. В. Турчанинов и его жена — Герцену». Публикация и комментарии Д. И. Заславского.— «Литературное наследство», т.62. «Герцен и Огарев», т. II. М., 1955, стр. 599.
• 42
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 30, стр. 223.
• 43
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 15, стр. 500.
• 44
  Подробнее о двух вышедших номерах «Военных прогулок» см. А. И. Старцев. Указ. соч., стр. 108—110.
• 45
  «The Diary of Nadine Turchin, May 1863 — April 1864». Ed. by M. E. Elligott.— «The Journal of the Illinois State Historical Society, vol. LXX, № 1, February 1977, p. 30. Далее «Дневник» цитируется по этому изданию. О «Дневнике» в целом см. А. Старцев. Дневник Надежды Турчаниновой. — «Вопросы истории», 1978, №2.
• 47
    Его имя получило некоторую известность в европейских демократических и социалистических кругах; подпись Михалотци стоит под одним из воззваний (февраль 1851 г.) рядом с именами Луи Блана и Бартелеми. — Т. Acs. Magyarok az eszak-amerikai polgarhaboruban. 1861—1865. Budapest, 1964, p. 24.
• 48
    В одном из последних исследований, посвященных экспедиции Эндрюса, его автор О’ Нил выдвигает предположение, что этот выдающийся руководитель диверсионной северной группы, биография которого до сих пор остается таинственной, был офицер русской службы, по происхождению финн, в 1850 г. покинувший царскую армию и эмигрировавший в США. По этому поводу, касаясь связей Эндрюса с дивизией Митчела, О’Нил делает следующее замечание: «Джон Б. Турчин — в свое время Иван Васильевич Турчанинов в рядах царской армии — мог достаточно авторитетно судить о том, кто такой был Эндрюс, но если он что и знал, то ни с кем этим не делился». (Ch. O’Neill . Wild Train. The Story of the Andrews Raiders. New York, 1956, p. 388). Если бы это предположение оказалось правильным, историкам пришлось бы считаться с еще более значительной прикосновенностью передовых офицеров, европейских политических эмигрантов к этой попытке путем алабамского рейда ускорить переход Гражданской войны с рабовладением в США на революционные рельсы.
• 49
  F. Mitchel. The Life of Ormsby M. Mitchel. Boston, 1887, p. 362.
• 50
  «Official Records», series I, vol. XVI, part 2. Washington, 1886, p. 637.