Российский посланник в Вашингтоне А.А.Бодиско и полемика в Конгрессе США о политке невмешательства 1851-1852 гг.

5 декабря 1851 г. сотни тысяч нью-йоркцев вышли на улицы, чтобы приветствовать приглашенного в США в качестве «гостя нации» Лайоша Кошута, бывшего «правителя-президента» Венгрии, освобожденного из турецкого плена. Город был охвачен энтузиазмом, который порой принимал форму массовой истерии. После маркиза де Лафайета Кошут был вторым иностранцем, который был представлен в январе 1852 г. двум палатам Конгресса США. Средний Запад Соединенных Штатов, в особенности Огайо, Бостон так же тепло встречали лидера венгерского национально-освободительного движения. В моду вошли бородки, мадьярская музыка, венгерские танцы, вина и, с легкой руки предприимчивого шляпного мастера Дж. Дженина, – специальные головные уборы с пером. В честь Кошута называли улицы, города и даже графство в штате Айова¹. Большое впечатление на современников производили его необыкновенный ораторский дар, великолепное владение английским языком (английский он изучал в тюрьме по переводу Библии и трудам Шекспира).

Кошут высказывался за выступление Соединенных Штатов, в союзе с Великобританией, против европейского абсолютизма, в частности против царской интервенции в Венгрию, за оказание помощи, в том числе и материальной, венгерскому народу. Его призывы часто истолковывались как поддержка принципа вмешательства в пользу невмешательства («intervention for non-intervention»). Они легли на подготовленную почву. Территориальная экспансия, революционное движение в Европе и последовавший за ним приток иммигрантов из Старого Света дали импульс росту национального сознания американцев. Вооруженная интервенция России на стороне Габсбургской империи, подавление ею летом 1849 г. мадьярской революции рассматривались как грубое нарушение суверенитета Венгрии, «права народов» («law of nations»).

Насколько нам известно, за исключением известного волгоградского американиста И.И. Куриллы², исследователи не проявили интереса к визиту Кошута в США, его влиянию на внутриполитическую борьбу в самих Соединенных Штатах по вопросу европейской политики Представляется интересным проследить по материалам Архива внешней политики Российской империи (далее – АВПРИ) реакцию российского посланника в Вашингтоне А.А. Бодиско на дискуссии в Конгрессе и отклики на них в американской прессе.

Визит Кошута в США, по существу совпавший с началом избирательной кампании (подходил к концу срок президентства вигской администрации М. Филмора), в значительной степени способствовал усилению влияния группировки в Демократической партии «Молодая Америка», включавшей членов Конгресса, политиков, журналистов, бизнесменов. Ее сторонники (официальным печатным органом в 1852 г. являлся журнал «United States Magazine and Democratic Review», который редактировал Джордж Сэндерс) ратовали, прежде всего, за пересмотр внешнеполитического курса, дипломатическое признание европейских республик и заключение с ними торговых договоров. Они были ярыми экспансионистами. Кандидатом в президенты США был выдвинут уже приобретший общенациональную известность 39-летний сенатор от штата Иллинойс Стивен Дуглас (тот самый Дуглас, который в 1858 г. будет противостоять А. Линкольну в борьбе за сенатское кресло от штата Иллинойс, а затем – и за пост президента). В своей речи в сенате 11 декабря 1851 г. Дуглас говорил о необходимости «американской (курс. авт.) внешней политики», «основанной на принципах нашей собственной системы правления и приспособленной к веяниям времени»³‘.

В конце 1851 – начале 1852 гг. в Конгрессе США развернулась выдвинувшаяся в центр политической жизни острая полемика между защитниками традиционного курса и теми, кто подвергал критике политику невмешательства. В числе последних были «младоамериканцы» – сенаторы Пьер Сулэ (штат Луизиана), представлявший штат Миссисипи Генри Фут⁴, депутат от Иллинойса Джеймс Шилдз (уроженец Ирландии), в известной мере – мичиганский сенатор Льюис Касс, кандидат в президенты США от Демократической партии в 1848 г.⁵. Мадьярского революционера приветствовали также будущие республиканцы – Уильям Сьюард, Чарльз Самнер. Правда, «молодые» демократы в Конгрессе избегали говорить конкретно о вооруженном вмешательстве, его сроках и формах. Об отправлении, например, американских солдат в Европу. Дуглас упражнялся в словесности: «Я не скажу…, что в любом случае я буду за вмешательство нашего правительства. Я буду действовать, исходя из ситуации… Заранее утверждать, что Соединенные Штаты не осуществят вмешательство в защиту права народов, – означает оказать поддержку возможному вмешательству России…». «Я не поддерживаю принцип вмешательства, – заявил Касс в декабре 1851 г., но я не утверждаю, что все время буду придерживаться данной точки зрения». 10 февраля 1852 г. он уже прямо признавал неготовность Соединенных Штатов к вооруженному вмешательству, рассуждал об американском нравственном влиянии⁶. Американский историк Д. Спенсер называет такую интервенцию «символической»⁷. Длинные резолюции о «невмешательстве», которые были предложены 19 января 1852 г. сенатором-вигом от штата Род-Айленд Дж. Кларком, выражавшим недовольство «шумихой» вокруг Кошута, поддерживало большинство сенаторов Юга⁸. Многие из них голосовали против приветственных резолюций.

В своих депешах канцлеру К.В. Нессельроде тайный советник, «чрезвычайный посланник и полномочный министр при Соединенных Американских Штатах» Александр Андреевич Бодиско уделял большое внимание визиту Кошута, его выступлениям в различных городах, дебатам в Конгрессе и откликам в прессе. Он также информировал главу внешнеполитического ведомства об европейских иммигрантах-революционерах в Америке. Нередко свои послания Бодиско сопровождал многочисленными вырезками из газеты «Courrier des Etats-Unis», издававшейся в Нью-Йорке на французском языке.

Российскому министру в Вашингтоне импонировали выступления в Конгрессе консервативных депутатов-южан, преимущественно вигов. Сама формулировка: «вмешательство» для предотвращения «интервенции деспотов» казалась «дерзкой». «Молодая Америка» ассоциировалась с радикальной демократией, к которой, понятно, посланник Российской империи испытывал неприязнь. Сулэ он называл «красным» республиканцем, а Касса – «ультрадемагогом»⁹.

Бодиско был солидарен с точкой зрения ряда сенаторов в том, что «кошутерия» рождается в больших городах благодаря «коррумпированным» иммигрантам и европейским изгнанникам в Америке. Он с явным одобрением ссылался на мнение Филмора. Президент, как информировал Нессельроде российский дипломат в своем послании от 19/31 января 1852 г., сетовал по поводу растущего влияния на выборах голосов ирландцев и немцев, получивших гражданство США¹⁰ (Филмор в 1856 г. будет выдвинут кандидатом в президенты от партии «ничего не знающих»). В прославлении мадьярского лидера, полагал посланник России, также повинна и периодика. Американская пресса, писал он, «многое сделала для того, чтобы вызвать энтузиазм в пользу Кошута, и ее усилия увенчались успехом»¹¹.

Однако именно одному из авторов (видимо, филадельфийской газеты «Philadelphia Public Ledger»¹² – вырезка из нее прилагалась к депеше канцлеру от 9/21 декабря 1851 г.) удалось, как представляется, предельно четко сформулировать основное достоинство российского посланника, то, что выделяло его среди других дипломатов и заставляло прислушаться к его мнению. Это – обладание здравым смыслом, «подлинно американским по своему предвидению и интуиции… Он (министр – М.С.) будет достойным образом проводить в жизнь интересы своего суверена», но не будет недоброжелательно настроен в отношении нашей страны¹³.

Именно здравый смысл позволил Бодиско, в ходе дискуссии в Конгрессе, сделать весьма меткие наблюдения. Мадьярский революционер и его сторонники порой допускали явные преувеличения. Бодиско был возмущен их попытками представить Российскую империю как слабую в военном отношении державу¹⁴. Конечно, такого рода заключения абсолютно не соответствовали действительности, все сравнения в то время были не в пользу молодой республики.

У министра России вызывало раздражение «глупое и тщеславное» стремление американцев «преувеличивать свое политическое и общественное положение»¹⁵ (на данную черту обращали внимание и другие европейцы, в частности А. де Токвиль¹⁶). Это было особенно характерно для «Молодой Америки», делавшей акцент на влиянии американского примера, постоянно проводившей параллель между национально-освободительной борьбой мадьяров и Войной за независимость североамериканских колоний, безудержно восхвалявшей политические институты США. Оказывая поддержку республиканскому движению в Европе, «молодые» демократы склонны были подчеркивать общую подготовленность народов Старого Света к политической модели по образцу США. Отмечалось идеологическое родство с европейскими революционными организациями – «Молодой Европой», «Молодой Италией», и т.д. Со свойственным им оптимизмом они выражали веру в совершенство человеческой натуры. Революционный настрой масс явно завышался¹⁷. Очевидно, что искушенному, умудренному опытом российскому посланнику подобные заявления казались чересчур «громкими» и напыщенными¹⁸.

Идеологическое противостояние монархизма и республиканизма, воздействие американского примера на другие народы ставились «Молодой Америкой» на центральное место и порой доводились до абсурда. Иногда даже бесчисленные выпады ее сторонников в адрес «деспотизма», их стремление показать, что источник всех бед Старого Света – русский абсолютизм, их резко антироссийская позиция напоминают о высказываниях периода «холодной войны». Кошут прямо говорил о «русском медведе», простершем свою лапу над Венгрией. Именно царская интервенция, убеждал он, повлекла за собой французскую интервенцию в Рим. По словам Касса, дружественные отношения с Россией немыслимы, ибо Российскую империю, эту «огромную тюрьму», воплощает царь. А того, чье мнение не совпадает с точкой зрения властей, «кто не думает, не рассуждает и не действует как раб деспотизма, ссылают в Сибирь и учат дисциплине кнута» в ее снегах. Мичиганский сенатор даже заявил, будто армии России вторглись на территорию Венгрии не только с целью пропаганды принципов деспотизма, но и для того, чтобы даже слух о том, что в мире существует такое понятие, как свобода…, не достиг ушей бородатых москвичей».

А конгрессмен-демократ от штата Мэн Ч. Эндрюс, внесший в феврале 1852 г. резолюции, выражавшие протест против царской интервенции, называл Россию «нацией убийц». Россия и Австрия, считал Шилдз, будто бы «оскорбляют республиканизм». Сулэ делал акцент на антагонизме «казацкой» России интересам Америки, исключительности ее политики. Утверждалось, будто Венгрия сохранила бы свою независимость, если бы не вооруженное вмешательство царя¹⁹. Современные историки в целом не столь категоричны. Вмешательство России, отмечают они, действительно, сыграло определяющую роль е разгроме венгерской революции и спасении Габсбургской империи Однако обращается внимание на ряд других факторов, которые способствовали поражению национально-освободительного движения; противоречия в самой Венгрии между венграми и иными народами (хорватами, сербами, словаками), нерешенность аграрного вопроса, и т.д. Да и сами европейские государства весной 1849 г. не торопились с признанием независимости Венгрии²⁰. Высказывается мнение, что противостояние принципов в данный период уже не вполне определяло внешнюю политику России²¹.

Ряд «молодых» демократов рассуждали о морали во внешней политике, нарушении Россией неких нравственных законов, «права народов» (в этом смысле высказывались Касс, Шилдз, висконсинский сенатор Исаак Уолкер). Большое значение придавалось общественному мнению Старого и Нового Света. Пресловутый принцип «баланса сил» в Европе Касс называл «источником войн и угнетения». Эндрюс выступал за создание «Конгресса наций», который будет следить за соблюдением принципа «права народов». Главенствующую роль в нем будут играть Соединенные Штаты²². Это не был, безусловно, политический язык, используемый Бодиско, который, как бы мы сейчас сказали, был «прагматиком», «реалистом» в международных отношениях. Обращения Кошута и его сторонников непосредственно к общественному мнению (венгерский лидер предлагал вообще заменить дипломатию, которая решает все вопросы за спиной народа, общественным мнением), нападки на принцип «баланса сил» как в Старом, так и в Новом Свете, попытки взорвать существующую систему международных отношений казались ему опасными, нереалистичными. Американцам, приходил он к заключению, совершенно неизвестны «нюансы и тонкости» европейской дипломатии²³.

Российский посланник увидел и иную сторону «молодых» демократов. Принцип невмешательства европейских держав в дела заатлантической республики, провозглашенный доктриной Монро, являлся важным компонентом концепции «государственных интересов» США. Бодиско был обеспокоен стремлением «Молодой Америки» подтвердить доктрину Монро и, в частности, принцип, запрещавший европейскую колонизацию в Западном полушарии. Ее защитники «забывают», подчеркивал он, что владения Англии и России в Северной Америке почти равны территории Союза²⁴.

Сторонники «Молодой Америки», фритредеры, пропагандисты рыночных отношений, часто относили себя к «прогрессивным» демократам. В конце 1840-х – начале 1850-х гг. многие из них в Конгрессе поддерживали программу федеральных субсидий на «внутренние улучшения», выступали за демократизацию аграрного законодательства. Прогресс, с их точки зрения, имел в виду технологические новшества, материальное благополучие. Но, главное, он связывался с политическими институтами Соединенных Штатов, демократическим принципом, который, по словам конгрессмена Э. Маршалла (штат Калифорния), «облагораживает, расширяет американское мышление»²⁵. Дуглас говорил и о прогрессе в искусстве и науках, «в защите прав человека во всем мире»²⁶. Североамериканской республике отводилась особая роль в истории. Она зачастую представлялась венцом мирового развития.

Такое видение прогресса было, конечно, абсолютно чуждо российскому посланнику. «Прогресс, как здесь его понимают, – ворчал он, – всегда… все запутывает…». Идею о предоставлении возможности каждому желающему бесплатно селиться на землях общественного домена он находил «социалистической», подрывающей финансовую систему²⁷.

Однако Бодиско усматривал опасность в «младоамериканском» понимании прогресса во внешней политике. Он подчеркивал приверженность «прогрессивных» демократов, убежденных защитников территориальной экспансии Соединенных Штатов, концепции «предопределения судьбы», которая стала приобретать все более широкое звучание. «Молодая Америка» оказывала поддержку флибустьерским экспедициям Н. Лопеса на Кубу, подвергая критике «антиамериканскую» политику вигской администрации. «Агрессивные» устремления в отношении Кубы вызывали особенное негодование российской посланника. Он характеризовал их как «бесстыдное» нарушение «священных принципов права и морали». Радикалы, докладывал Бодиско канцлеру, убеждены, что, благодаря «предопределению судьбы», Куба должна «рано или поздно войти в состав Союза». Есть свидетельства того, что сам император проявлял большой интерес к экспедиции Лопеса, будучи ею крайне возмущен²⁸.

В последнее время некоторые американские историки делают акцент на том, что в начале 1850-х гг. не все флибустьеры, участвовавшие в рейдах на Кубу, были защитниками рабства. Среди них были и «горячие» молодые люди из городов Северо-Востока США, иммигранты европейского происхождения, не связанные с плантаторами Юга, не разделявшие устремления южных националистов²⁹. Многие на Севере склонны были проводить параллель между «угнетенными» народами Европы и Кубы³⁰. Финансовую и иную помощь Лопесу оказывал Джон О’Салливен. Бывшего редактора «Democratic Review», автора формулировки «предопределение судьбы», вместе со сподвижником Кошута Луи Шлезинджером, в апреле 1851 г. подвергли аресту за нарушение закона о нейтралитете, но отпустили под залог. В марте 1852 г. в Нью-Йорке состоялся суд (среди защитников О’Салливена был Дж. Ван Бюрен, сын бывшего президента США, кандидат в президенты от партии фрисойлеров в 1848 г.) – присяжные не смогли прийти к соглашению, и в конечном итоге обвиняемый был оправдан. И все же трудно отрицать то, что призывы «молодых» демократов были обращены, прежде всего, к Югу, питавшему надежды на включение острова в Союз в качестве рабовладельческого штата. Таким образом «Молодая Америка» добивалась установления моста между демократами Севера, Запада и Юга. Некоторые ее приверженцы были связаны с богатыми кубинскими плантаторами-аннексионистами, опасавшимися упразднения рабства (второй муж сестры О’Салливена Мэри Лэнгтри К. Мадан-и-Мадан после эмиграции в Соединенные Штаты был в числе организаторов нью-йоркского «Кубинского совета», выступавшего за аннексию)³¹.

Симпатизировавшие «Молодой Америке» сенаторы резко осудили антирабовладельческие поправки Джона Хейла к приветственным резолюциям в адрес Кошута (сенатор из Нью-Гемпшира предложил выразить сочувствие всем жертвам угнетения). Южные конгрессмены, к примеру,Уильям Смит, виг из Северной Каролины Эдуард Стенли, были чрезвычайно обеспокоены резолюцией, принятой на заседании пенсильванского антирабовладельческого общества в декабре 1851 г. В ней также говорилось о необходимости выразить надежду на свержение тирании не только в Венгрии, но и во всем мире³².

Проблему рабства в США, в связи с обсуждением в Конгрессе приветственных резолюций, Бодиско не затрагивал. Вряд ли он, проживавший в Джорджтауне, в то время одном из городов штата Мэриленд, сочувствовал аболиционистам.

Сам Бодиско удостоился значительного внимания периодических изданий США. Американская пресса придавала немаловажное значение реакции посланника России на выступления Кошута и обсуждение в Конгрессе приветственных резолюций. Говорили о большом общественном влиянии российского министра. 5 декабря 1851 г. в газете «New York Herald» появилась передовая «Резолюция Фута. – Русская дипломатия в сенате США» [эта статья приложена к донесению Бодиско от 23 (?) ноября/7 декабря 1851 г.]. Сообщалось о большом скоплении народа на галереях во время дебатов в Сенате 3 декабря, о присутствии значительного числа известных людей. Одна взгляды большинства были обращены на российского министра, ним наблюдали: «Когда выступал Фут, – писал журналист, – выражение его (Бодиско – М.С.) лица показывало презрение и отвращение, точно такое же отношение нашей… аристократии к страстным демократическим выступлениям Майка Уолша³³«. Наибольшее впечатление произвела на него речь Андервуда. Утверждалось, будто российского представителя видели в верхней палате с Доусоном и Андервудом. «New York Herald» даже приходила к выводу, что «российский посол одержал великую победу. Он был свидетелем того, что Кошут и его дело были осуждены в американском Сенате»; сам Бодиско «не мог бы выступить с лучшей речью в защиту австрийцев, нежели это сделал Андервуд. Таково, кажется, влияние в Сенате лидера дипломатического корпуса. Но дальше оно не распространяется. В Палате представителей иная атмосфера…»³⁴.

Интересно, что пространные выдержки из этой статьи в «New York Herald» приводил 15 декабря 1851 г. в своей речи в законодательном органе 36-летний конгрессмен-демократ от штата Алабама Уильям Р. Смит, который относил себя к «молодым американцам». Он не выражал своего отношения к Бодиско, хотя по существу был согласен российским министром в оценках «кошутизма» и «женни линдизма»³⁵, прессы, контролируемой «чужеземными редакторами», «этим Барнумами³⁶, Дженинами, Грили» (по словам Бодиско, «редакторы-социалисты» Грили и Рэймонд³⁷, историк Дж. Бэнкрофт являются советниками Кошута³⁸), «власти толпы» («mobism») в Нью-Йорке, общественности вне стен Конгресса, которая «составляет законы и одобряет резолюции»³⁹.

Бодиско никак не комментировал заключения «New York Herald» о своих будто бы контактах с южными сенаторами. Зато в депеше от 9/21 декабря 1851 г., которую он сопроводил материалами из филадельфийской прессы, он позволил себе реплику. Одна из газет Филадельфии обращала внимание на высокий профессионализм российского министра. Он, писал журналист, длительное время находится в Соединенных Штатах, прекрасно подходит для своего ответственного поста, обворожителен, пользуется в Вашингтоне высоким авторитетом. «Кто во всем Вашингтоне, – отмечалось в газете, – занимает самый большой дом, угощает лучшими обедами, устраивает великолепнейшие балы, словом, развлекает (курс. авт.) чаще и лучше других? Единодушный ответ: русский министр… Мудрые государственные деятели России всегда знают, как выбирать своих иностранных представителей; и посредством своего настоящего министра в Вашингтоне они оказывают в основном(курс. авт.) социальное и, поэтому, определенное политическое влияние за пределами американского кабинета…» В статье «Волнения по поводу Кошута» (дата не указана) в филадельфийской газете (скорее всего, это была «Philadelphia Public Ledger») Бодиско характеризовался как самый талантливый иностранный дипломат, аккредитованный в США⁴⁰.

Бодиско скромно замечал, что филадельфийские издания заняли его сторону, а нью-йоркские газеты «озабочены влиянием, которое я будто бы оказываю в Вашиштоне на администрацию и близкие к ней круги»⁴¹. По-видимому, все же министр несколько «кокетничал»: и по старшинству (в октябре 1851 г. ему исполнилось 64 года, он был дуайеном дипломатического корпуса в Вашингтоне), и по опыту дипломатической службы – в августе 1852 г. он получил знак отличия «беспорочной службы» за 45 лет⁴², – он действительно превосходил многих. Бодиско⁴³ уже долго находился в США. Он был назначен посланником в США в марте 1837 г., 23 апреля/5 мая 1838 г. прибыл в Вашингтон. С Александром Андреевичем (говорят, в узком кругу он был известен как «дядя Саша») неоднократно консультировались дипломатические представители других стран, в частности посланник Австрии в Вашингтоне И.-Г. Хюльземанн. После банкета в январе 1852 на котором госсекретарь Д. Уэбстер выступил со своим знаменитым тостом о независимости Венгрии (Хюльземанн был совершенно растерян, ожидал инструкций), Бодиско сам отправился на прием к президенту США, заметив при входе, что он «оставил дома министра России и что г-н Бодиско, как частное лицо, просит разрешения по-дружески поговорить с Филмором» по поводу поиска путей смягчения последствий инцидента. Они пришли к соглашению, что президент примет австрийского посланника (послание А.А. Бодиско К.В. Нессельроде от 31 декабря 1851 г./12 января 1852 г.). Затем Бодиско сам отредактировал и составил на английском языке более взвешенное резюме депеши главы австрийского внешнеполитического ведомства Швазенберга от 4 февраля 1852 г., которое и показал президенту. Последний остался доволен, но Филмор и Бодиско договорились не показывать ее Уэбстеру, чтобы не вызвать у госсекретаря «ненужных подозрений»⁴⁴. Австрийский двор высоко оценил усилия Бодиско: в 1853 г. ему был пожалован Орден Железной Короны 1 степени.

У российского министра, владевшего многими иностранными языками, на самом деле установились доверительные отношения с президентом, членами его администрации, некоторыми дипломатами, но не только с ними. О еженедельных роскошных приемах в его доме в Джорджтауне было хорошо известно (после смерти Бодиско его общее состояние в Америке оценивалось газетой «New York Times» в 300-500 тыс. долларов⁴⁵). В документах Архива внешней политики Российской империи хранятся многочисленные приглашения, направленные министру России: от Мэрилендского исторического общества с предложением отобедать (апрель 1851 г.), от мэра г. Рочестера – посетить ежегодную ярмарку штата Нью-Йорк в этом городе в сентябре 1851 г.⁴⁶, и т.д.

Американские издания придавали немаловажное значение и тому, чтороссийский посланник был женат на американке, Гарриет Бил Уильямс. Их свадьба в 1840 г. (на свадебной церемонии присутствовал президент Мартин Ван Бюрен, который впоследствии устроил обед в Белом доме в честь жениха и невесты) стала заметным событием светской жизни Вашингтона и предметом многих разговоров, ведь невесте-красавице, «американской розе», было всего лишь 16 лет, а жениху – около 54. Портретов самого А.А. Бодиско – ни карандашных, ни дагерротипа не удалось обнаружить. По одним сведениям, он был привлекательным мужчиной, по другим – прямо противоположное: уродлив, с лицом, покрытым морщинами, и лысой головой.

История знакомства российского посланника, который был холостяком, со своей будущей женой романтична. Будто бы он устраивал в миссии танцевальную вечеринку для молодых племянников. По случайности одна школьница не получила приглашения. Бодиско лично пошел приносить извинения и впервые увидел мисс Уильямс (она принадлежала к мэрилендской семье, ее дед был одним из судей, которые отвергли закон о гербовом сборе⁴⁷). Это была любовь с первого взгляда. Министр упорно стал добиваться ее руки. Вначале семья девушки была настроена отрицательно, но потом, видя благосклонность дочери, ее родители решились на брак, который, как считают, оказался счастливым, несмотря на большую разницу в возрасте. Мадам Бодиско, как ее стали называть, несколько раз была в России, была представлена императору⁴⁸.

У четы Бодиско было четверо сыновей (младший сын Уильям родится в январе 1853 г., когда, между прочим, его отцу было 65 лет!) и две дочери (Атенаиса Септимания – так звали его старшую дочь, 1848 года рождения)⁴⁹. После смерти А. Бодиско вдова вышла замуж за молодого английского капитана Д.Г. Скотта и отправилась с ним в Индию. Как рассказывала присутствовавшая на свадебной церемонии южная красавица, жена сенатора от Алабамы Клемента К. Клея Клей-Клоптон, сцена подведения президентом Дж. Бьюкененом невесты алтарю произвела на присутствовавших большое впечатление⁵⁰.

Еще в конце 1851 г. житейская мудрость подсказывала российскому посланнику, что «кошутовская горячка» быстро пройдет⁵¹. И в конечном итоге он оказался прав. К концу весны 1852 г. массовый энтузиазм в связи с визитом Кошута уступил место равнодушию. Дебаты по резолюциям о невмешательстве в течение весны возобновлялись лишь с перерывами и не были даже поставлены на голосование. После 6 мая эти предложения более не обсуждались. Кошут покидал Новый Свет в июле 1852 г., забытый многими, кто его так горячо приветствовал.

По случаю смерти Бодиско в январе 1854 г. с проникновенной речью выступил известный сенатор от штата Миссури Томас Бентон, который очень тепло отзывался о российском посланнике, делал акцент на дружественных отношениях между США и Россией⁵². В связи с похоронами А.А. Бодиско в знак уважения к нему и «дружественному» правительству были прерваны на день заседания Конгресса, что, как отмечалось в донесении канцлеру 17/29 января 1854 г., явилось беспрецедентным случаем в парламентской истории США. Президент Франклин Пирс и все члены его кабинета сочли необходимым лично присутствовать на траурной церемонии⁵³. Все разногласия были забыты, вашингтонская элита хотела попрощаться с «самым мудрым и популярным»⁵⁴ дипломатом (характеристика журналистки, писательницы Марты Лэм), который много сделал для установления хороших отношений с Россией.

• 1
  См. напр.: Oliver J.W. Louis Kossuth’s Appeal to the Middle West – 1852 // Mississippi Valley Historical Review. Mar. 1928. Vol. 14. N 4. P. 481-495; Spencer D.S. Louis Kossuth and Young America. A Study of Sectionalism and Foreign Policy 1848-1852. Columbia; L., 1977; etc.
• 2
  Курилла И.И.«Если мы будем благоразумны, нас ждет великое будущее»: радикалы и консерваторы во внешней политике США середины XIX в. // Консервативная традиция в американском обществе: истоки, эволюция, современное состояние. Материалы IX научной конференции Российской Ассоциации изучения США. М., 2006. С. 233-241.
• 3
  Congressional Globe. 32 Congr. 1st Session. P. 71.
• 4
  Именно Фут выдвинул в Сенате приветственные резолюции, в дальнейшем отозванные в пользу резолюций сенатора от штата Нью-Йорк У. Сьюарда. Резолюции Сьюарда были одобрены Сенатом 12 декабря, Палатой представителей – 15 декабря 1851 г. Отметим, что в нижней палате они были поддержаны подавляющим большинством – 181 голосами против 16 (в числе последних был А. Стефенс, будущий вице-президент Конфедеративных Штатов Америки). См.: Congressional Globe. 32 Congr. 1st Session. P. 90, 96.
• 5
  Касс, правда, вызывал резкое неприятие «Democratic Review» – он был назван «старым ретроградом» (мичиганскому сенатору было около 70 лет), а также многих южан. См.: United States Magazine and Democratic Review. May 1852. Vol. 30. N 167. P. 461, 464-468.
• 6
  Congressional Globe. 32 Congr. 1st Session. P. 26, 70; App. P. 164.
• 7
  Spencer D.S. Lewis Cass and Symbolic Intervention: 1848-1852 // Michigan History. 1969. N53. P. 7, 17.
• 8
  Виги Дж. Андервуд (штат Кентукки), У. Доусон. Дж. Берриен (Джорджия), Дж. Джонс (Теннесси), а также демократы Дж. Мейсон (Виргиния). Й. Клеменс (Алабама). По существу приводились аргументы, которые в дальнейшем будут выдвигать защитники внешнеполитической доктрины, получившей название изоляционизма. Идея вмешательства осуждалась как способствующая вовлечению Соединенных Штатов в войну в Европе (Клеменс, Мейсон), как отвлекающая от решения собственных внутренних проблем (Андервуд, Мейсон). Говорили и о пагубном «иностранном влиянии» (Кларк, виг от штата Нью-Джерси Я Миллер).
• 9
  АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1851. Д. 147. Л. 269 об.-270; 1852. Д. 150. Л. 4-4 об., 5об.-6, 112 об.; 1853. Д. 156. Л. 50 об.
• 10
  Там же. 1852. Д. 150. Л. 63.
• 11
  Там же. 1851. Д. 147. Л. 291.
• 12
  «Philadelphia Public Ledger» представляла американскую дешевую прессу, являлась первой в Филадельфии т.н. «penny paper».
• 13
  АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1852. Д. 150. Л. 29.
• 14
  Там же. Л. 22, 27.
• 15
  А.А. Бодиско – К.В. Нессельроде 3/15 декабря 1851 г. // АВПРИ. Ф. 133, Канцелярия МИД. Оп. 469. 1852. Д. 150. Л. 6.
• 16
  Токвиль А. де. Демократия в Америке. Пер. с франц. М., 1992. С. 443-444.
• 17
  Congressional Globe. 32 Congr. lst Session. P. 55, 105-106.
• 18
  АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1852. Д. 150. Л. 37 об.
• 19
  Newman F.W. Select Speeches of Kossuth N.Y., 1854. P. 311; Congressional Globe. 32 Congr. 1st Session. P. 24-25. 54. 70; App. P. 161. 309. 210. 352; Courrier des États-Unis. 1851. Dec. 12 (А.А. Бодиско – К.В. Нессельроде 3/15 декабря 1851 г.) // АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1852. Д. 150. Л. 10 об.).
• 20
  См. напр.: Чиркова Е.А. Революции 1848-1849 годов и политика России // История внешней политики России. Первая половина XIX века / Отв. ред. О.В. Орлик. М., 1999. С. 358; Виноградов В.Н. Венгерский поход И.Ф. Паскевича 1849 г.: легенда и действительность // Новая и новейшая история. 2000 № 3. С. 80; Орлик И.И. Венгерская революция 1848-1849 годов и Россия // Там же. 2008. № 2. С. 40; Deak I. The Lawful Revolution: Louis Kossuth and the Hungarians. 1848-1849. N.Y., 1979. P. 290-291.
• 21
  Курилла И.И. Заокеанские партнеры: Америка и Россия в 1830-1850-е годы Волгоград, 2005. С. 95-96.
• 22
  Congressional Globe. 32 Congr. 1st Session. P. 68, 105-106, App. P. 159-162 211-212, 352.
• 23
  А.А. Бодиско – К.В. Нессельроде 3/15 декабря 1851 г. // АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1852. Д. 150. Л. 12; см. также: А.А. Бодиско – К.В. Нессельроде 23 декабря 1851 г./4 января 1852 г. // Там же. Л. 39 об.
• 24
  А.А. Бодиско – К.В. Нессельроде 3/17 января 1853 г. // АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1853. Д. 156. Л. 229 об.-230.
• 25
  Appendix to Congressional Globe. 32 Congr. 1st Session. P. 161, 353, 386.
• 26
  Eyal Y. Trade and Improvements; Young America and the Transformation of the Democratic Party // Civil War History. Sept. 2005. Vol. 51. N 3. P. 247-268; Johanssen R.W. Stephen A Douglas. N.Y., 1973. P. 356.
• 27
  А.А. Бодиско – К.В. Нессельроде 3/15 ноября 1852 г. // АВПРИ Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. Д. 150. 1852. Л. 181; Там же. А.А. Бодиско – К.В. Нессельроде 5/17 мая 1852 г. Л. 99.
• 28
  АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1853. Д. 156. Л. 27 об.-28; Ф. 170. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. 1851. Д. 53. Л. 362-362 об.; Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1851. Д. 147. Л. 331-332 об.
• 29
  May R.E. Young American Males and Filibustering in the Age of Manifest Destiny: The United States Army as a Cultural Mirror // Journal of American History Dec. 1991. Vol. 78. N 3. P. 859-864: Chaffin T. «Sons of Washington»: Narciso Lopez, Filibustering, and U.S. Nationalism. 1848 -1851 // Journal of the Early Republic. Spring 1995. Vol. 15. P. 86-87. 92-95.
• 30
  См. напр.: National Era. 11 Sept. 1851.
• 31
  Widmer E. Young America. The Flowering of Democracy in New York City. N.Y., Oxford, 1999. P. 186-188; Sampson R.D. John L. O’Sullivan and His Times. Kent; L., 2003. P. 215-217.
• 32
  Congressional Globe. 32 Congr. 1st Session. P. 22-24, 107, 187.
• 33
  Один из радикальных лидеров «рабочих классов» Нью-Йорка, кумир «парней Бауэри» и гроза Таммани-холл, – Уолш непрестанно обвинял партийных боссов в предательстве интересов простых тружеников. Стал поклонником идеолога Юга Джона Кэлхуна.
• 34
  А.А. Бодиско – К.В. Нессельроде 3/15 ноября 1852 г. // АВПРИ. Ф. 13 Канцелярия МИД. Оп. 469. Д. 150. Л. 273.
• 35
  Женни Линд – знаменитая шведская оперная певица, гастролировавшая в то время в США.
• 36
  Ф.Т. Барнум – известный шоумен и антрепенер, устраивал представления, которые привлекали публику необычными зрелищами.
• 37
  X. Грили – редактор газеты «New York Tribune», Г. Рэймонд – редактор «New York Times».
• 38
  АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1852. Д. 150. Л. 21 об.-22.
• 39
  Appendix to Congressional Globe. 32 Congr. 1st Session. P. 101-104.
• 40
  АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1852. Д. 150. Л. 29.
• 41
  Там же. 1852. Д. 150. Л. 23 об.-24.
• 42
  С 1817 г. занимал различные дипломатические посты в Швеции, с 1836 г. – посланник в Швеции.
• 43
  В формулярном списке о службе указано, что он был родом из дворян (основоположником дворянского рода Бодиско был голландский морской офицер, по приглашению Петра I поступивший на службу в русский флот). За его матерью в Московской и Калужской губерниях состояло 400 душ крестьян. Его отец, Андрей Андреевич Бодиско, директор Московского ассигнационного банка, получил дворянское достоинство в 1803 г. // АВПРИ. Ф. ДЛС и ХД. Оп. 464. Д. 402. Л. 37; Словарь американской истории с колониальных времен до первой мировой войны / Под ред. акад. А.А. Фурсенко. СПб., 1997. С. 84 85.
• 44
  АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1852. Д. 150. Л. 49-50 об., 90.
• 45
  New York Daily Times. 1854. Jan. 24; 1855. Oct. 22.
• 47
  Waller Family // http://www.geocities.com/heartland/meadows/486/waller.htm?200716
• 48
  Perley Poore B. Reminiscences of Sixty Years in the National Metropolis: In 2 vol. Electronic ed. // http://www.gutenberg.org/files/20290/20290-8.txt; http://www.oldansold.com/articles31n/white-house-history…; Lamb M.J.State and Society in Washington // Harper’s New Monthly Magazine. Mar. 1878. Vol. 56. N 334. P. 496; http://www.oldansold.com/articles17/washington-dc-9shtml
• 49
  АВПРИ. Ф. ДЛС и ХД. Оп. 464. Д. 402. Л. 37-38.
• 50
  A Belle of the Fifties; Memoirs of Mrs. Clay, of Alabama, Covering Social and Political Life in Washington and the South, 1853-66 / Ed. by L.R. Atkins, J.H. Harrison, Jr., S.A. Hudson. Tuscaloosa, 1999. См.: http://docsouth.unc.edu/fpn/clay/clay.html
• 51
  АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469.1851. Д. 147. Л. 195; 1852. Д. 150. Л. 23 об.
• 52
  Congressional Globe. 33 Congr. 1st Session. P. 247.
• 53
  АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия МИД. Оп. 469. 1854. Д. 47. Л. 8-9.
• 54
  Lamb M.J. Op. cit. P. 496.