Была ли на Юге и Западе США промышленная революция? Постановка проблемы

В советской американистике факт промышленной революции в США общепризнан. А.В. Ефимов и Н.Н. Болховитинов убедительно доказали, что к 1860-м годам она в основном уже завершилась на Северо-Востоке страны. На Юге тогда господствовало плантационное рабство, а значительную часть Запада еще предстояло освоить. Учитывая это, А.В. Ефимов и некоторые другие исследователи полагали, что промышленная революция продолжалась в стране и после Гражданской войны. По мнению Н.Н. Болховитинова, в США в последней трети XIX в. имела место индустриализация, предпосылкой которой был промышленный переворот на Северо-Востоке.1 При очевидной разнице двух подходов (индустриализация не идентична промышленному перевороту и начинается после него) не выясненным остался вопрос о путях и формах промышленного развития Запада и Юга США, особенно до Гражданской войны. Пароходы, железные дороги, мануфактурные и фабричные заведения появились в то время и на колонизуемых землях, и в старых рабовладельческих штатах.

Новые индустриальные черты в традиционном обличье Юга были даже более заметными, чем на Северо-Востоке с его рано развившейся промышленностью. Рядом с полями и плантациями возвышались дощатые строения с паровыми машинами и механизмами но очистке хлопка или резке сахарного тростника. «Белым золотом», рисом и пшеницей грузились пароходы и железнодорожные составы. В мастерских и фабричных цехах трудились негры-рабы и вольнонаемные белые. На новых землях Запада картина была еще более разительной: бескрайние прерии и чащи девственных лесов перерезали железные дороги, то тут, то там слышался шум лесопилки, паровой мельницы или механической мастерской. На пустых местах в считанные месяцы вырастали благоустроенные поселки, строились города, заводы, шахты. Тысячи иммигрантов и переселенцев из старых штатов устремлялись сюда на работу. Обратившись к промышленной статистике, мы увидим на Юге и особенно на Западе США стремительные, «стартовые» темпы роста индустрии и занятого в ней населения.

Казалось бы, это брала разбег еще одна промышленная революция — общеизвестны те перемены, которые она внесла в застойную экономику и весь уклад жизни мануфактурного периода в европейских странах. Но если неукоснительно придерживаться научных терминов, мы поймем, что никакой промышленной революции, сопоставимой с европейской или северо-восточных штатов, на Юге и Западе США в действительности не было — ни до, ни после Гражданской войны.

Подход к этому вопросу состоит в разграничении и типизации некоторых понятий. Промышленный переворот как одно из крупнейших событий всемирно-исторического значения органически связан с переходом капитализма из мануфактурной стадии в фабричную и поэтому не может прилагаться в качестве понятия к любым проявлениям машинизации производства или к индустриализации в широком ее смысле. Промышленный переворот неадекватен ни технико-технологическому прогрессу в рамках мануфактурной стадии, ни более позднему вступлению стран с замедленным типом развития в индустриальную стадию капитализма.2 Он начался в последней трети XVIII в. в Англии, а последующие десятилетия стали временем оформления фабричной системы в других ведущих капиталистических странах Европы и Америки. Вслед за этим там началась индустриализация, существенно отличавшаяся от промышленного переворота по всем основным параметрам — технико-технологическому, экономическому и социальному.

Промышленный переворот на Северо-Востоке США был связан с мануфактурным периодом (начало колонизации Североамериканского континента относилось к XVII-XVIII вв.), а развитие капитализма в США шло в рамках общего евроамериканского процесса. Отсюда быстрое внедрение машин с конца XVIII в. и технологии, характерной для промышленного переворота.3 Если принять во внимание, что конец XVIII — первая половина XIX в. — это время промышленных революций или их начала в странах мануфактурного капитализма, становится понятным, что и на колонизуемой земле факторы и формы промышленного развития определялись тем, на какой стадии — мануфактурной или фабричной — оно происходило. Кроме того, ни в одной западноевропейской стране не было экономики, аналогичной экономике плантаторского Юга США и колонизуемого американского Запада. Только на промышленном Северо-Востоке создались условия, близкие к западноевропейским, но с той существенной разницей, что капитализм развивался там по американскому, фермерскому пути, т.е. объективно наиболее благоприятному. Очевидно, что и формы промышленного развития в этих трех регионах США были различными.4

Определение типа промышленного развития Юга США представляет немалую теоретическую сложность, отчасти схожую с той, которая возникла при определении характера русской промышленности в первой половине XIX в., когда механизация производства начиналась в условиях крепостничества, а доля вольнонаемного труда была незначительной. Вопрос, как известно, звучал так, адекватно ли появление машин и механизированных предприятий в дореформенной России началу там промышленного переворота?5

Ситуация на рабовладельческом Юге США и в крепостной России имела наряду со сходством и весьма существенные отличия. Главное из них то, что система плантационного рабства уживалась с системой наемного труда в рамках одного строя — капиталистического. Основной центр промышленного производства США был сосредоточен в свободных штатах Северо-Востока, а не в зоне рабовладения (в европейской России основной промышленный район, за исключением Прибалтики и Царства Польского, охватывал зону крепостнического хозяйства). В России до 1860-х годов технический прогресс шел очень медленно, тогда как на Северо-Востоке США к тому времени в основном уже завершился промышленный переворот, оказавший сильное влияние и на всю экономику Юга. Вместе с тем, и это особенно важно, подавляющее большинство работавших там на предприятиях составляли, как и на плантациях, рабы — факт, не отраженный и не исследованный в советской американистике.

Таким образом, на американском Юге, прежде всего в старых его штатах, рабовладельческий уклад своеобразно сочетался с организационно-техническими элементами, свойственными передовой капиталистической индустрии. Южный промышленный сектор развивался одновременно и параллельно с северным, пройдя через стадию ремесла и мануфактуры, т.е. совершив обычный путь промышленного переворота. Техническая революция охватила в первой половине XIX в. как северные, так и значительную часть южных штатов, но на Юге практически отсутствовал важнейший социальный признак промышленного переворота — формирование рабочего класса.

В советской и американской историографии промышленное отставание рабовладельческих штатов ни у кого не вызывает сомнений. Одна из последних американских работ на эту тему получила выразительное название «Плачевный недостаток: провал индустриализации рабовладельческого хозяйства».6 Речь идет об узости индустриального сектора и относительном его отставании в южных штатах, что выражалось, в частности, в самых низких по стране общих показателях промышленного производства. Отсюда, однако, не следует, что на производстве не было машин — к середине XIX в. в ряде отраслей они распространились довольно широко, в том числе и на Юге.

Основная промышленная отрасль Юга — очистка хлопка-сырца появилась благодаря изобретению в 1793 г. несложного станка — хлопкоочистительного «джина», который приводился в действие вручную либо водяным или паровым двигателем. Именно это изобретение сделало хлопковое волокно пригодным для переработки его в пряжу на фабриках. Прессовка табака также выполнялась с помощью простых устройств. Пилка леса, помол зерна осуществлялись, как и во всей стране, на лесопильных и мукомольных мельницах. Измельчение сахарного тростника с целью получения сиропа для выварки сахара производилось механическим путем, специальными мельницами, работавшими, как правило, от паровых машин. На прибрежных равнинах Джорджии и Луизианы, где тростник выращивали, не было возможности применять вододействующие механизмы. По этой причине в конце 1830-х годов Луизиана заняла второе место в США (после Пенсильвании) по использованию стационарных паровых двигателей, а по их суммарной мощности даже превзошла все остальные штаты.7

Обработка сельскохозяйственного сырья производилась главным образом на плантациях и представляла собой легко механизируемый процесс, не требовавший фабричной системы разнородных и сложных машин, — достаточно было отдельных простейших машин или их кооперации и небольшого числа работников. Однако плантационные мануфактуры такого типа отнюдь не являлись единственными в своем роде промышленными заведениями в штатах Юга. В промышленных переписях зарегистрировано большое количество разнообразных производств, включая и те, что развивались на основе фабричной техники и технологии. Среди последних числились и довольно крупные заведения, дававшие основной объем продукции в своих отраслях.

Промышленной переписью 1840 г. в Виргинии, Северной и Южной Каролинах, Джорджии и Кентукки зарегистрированы хлопчатобумажные предприятия с несколькими тысячами веретен, т.е. явно фабричного типа,8 а в Мэриленде — значительно раньше, почти одновременно с возникновением фабричного производства на Северо-Востоке США. В 1850-1860 гг. в Алабаме, обеих Каролинах и Техасе было несколько фабрик с более чем 100 рабочими (на одной из фабрик Южной Каролины — 320 человек, Алабамы — 303, Флориды — 95).9 Эти и другие подобные предприятия — ведущие в данной отрасли, но они во много раз уступали северо-восточным. Только в одном г. Лоуэлле (Массачусетс) в середине XIX в. насчитывалось примерно столько веретен, сколько на всем американском Юге. Для сравнения скажем, что перед Гражданской войной в ведущем текстильном штате Юга — Джорджии производилось в год около 18 млн ярдов бумажных тканей, а в Массачусетсе — свыше 415 млн.10

Шерстяная промышленность на Юге была развита слабо и состояла в основном из мелких мастерских. Отдельные крупные предприятия появились там в 1850-е годы. В Виргинии имелась фабрика с водяным колесом и 192 рабочими; в Северной Каролине — с 85; в Техасе предприятие с паровой машиной и 160 рабочими выпускало наряду с шерстяными хлопчатобумажные ткани; такая же паровая фабрика с 78 рабочими была в Северной Каролине, а в Южной Каролине оба вида продукции вырабатывала фабрика с водяным двигателем и 250 рабочими.

Текстильное производство, ставшее благодаря промышленному перевороту ведущей фабричной отраслью, на американском Юге не играло важной роли до Гражданской войны. В масштабе страны его удельный вес был невелик: в 1860 г. — 5,2% условно-чистой продукции11 данной отрасли, тогда как на долю Новой Англии приходилось 63,3, а среднеатлантических штатов — 29,1%.12 Хлопчатобумажная промышленность Юга производила в основном пряжу, которая продавалась для домашнего тканья или на фабрики соседних штатов. Перед Гражданской войной Юг давал стране около 1/3 пряжи и менее 1/2 тканей. Но это производство было полностью механизировано; быстрое внедрение машин вообще характерно для текстильных предприятий.

В колониальный период и в начале XIX в. металлургическая промышленность Юга, особенно Мэриленда и Виргинии, обрела общенациональное значение. Однако переворот в этой отрасли раньше охватил и выдвинул на первое место черную металлургию Пенсильвании, где в 1840-е годы началось применение каменного угля, горячего дутья в доменном процессе, пудлингования и прокатки.13 Но к концу 1850-х годов в семи рабовладельческих штатах, где развивалась черная металлургия (Алабама, Джорджия, Кентукки, Теннесси, Виргиния и обе Каролины) переворот близился к завершению.

В 1856 г., по данным Американской ассоциации чугуна и стали, 74% железа в этой группе штатов получали методом прокатки, а в 1860 г., согласно промышленной переписи, — 85,7%. В Алабаме, Се верной Каролине, Теннесси устаревшим кричным способом выплавлялось еще около половины железа, но в Джорджии, Виргинии и Кентукки доля проката превышала 90%.14 Как и в целом по стране, на Юге преобладали мелкие предприятия, но основной объем производства сосредоточился на больших заводах. Так, в 1860 г. 22 фирмы, выпускавшие рельсы, дали более чем на 1,8 млн. долл. продукции, а 62 предприятия, где производились небольшие железные заготовки — на 651 тыс. Суммарный капитал первых — 1150 тыс. долл., вторых — 483 тыс.

Пудлингование и прокатка быстро развивались в Виргинии фирма «Тредегар айрон уоркс» в Ричмонде была одна из крупнейших в США), производство рельсов — в Джорджии и Алабаме. В г. Чаттануге (Теннесси) в конце 1850-х годов появилась коксовая металлургия (тогда во всей стране на коксе выплавлялось лишь 10% чугуна). Но в целом металлургия Юга сильно отставала от той, что сконцентрировалась в среднеатлантических штатах и особенно в Пенсильвании, где были самые крупные и технически оснащенные заводы. В масштабе страны Юг перед Гражданской войной давал лишь 7% чугуна, выплавлявшегося главным образом на древесном угле, и 8% проката.

К началу 1860-х годов во всех штатах Юга, включая и самые слаборазвитые в промышленном отношении (Миссисипи, Техас, Флорида), зарегистрированы машиностроительные предприятия, выпускавшие, в частности, паровые двигатели, а в Мэриленде, Виргинии и Кентукки — паровозостроительные заводы. Все они намного уступали крупнейшим заводам Северо-Востока страны. Но машиностроительная продукция Юга составила 11,4% национальной, а в пределах данного региона на долю машиностроения приходилось в среднем около 7,5%, тогда как в Новой Англии — 5,4, а в среднеатлантических штатах — 6% условно-чистой продукции.15 Это говорит о важности машиностроения для хозяйственного развития Юга.

Обращает на себя внимание оснащенность паровыми машинами даже той мелкой промышленности, которая только начинала появляться в новых штатах Юга. Согласно архивным подлинникам переписи 1860 г., в значительной части обыкновенных промышленных мастерских с небольшим числом рабочих Флориды и Техаса был установлен паровой двигатель.16

В штате Арканзас имелась машиностроительная мастерская с 10, чугунолитейный «завод» с 7 и текстильное предприятие с 15 рабочими, и все они располагали паровым двигателем; в Техасе была паровая мукомольная мельница с 3 рабочими, и т.д.17 Заведения такого типа относились к механизированным мастерским и мануфактурам либо к мелким фабрикам, которые всегда появляются в период промышленного переворота, сопутствуя крупным предприятиям.

Промышленность Юга работала на местном сырье (например, хлопке, сахаре и др.) и на местный рынок, не испытывая при этом сильной конкуренции со стороны индустрии Севера, в частности, из-за слабого развития транспортной сети (общая протяженность железных дорог Юга составила около 1/3 национальной, но по их густоте Юг значительно уступал Северу). Это повышало норму прибыли в промышленности, которая в 1860 г. достигла в среднем 26—28%. По расчетным данным, в машиностроении она была порядка 40%, в мукомольном, лесопильном и мясном производствах — 24, 36 и 81%, в бондарном — 57%, и т.д. Агрегированная норма прибыли в промышленности Юга была выше, чем на Севере (22%) и в целом по стране (25%), и выше, чем в сельском хозяйстве (7-12%).18

Потребности Юга в товарах были значительными, но только 5-6% крупных рабовладельцев, т.е. имевших более 20 рабов, вкладывали капитал в промышленность. Подавляющее большинство придерживалось традиционного инвестирования сельского хозяйства, прежде всего хлопкосеяния, хотя никаких формальных или идеологических ограничений на свободу предпринимательства, как известно, не существовало. Индустриальное развитие Юга обрекал на отставание сам характер латифундиальной экономики, при котором гипертрофированно развивались производства по обработке сырья в ущерб отраслям, определявшим технический прогресс.

На этапе промышленного переворота ведущей отраслью является выпуск легких тканей, прежде всего бумажных материй, но на Юге, несмотря на близость и дешевизну сырья (на Севере хлопок стоил дороже из-за транспортных расходов), хлопчатобумажная промышленность развивалась слабо, особенно производство материй. Это и стесняло развитие фабричной системы, принявшей наиболее полный и законченный вид именно в текстильной промышленности. Только к концу XIX в. Юг вышел на второе место в стране по общей стоимости хлопчатобумажных изделий.

Подчиненность промышленности Юга потребностям плантационной экономики порождала значительные контрасты и диспропорции. Бок о бок с отдельными крупными и технически передовыми предприятиями, паровым транспортом существовали масса мелких полуручных производств, плантационная мануфактура и ремесло. В середине XIX в. в штатах Юга сохранялся наибольший объем домашнего производства на душу населения.19 И все же наличие на Юге США в конце 1850-х годов заводов и фабрик, интенсивное строительство железных дорог, применение пара и машиностроение соответствовали не начальной, а завершающей стадии технической революции конца XVIII — первой половины XIX в.

Но все это достигалось за счет эксплуатации рабов в промышленности, что не дает нам основания ставить вопрос о промышленном перевороте. Труд рабов доминировал во всех отраслях, включая текстильную, где требовалась квалифицированная рабочая сила.

Негры-рабы строили железные дороги, служили пароходной прислугой, матросами и кочегарами, работали на рудниках; их использовали на всех тяжелых и неквалифицированных работах, которыми изобиловало хозяйство американского Юга. На предприятиях с машинной техникой управляющими и механиками обычно работали белые. Часть промышленников предпочитала наем рабочих, но главная тенденция заключалась именно в росте «индустриального рабства».20 То, что технический прогресс на Юге сопровождался увеличением числа занятых на производстве рабов, заметно, в частности, на примере сахарной промышленности Луизианы. Число паровых машин там увеличилось за 1828-1844 гг. с 82 до 408, а рабов, занятых в этой отрасли, — с 21 тыс. до 50,7 тыс.21

Сочетание дешевого труда рабов с квалифицированным техническим руководством и применением машин делало промышленность Юга до Гражданской войны рентабельной и конкурентоспособной, а негры-рабы продемонстрировали свое умение работать не хуже белых.22 До Гражданской войны последних нанимали не только для технического руководства и выполнения квалифицированных работ, но и для обучения негров рабочим профессиям и даже управлению производством.

Поскольку в промышленности южных штатов использовался рабский труд, закономерен вопрос — «повинен» ли он в общем индустриальном отставании региона? Но само рабство не причина, а следствие, порождение определенной системы хозяйствования, сложившейся в своеобразных историко-экономических и природно-географических условиях. Ни высокие прибыли, ни рациональное совмещение производства и обработки сырья, ни дешевый груд рабов не помогли промышленности рабовладельческих штагов превратиться в высокоразвитую отрасль. Именно штаты «черного пояса» больше всего отставали в индустриальном отношении, так как обработка сырья не требовала высокого уровня механизации, машинных систем, квалифицированной рабочей сипы и т.п.

После Гражданской войны в промышленности Юга усилилась тенденция к развитию в первую очередь легкой и обрабатывающей промышленности, т.е. экономическое районирование продолжало углубляться. Отмена рабства стала лишь предпосылкой складывания на Юге рынка труда освобожденных негров, его формированию, как известно, препятствовала сегрегация в отношении черных. Отсюда и «негритянские» отрасли тяжелых неквалифицированных работ — на лесозаготовках, скотобойнях, в портовом хозяйстве. По мнению ряда американских исследователей, Юг США после Гражданской войны и Реконструкции был во многих отношениях несложившимся, «переходным обществом» от рабовладельческой к свободной рыночной экономике.23

Таким образом, для индустриального развития американского Юга в XIX в. в целом не характерен тип промышленной революции. Механизация труда сводилась к внедрению машин, заменявших кооперацию работников, а не к широкому развитию фабричной системы, что объяснялось особенностями технологии преобладавших на Юге производств. Рынок наемного труда повсеместно был очень узок, а иммиграция незначительной, пока там применялся труд рабов. Важнейшей предпосылкой и условием складывания такого рынка явилось не само машинное производство, как на Северо-Востоке США, а политический акт отмены рабства, принятый в ходе Гражданской войны. Но тогда, т.е. после создания механизированных отраслей индустрии и транспорта, время промышленной революции на Юге уже миновало.

Появление предприятий с технико-организационными признаками заводов и фабрик происходило под прямым влиянием промышленного переворота на Севере. Это получение машинной техники, кредитов и квалифицированных мастеров,24 а также технологии (пудлингование, производство взаимозаменяемых деталей и др.). Сама же промышленность Юга не оказывала практически никакого влияния на развитие других штатов, если не считать распространения на колонизуемом Юго-Западе тех же производств по обработке сырья, что и в старых штатах Юга.

Другой важной теоретической проблемой индустриального развития США в XIX в. является обобщающая характеристика его типа на колонизуемых землях Запада, и именно в свободных штатах, куда был направлен северный поток колонизации. В советской американистике данная проблема специально не рассматривалась, а американские историки и экономисты не занимались региональной типологией промышленного развития, в которой эталоном был бы промышленный переворот.

Так, Ф. Бейтман и Т. Вейс полагают, что, поскольку на Запад индустриализация пришла с Востока, оба региона составили единую систему, отличавшуюся от плантаторского Юга, и на Западе в последние десятилетия XIX в. также произошел промышленный переворот. В то же время они говорят и о значительном сходстве промышленности Запада и Юга в количественном и структурном отношении.25 При таком подходе затушевывается принципиальное отличие путей индустриального капитализма во всех трех регионах.

Специфика «западной» модели заключается, на наш взгляд, в том, что штаты, расположенные к западу от тринадцати первоначальных, были заселены на протяжении XIX в., т.е. тогда, когда в странах Европы и на Северо-Востоке США развивалась фабричная система, а мелкое производство становилось на машинно-механическую основу. Чем позже образовался новый штат, тем скорее появлялось в нем машинное производство, а стадия применения ручного труда практически отсутствовала, поскольку мастерские и мануфактуры приобретали характерную для XIX в. механизированную форму.

Н.Н. Болховитинов вполне справедливо полагает, что в конце XVIII — первой половине XIX в. на американских мануфактурах все больше применялись машины и механизмы, но придерживается той точки зрения, что «подвижная граница» на Западе задержала переход от мануфактуры к фабрике на многие десятилетия.26 По мнению А.В. Ефимова, колонизуемые земли Запада какое-то время представляли собой как бы резервацию отсталых форм производства и поэтому там создалась основа для промышленного переворота.27

Разумеется, пионерам освоения Запада приходилось создавать прямо на целине примитивные промышленные заведения — мастерские, мельницы, кузницы и т.п.28 Возрождались, хотя и на короткое время, домашние промыслы. Но уже в 1850-е годы в некоторых пограничных штатах «домашняя промышленность» практически отсутствовала.29 Вначале на Западе, как и на Юге, развивались в основном те производства, которые требовали элементарной механи-чации — в первую очередь это лесопилки и мукомольные мельницы. Но их, как известно, нельзя идентифицировать ни с «классической» мануфактурой, ни с ремеслом. Выполнение простых операций с помощью механизмов, работавших от мельниц, не представляло собой и промышленного переворота, так как здесь не происходило замены ремесленного инструмента рабочей машиной.

Что касается заведений с ручным трудом, то они сохранялись в ряде отраслей не только на Западе, но и на Северо-Востоке. Обувные, кожевенные, швейные, шляпные мастерские в середине XIX в. были на пути к механизации. Во второй половине XIX столетия на промышленную основу было поставлено консервирование и переработка пищевых продуктов. Тяжелый ручной труд в горной промышленности был механизирован, но далеко не полностью и лишь к концу века — при помощи парового двигателя, врубовой машины и экскаватора. Правда, в сельской местности еще долго сохранялось старинное ремесло кузнеца, но в XIX в. из ремесленника — изготовителя орудий и инструментов — он превратился в мастера по их ремонту.

Текстильная, в частности хлопчатобумажная, промышленность в западных штатах была незначительной и даже меньшей по объему, чем на Юге. Не развивалась она и во второй половине XIX в. Перед Гражданской войной ее представляли мелкие заведения, где вырабатывалась в основном пряжа.30 Уже в 1810-1820 гг. готовые ткани поступали на западный рынок с фабрик Новой Англии. Зато к 1860 г. Запад завоевал первенство в изготовлении сельскохозяйственной техники, особенно плугов, косилок, жаток и культиваторов.

Запад быстро обогнал Юг по общему объему производства в металлургии и машиностроении (эта промышленность сконцентрировалась в долине р. Огайо и близ Великих озер). В 1860 г. Западные штаты были на втором месте после среднеатлантических по выпуску рельсов (третье место занимала Новая Англия, последнее -Юг).31 По использованию в металлургии паровых машин Запад занял первое место, причем перед Гражданской войной там развивалась коксовая металлургия.32

Так как большая часть территории Запада начала осваиваться после 1840-х годов, ремесленно-мануфактурный период там практически вообще отсутствовал как стадия, предшествовавшая фабричному производству. Но крупная промышленность и в 1900 г. размещалась лишь в немногих центрах, включая район Сан-Франциско в Калифорнии. Значительная часть Огайо, а также некоторые районы Иллинойса, Мичигана и Висконсина вошли в основной промышленный регион. Почти вся остальная громадная территория оставалась без крупной индустрии.33

Американский Запад был не только колонизуемой землей, но и обширным рынком сбыта для промышленных изделий, поступавших с Северо-Востока благодаря интенсивному росту транспортной, в первую очередь железнодорожной сети. В связи с этим вытеснение незначительной домашней и мелкой сельской промышленности, появившейся в первой половине XIX в. на колонизуемой части Запада, продукцией заводов и фабрик следует рассматривать в контексте промышленной революции на Северо-Востоке и дальнейшей индустриализации страны. Например, резкое сокращение к 1860 г. посевов льна, в том числе на Западе, отражало общую для всей страны тенденцию к переходу к тканям из хлопка и шерсти, изготовленных фабричным способом; появление же в некоторых штатах Запада небольшого числа прядилен и суконных мастерских, разумеется, не могло дать такого эффекта.

Указанные выше особенности промышленного развития Запада в XIX в. никак не могут рисовать нам картины промышленного переворота в этом регионе ни до, ни после Гражданской войны. Но главное, что хотелось бы подчеркнуть, так это то, что такие темпы механизации промышленности на новых землях практически не оставляли времени для развертывания капиталистического производства на базе ручного труда. В большинстве штатов Запада, даже основанных после 1850 г., отношение общего числа двигателей (водяных и паровых) к числу предприятий очень быстро повышалось до уровня индустриальных штатов. Выразив условно это отношение в процентах, мы получим, согласно цензу 1870 г., следующие данные:34

Мы видим, что, например, в Индиане, промышленность появилась и была механизирована на 34 условных процента в течение 70 лет, в Неваде — на 47% за 9 лет, в Монтане — на 39% менее чем за 6 лет и т.д. При этом даже в таких штатах, как Аризона, Айдахо, Айова, Канзас, Монтана, Вайоминг и др., где промышленность находилась в зародыше, суммарная мощность паровых двигателей значительно превосходила мощность водяных. Налицо, таким образом, ускорявшееся продвижение машинной техники на Запад.

В Огайо, Иллинойсе, Мичигане, Висконсине, Флориде, Луизиане и других штатах промышленные паровые двигатели были зафиксированы еще в 1838 г., а цензом 1860 г. — в ряде штатов Запада, включая Айову и Техас. В Канзасе они появились практически сразу после его основания как территории.35 Паровыми двигателями оборудовались даже самые мелкие заведения, насчитывавшие до 10 рабочих, причем не только лесопилки или мельницы, но и другие предприятия и мастерские. В конце концов, наличие любого механического двигателя предусматривало и наличие рабочих машин, т.е. это были механизированные заведения переходного к фабрике или уже фабричного типа, а не те мануфактуры, которые существовали в XVII-XVIII вв.

К 1870 г. степень механизации промышленности была весьма высокой и в старых штатах Юга — например, в Джорджии — 56%, Южной Каролине — 57, Виргинии — 44, Кентукки — 30, Теннесси -39%, и т.д. Но средняя мощность паровых машин достигала наибольшей величины в Род-Айленде —  58,6 л.с, Неваде — 50, Алабаме — 37,8 и на территории Вашингтона — 37,1 л.с. (средняя по стране — 30,2 л.с). Впрочем, такие показатели, взятые отдельно, не определяют уровень индустриального развития. Речь идет лишь о том что западные штаты не отставали от северо-восточных по внедрению машин. В середине XIX в. это было заметно по паровым двигателям, а в конце столетия — по появлению в промышленности электромоторов и двигателей внутреннего сгорания.

Вместе с тем мы можем констатировать, что и после Гражданской войны большая часть предприятий в США не имела механических двигателей (в 1900 г. — 42%). Это кузнечные, мебельные, обувные, швейные, ювелирные и тому подобные работы, включая мастерские и ателье по ремонту. Наряду с традиционными ремеслами были представлены новые, например ремонт велосипедов, швейных и пишущих машин. Основная масса всех этих заведений располагалась в индустриальных штатах, а не на крайнем Западе.36 Таким образом, не «подвижная граница», а сам характер производства определял в итоге его организацию на основе машинного и ручного труда.

Внешние черты сходства промышленности Запада и Юга США, определявшиеся их хозяйственной специализацией и экономической конъюнктурой, не должны заслонять от исследователя принципиальную разницу самих основ ее развития в каждом из этих регионов. Так, южные штаты до Гражданской войны опирались главным образом на собственные трудовые ресурсы, включая рабов; иммиграция, как и переселение туда из индустриальных штатов, были невелики. Основной контингент ремесленников и рабочих на колонизуемом Юго-Западе составляли переселенцы из старых штатов Юга, хотя прослойка иммигрантов была там несколько большей. Сюда свободные рабочие поступали из «тощего» индустриального сектора аграрной экономики, рабочий класс был малочислен, и данное обстоятельство ослабляло промышленный потенциал всего южного региона.

На свободном Западе промышленное население было более многочисленным, поскольку туда шел большой поток иммигрантов и переселенцев из индустриальных штатов, из них в основном и формировался рабочий класс на колонизуемой земле.37 В частности, ценз 1857 г. в Миннесоте показал, что самую многочисленную группу ремесленников и рабочих составили выходцы из Новой Англии, особенно из штата Мэн, а также из штата Нью-Йорк, а также иммигранты из Ирландии, Англии и Германии. Уроженцев Миннесоты среди рабочих почти не было.38 На Западе США, во всяком случае на начальном этапе колонизации, важнейшим фактором появления рабочего класса стал сам переселенческий процесс, а не воздействие крупной индустрии на местное население, как во время промышленного переворота на Северо-Востоке.39

В чем основная, фундаментальная причина столь быстрого экономического развития свободных штатов Запада, что уже при жизни одного поколения удавалось, начав, как говориться, с нуля, пройти весь путь до появления предприятий фабричного типа?40 Этого не происходило не только на Юге, но и на Северо-Востоке с его мануфактурным периодом и промышленным переворотом. На наш взгляд, столь сильное ускорение определялось прежде всего тем, что свободные земли стали заселяться в основном уже в XIX в., на более высокой ступени капиталистического развития, чем в мануфактурный период. Если приатлантические колонии заселялись в XVII-XVIII вв. из одного источника — иммиграции, то на Запад устремились как иммигранты, так и переселенцы из «внутренней метрополии», т.е. из первоначальных штатов. Целинная земля стала объектом двойной экспансии, и при этом без каких-либо отживших укладов, тормозящих и деформирующих свободное развитие капитализма. Отсюда и отсутствие там промышленной революции как формы возникновения машинного производства, которая не мыслится без борьбы нового со старым, без широкого соревнования механического и ручного труда. По той же причине ближайшими промышленными аналогами плантаторского Юга следует считать не Иллинойс или Айову, а скорее такие страны, как Куба, Бразилия и т.п., с их латифундиальной монокультурной экономикой экспортного типа и обусловленными ею деформациями развития индустриального сектора.

Несколько замечаний по поводу так называемой «подвижной границы» — категории, связанной с проблемой западных земель и развития капитализма в США. В нашей и зарубежной историографии под нею понимается передовая черта поселений, отодвигавшаяся по мере освоения новых земель, в чем и состоял ее глубокий социально-экономический смысл.41 Но нельзя не видеть того, что она заключала в себе как в основном уже заселенные, так и еще колонизуемые земли, т.е. что внутри этой границы разворачивалось два процесса — развитие капитализма вглубь и одновременно вширь. Их необходимо различать.

Если по отношению к Европе все Соединенные Штаты представляли собой единую переселенческую колонию и иммиграция распространялась на всю территорию в пределах «подвижной границы», то миграция с Востока на Запад отражала собственный, внутренний ход капиталистического развития США. Например, в конце XVIII — начале XIX в. Вермонт, Мэн, Огайо, Кентукки, Теннесси являлись заселяемой землей, а к 1860 г. они сами стали источниками массовых миграций на остальную территорию Запада.42 Поэтому предлагаемое нами понятие условной и также «подвижной границы» между зонами развития капитализма вглубь и вширь (определяемой как «черта» между штатами — источниками внутренних миграций на Запад и объектами этих миграций) — это та гипотетическая категория, которая позволила бы более точно моделировать и разграничивать социально-экономические процессы, сопряженные с развитием капитализма вглубь и вширь. Понятие одной только внешней границы между поселениями и еще не заселенными землями, как и типологически однозначный «фермерский путь» (с добавлением «прусского» или без), такой возможности не дает.

Как мы видим на примере индустриального развития Соединенных Штатов, промышленный переворот не может быть признан событием, закономерным для любого периода или места развития капиталистического способа производства.43 Именно сведение промышленного переворота к наиболее общим, абстрактным понятиям об «индустриализации» обесценило его значение в научном инструментарии немарксистской историографии и политической экономии, особенно на современном этапе, когда они основываются на методах точных наук. Наоборот, конкретно-историческая постановка вопроса о промышленном перевороте дает возможность использовать это понятие в историко-типологическом анализе при моделировании развитии капитализма в промышленности с учетом стадиально-временного фактора. Такой подход позволил нам увидеть в США в XIX в. не одну и не две, а сразу три формы промышленного развития, соответствовавшие трем основным историко-экономическим регионам.

Охарактеризовав эти формы, дадим им следующие краткие наименования: промышленный переворот на Северо-Востоке США; машинизация промышленности и плантационного хозяйства южных штатов; распространение промышленности на колонизуемые земли Запада. Две последних не имеют аналогов в истории западноевропейского капитализма и типичны для его переселенческих колоний.

• 1
  Ефимов А.В. США. Пути развития капитализма: (Доимпериалистическая эпоха). М., 1969. С. 256-258, 477; Болховитинов Н.Н. США: проблемы истории и современная историография. М., 1980. С. 147, 154, 360; История США: В 4 т. / Отв. ред. Г.Н. Севостьянов. М., 1983-1987. Т. 1. С. 220, 660; Промышленный переворот и его социально-экономические последствия: «круглый стол» // Новая и новейшая история. 1984. № 2. С. 79.
• 2
  См.: Чистозвонов А.Н. Генезис капитализма: проблемы методологии. М., 1985. С. 231-234, 267, 286.
• 3
  Болховитинов Н.Н. Указ. соч. С. 47-48.
• 4
  В связи с этим трудно согласиться с утверждением А.Н. Чистозвонова, что в рамках государственных границ локально-выборочная регионализация в научном смысле, как правило, вообще некорректна (см.: Чистозвонов А.Н. Указ. соч. С. 163). Пример больших государств, таких, как Россия и США, доказывает обратное.
• 5
  Рындзюнский П.Г. Утверждение капитализма в России, 1850-1880 гг. М., 1978. С. 35
• 6
  Bateman F., Weiss Th. A Deplorable Scarcity: The Failure of Industrialization in the Slave Economy. Chapel Hill, 1981.
• 7
  Pursell C.W. Early Stationary Steam Engines in America : A Study in the Migration of a Technology. Wash., 1969. P. 73-74.
• 8
  6th Census, 1840. Compendium of the Enumeration of the Inhabitants and Statistics of the United States . N.Y., 1976. P. 159-328. (1st print.: Wash., 1841).
• 9
  Bateman F., Weiss Th. Op. cit. Ap. B. P. 186-192.
• 10
  8th Census, 1860. Manufactures of the United States in 1860. Comp. from the Original Returns of the Eighth Census. Wash., 1865. P. XXI.
• 11
  УСЛОВНО-ЧИСТЫЙ продукт, или добавленная стоимость (value added), — показатель затрат на выпуск продукции, исчисляемый как разница стоимостей готовых изделий, сырья и материалов.
• 12
  Niemi A.W. State and Regional Patterns in American Manufacturing, 1860-1900. Westport (Conn.), 1974. P. 14.
• 13
  Шпотов Б. Переворот в черной металлургии США (первая половина XIX в.) // Американский ежегодник, 1987. М., 1987.
• 14
  Cappon L.J. Trend of the Southern Industry under the Plantation System // Journal of Economic and Business History. 1930. Vol. 2. N 2. P. 381.
• 15
  Niemi A.W. Op. cit. P. 9, 14.
• 16
  National Archives and Records Administration. Record Group 29. Microfilm Publications. Federal Non-Population Schedules, 1850-1880. Florida: Industry, 1860. T. 1168. Rol. 4. Texas: Industry, 1850-1860. T. 1134. Rol. 45-46. (Далее: NA, RG 29. MP).
• 17
  Bateman F., Weiss Th. Op. cit. P. 186-187, 191.
• 18
  Ibid. P. 107-116.
• 19
  Clark V.S. History of Manufactures in the United States : Vol. 1-3. N.Y., 1929. Vol. 3. Ap. XII. P. 398.
• 20
  Фонер Ф. История рабочего движения в США от колониальных времен до 80-х годов XIX в. М., 1949. С. 296-303; Bateman F., Weiss Th. Op. cit.; Lewis R.L. Coal, Iron and Slaves: Industrial Slavery in Maryland and Virginia, 1715-1865. Westport, ( Conn.), 1979; Starobin R.S. Industrial Slavery in the Old South. N.Y., 1970.
• 21
  De Bow J.D.B. The Industrial Resources, Statistics, etc. of the United States , and More Particularly of the Southern and Western States: Vol. 1-3. N.Y., 1966. Vol. 3. P. 275, 286. (Reprint: L., 1854).
• 22
  Starobin R.S. Op. cit. P. 149-178.
• 23
  Супоницкая И.М. Новый Юг или старый? Современная американская историография социально-экономических проблем Юга (1865-1900) // Американский ежегодник, 1988. М, 1988. С. 164-179; Соbb J.C. Beyond Planters and Industrialists: A New Perspective on the New South // Journal of Southern History. 1988. Vol. 54. N 1. P. 45-68.
• 24
  Beatty В. Lowells of the South: Northern Influences on the Nineteenth-Century North Carolina Textile industry // Journal of Southern History. 1987. Vol. 53. N. 1. P. 37-62.
• 25
  Bateman F., Weiss Th. Op. cit. P. 16, 21-22.
• 26
  Болховитинов Н.Н. Указ. соч. С. 48.
• 27
  Ефимов А.В. Указ. соч. С. 238, 427, 477.
• 28
  Davis J.E. Frontier America , 1800-1840: A Comparative Demographic Analysis of the Settlement Process. Glendale ( Cal.), 1977. P. 142.
• 29
  Atack J., Bateman F. To Their Own Soil: Agriculture in the Antebellum North. Iowa City, 1987. P. 206; Clark V.S. Op. cit. P. 398.
• 30
  Manufactures of the United States in 1860. P. XIII-XIV, XXI.
• 31
  Ibid. P. CLXXXIII.
• 32
  Hunter L.C. Studies in the Economic History of the Ohio Valley. Northampton ( Mass.), 1934. P. 39-40.
• 33
  Twelfth Census of the United States , Taken in the Year 1900. Wash., 1902. Manufactures. Pt 1. P. CLXX-CLXXI (вклейка).
• 34
  The Statistics of the Wealth and Industry of the United States … from the Original Returns of the Ninth Census. Wash., 1872. P. 392.
• 35
  Pursell C.W. Op. cit. P. 73-74; NA, RG 29. MP. Kansas: Industry, 1860. T. 1130. Rol. 1.
• 36
  Twelfth Census of the United States . Manufactures. Pt 1. P. CCCXXXV- CCCXXXVIII, XLVIH, 583.
• 37
  См. по соответствующим штатам: NA, RG 29, МР. Federal Population Census Schedules, 1860. M 653: Alabama, etc. Rol. 1-36, etc.
• 38
  NA, RG 29. MP. Schedules of the Minnesota Census of 1857. T. 1175. Rol. 1-5.
• 39
  Шпотов Б.М. Формирование рабочего класса в период промышленной революции в США // Новая и новейшая история. 1988. № 4. С. 57-70; Он же. Американцы, иммигранты и рынок наемного труда в промышленности США: пути и источники формирования: (Середина XIX в.) // Компьютер открывает Америку: Сб. статей / Отв. ред. В.Л. Мальков. М., 1989. С. 74-98.
• 40
  В частности, в штате Висконсин. См.: Walsh M. The Manufacturing Frontier: Pioneer Industry in Antebellum Wisconsin, 1830-1860. Madison (Wis.), 1972. P. 210-214.
• 41
  Болховитинов Н.Н. Указ. соч. С. 301-338.
• 42
  8th Census, 1860. Population of the United States in 1860. Сотр. from the Original Returns of the Eighth Census. Wash., 1864. P. XXXIII-XXXIV.
• 43
  Существует и другая точка зрения. См.: Промышленный переворот и его социально-экономические последствия: «круглый стол». С. 88.