Письмо Сиэттла, вождя племени Двамиш, отправленное президенту Пирсу в 1855 году

Вашингтонский Большой Вождь послал нам слово — он хочет купить нашу землю. Большой Вождь посылает нам слово дружбы и заверяет в своей доброй воле к нам. Это делает ему честь, ибо мы знаем, что он вряд ли нуждается в нашей дружбе. Мы рассмотрим его предложение, зная, что белый человек может прийти с оружием и отнять землю, если мы не продадим ее. В то, что скажет Сиэттл, вы можете верить также искренне, как наши белые братья верят в смену времён года. Мои слова как звёзды, они не погаснут никогда.

Как можно купить или продать небо над нами или тепло земли? Даже мысль о том чужда нам. Нам не принадлежат ни свежесть воздуха, ни блеск воды. Как же их можно у нас купить? Каждая пядь этой земли священна для моего народа. Каждая поблескивающая сосновая иголка, каждая песчинка на берегу, туман в смеркающемся лесу, каждая поляна и каждое жужжание насекомого свято в памяти народа и его переживаниях.

Мы знаем, что белый человек не может постичь нашего образа жизни. Для него одно место так же хорошо, как и другое, ибо он, как чужак, который приходит ночью, берет от земли то, что ему нужно. Земля для него не брат, а враг, и когда он побеждает ее, он развивается. Могилы отцов его и наследственные права детей его — в забвении. Вид ваших городов причиняет боль краснокожему. Но может быть, это от того, что краснокожий дик и неразумен.

В городах белого человека нет тихих мест. Нет ни единого места, где можно было бы слышать, как раскрываются почки весной. Или слышать звук крыльев насекомого. Но, может быть, вся причина в том, что я дик и неразумен? Шум только оскорбляет слух. И что это за жизнь, если нельзя слышать одинокий крик козодоя или спор лягушек ночью вокруг лесного озера? Индеец нуждается в мягком говоре ветра, тихо проносящегося над лесным озером, в запахе лесной хвои после дождя. Воздух дорог краснокожему. Животные, деревья, люди — все дышат одним и тем же воздухом. А белый человек как будто не замечает воздуха, который он вдыхает. Он — как человек, уже многие дни находящийся при смерти, не чувствителен к зловонию.

Если мы примем твое предложение, то я ставлю одно условие: белый человек должен относиться ко всему живому на этой территории как к братьям. Я, конечно же, не разумею никакого иного обычая. Я видел тысячи бизонов, гниющих в прерии в следах белого человека, когда он стрелял в них из проносящегося поезда. Я, конечно, дик и не могу понять, почему дымящий железный конь важнее, чем бизон, которого мы убиваем только на пропитание. Что есть человек без животных? Если исчезли бы все животные, то человек умер бы в великом одиночестве духа. Ибо, что бы ни случилось с животными, то же произойдет вскоре и с людьми.

Все взаимосвязано. Всё, что происходит с землёй, происходит и с сынами земли.

Дети наши видели унизительное поражение отцов своих. Воины наши от позора после поражения впали в леность и осквернили себя сладкой пищей и крепкими напитками. Это совсем неважно, где мы проведем конец своих дней. Их немного. Всего несколько зим еще, и уже ни одного дитя из тех больших племен, которые когда-то обитали на этой земле и которые теперь кочуют маленькими группами в лесах, не останется, чтобы скорбеть у могил народа, который когда-то был таким же сильным и полным надежд, как и ваш народ теперь.

Но мы познали то, что познает и белый человек — у нас единый Бог. Вы можете думать, что Он принадлежит вам, так же, как хотите, чтобы и земля была ваша. Но Он Телом своим — человек, и Он испытывает равную жалость как по отношению к белому, так и по отношению к краснокожему. Эта земля дорога Ему. Кто причиняет вред земле, тот не чтит ее Творца. И белые исчезнут однажды, возможно раньше, чем все другие племена. Продолжайте ходить под себя, и в одну из ночей вы задохнетесь в собственных нечистотах. Когда все бизоны убиты, мустанги приручены, потаенные уголки лесов заполнены запахом человеческих толп и пейзажи холмов испорчены говорящими проводами, где же находится чаща? Нет её. Где летает орел? Нет его. Значит ли это, что время сказать «прощай» стрижам и охоте? Вот он — конец жизни и начало выживания.

Мы могли бы понять это, если бы знали, в чём заключается мечта белого человека, о каких надеждах он рассказывает своим детям долгими зимними вечерами, какие видения овладели его разумом, что он хочет для будущего. Но мы дикари. Мечты белого человека скрыты от нас.  А раз они скрыты от нас, то мы пойдём своим путём. Итак, мы рассмотрим твое предложение купить нашу землю. Если мы согласимся, сделаем это, чтобы гарантировать себе обещанное сохранение.

Может быть, там сможем прожить конец наших дней, как сами хотим. Когда последний краснокожий исчезнет с этой земли и его память будет только как тень облака, проплывающего над прерией, души народа моего будут пребывать на этих берегах и в этих лесах. Потому, что они любят эту землю, как новорожденный любит сердцебиение матери своей. Если мы продадим вам землю нашу, любите ее как мы ее любили. Заботьтесь о ней, как мы о ней заботились. Сохраните в памяти вашей вид ее таким, как он теперь есть, когда принимаете ее от нас. И всеми силами вашими, всей душой вашей и всем сердцем вашим сохраняйте ее для детей ваших, и любите ее как Бог любит нас всех. Одну истину мы познали: наш Бог — это Бог для всех людей, и земля дорога Ему. И белый человек не может избежать общей судьбы нашей.

Перевод: ©2006 Северная Америка. Век девятнадцатый

Оригинал опубликован: Context.org