Полвека за океаном: Российский дипломат и литератор Алексей Евстафьев

Имя А. Г. Евстафьева не часто встречается в современных энциклопедиях и словарях. В немногих старых статьях, специально посвященных ему, его называют «ранним и забытым деятелем русско-американского культурного сближения»1, имя которого «почти исчезло из памяти» 2. А между тем этот человек заслуживает того, чтобы не быть обойденным вниманием потомков. Когда в отечественной литературе началось систематическое изучение истории русско-американских отношений, то стало ясно, что в развитии их, особенно в первые десятилетия XIX в., заметную роль сыграл А. Г. Евстафьев 3. «Мы не имеем биографических сведений о Евстафьеве», — писал автор одной из первых заметок о нем, известный библиофил и библиограф С. Д. Полторацкий 4. Информация о жизни Евстафьева действительно не слишком богата. Но все-таки печатные и архивные материалы позволяют составить представление об основных этапах биографии этого примечательного человека.

Алексей Григорьевич Евстафьев родился в 1783 г.5 в Земле Донского войска. Предки его, очевидно, были донскими казаками, сам же он, как сказано в формулярном списке, происходил из духовного звания, учился в Харьковской духовной семинарии, а в 1798 г. был направлен в Лондон в качестве церковника для службы в церкви российского посольства 6. Церковниками в то время называли дьячков, псаломщиков и прочих лиц низшего духовного звания. Ими становились обычно студенты духовных семинарий и академий 7.

В Лондоне Евстафьев прожил десять лет. Времени даром он не терял. Свои непосредственные служебные обязанности молодой человек успешно совмещал с занятиями музыкой (играл на скрипке) и усердным изучением английского языка. Будучи натурой безусловно одаренной, он добился особых успехов в этом последнем деле. В 1806 г. состоялся литературный дебют Евстафьева. В Лондоне был опубликован его английский перевод трагедии А. П. Сумарокова «Дмитрий Самозванец».

Перевод этот был благосклонно встречен в литературных кругах. Появились положительные рецензии, в одной из них говорилось о желательности постановки трагедии на сцене 8. Затем последовало еще несколько сочинений на английском языке уже политического характера, среди которых выделялась брошюра, посвященная политике русского правительства 9. Она вышла вскоре после заключения Тильзитского мира 1807 г., означавшего для России присоединение к континентальной блокаде, союз с наполеоновской Францией и разрыв с Англией.

Персонал российской миссии вынужден был некоторое время оставаться в столице враждебного государства и после объявления войны. Обстановка была очень напряженной. В английском общественном мнении преобладали антирусские настроения. И тут вместо того чтобы вести себя смирно, Евстафьев, движимый, с одной стороны, патриотическим чувством, а с другой — молодым тщеславием, решился на смелый поступок. Он издает книжку, в которой защищает от нападок политику России. Евстафьев писал, что на Тильзитский мир Россию толкнуло само правительство Великобритании, нарушавшее союзные обязательства в отношении России. тогда как последняя соблюдала их. Англия «оставалась холодной и бездеятельной зрительницей», в то время как Россия «истощала свою казну и проливала кровь своих детей». Повествование в брошюре велось как бы от имени жителя Англии ¹⁰.

Поступок Евстафьева являлся смелым и рискованным хотя бы потому, что церковникам строго воспрещалось говорить и писать на политические темы11. Но он решился рискнуть, и риск его оказался оправданным. На сочинение Евстафьева обратило внимание начальство. Пересылая брошюру в С.-Петербург, российский посланник М. М. Алопеус с похвалой отзывался об авторе, который находясь при церкви в Лондоне, «приобрел сведения свыше своего состояния . . . Сочинение сие доказывает успехи его в англинском языке» 12. Старания Евстафьева были отмечены и в С.-Петербурге. Ему пожаловали вознаграждение в 100 фунтов ст., а самое главное — 29 октября 1807 г. «высочайшим именным указом за отличную ревность к службе и примерные труды» он был произведен в чиновники 14-го класса и причислен «в ведомство государственной коллегии иностранных дел с переименованием в актуариусы»13.

Итак, теперь он становился профессиональным дипломатом, его перевели в канцелярию посольства. Управляющий Министерством иностранных дел Н. П. Румянцев считал целесообразным и впредь поручать Евстафьеву подобные публикации «с тем, чтобы каким-то образом поправить выводы общественного мнения в отношении причин, вызвавших разрыв между обеими странами»14.

Однако вскоре Евстафьеву суждено было покинуть Англию. В связи с установлением дипломатических отношений между Россией и США для российских представительств в Америке потребовались люди со знанием английского языка. А. Г. Евстафьев оказался среди тех немногих лиц, кто должен был отправиться в Соединенные Штаты. 18 июня 1808 г. по старому стилю он был назначен консулом в Бостон15.

К месту назначения наш герой попал, правда, не сразу. Он отправился в Америку на корабле «Надежда», который отплывал из Кронштадта. При входе в Зундский пролив судно потерпело крушение. «Я с трудностию спас жизнь свою, но все мое имение до последней копейки, все, что только было при мне, потерял невозвратно, за исключением важнейших казенных бумаг, кои успел обвязать вокруг себя»,- писал Евстафьев16.

И вновь он оказался в столице туманного Альбиона. Положение его было незавидным. У знакомого купца с большим трудом удалось раздобыть немного денег, власти же английские заподозрили русского дипломата в «шпионстве», и он едва не угодил в тюрьму. Однако временные невзгоды не могли сломить его неодолимой страсти к творчеству. Едва оправившись от потрясения, Евстафьев занялся «небольшим сочинением», которое превратилось в довольно объемистый трактат о пользе для российского купечества в «заведении страховых контор»17.

В Бостон русский консул прибыл летом 1809 г., а 2 сентября по новому стилю получил экзекватуру, т. е. был официально признан американским правительством. В письме к Румянцеву, написанном вскоре после этого, Евстафьев затронул тему, которая будет затем постоянно присутствовать в его переписке. Речь идет о стесненном материальном положении. Он жаловался: у генерального консула А. Я. Дашкова «жалованье вдвое против моего. У него собственные доходы, а у меня ни копейки, семья же не меньше». А между тем «жить в Бостоне дороже, нежели в Филадельфии» (там находилось генеральное консульство.— В. П.). «Пилить дрова прибыльнее в Америке, нежели быть консулом на моем жалованьи. Оба же ремесла вдруг несовместимы, да и нет нужды показывать американцам пример особенного терпения в бедности тогда, когда пример довольства подал бы им лучшее понятие о достоинстве России. Куда ни кинь, так клин. Хоть на виселицу, а сто рублей в неделю плати за стол и за квартиру в самом дешевом доме». Евстафьев просил повысить ему жалованье, либо отозвать с поста консула, назначив на его место более состоятельного человека. «Я рад служить отечеству, но мочи нет»18.

Замечу: на недостаток средств жаловались в то время и другие дипломаты19, но едва ли кто из них мог соперничать с Евстафьевым в верности данной теме и красочности описания своего отчаянного положения. Он писал, что не в состоянии дать детям приличного образования, что лишь расположение к нему граждан Бостона спасает его от долговой тюрьмы, что не имеет никакой возможности вести соответствующий его положению образ жизни и даже избегает появляться на центральных улицах города, стыдясь ветхой одежды. В 1819 г. он сообщил, что для поправления финансовых дел вынужден использовать музыкальные способности, «которыми Провидение одарило малолетнюю дочь мою и которые сам я воспитал для собственного услаждения, не воображая, что некогда принужден буду вывести оные в публику» 20.

О повышении жалованья российскому консулу ходатайствовало его непосредственное начальство, об этом просили даже жители Бостона 21. Сохранился интересный документ 1818 г., подписанный консулами Франции, Англии, Испании и Тосканы и озаглавленный «Заметки об образе жизни в Бостоне». В нем говорилось о невозможности приличного существования на те деньги, которые получает их русский коллега22.

Все эти сетования, просьбы и настояния не оставались без результата. Правительство постепенно продвигало его по служебной лестнице, правда не так быстро, как ему хотелось бы. Жалованье, было повышено, случались и единовременные пожалования, оплачивались его долги. Кроме того, он получал вознаграждение за литературные труды Однако до конца дней своих Евстафьев не переставал жаловаться. В 1852 г., будучи уже генеральным консулом, имея высокий чин статского советника, он писал начальству по существу, то же, что и на заре своей дипломатической карьеры: не хватает денег, чтобы заплатить за дом, тяжелым бременем давит долг и т.д.23 Наконец, в 1854 г. он приходит к заключению, что правительство заботится о «бедном сем консуле. . . не более, как об изношенном лапте»24.

Не так-то просто разобраться, в чем здесь дело. Вполне допустимо, что российскому консулу действительно нелегко жилось и зачастую приходилось с трудом сводить концы с концами. Цены постоянно росли, а у него была семья — жена, сын и две дочери25. Однако есть основание настойчивость Евстафьева в данном вопросе объяснить также его далеко не покладистым характером. Генеральный консул Н. Я. Козлов сделал ему однажды внушение за проявленное публично предпочтение к одной из политических партий. «В письме моем к г-ну Евстафьеву, писал Козлов, — старался я означить ему лучшую черту его поведения, но, сколько видно, консул сей принял мой совет с негодованием» 26. Евстафьев ответил на замечание Козлова следующим образом: «Какие бы то ни были политические мои мнения, они не принадлежат консульской моей должности и не подвергают меня ответу до тех пор, пока не доказано будет, что они не согласны с пользой моего отечества. Следовательно, и не за нужное почитаю далее о сем распространяться»27.

Этот случай произошел в 1812 г. Евстафьев был еще начинающим консулом, но действовал с размахом. Он произвольно устанавливал тариф для вывозимых через бостонский порт товаров и судов, идущих в Россию, помещал в газетах извещения для судовладельцев такого характера, которые выходили за пределы его полномочий, и даже использовал консульские пошлины в качестве одного из источников своих доходов²⁸, прямо заявляя при этом, что «без такового дохода жалованье нахожу вовсе недостаточным»29.

Подобные «шалости» русского консула, вызывавшие не только нарекания начальства, но и недовольство бостонских торговцев, были, впрочем, ему и отнесены на счет его молодости и неопытности. В целом начальство давало Евстафьеву положительную характеристику, отмечая, что человек он старательный и энергичный.

Годы 1812—1814-й стали, пожалуй, самыми яркими в биографии Алексея Евстафьева. Как известно, это было время Отечествен ной войны в России, освобождения Европы от французского господства и крушения наполеоновской империи, а также англо-американской войны. Отношение в США к Отечественной войне 1812 г. детально проанализировано Н. Н. Болховитиновым30. Он показал позицию различных кругов американского общества в отношении России, борьбы русской армии и народа против иноземных захватчиков, проследил эволюцию настроений читающей публики.

Для многих американцев того времени Россия представлялась страной загадочной и неизвестной, страной, где царствует произвол и деспотизм, где народ дикий и непросвещенный. В прессе зачастую помещались материалы, рисующие совершенно превратную картину жизни в России, порой печатались попросту небылицы. Особенно усердствовала в этом плане филадельфийская газета «Орор», издававшаяся У. Дуаном. После вторжения неприятельской армии в Россию в США получили широкое распространение французские бюллетени, трактовавшие события на театре военных действий в нужном для наполеоновских властей духе.

А. Г. Евстафьев в этих условиях счел своим непременным долгом печатно выступить в защиту России и ее армии, за что подвергся яростным нападкам. «Вся вина сего консула, — сообщал Н. Я. Козлов, — состоит в том, что он писал весьма удачные опровержения французских бюллетинов и отражал многие нелепые и оскорбительные параграфы демократической газеты « «Aurore» » 31. За годы войны Евстафьев опубликовал (часто без подписи) в американской печати множество статей и заметок. Не имея достоверных источников информации, он тем не менее очень точно и обстоятельно описывал ход военной кампании, дал оценку Бородинской битвы, подчеркнув ее значение, рассуждал о стратегии и тактике М. И. Кутузова, характере войны в целом. Вместе с тем он переоценивал освободительное значение заграничных походов русской армии, не желал видеть реакционных целей царского правительства, без меры восхвалял «освободителя Европы» Александра I32.

В эти годы появлялись и более крупные работы Евстафьева, выходившие отдельными изданиями. Особую известность получила его брошюра (напечатанная анонимно) «Ресурсы России в случае войны с Францией». Она несколько раз переиздавалась в США и Англии, причем уже с указанием имени автора и его должности («русский консул в Бостоне»), Эта работа содержала различные сведения о России и ее истории и предназначалась англоязычному читателю, она имела общекультурное и познавательное значение. Кроме того, на основе статистического анализа предшествующих войн автор приходил к выводу: русская армия способна успешно отразить вражеское вторжение33. По поводу этого сочинения Евстафьев вступил в полемику с английским журналом «Эдинбург ривью», который напечатал резкую рецензию на его труд. Российский консул отвечал не менее резко, остроумно отражая антирусские выпады эдинбургских журналистов 34.

Положение российских представителей в Соединенных Штатах в те годы было сложным. Следует учитывать, что один из основных союзников России в борьбе с наполеоновской Францией Англия — являлась врагом Америки. Война с бывшей метрополией шла с переменным успехом и стала для американцев тяжелым испытанием. Достаточно напомнить, что в августе 1814 г. английские войска сожгли столицу США Вашингтон. Россия, отношения которой с североамериканской республикой развивались весьма благоприятно, была заинтересована в скорейшем урегулировании конфликта, Александр I выступил с проектом мирного посредничества, оказавшимся, правда, безрезультатным.

В самих Соединенных Штатах отношение к войне было далеко не однозначным. Войну с Великобританией вело правительство президента Дж. Мэдисона, представлявшего республиканскую (или демократическую) партию. Во внешней политике республиканцы традиционно ориентировались на Францию. В то же время оппозиционная партия федералистов обычно придерживалась про-английской ориентации и, естественно, выступала против войны с Англией.

В политическую борьбу между республиканцами и федералистами косвенным образом оказался вовлеченным и А. Г. Евстафьев. Получив известие о поражении наполеоновской армии в России, федералисты устроили в Бостоне празднование в честь победы русского оружия. На торжествах 25 марта 1813 г. присутствовал в качестве почетного гостя и российский консул. Он выступил с речью и тостом, отмеченными пафосом и красноречием 35. Республиканцы усмотрели в поведении Евстафьева недопустимое для иностранного дипломата вмешательство во внутренние дела США, тем более что он имел неосторожность пожелать успехов федералистской партии. Американская администрация собиралась принести официальную жалобу русскому правительству. Евстафьев оправдывался, говоря, что «еще ни разу во всеуслышание не говорил ничего, что бы порочило нынешнее правительство, и иначе никак не вмешивался в государственную политику этой страны» 36. «Не имея возможности отомстить федералистам, по-видимому, хотят выместить зло на нашем консуле», — писал посланник А. Я. Дашков37. Дело удалось замять, однако в Америке долго помнили этот случай.

В полемике со своими американскими оппонентами, например журналистом Р. Уолшем, Евстафьев выступал с патриотических позиций, однако ему поневоле приходилось при этом становиться защитником и царского самодержавия, и крепостничества, и реакционных порядков, существовавших на родине38.

Отечественные исследователи замечают, что литературно-публицистическую деятельность русских дипломатов в США, в том числе Евстафьева, следует оценивать в контексте общей контрпропагандистской активности МИД России, в составе которого еще с 1806 г. существовал «газетный департамент» («Особенная экспедиция»), занимавшийся своего рода «идеологическим обеспечением» официальной политической линии царского правительства. В Западной Европе и США была создана сеть «литературных агентств» при российских дипломатических миссиях39. Однако среди коллег — «литературных агентов» Евстафьев был одним из самых, если не самым, талантливым и неординарным.

Скажем в данной связи несколько слов и о художественных произведениях русского консула, хотя «Евстафьев-беллетрист» это особая тема. По случаю победы над Наполеоном он сочинил оду и гимн в стиле политической поэзии английских демократических журналов конца XVIII в., поэзии Корреспондентских обществ, с которой Евстафьев имел возможность познакомиться, живя в Англии.

Весной 1814 г. на бостонской сцене шла драма в трех актах «Казаки на пути в Париж». Основная мысль пьесы выражена одним из героев атаманом казаков, который обращается к жителям Фонтенбло с такими словами: «Не бойтесь нас! Мы ваши друзья. Мы сражаемся не с Францией, а с ее тиранами и угнетателями. Французы! Иные из вас причинили значительный ущерб нашей стране, но мы не помним зла. Возмездие в нашей власти, но мы пришли сюда не за тем, чтобы мстить. Более высокие цели привели нас сюда» 40.

Тогда же была поставлена и трагедия «Царевич Алексей», в ней проводилась идея о необходимости утверждения дела Петра, о благотворности его роли в развитии российской государственности 41. В 1818 г. в Бостоне вышла большая эпическая поэма о Дмитрии Донском, написанная в традициях просветительской историко-повествовательной поэзии, очень популярной в те годы в Америке. Литературоведы отмечают высокое качество английского стиха поэмы, близость этого произведения к «Думам» К. Ф. Рылеева 42.

Публицистическая и литературная деятельность А. Г. Евстафьева в США была настолько плодотворной43, что в некоторых изданиях того времени он упоминается как «американский писатель». Так, в 1822 г. в журнале «Сын отечества» был опубликован перевод одного сочинения о Соединенных Штатах Америки, и в нем среди «некоторых отличнейших писателей» называлось имя Евстафьева. Переводчик сделал к этому месту следующее примечание: «Хотя во французском подлиннике поставлено М. Eustaphiei, но я решился назвать, и конечно, без ошибки, почтенного нашего соотечественника (Алексея Григорьевича Евстафьева), который, находясь уже с давних лет генер. консулом в Бостоне, сделался известен в Северной Америке как один из лучших тамошних поэтов» 44.

Подчеркивая значение деятельности Евстафьева, а также П. И. Полетики, П. П. Свиньина и других российских представителей в Америке, которым «по праву принадлежит одно из самых видных и почетных мест в истории первых русско-американских культурных и общественно-политических связей», Н. Н. Болховитинов называет их «культурными послами». Не ограничиваясь выполнением собственно дипломатических и консульских функций, они «способствовали развитию научных, литературных и общественно-политических контактов между русским и американским народами» 45.

Роль А. Г. Евстафьева среди этих культурных послов представляется особенно значительной. Его литературное творчество знакомило американских читателей с Россией и ее историей. За долгие годы пребывания в Америке (сначала, до 1826 г., на посту консула в Бостоне, затем, с 1828 г., — генерального консула в Нью-Йорке) он многое сделал для того, чтобы на его родине стали известны достижения заокеанской науки и техники, настоятельно рекомендовал использовать в России различные американские изобретения.

В 1817 г. Евстафьев привез в С.-Петербург «весы для взвешивания драгоценных металлов», «род безмена для взвешивания тяжелых товаров», модель машины для подъема кирпича на строящиеся здания, модель нового ткацкого станка 46. Министр внутренних дел О. П. Козодавлев писал управляющему Министерством иностранных дел К. В. Нессельроде о том, что приобретение означенных механизмов было бы очень желательным, и советовал поощрить Евстафьева «за труды и ревность» и «усердие свое к отечеству» 47.

В 1826 г. русский консул сообщал о намерении препроводить в Морское министерство чертежи и описание некоторых нововведений в области морского дела. Одновременно он просил о вознаграждении для изобретателей Дж. Брауна и Б. Дирборна с тем, чтобы иметь в будущем связи с американскими изобретателями, которые несравненно более просты в обращении, нежели английские48. Описание и чертежи были получены в С Петербурге, награду же в размере 3 тысяч рублей получил сам Евстафьев 49.

К морскому делу, и в частности к судостроению, Евстафьев питал особую слабость, считая, вероятно, себя достаточно компетентным в данном вопросе. Вот почему он горько сетовал в письмах к видному сановнику Н. С. Мордвинову, а также к главе морского ведомства А. С. Меншикову на то, что «в обиду ему и в значительный ущерб казне» его, генерального консула, отстранили от участия в постройке в Нью-Йорке военного парохода и покупке корвета «Кенсингтон»для русского флота50. Если бы в деле с этим кораблем действовал не посланник, но генеральный консул или по крайней мере совет его не был «презрительно отвергнут», то «корвет был бы вовсе не куплен или куплен и доставлен в Кронштадт за половину чего он наконец стоил», — писал Евстафьев51.

Любопытно его послание к Николаю I от 1847 г., в котором он характерным старомодным и витиеватым русским языком с обращением к императору на «ты» просит позволить взяться за постройку парохода, который может быть готов через 12 месяцев и обойдется вдвое дешевле, чем обычные суда подобного класса. Он будет иметь отличную скорость и воплотит в себе новейшие достижения американского кораблестроения. «Итак, не сомневайся, государь, в моей состоятельности, а позволь ей себя показать, и предстанет тебе всеми опасностями пренебрегающий, самое время побеждающий, истинный американских вод перуноносец! Дай мне случай, и все, мною изложенное, событием утвердится, правда моя горнилом испытания очистится, и сумерки дней моих утешительным озарятся светом! Повели, государь, и все свершится!»52.

Однако «сумерки дней» давали о себе знать. В 40-50-е годы Евстафьев все чаще жалуется на то, что его, вероятно, «решено уже исключить. . . навсегда. . . от неиссякаемого монаршей милости и щедрот источника» 53, что миссия в Вашингтоне игнорирует его и не поручает сколько-нибудь значительных дел, хотя сам он еще чувствует в себе силы и исправно служит на своем посту54. И действительно, в последние годы жизни, включая период Крымской войны, Евстафьев регулярно посылал донесения главе миссии в Вашингтон, а иногда и в С.-Петербург, по торговым и политическим вопросам, выполнял свои функции генерального консула55.

Не покидали его и литературные замыслы. В 1852 г. вознамерился он приняться за сочинение о А. В. Суворове, которому, по его мнению, не воздали еще по заслугам в литературе. Российский консул даже ходатайствовал о годичном отпуске для сбора материалов в архивах Европы56. Но этому плану не суждено было осуществиться. В Министерстве иностранных дел думали не об отпуске для Евстафьева, но об отставке в связи с преклонным возрастом. Бодрый духом, генеральный консул, по-видимому, был уже не столь крепок телесно. Морской офицер А. С. Горковенко, побывавший в Нью-Йорке в 1853 г., пишет, что Евстафьев предстал ему восьмидесятилетним стариком … едва передвигавшим ноги»57. Умер А. Г. Евстафьев 7 июля 1857 г. по новому стилю в возрасте 74 лет, до конца дней своих оставаясь на посту генерального консула. Он завещал похоронить себя как можно скромнее, «без каких-либо публичных извещений и приглашений» в местечке, которое называется Гулд-айленд. На северо-западе штата Нью-Йорк, недалеко от городов Рочестера и Буффало, есть небольшое кладбище с таким названием. Скорее всего, там и нашел свое последнее пристанище Алексей Григорьевич Евстафьев58.

В нашем распоряжении очень немного свидетельств, которые давали бы возможность судить о социально-политических взглядах нашего героя. Статус должностного лица диктовал ему, безусловно, осторожность в поведении и высказываниях по этому вопросу. Выше говорилось о том, что в полемике с Р. Уолшем в 1813 г. Евстафьев поневоле вынужден был выступать в качестве защитника крепостного права и порядков, существовавших в царской России. Был ли он искренен при этом? В частной переписке с благоволившим к нему Н. С. Мордвиновым находим совершенно противоположные мысли. В 1828 г. Евстафьеву удалось после 30-летней разлуки повидать родственников, посетить места, где прошло его детство. Три недели он прожил на берегах Донца и вдоволь насмотрелся на жизнь в военных поселениях, являющих собою «национальный позор, смертельную болезнь, к которой не может быть применимо никакое средство кроме. . . ножа хирурга». Он не жалеет красок для описания ужасного положения людей, имевших несчастье жить в этих поселениях. Особенно негодует он по поводу такого явления, как прогон сквозь строй59.

В другом письме Евстафьев обрушивается на систему монополий (опаснейшей из них он считает «военные наши поселения») и систему чинов в России, когда «места даются и важные поручения делаются не по способностям, а по чинам, нередко к великому ущербу государственной пользы» 60.

Так кто же он был, этот человек, проживший чуть ли не всю свою сознательную жизнь в Англии и Соединенных Штатах странах, столь непохожих на его родину? Он, казалось бы, прочно сросся с Америкой, оставил след в американской культуре, пустил глубокие корни в заокеанскую почву. Его дочь вышла замуж за американца, сын женился на американке, а внук Джон Альфонс Тарди поступил учиться в престижную военную академию в Вест-Пойнте 61.

Кем же он был? У нас есть основание сказать, что в душе он оставался русским патриотом и убежденным монархистом. Осуждая военные поселения, он призывал Мордвинова употребить все свое влияние для борьбы с этим злом, но видел при этом лишь «законный» путь — апелляцию к милосердию монарха. Рассуждая о политическом устройстве США, он писал, что как официальное лицо считает обязательным «питать достодолжное уважение к главе народа, пред коим имею должностное пребывание»62, но не упускал случая использовать перо литератора, чтобы «убедительно противупоставить благородное монархичество буйному республиканству и в особенности обнаружить (т. е. разоблачить. — В.П.) американскую республику»63.

Наиболее рельефно подобное противопоставление дано в оставшейся неопубликованной работе под названием «Великая республика, испытанная прикосновением правды», датированной 1848— 1852 гг. Она представляет собою рукопись объемом в 120 страниц. Страстный русский патриот обличает в этом сочинении пороки американского буржуазного общества. Однако наряду с верными наблюдениями Евстафьев высказывает и много несправедливого. Так, президента США он называет «безответственным и бессовестным диктатором», а всеобщее избирательное право — «террором» (с. 48, 63). Одновременно он беззастенчиво идеализирует русскую действительность: там между подданными и монархом существует будто бы «сыновняя и отеческая связь» (с. 36); там людей «никогда не увидишь в лохмотьях, но всегда в одежде по сезону», а «драка как следствие выпивки — вещь совершенно неизвестная в России» (с. 30). Трудно предположить, что ум столь наблюдательный действительно верил тому, о чем писал. Здесь мы скорее имеем дело с тем, что принято называть социальным заказом, который русский консул считал, вероятно, своим долгом выПОЛНИТЬ64.

В одном из писем к Мордвинову российский генеральный консул довольно подробно рассказывал о своих гомеопатических опытах, которые давали вполне видимые результаты, вызывая тем не менее возмущение приверженцев традиционной медицины 66 В 1829 г. Евстафьев познакомил американских медиков с важным трудом русского хирурга и анатома И. В. Буяльского «Анатомико-хирургические таблицы о перевязывании больших артерий» (СПб., 1828). Это сочинение получило очень высокую оценку в Америке, Пенсильванский и Гарвардский университеты через посредство того же Евстафьева переслали в С.-Петербург «два весьма лестные на латинском языке отношения». «Северная пчела» писала: «Читая сии отношения, кто из русских не порадуется, что у нас в России образуются такие врачи, коих изданиям образованнейшие иностранцы приписывают большую похвалу и признательность!» 67

Возможно, портрет А. Г. Евстафьева получился у нас не слишком выразительным: не все черты сложного и неоднозначного человека, знавшего себе цену, в меру самолюбивого и тщеславного и вместе с тем исполненного чувства долга перед Отечеством, вырисовываются одинаково отчетливо. Не все страницы его биографии ясны. Мало документов о деятельности Евстафьева в 30—40-х годах, хотя известно, например, что он внес свой посильный вклад в дело заключения торгового договора 1832 г., явившегося одним из наиболее важных моментов во всей истории русско-американских отношений ⁶⁸.

Остается надеяться, что в будущем обнаружатся новые материалы, которые позволят высветить неясные периоды его жизни. Ну, а пока он загадочно смотрит на нас с картины кисти крупного американского живописца Дж. Стюарта, время создания которой, кстати, тоже точно не известно69.

• 1
  Алексеев М. П. А. Г. Евстафьев — русско-американский писатель начала XIX века // Научный бюллетень ЛГУ. 1946. № 8. С. 23.
• 2
  Wiener L. The First Russian Consul at Boston // Russian Review. 1916. Vol. 1, N 3. P. 134.
• 3
  См.: Болховитинов H. H. Становление русско-американских отношений, 1765—1815. М., 1966; Он же. Русско-американские отношения, 1815—1832. М., 1975; Николюкин А. Н. Литературные связи России и США: Становление литературных контактов. М., 1981.
• 4
  Алексей Григорьевич Евстафьев, русский писатель в Америке: (Из заметок С. Д. Полторацкого) //Библиографические записки. 1858. Т. 1, № 7. С. 212.
• 5
  Эта дата фигурирует в наиболее надежных, на наш взгляд, изданиях, например известном Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. В то же время в упомянутых выше статьях М. П. Алексеева, Л. Винера и некоторых других работах указывается 1779 г. Из формулярного списка А. Г. Евстафьева следует, что в 1849 г. ему было 67 лет (АВПР. Ф. ДЛС и ХД. Оп. 464. Д. 1292. Л. 3).
• 6
  Там же. Л. 3, 3 об.
• 7
  Александренко В. Н. Русские дипломатические агенты в Лондоне в XVIII в. Варшава, 1897. Т. 1. С. 420—422.
• 8
  Кросс А. Г. Русское посольство в Лондоне и знакомство англичан с русской литературой в начале XIX в. // Сравнительное изучение литератур: Сб. ст. к 80-летию акад. М. II. Алексеева. Л., 1976. С. 101.
• 9
  A Key То the Recent Conduct of the Emperor of Russia. L., 1807. Работы Евстафьева, вышедшие отдельными изданиями, есть в наших библиотеках, например в Музее книги Государственной библиотеки им. В. И. Ленина. Наиболее полное собрание его книг, многие из которых с дарственными надписями, находится в Государственной публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (коллекция «Rossica»).
• 11
  Александренко В. Н. Указ. Соч. С. 428- 429.
• 12
  АВПР. Ф. Административные дела (далее: АД). IV 10. 1807. Д. И. Л. 1. Выражаю благодарность сотруднику Историко-дипломатического управления МИД СССР С. Л. Туриловой за помощь в поиске материалов о А. Г. Евстафьеве в фонде «Административные дела».
• 13
  Там же. Ф. ДЛС и ХД. Оп. 464. Д. 1292 Л. 3. об.; Ф. АД. IV—1, 1908. Д. 1. Л. 3. О. 1. Л. 3.
• 14
  Н. П. Румянцев — М. М. Алопеусу, 26 октября (7 ноября) 1807 г. // ВПР. Т. 4. № 39. С. 104.
• 15
  Россия и США: становление отношений, 1765 — 1815. М., 1980. С. 679.
• 16
  А. Г. Евстафьев — Н. П. Румянцеву, 23 февраля (7 марта) 1809 г.//АВПР. Ф. АД. IV—10. 1807. Д. 11. Л. 3; см. также: Болховитинов Н. Н. Становление русско-американских отношений. С. 366.
• 17
  А. Г. Евстафьев Н. П. Румянцеву, 23 апреля (5 мая) 1809 г. // АВПР. Ф АД. IV -10. 1807. Д. 11. Л. 4, 6—7 об. Полное название сочинения — «Рассуждение о пользе страхового постановления в России на основании, принятом народами» — осталось неопубликованным, находится в Отделе рукописей ГБЛ.
• 18
  А. Г. Евстафьев — Н. П. Румянцеву, 9(21) сентября 1809 г.//Там же. Л. 11 об.-12.
• 19
  А. Я. Дашков, например, сетовал на то, что генеральные консулы других держав получают в два раза больше. Ему же очень трудно поддерживать репутацию джентльмена, «без которой на вас будут смотреть с презрением» (А. Я. Дашков — Н. П. Румянцеву, 17 апреля 1810 г. // Там же. Ф. АД. 1V-30. 1813. Д. 6. Л. 12-12 об.).
• 20
  А. Г. Евстафьев — посланнику П. И. Полетике, 13 (25) июня 1819 г. // Там же. Ф. АД. IV 7. 1820. Д. 16. Л. 18 об. Л. Винер пишет, что в газетах можно было прочесть об успехах дочери Евстафьева в музыке, а в 1828 г. ее искусство похвалил поэт Г. У. Лонгфелло (Wiener L. Op. cit. P. 140). Есть сведения, что ее музыкальные способности отмечал и Фредерик Шопен (New York Public Library. MSS and Archives Section, A. G. Yevstafiev Papers, Miscellaneous Items. N 11).
• 21
  Весной 1813 г. посланник А. Я Дашков получив письмо от нескольких бостонских граждан, в котором содержалась подобная просьба. См.: Россия и США: становление отношений. С. 601.
• 22
  Этот документ был направлен управляющему МИД К. В. Нессигьроде в С.-Петербург (АВПР. Ф. АД. IV -16. 1812. ; 3. Л. 110 111).
• 23
  А. Г. Евстафьев посланнику А, А. Бодиско, 14 июня 1852 н. ст. // Там же. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. 1852. Д. 54. Л. 203-203 об.  Между тем к концу жизни Евстафьев стал достаточно состоятельным человеком. Он завещал наследникам значительные суммы денег, облигации железнодорожной компании и т. п. (NYPL MSS and Archives Section, A. G. Yevstafiev Papers, Miscellaneous Items. N 12).
• 24
  А. Г. Евстафьев — поверенному в делах Э. А. Стеклю, 14 сентября 1854 г. н. ст. // АВПР. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. 1855. Д. 60. Л. 18.
• 25
  В формулярном списке А. Г. Евстафьева сказано, что супруга и дети его «протестантского вероисповедания». Имя жены не названо, старшую дочь звали Елизаветой, младшую — Цецилией, или Фаней (Там же. Ф. ДЛС и ХД. Он. 464. Д. 1292. Л. 11, 14). Из другого архивного дела узнаем, что Евстафьев женился еще в Англии в 1805 г. Жену его звали Саррой (урожденная Джилл). Вероятно, она была англичанкой, во всяком случае в одном из документов говорится, что браковенчание было совершено по англиканскому обряду (Там же. Ф. АД. IV —17. 1808. Д. 5. Л. 3, 7). В архиве хранится формулярный список сына Евстафьева Алексея, из которого следует, что он также был дипломатом, в 1828 г. причислен к Генеральному консульству в Нью-Йорке «сверх штата на собственном его содержании». А затем, в 1835 г., «по случаю самовольного вступления в североамериканское подданство исключен по высочайше утвержденному положению Комитета гг. министров из службы и считается в России лишенным всех прав состояния» (Там же. Ф. ДЛС и ХД. Оп. 464. Д. 1292 а. Л. 1 об, —2). Важные сведения о семье А. Г. Евстафьева содержатся в его фонде в Отделе редких книг и рукописей Нью-йоркской публичной библиотеки (NYPL MSS and Archives Section, A. G. Yevstafiev Papers).
• 26
  Н. Я. Козлов — Н. П. Румянцеву, 12 (24) марта 1812 г. // АВПР. Ф. АД. IV —16 1812. Д. 3. Л. 3 об.
• 27
  А. Г. Евстафьев — Н. Я. Козлову, 3 февраля 1812 г.//Там же. Л. 14 об.

  28 Н. Я. Козлов — Н. П. Румянцеву, 12(24) марта 1812 г.//Там же. Л. 2 об.; Н. Я. Козлов — А. Г. Евстафьеву, 22 января 1812 г. // Там же. Л. 6 об. —7.

• 29
  А. Г. Евстафьев — Н. Я. Козлову, 3 февраля 1812 г.//Там же. Л. 12.
• 30
  Болховитинов Н. Н. Становление русско-американских отношений. С. 573—586. Он же. Соединенные Штаты Америки и Отечественная война 1812 г. // Бессмертная эпопея: К 175-летию Отечественной войны 1812 г. и Освободительной войны 1813 г. в Германии. М., 1988.
• 31
  Н. Я. Козлов Н. П. Румянцеву, 19 апреля (1 мая) 1813 г. // Россия и США: становление отношений. С. 590; ВПР. Т. 7, № 75. С. 187.
• 32
  Болховитинов И. Н. Соединенные Штаты Америки и Отечественная война 1812 г. С. 191. Наиболее важные сочинения Евстафьева того периода вошли в сводную работу под названием «Memorable Predictions of the Late Events in Europe, Extracted from the Writings of Alexis Eustaphieve, esquire» (Boston, 1814).
• 33
  The Resources of Russia in the Event of War With France. L., 1812; Boston, 1813.
• 34
  См.: Николюкин A. H. Указ. соч. С. 123—125.
• 35
  Описание празднества см.: Sketch of the Church Solemnities at the Stone Chapel, and Festival at the Exchange, Thursday, March 25, 1813, in Honour of the Russian Achievements. Boston, 1813.
• 36
  А. Г. Евстафьев — А. Я. Дашкову, 5(17) апреля 1813 г.//Россия и США: становление отношений. С. 584.
• 37
  А. Я. Дашков — Н. П. Румянцеву, 19 июня (1 июля) 1813 г.//Там же. С. 600.
• 38
  См.: Correspondence Respecting Russia Between Bobert Goodloe Harper, esq. and Robert Walsh, jr. Philadelphia, 1813; Eustaphiev A. Strictures on the «Correspondence Respecting Russia» (эта работа Евстафьева вышла как приложение к переведенной им книге Чуйкевича о 1812 г.: Tchouykevitch P. Reflections on the War of 1812. Boston, 1813).
• 39
  Болховитинов Н. Н. Соединенные Штаты Америки и Отечественная война 1812 г. С. 197; Сироткин В. Г. Великая французская буржуазная революция, Наполеон и самодержавная Россия // История СССР. 1981. № 5. С. 49; Он же. Наполеоновская «война перьев» против России // Новая и новейшая история. 1981. № 1. С. 141; Он же. Официозная военно-политическая публицистика Франции и России в 1804- 1815 гг.//Бессмертная эпопея. С. 238—242.
• 40
  Цит. по: Николюкин А. Н. Указ. соч. С. 130.
• 41
  Текст трагедии был напечатан в приложении к книге о Петре I. Eustaphieve А. Reflections, Notes and Original Anecdotes Illustrating the Character of Peter the Great. Boston, 1814.
• 42
  Алексеев M. П. Указ. соч. С. 25—27; Николюкин А. Н. Указ. соч. С. 132 — 133.
• 43
  См. подробнее: Николюкин А. Н. Указ. соч. С. 118 — 134; Wiener L. Op. cit. P. 134-139.
• 44
  Сын отечества. 1822. Ч. 78. № 26. С. 251. Переводчик О. Сомов, заметим, допустил неточность: в то время Евстафьев еще не был генеральным консулом
• 45
  Болховитинов Н. Н. Становление русско-американских отношений. С. 563, 572.
• 46
  Болховитинов Н Н. Русско-американские отношения, 1815—1832. С. 531.
• 47
  АВПР. Ф АД. IV —16. 181ЭД. 2 Л. 94.
• 48
  А. Г. Евстафьев — Н. И. Полетике, 16(28) апреля 1826 г // Там же. Л. 117 — 118.
• 49
  А. С. Меншиков — К. В. Нессельроде 28 марта 1828 г.; Е. Ф. Канкрин — К. В. Нессельроде 7 апреля 182 г.//Там же. IV-10. 1828. Д. 5. Л. 1, 4.
• 50
  А. Г. Евстафьев —  Н. С. Мордвинову, 2 сентября 1841 г // Архив графов Мордвиновых. СПб., 1903. Т. 7. С. 638—639.
• 51
  А. Г. Евстафьев — А. С. Меншикову, 2 сентября 1841 г.//Там же. С. 640.
• 52
  А. Г. Евстафьев — Николаю I, 14(26) мая 1847 г. // АВПР. Ф. Канцелярия, 1847. Д. 153. Л. 3-4 об.
• 53
  А. Г. Евстафьев — А. А. Бодиско, 14 июня 1852 г. н. ст. // Там же. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. 1852. Д. 54. Л. 203 об.
• 54
  Покровительствовавший Евстафьеву граф Н. С. Мордвинов, откликаясь, вероятно, на его просьбу, рекомендовал К. В. Нессельроде назначить своего протеже посланником в США «соответственно высокому дарованию его от природы. и заслугам, которые он оказал России, как оправдание Тильзитского мира и пророчество его на великие успехи, произведенные в 1812 г. Александром I». Министр вежливо ответил, что знает Евстафьева как «чиновника образованного, опытного. . . и достойного», а потому и постарается по отношению к нему «исполнить долг справедливости» (Письма от !5 июня и 5 июля 1841 г. // Архив графов Мордвиновых. Т. 7. С. 634—637).
• 55
  В 1856 г. Евстафьев получил «установленную в память войны 1853—1856 годов медаль. . . на Владимирской ленте» (АВГ1Р. Ф. ДЛС и ХД. Оп. 464. Д. 1292. Л. 22 об.-23).
• 56
  А. Г. Евстафьев — А. А. Бодиско, 14 июня 1852 г. // Там же. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. 1852. Д. 54. Л. 203 об.-204.
• 57
  Горковенко А. С. Взгляд на прошедшее // Морской сборник. 1876. Т. 154. № 6. С. 80.
• 58
  NYPL. MSS and Archives Section, A. G. Yevstafiev Papers, Miscellaneous Items. N 12. Любезную помощь в определении местоположения кладбища Гулд-айленд мне оказали заведующий Славянским и балтийским отделом в Нью-йоркской публичной библиотеке Э. Касинек и сотрудник этого отдела С. Н. Глебов.
• 59
  А. Г. Евстафьев Н. С. Мордвинову, 10 мая 1829 г. н. ст. (на англ. яз.) // Архив графов Мордвиновых. Т. 7. С. 296, 297.
• 60
  Письмо от 24 ноября 1841 г. // Там же. С. 645.
• 61
  NYPL. MSS and Archives Section. A. G. Yevstafiev Papers. Miscellaneous Items. Genealogy and Biographical Sketch; А. Г. Евстафьев — Э. А. Стеклю, 14 сентября 1854 г., 5 и 28 января 1855 г. // ABПP. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. 1855. Д. 60. Л. 18, 75, 76.
• 62
  А. Г. Евстафьев — К. В. Нессельроде, 1(13) марта 1829 г.//АВПР. Ф. Канцелярия. 1829. Д. 8216. Л. 16 об.
• 63
  А. Г. Евстафьев — А. А. Бодиско, 14 июня 1852 г. н. ст.//Там же. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. 1852. Д. 54. Л. 204.
• 64
  NYPL. MSS and Archives Section, A. G. Yevstafiev. The Great Republic Tested by the Touch of Truth.
• 65
  Wiener L. Op. cit. P. 133, КО.
• 66
  А. Г. Евстафьев — H. С Мордвинову, 1 марта 1839 г. // Архив графов Мордвиновых. Т. 7. С. 574-579.
• 67
  Северная пчела. 1829. 26 нояб. № 142.
• 69
  Портрет см.: Россия и США: становление отношений. С. 593; Kirchner W. Studies in Russian-American Commerce, 1820 1860. Leiden, 1975. P. 27 28 (вклейка). В Отделе редких книг и рукописей Нью-йоркской публичной библиотеки хранятся парные миниатюры, изображающие Евстафьева и его жену в молодом (портрет А. Г. Евстафьева скопирован с полотна Стюарта), а, также в пожилом возрасте. Размер изображения 6X8 см (NYPL. MSS and Archives Section, A. G. Yevstafiev Papers, Miscellaneous Items. N 14, 15).