Франклин Пирс — Инаугурационная речь, 1853

4 марта 1853 г.

Соотечественники!

Я испытываю удовлетворение от того, что ни одно сердце, кроме моего собственного, не может чувствовать личного сожаления и горькой скорби, которые я испытываю от назначения на должность, которая бы больше подошла другим, в то время, как я ее мало желаю.

Те обстоятельства, благодаря которым меня призвали в течение ограниченного периода времени вершить судьбы республики, преисполняют меня чувством глубокой ответственности, а вовсе не опасениями не справиться со своими обязанностями. Я собираюсь занять вверенную мне должность не как объект моих стремлений, а подчиняясь добровольному выражению вашей воли, которая побуждает меня к бесстрашному, добросовестному и добропорядочному исполнению своих полномочий. Я должен сказать спасибо — и я искренне благодарю за такое редчайшее проявление доверия всей нации, но это
отнюдь не облегчает мои обязанности, а наоборот — делает их еще более весомыми. Вы позвали меня — слабого и несовершенного, и вы должны поддерживать меня вашей силой. Стремись воплотить свои резонные требования, вы не можете не учитывать тех больших перемен, которые состоялись даже за каких-то двадцать пять последних лет и следствием которых стало увеличение и усложнение обязанностей, выполнение которых необходимо для управления делами как внутренними, так и внешними.

Не было ли отставания присущих республике основ внутренней силы от ее беспримерного прогресса в территориях, населении и богатстве — именно это послужило темой искренних обменов мнениями и дискуссий по обе стороны океана. Менее чем шестьдесят четыре года назад основатель нашей страны сделал тогдашнее «недавнее присоединение штата Северная Каролина к Конституции Соединенных Штатов» темой своего особого приветствия. Однако в тот момент, когда страсти, накаленные борьбой за независимость, еще не остыли, когда мы только лишь избавлялись от слабости и замешательства в нашей Конфедерации, довольно выразительно ощущалось упорство, соизмеримое с той большой миссий, которую так мудро и храбро выполнили наши отцы. Это была не претенциозная самоуверенность, а спокойная вера, порожденная четким видением источников силы правительства, созданного таким образом, как наше. Не парадоксальными являются слова, что новорожденная нация, хотя и будучи относительно слабой, имела большую внутреннюю силу. Незначительная по количеству населения и разведанных ресурсов, она была поддержана широким и сознательным пониманием прав и всеобъемлющим желанием беречь их — желанием более сильным, чем оружие. Это понимание и желание вышли из горнила революции и закалились п испытаниях той эпохи. Мысли людей того времени были настолько практичными, насколько патриотичными были их чувства. Они не истратили ни капли своей энергии на напрасные и преисполненные самообмана разглагольствования, а твердыми и бесстрашными шагами вышли за установленные тогдашним правительством вехи, которыми были обозначены границы человеческой свободы, и водрузили свое знамя, устоявшее против опасностей, исходивших из-за границы, против внутренних споров и страстей, которые время от времени превращалась в серьезную угрозу. Они оказались достойными решения той проблемы, для понимания которой их ум осветила звезда борьбы за независимость. Их цель не была лишь объектом мечтаний — она воплощалась в жизнь. Сначала они проявили только способность и волю достигать, но история — это было довольно неожиданно — подтвердила также еще одну способность наших предков — способность сохранять и поддерживать. С того времени и по сей день во всем мире угнетенные обращали свои взгляды сюда, и не для того, чтобы увидеть, что это пламя угасло, либо для того, чтобы убедиться в том, что оно еще тлеет, а чтобы возрадоваться тому, что наше пламя становится сильнее и ярче.

В этом, на мой взгляд, наша страна пока что справлялась со своим высоким долгом перед страждущим человечеством. Она говорила и будет говорить, и не только словами, по и действиями, сочувствуя, подбадривая и обнадеживая всех

тех, кто искренне прислушивается к выражениям и интонациям, свидетельствующим в пользу наибольшей свободы, основанной на рациональных началах. И в конечном счете самой большой привлекательностью свободы и наиболее энергичным понуждением к ней будет ее собственная история — испытания, сквозь которые она прошла, и ее триумфальные победы. И действительно, сила нашей апологетики таится в самом нашем примере, но нужно помнить, что ни один пример не сможет существовать долго, какие бы очевидные преимущества не демонстрировал, если он не будет основываться на вечных принципах добра и справедливости. Наши отцы сами выбрали время для декларации и время для удара. Они сами себе были судьями и сами судили о тех условиях, которые показались им подходящими для того, чтобы поклясться друг другу «своей жизнью, своим имуществом и своей священной честью» добыть и оставить нам бесценное наследство. Энергию, с которой этот конфликт начался, и ту — при содействии явно благосклонного Провидения — мужественную самоотверженность, с которой он был доведен до конца, превзошли лишь мудрость и патриотический дух уступок и единения, которыми характеризовались все совещания наших отцов-основателей.

Самое удивительное подтверждение той мудрости нужно искать в факте, что практическое функционирование нашей системы развеяло те опасения, которые сначала в определенной мере волновали смелые сердца и дальновидные умы. Страх перед опасностями, связанными с обширной территорией, ростом количества штатов, их населением и увеличением богатства, оказался безосновательным. Звезд на нашем флаге стало почти втрое больше, чем было изначально, наши густо заселенные владения распростерлись вдоль побережья двух больших океанов, однако этот гигантский прирост территории и населения оказался не только совместим с гармоничными действиями штатов и федерального правительства в соответствующих конституционных сферах их компетенции, но и обеспечил дополнительную гарантию силы и целостности обоих.

При таком оптимистичном и ободряющем опыте политику моей администрации не будут сдерживать никакие преувеличенные опасения относительно возможных бедствий, связанных с территориальным расширением. И действительно, не надо скрывать, что наш характер как нации и наше положение на земном шаре делают приобретение неких территориальных владений, лежащих за пределами нашей юрисдикции, крайне важными для нашей защиты, а в будущем — еще и необходимыми для охраны права торговли и мира во всем мире. Если эти приобретения и будут осуществляться, то не в захватническом духе, а учитывая их очевидную пользу для национальных интересов и безопасности, а также способом, вполне совместимым с наиболее строгим соблюдением наших национальных убеждений. В нашей истории и в нашем положении нет ничего такого, что провоцировало бы агрессию; мы имеем все, что будет побуждать нас к развитию отношений мира и дружбы со всеми странами. Поэтому наши одновременно справедливые и мирные мотивы будут характерными чертами нашей внешней политики. Я собираюсь действовать гак, чтобы моя администрация не оставила темного пятна на нашей хорошей репутации, и убежден, что смогу с уверенностью пообещать, что в законных рамках моих конституционных полномочий не потерплю каких-либо действий со стороны части наших граждан, которые будут недостаточно оправданы в глазах цивилизованного мира. Администрация не будет достойной доверия дома и уважения за границей, если не станет придерживаться тех убеждений, что ни одна очевидная выгода не может быть получена ценой национального бесчестия или нанесения ущерба интересам страны. Мы как нация не имеем привилегии говорить о далеком прошлом. Выдающиеся моменты пашей истории, преисполненной поучительных примеров и богатой оптимистическими причинами с надеждой и уверенностью смотреть в будущее, ограничены относительно коротким периодом времени. Но если наше прошлое и ограничено, то наше будущее — бескрайне. Его проблемы будут часто возникать на неизведанном пути нашего прогресса, и они не будут ограничиваться ни количеством, пи временем. Поэтому трезвая и всесторонняя политика должна охватывать не только далекое будущее, но и настоящее с его насущными проблемами.

Великие цели нашего прогресса как народа могут в наивысшей степени быть достигнуты в условиях мира, и они вполне совместимы с покоем и интересами остального человечества. С соседними странами нашего континента мы должны развивать и поддерживать доброжелательные и братские отношения. Мы ничего не требуем от них, мы хотим лишь видеть, как они укрепляют свою мощь, стремясь к обеспеченности и счастью. Если в процессе их роста мы откроем новые каналы торговли и создадим дополнительные возможности для дружеских отношений, то реализованные выгоды будут равными и взаимными. До сих пор мы были независимы от сложной европейской системы национальных государств. К счастью, мы были почти полностью защищены от их войн, возмущений и треног. Пока эти катаклизмы ограничиваются рамками стран, которые их породили, и пребывают в их легитимной юрисдикции, они не могут касаться нас, за исключением тех случаев, когда они апеллируют к нашей благосклонности в области человеческих свобод и общего прогресса. Но общие для всего человечества широкие торговые интересы, выгоды торговли и международных отношений должны всегда создавать благородную сферу морального влияния великого народа.

Твердо и честно придерживаясь этих взглядов, мы имеем право надеяться, а при определенных условиях — и требовать надлежащей взаимности. Нужно уважать не только права, которые мы имеем как нация, но и те, которые принадлежат каждому гражданину в отдельности. Эти права гражданина должны быть полностью обеспечены — как дома, так и за границей. И пока он будет способен различить на этом флаге каждую звезду на своем месте, хотя и не будет иметь достаточно денег, чтобы купить высокое положение или же титул, обеспечив себе место в первых рядах, он будет иметь привилегию и признанное право стоять, не чувствуя неловкости даже в присутствии правителей, с гордым осознанием того, что он сам является представителем нации суверенных правителей и что, как бы далеко он ни уехал, преследуя свои законные интересы, его представитель на той должности, которую сейчас занимаю я, побеспокоится о том, чтобы ни грубая властная рука, ни прихоть тирана не коснулись его безнаказанно. Он должен осознавать, что в любом море и на любой земле, где наша хозяйственность может справедливо стремиться к защите со стороны нашего флага, американское гражданство будет служить неприкосновенными доспехами защиты прав американца. И, учитывая это, едва ли возникнет потребность еще раз подтверждать принцип, который нужно считать основополагающим. Принцип, согласно которому права, безопасность и покой нашей Конфедерации не допускают вмешательства или колонизации по эту сторону океана со стороны того или иного иностранного государства вне границ его юрисдикции как абсолютно неприемлемые.

Возможность наблюдать за некоторыми реалиями, полученная мною во время моего непродолжительного военного опыта, утвердила в моем сознании ту мысль, которую разделяли и которой руководствовались в своей деятельности другие люди еще со времен образования нашего правительства: содержание больших регулярных армий в нашей стране является не только опасным, но и ненужным. Мои наблюдения подтвердили также важность — и я бы сказал, даже абсолютную необходимость — военной науки и практической военной подготовки, обеспечиваемых в должной мере тем институтом, который сделал нашу армию такой, какая она есть, в то время как дисциплину и обучение будут гарантировать офицеры, не менее известные своими знаниями, храбростью и преданностью государственной службе, чем ненавязчивой манерой держаться и высокими моральными качествами. Армия как организованная сила должна быть ядром, вокруг которого всегда в случае необходимости можно будет быстро превратить в дисциплинированную и эффективную организацию основу нашей военной силы и надежный бастион нашей обороны — национальное ополчение. А выучка и самоотверженность военно-морского флота являются гарантией того, что его выдающиеся достижения в прошлом — это залог на будущее, и мы можем с уверенностью надеяться, что наш флаг, который не был ничем запятнан, трепетал бы над каждым морем, и в дальнейшем будет купаться в лучах своей лучезарной славы. Но эти вопросы, вместе с другими, в будущем будут надлежащим образом вынесены на рассмотрение координационных комитетов правительства, к которым я всегда буду обращаться с глубоким уважением и искренним доверием, зная, что они предоставят помощь и поддержку, которая вскоре мне так сильно понадобится и которую они с готовностью предложат, полагаясь на свой опыт и мудрость.

В сфере управления внутренними делами вы надеетесь на преданность и честность государственных служащих, а также на соблюдение жесткой экономии во всех департаментах, необходимость проверки которой еще никогда не была такой неотлагательной и нужной. Если этим справедливым ожиданиям не суждено оправдаться, то я честно сознаюсь, что одна из ваших главных надежд обречена на разочарование и что мои усилия в этой очень важной сфере непременно завершатся унизительным поражением. Государственные должности нужно рассматривать надлежащим образом лишь в свете их содействия выполнению этих целей, а поскольку само занимание должности не обеспечивает пи первенства, пи реализации чьего то назойливого желания решить в свою пользу тот или иной вопрос, то общественный интерес прежде всего требует, чтобы государственные должности рассматривались только в плане тех полномочий, которые были им предоставлены. Добропорядочные граждане, конечно, могут требовать защиты со стороны хорошего законодательства и деятельного влияния хорошего правительства, но требование предоставить должность ради корыстных целей — это то, чего не должен разрешать народ нашей республики. Ни один здравомыслящий человек из любой партии не может предположить, что администрация будет не только пренебрегать своей ответственностью и общественным благом, что будет покрывать людей, пребывающих под влиянием партийной вражды и фанатичных предрассудков на должностях, где требуется не только тяжело трудиться, но и искренне, доброжелательно сотрудничать. Не имея каких-либо скрытых обязательств ни необходимости награждать кого-либо государственной должностью, ни злого умысла, ни намерения совещаться о государственных назначениях с кем-либо конкретно, я выполню эту трудную и деликатную обязанность и не позволю себе придерживаться ни одного мотива, который не будет достойным моего характера и моей высокой должности и который будет нести в себе еще что-то, помимо требования эффективно исполнять обязанности в интересах моей страны. Я подтверждаю свои обязательства перед широкими массами моих соотечественников и только лишь перед ними. Во время недавнего голосования их побуждали наивысшие мотивы, а не желание личных удобств и восхваление, и люди не будут разочарованы. Мои соотечественники будут требовать от меня заботливо, честно и упорно исполнять должностные обязанности вместе со всеми чиновниками. Если государственные служащие не будут иметь этих добродетелей, то тут не помогут никакие суровые законы, наказывающие за мошенничество, безответственность и казнокрадство. А при наличии таких добродетелей эти законы будут лишними.

Но это не единственные моменты, в которых вы должны проявлять неусыпную бдительность. Опасность концентрации всей власти в руках Центрального правительства такой большой Конфедерации, как наша, слишком очевидна, чтобы ею пренебрегать. Поэтому вы имеете право требовать, чтобы ваши государственные служащие в каждом департаменте строго придерживались ограничений, наложенных на них Конституцией Соединенных Штатов. Великая система наших конституционных свобод имеет в качестве опоры надлежащее распределение полномочий между штатами и федеральными властями, и опыт показал, что гармоничная и счастливая жизнь нашего народа должна зависеть от четкого разделения отдельных прав и обязанностей штатов, ваших общих прав и обязанностей перед Центральным правительством; и вот какие соображения, по моему мнению, должны формировать крепкий базис будущего единства и согласия в отношении тех вопросов, которые весьма серьезно тревожили общественный покой. Если федеральное правительство ограничится исполнением полномочий, четко гарантированных Конституцией, то едва ли его действия в отношении того или иного вопроса поставят под угрозу институты штатов или же нарушат их право управлять исключительно местными делами согласно воле их жителей.

Кратко высказывая свои взгляды на СТОЛЬ важную тему, еще недавно так волновавшую нацию, я не имею никакого иного мотива, кроме искреннего желания увековечить наш Союз, который сделал нас такими, какие мы есть, одарил на благами и предоставил нам власть и влияние, на которые наши отцы-основатели едва ли могли надеяться в своих самых смелых мечтах о далеком будущем. Настроения, о которых я сейчас говорю, были известны уже тогда, когда прозвучал голос народа, позвавший меня сюда. Моя собственная позиция по этому вопросу была четкой, ясной и недвусмысленной, если вспомнить мои слова и мои поступки, и я говорю о ней теперь снова лишь для того, чтобы молчание не было превратно истолковано. С нашим Союзом связаны мои самые заветные и наиболее дорогие земные желания. Кто мы такие — без него? Все вместе и каждый в отдельности? И что тогда случится с лучезарными перспективами, которые только начали приоткрываться перед нашим народом в сфере религии, правления, искусства — во всем, что делает человечество более благородным и совершенным? Если из того яркого созвездия, что освещает нам путь и ведет те народы, которые стремятся к свободе, исчезнет хотя бы одна-единственная звезда, то если и не настанет кромешная тьма, то блеск всего созвездия померкнет наверняка. Нужны ли моим землякам уверения в том, что эта катастрофа не свалится им на головы, пока у меня будет власть, чтобы предотвратить ее? Я глубоко и искренне убежден, что Союз был — благодаря Провидению — тем источником, который до этого времени обеспечивал нам благосостояние, поэтому он является самым надежным залогом сохранения тех благ, которые мы имели и которые должны передать нашим детям, так как это — наш священный долг. Поле спокойных и свободных обсуждений в нашей стране открыто и всегда будет таковым, тем временем сепаратизм и жестокость никогда не смогут разорвать ее навсегда. Основатели нашей республики решали возникающие перед ними проблемы в духе жертвенного патриотизма и, как подтвердило время, со всеобъемлющей мудростью, к которой мы всегда можем обращаться за надежным советом. Каждый шаг к усилению братских чувств среди всех членов нашего Союза встречал и будет встречать мою искреннюю поддержку. А каждой теории общества или правления, пусть даже она будет порождением нездоровых амбиций или болезненного энтузиазма, нацеленной на разрыв тех уз закона и приязни, которые нас объединяют, я дам быстрый и суровый отпор. Я считаю, что принудительное порабощение, которое существует в некоторых штатах, Конституция признает. По моему мнению, оно существует так же, как и всякое другое дозволенное право, и что штаты, где практикуется принудительное порабощение, имеют, согласно законодательству, эффективные средства внедрения положений Конституции. Я придерживаюсь той мысли, что законодательство 1850 года, которое по обыкновению называют «компромиссными мероприятиями», четко соответствует Конституции и что его нужно внедрять без колебаний. Я считаю, что законная власть нашей республики обязана рассматривать права Юга в этом отношении так же, как и всякое другое легальное или конституционное право, и что законы по его внедрению нужно уважать и выполнять, и не с нежеланием, подстрекаемым абстрактными соображениями относительно их уместности в современном обществе, которое претерпело множество изменений, а с энергичностью и согласно решениям суда, в чьей компетенции эти законы пребывают. Такими были и есть мои убеждения, и, опираясь на них, я намерен действовать. Я искренне надеюсь, что волнение относительно этого вопроса уже утихло и что больше никакие групповые амбиции или фанатичная возбужденность не повлияют на стабильность наших институтов и не затмят света нашего процветания.

Но нельзя допустить, чтобы фундамент нашей надежды состоял лишь в человеческой мудрости. Недостаточно того, чтобы раскольнические предрассудки не имели места в наших общественных обсуждениях. Недостаточно того, чтобы отторгались поспешные советы, порожденные человеческими страстями. Нужно, чтобы все понимали, что не будет настоящей национальной безопасности без желания нашей нации смиренно и признательно положиться на Бога и Его господствующее Провидение.

Мы успешно пережили опасный кризис. Мудрые решения и советы, которые мы черпали из Конституции, взяли верх и помогли нам ее защитить. Пусть же нот период запомнится в каждом регионе Союза как предостережение, а не как поощрение ставить эксперименты, осуществление которых таит страшную опасность. Пусть живет в каждом сердце понимание того, что каким бы совершенным ми было наше сооружение, ни одна сила на Земле и ни одна мудрость никогда не смогут снова соединить воедино его разбитые осколки. Пребывая почти рядом с зелеными склонами Монтичелло и как будто рядом с могилой Вашингтона, ощущая, как вокруг меня собираются все дорогие сердцу воспоминания прошлого, которые льются с небес, словно выразительные и предостерегающие голоса, я не смогу высказать лучшей надежды, чем та, что милосердное Провидение, которое ушибалось нашим отцам, даст возможность их детям сохранить те блага, которые они получили в наследство.