Президент Монро и споры о рабстве в Конгрессе США в 1819-1821 годах
Во время правления первых президентов США проблема рабовладения поднималась достаточно редко. Дж. Монро, как и большинство его предшественников, не имел сколько-нибудь разработанной программы по этому вопросу, потому что, казалось, в ней не было нужды. Политик всегда стремился умиротворить различные политические силы и по возможности избегал конфликтов. Поэтому в отношении к системе рабовладения он был осторожен, в словах и суждениях достаточно взвешен.
Важным внутриполитическим событием в “эру доброго согласия” был Миссурийский компромисс. В результате развития американского государства и миграции населения значительно возросло количество жителей территорий, от которых начали поступать петиции о приеме в Союз. В связи с этим неизбежно возникал вопрос о выборе статуса штата как рабовладельческого или свободного. При этом долгие годы в сенате соблюдался равный баланс по количеству представителей от каждой стороны.
Начало дебатов по вопросу принятия Миссури в состав США неразрывно связано с именем нью-йоркского конгрессмена Дж. Толмэджа. Непримиримый противник рабства и сторонник губернатора ДеВита Клинтона предложил 13 февраля 1819 г. поправку к законопроекту о принятии нового штата. Согласно этому предложению, обязательными условиями вступления в Союз были полный запрет на ввоз рабов и последующее освобождение детей уже имевшихся невольников, рожденных после обретения территорией Миссури статуса штата.1 Несомненно, что данная поправка была создана под влиянием аналогичного проекта, ранее принятого в Нью-Йорке. План Толмэджа не освобождал уже ввезенных рабов. Однако основным его достоинством являлось то, что он предусматривал постепенную и, соответственно, мирную ликвидацию рабства в Миссури.
Предложение Толмэджа вызвало бурные обсуждения в палате представителей. На принятии поправки настаивали преимущественно представители Севера. Дж. Тейлор из Нью-Йорка сформулировал два ключевых вопроса: “Обладает ли конгресс властью требовать от Миссури конституционного запрета на дальнейшее распространение рабства в качестве условия вступления в Союз?” и “Если такое право существует, то разумно ли использовать его?”. Он дал утвердительный ответ на оба вопроса, основываясь при этом на широком толковании конституции, специальном акте конгресса от 1787 г., известном как Северо-западный ордонанс, и общепризнанных моральных нормах.2 Другие представители прибегли к более прямому обличению рабства. Т. Фуллер из Массачусетса считал, что данный институт мешает установить подлинно республиканское правительство в Миссури, а поправка поможет достичь этой цели. Кроме того, он указал на явное противоречие принципов, изложенных в Декларации независимости, и практики рабовладения.3 А. Ливермор из Нью-Хэмпшира провозгласил рабство «грехом, который висит тяжким бременем на душах каждого из нас”, от которого следует избавиться и пересмотреть национальный характер. В противном случае “декларировать, что наша конституция была создана, чтобы зафиксировать рабство, а не установить свободу”.4
Инициатор поправки не оставался в стороне от дискуссий. В обращении к конгрессу он выразил полную ненависть к рабству во всех его проявлениях. Толмэдж настаивал на искоренении этого института любыми средствами. Причем он пугающе открыто говорил о возможности распада Союза и гражданской войне, если она будет необходима.5 Кроме того, нью-йоркский представитель мимолетно затронул важный политический подтекст, который наряду с экономическими интересами побуждал южан отстаивать рабство. Дело в том, что три пятых порабощенного населения штатов учитывалось при определении парламентского представительства.6 Это обеспечивало Югу дополнительные места в конгрессе, без которых, учитывая стремительный рост свободных штатов, регион быстро лишился бы влияния.
У поправки Толмэджа нашлось также и много противников. Логично, что среди них преобладали южане и жители Юго-запада, которые стремились защитить институт, являвшийся основой их экономики. С критикой предложения нью-йоркского конгрессмена достаточно неожиданно выступил спикер Г. Клей. Этот политик ранее высказывался за постепенную отмену рабства в своем родном штате Кентукки и был одним из основателей Американского колонизационного общества, созданного для возвращения свободных негров в Африку. Тем не менее, он считал поправку не соответствующей конституции, а конгресс — не имеющим полномочий выдвигать подобные условия принимаемому штату. В отношении рабства спикер придерживался широко известной теории, что дальнейшее распространение этого института на западные штаты поможет облегчить участь невольников, а в перспективе освободить их. Вообще он полагал, что отношения между хозяином и его рабом носят характер патернализма, поэтому положение последнего не представляется катастрофическим. Кроме того, представитель Кентукки рассматривал сохранение рабства в Миссури как гарантию быстрого экономического роста принимаемого штата.7 Схожие мысли выражал Ф. Барбур из Вирджинии.8
Делегат от Миссури Дж. Скотт охарактеризовал предлагаемую поправку как “подозрительный, позорный и неконституционный запрет”. Джорджианец Т. Кобб, напрямую обращаясь к Толмэджу, декларировал: “Вы зажгли огонь, который не смогут потушить все воды океана, его уничтожат только моря крови”.9 Тем самым он показал всю серьезность поднятого вопроса, который может привести к гражданской войне.
Несмотря на активные выступления противников поправки, их оппоненты с небольшим перевесом победили в палате представителей. Однако сенат дважды отклонил законопроект. После этого миссурийский билль был снят с обсуждения.10
Уже с самого начала дебаты по вопросу принятия Миссури в Союз приобрели преимущественно секционный характер. Тем не менее, при голосовании абсолютного регионального разделения по этому вопросу не было, поскольку небольшая группа представителей свободных штатов выступала против поправки.11 Предложение Толмэджа вытолкнуло на поверхность копившиеся годами противоречия. Неожиданность поправки и близость окончания конгресса 15-го созыва не позволили вовлечь в дебаты большое количество конгрессменов. Однако как показала история — это было только начало.
На следующем этапе постепенно происходит поступательное развитие секционного конфликта на местах. Удивительно, но во время обсуждения поправки Толмэджа и первые месяцы после закрытия конгресса пресса практически не обсуждала данную тему. В лучшем случае газеты описывали ход дебатов без всяких комментариев.12 Сенатор Г.Г. Отис, вспоминавший этот период, годом позже в письме к Р. Кингу писал, что “никто из нас не предчувствовал значимости и политической тенденциозности этого вопроса”.13 Похожие мысли выражал Дж. К. Адамс, сделавший 20 февраля 1820 г. в дневнике следующую запись: “Когда поправка была впервые представлена, ее важность и последствия никем не были предвидены, даже теми, кто выдвинул ее”.14
Однако уже в мае на страницах популярного еженедельника Niles’ Weekly Register появляется серия статей, посвященных проблеме рабства. В них затрагивались такие серьезные вопросы, как дальнейшее распространение этого института, облегчение участи рабов, перспективы их освобождения, интеграция свободных негров в американское общество, их соседство с бывшими хозяевами и еще находившимися в рабстве собратьями, преодоление расовых предрассудков.15 Публикации, продолжавшиеся до конца августа, определенно способствовали привлечению внимания общественности к этой сложной проблеме.
В том же 1819 г. известный дипломат и публицист Р. Уолш опубликовал книгу, призванную развенчать различного рода мифы о США, которые последовательно насаждала британская пресса. Значительная часть произведения посвящена проблеме рабства. По мнению англичан, оно являлось “великим проклятием Америки” и “зверским преступлением ”. Однако автор произведения, сравнивая положение номинально свободных чернокожих в Британской Индии, пауперов и рабочих на фабриках Англии с состоянием рабов в США, сделал вывод, что условия жизни последних не были столь ужасающими, как считали в бывшей метрополии. В целом Уолш защищал и оправдывал рабство в США, но был против его дальнейшего распространения.16 Многие идеи, изложенные в этой книге, использовались в дальнейшем сторонниками рабовладения.
Проблема рабства стала ведущей темой дискуссий по всей стране. Немецкий путешественник Ф. Эрнст, посетивший в 1819 г. Америку, сообщал, что этот вопрос обсуждается везде и почти ежедневно в газетах выходят касающиеся его заметки. Много пишут о возможности избавления от рабства как от общепризнанного зла.17
Вскоре общественные дискуссии переросли в более активные действия. В октябре — декабре в таких крупных городах среднеатлантических штатов и Новой Англии, как Нью-Йорк, Филадельфия, Бостон, Балтимор, Сайлем, Трентон прошли митинги с требованием отмены рабства. В них принимали участие знаменитые американские политики: бывший президент Континентального конгресса И. Будинот и первый Верховный судья Дж. Джей. Примечательно, что в этих акциях федералисты и республиканцы действовали совместно.18 Кроме того, в поддержку движения было опубликовано несколько памфлетов, представлявших собой сборники аболиционистских речей нью-йоркских конгрессменов Толмэджа и Тейлора, сенатора Кинга, экс-судьи Джея.19
В таких непростых условиях в декабре 1819 г. началась работа конгресса нового созыва. Одним из первых принятых решений стало практически единогласное одобрение вступления Алабамы в Союз. Это уравняло силы Севера и Юга, поскольку 22-й штат был рабовладельческим. Однако нерешенным оставался вопрос о вступлении Миссури. При этом общественные дискуссии, проходившие во время парламентских каникул, показали, что ни одна из сторон не готова уступить.
В то же время в конгресс поступило прошение о принятии нового штата Мэн. Эта территория входила в состав Массачусетса, но движение за выделение в отдельный штат существовало уже многие десятилетия. При этом в 1810-е гг. оно значительно усилилось. Наконец, в 1819 г. в результате референдума, признанного Массачусетсом, было принято окончательное решение об отделении. Вскоре прошли выборы
в конституционный конвент и создана конституция штата.20
Рассмотрение в конгрессе законопроекта о вступлении Мэна в состав США в качестве независимого штата намеренно затягивалось. 30 декабря, когда началось обсуждение, спикер Клей, невзирая на протесты представителей Мэна, сообщил, что для принятия имеются все основания, но оно невозможно без решения вопросов, поставленных на прошлом конгрессе. При этом он намекал на вероятность одновременного вступления двух штатов в Союз.21 Через несколько дней вирджинский сенатор Барбур открыто предложил соединить оба законопроекта.22 Однако обсуждение означенной меры продолжалось много недель. При этом ее сторонниками были преимущественно южане.
В ходе дискуссий в сенате были выдвинуты еще 2 поправки. Дж. Робертс из Пенсильвании, голосовавший на прошлом конгрессе против ограничений на вступление, кардинально изменил позицию. Он рекомендовал полную отмену рабства в Миссури, но его инициатива была отклонена.23 Однако в историю вошла другая поправка, которую выдвинул сенатор из Иллинойса Дж. Томас. Последний предложил запретить рабство на федеральных территориях, находившихся севернее и западнее Миссури.24 Таким образом, проводился географический раздел свободных и рабовладельческих штатов по параллели 36°30′ северной широты. Несмотря на несогласие некоторых южан, которые отрицали право государства вмешиваться в самоопределение территорий будущих штатов, поправка в конце концов была принята.
От начала работы 16-го конгресса до принятия миссурийского билля не стихали дискуссии по вопросу рабства. За этот период конгрессменами были затронуты различные аспекты рассматриваемого института — экономический, политический, моральный, религиозный. Много внимания уделялось законности и конституционности. При этом участники полемики, как правило, высказывали диаметрально противоположные мнения. Этот этап часто именуют в историографии как первые миссурийские дебаты. Однако несмотря на такое название содержание диспутов во многом являлось дальнейшим развитием аргументов обеих сторон, изложенных во время обсуждений поправки Толмэджа.
Сторонники ограничения рабства в новом штате неустанно осуждали его и пытались обосновать законность и целесообразность выдвижения условий. Дж. Тейлор из Нью-Йорка, как и во время обсуждений поправки Толмэджа, продолжал защищать конституционное право конгресса на запрет дальнейшего распространения рабства. При этом он обвинял южан в экспансионизме и жажде власти.25 Представитель Пенсильвании Дж. Сержент, являвшийся на протяжении всей жизни последовательным противником рабства, также доказывал, что конгресс обладает всеми полномочиями налагать ограничения. По его мнению, это не является нарушением конституции и прав будущего штата, а у Миссури всегда есть право отказаться от предложенных условий и сохранить статус территории.26
Дж. Робертс из Пенсильвании критиковал распространение института рабства на основе прав и свобод, изложенных в Декларации независимости и Конституции США, Северо-западного ордонанса 1787 г., «божественного провидения”, общепризнанных моральных и религиозных норм.27 Вышеизложенная аргументация проблемы была составной частью большинства антирабовладельческих речей конгрессменов.
Кульминацией выступлений противников рабства в Миссури стало яркое обращение к сенаторам выдающегося аболициониста Р. Кинга. Последний выступал не только против распространения рабовладения, но и за его полную отмену на всей территории страны. По его мнению, все люди были рождены свободными и равными, а ситуация, когда “один человек может сделать рабом другого” противоречит “закону природы, который является законом Бога”. Кинг считал, что по конституции федеральное правительство не может вмешиваться, “по этой причине рабовладельческие штаты свободны в выборе: продолжить или отменить рабство”.28 Речь произвела сильный эффект на представителей южных штатов, которые попытались опровергнуть буквально каждое предложение из выступления аболициониста. Дж. Кв. Адамс, посетивший в то время Капитолий, писал, что слушавшие Кинга рабовладельцы “кусали губы и сжимали кулаки”.29
Однако противники ограничения рабства в Миссури смогли дать достойный отпор оппонентам. Их выступления в защиту системы, являвшейся основой экономики Юга, отличались необычайным красноречием и большой продолжительностью. Так, сенатор Н. Макон предложил оппонентам посетить его дом и “засвидетельствовать встречу между рабами и собственником, и увидеть радостные лица и дружеские рукопожатия”. Далее он добавил: “Хозяин может проявить больше свободы в разговоре со своим рабом, и он более непринужденный в его компании, чем вовсе не имеющий рабов богатый человек с белым наймитом, везущим его в экипаже”.30 Конгрессмен из Южной Каролины Ч. Пинкни говорил о более чем достойных условиях жизни подневольных: “У каждого раба есть уютный дом, он] хорошо накормлен, одет и обеспечен заботой; его семья находится рядом с ним, а в случае болезни [раб] получает ту же самую медицинскую помощь, что его хозяин, и надежный и достойный приют в старости”.31
В вышеизложенных выступлениях Макона и Пинкни прослеживаются черты будущей теории “позитивного добра”, позже сформулированной Дж. Кэлхуном. Ее основными положениями были превосходство белой расы и патернализм по отношению к неграм.32 Первый закон рабства — это доброта хозяина к своим рабам.33
У. Смит из Южной Каролины поставил под сомнение распространенные высказывания оппонентов о том, что рабство противоречит духу христианства. С целью религиозного оправдания этого института он обратился к библейской истории. Он пришел к поразительным выводам: “Сам Христос одобрил рабство. Он советовал быть покорным своим хозяевам; и на протяжении всей его жизни не было ни слова, запрещающего это… Священное Писание учит нас, что рабство практиковалось повсеместно среди отцов церкви”. Подобные доказательства он находит в течение всей религиозной истории.34
В отношении Декларации независимости, в которой провозглашалось всеобщее равенство, тот же Макон считал, что оно относится только к белым. При этом “в Соединенных Штатах нет места свободным чернокожим”.35 А Ф. Уолкер из Северной Каролины заметил, что все документы, где зафиксированы американские свободы, написаны уроженцами и гражданами рабовладельческих штатов, а значит, их свободолюбие не отрицало рабства.36
По поводу роли Дж. Монро в Миссурийском компромиссе в западной историографии сложилось два противоположных мнения. Сторонники первого из них считают, что пятый президент мало интересовался конфликтом и совершенно не вмешивался в процесс его урегулирования.37 Так, автор классического исследования по проблеме вступления Миссури в Союз Г. Мур пишет, что Монро был слишком нерешительным политиком для того, чтобы использовать связи и влияниев целях устранения проблемы.38 Другие историки придерживаются иной точки зрения. По их мнению, президент внимательно следил за ходом дебатов и способствовал скорейшему разрешению вопроса, но тщательно скрывал эти действия.39
Утверждения представителей последнего направления небезосновательны. Монро не мог открыто выражать свою позицию в этом сложном вопросе. В противном случае он рисковал лишиться поддержки одной из сторон. Долгое время президент даже не обсуждал конфликт с членами администрации, которые, как известно, были представителями разных секций.
Источники помогают прояснить позицию Монро по отношению к Миссурийским дебатам. Хотя внешне он и держался индифферентно, анализ его переписки позволяет сделать вывод, что политик, являвшийся южанином и сторонником преимущественно узкого толкования конституции, был против любых ограничений на вступление нового штата. Под руководством президента его зять и поверенный Дж. Хэй опубликовал ряд анонимных статей, в которых автор утверждал о неправомерности выдвижения условий при приеме Миссури в Союз.40
Заметки из дневника госсекретаря Дж. Кв. Адамса и переписка все с тем же Хэйем свидетельствуют о том, что президент заранее знал о возможном решении конфликта путем географического разделения на свободные и рабовладельческие штаты. Он по-прежнему рассчитывал на достижение компромисса.41 Однако Монро не исключал вероятности победы сторонников ограничения рабства в новом штате. Об этом свидетельствует сохранившийся черновик вето, который ему так и не пришлось применить.
Данный документ помогает прояснить позицию президента в отношении миссурийского вопроса, которую он так тщательно скрывал. Монро, ссылаясь на основной закон государства, считал, что новые штаты при вступлении в состав США должны приобретать те же права и привилегии, что и старые. Наложение ограничений могло привести к неравенству, ущемлению свобод штата и его неполной инкорпорации в Союз. По его мнению, даже если эти действия не являлись прямым нарушением конституции, то они противоречили ее принципам.
С другой стороны, он, как и многие современники, полагал, что распространение рабства улучшит условия жизни негров. В противном случае его ограничение рамками рабовладельческих штатов и дальнейший отток белых жителей из них приведут к диспропорции населения. Ее результатом могут стать восстания негров, которые получат контроль над данными территориями. При реализации такого сценария судьба страны непредсказуема. Президент называет рабство “национальным злом”, но опасения мятежа и стремление к сохранению рабства выдают в нем типичного представителя Юга.42
На содержание вето определенно повлиял друг и наставник Монро — Т. Джефферсон. Последний тоже видел в ограничении на вступление Миссури, в первую очередь, нарушение суверенитета и конституционных прав жителей будущего штата. А в том же 1820 г. он писал что рассеивание рабов на большей территории сделало бы их счастливее и содействовало постепенной эмансипации.43
Одним из примечательных событий, произошедших на первых миссурийских дебатах, было появление слухов о заговоре федералистов. Их суть заключалась в том, что массовые обсуждения по поводу наложения ограничений при вступлении нового штата были организованы с целью возрождения федерализма и создания на Севере новой партии. Центром заговора считался Нью-Йорк, представители которого внесли поправку Толмэджа. Его лидерами объявлялись сенатор Р. Кинг, представлявший федералистскую партию на президентских выборах 1816 г., и бывший приверженец идей Гамильтона Д. Клинтон, обладавший весьма неоднозначной политической репутацией.
В отношении существования тайных замыслов федералистов и участия вышеупомянутых нью-йоркских деятелей в них не существует никаких доказательств. Выдвижение обвинений против Клинтона было связано с внутриполитической борьбой в Нью-Йорке. По поводу Р. Кинга западные исследователи, основываясь преимущественно на частной переписке М. Ван Бюрена, утверждают, что у аболициониста не было намерений использовать миссурийские дебаты в политических целях.44 Однако источники показывают, что он допускал мысль об оформлении после истечения полномочий президента Монро партии Севера в противовес Югу.45
Впервые идею о федералистском заговоре открыто озвучил в феврале 1820 г. представитель Мэна Дж. Холмс.46 Подобные суждения были характерны для республиканцев. По их мнению, федерализм еще не умер и представлял серьезную угрозу. Выдающиеся республиканские деятели Т. Джефферсон и Дж. Мэдисон разделяли веру в интриги и возможность возрождения своих идеологических оппонентов. При этом второй из них, как и Р. Кинг, полагал, что после ухода Монро в стране может произойти разделение на партии, но не по политическому, а географическому принципу.47 Таким образом, Мэдисон, отмечая все большую роль региональных особенностей, говорил о ведущей роли секций в будущей политической жизни страны. Дж. Монро тоже считал, что миссурийские дебаты были организованы с целью разъединения республиканской партии. Однако он верил, что “узы Союза слишком сильны”, поэтому своевременное принятие компромисса может исправить положение.48
События 1819-1820 гг. продемонстрировали отсутствие внутреннего единства в республиканской партии. Преобладающей тенденцией последних лет было усиление значения северных и западных штатов. Юг постепенно терял влияние. В связи с этим политик из Массачусетса Г.Г. Отис справедливо отмечал, что восстановить некоторую сплоченность партии может “страх федерализма”.49 Поэтому наиболее вероятной причиной усиления слухов о заговоре была попытка внутренней консолидации партии для достижения компромисса по миссурийскому вопросу. При этом никаких тайных замыслов со стороны федералистов, по всей видимости, не существовало.
В конце концов, после долгих дебатов и работы согласительного комитета конгресса был достигнут долгожданный компромисс. Билли о Миссури и Мэне были одобрены как раздельные законопроекты, но принимались одновременно. Никаких ограничений на вступление новых штатов не предусматривалось. Таким образом, в Миссури молчаливо узаконивалось рабство, а Мэн оставался свободным. Дополнительный баланс сил обеспечивался включением в миссурийский билль поправки Томаса, которая проводила географический раздел свободных и рабовладельческих штатов по параллели 36°30′ северной широты.
Во время парламентских каникул летом 1820 г. в Миссури был созван конституционный конвент. Результатом его деятельности стала первая конституция штата. В начале новой сессии конгресса планировалось объявить о полном допуске нового члена в Союз. Однако некоторые положения основного закона штата вызвали новые споры среди конгрессменом. Этот этап обычно именуют как вторые миссурийские дебаты.
Критике подвергся 26 раздел статьи I конституции, имевший ярко выраженную прорабовладельческую направленность. Первый пункт гласил, что генеральная ассамблея штата не имеет права принимать законы, которые освобождают рабов без согласия их хозяев. Второй пункт ограничивал въезд на территорию штата лицам, которые являлись возможными беглыми рабами. Другой пункт, вызвавший недовольство в конгрессе, запрещал в Миссури поселяться свободным неграм и мулатам. Исключением являлось положение о том, что легислатура штата может обязать хозяев к гуманному отношению к рабам.50
На этот раз одной из ведущих тем новых дебатов стало соответствие конституции штата и основному закону государства. Многие конгрессмены видели в запрещении свободным чернокожим поселяться в Миссури явное нарушение американской конституции. При аргумен-тации этой точки зрения они чаще всего апеллировали к разделу 2 статьи IV, гласившему, что “гражданам каждого из штатов предоставляются все привилегии и льготы граждан в других штатах”.51
Во время прений был поднят другой важный вопрос — расовая дискриминация. Сенатор Дж. Баррил из Род-Айленда говорил о том, что основной закон США не делает различий между цветными и белыми гражданами, поэтому негры имеют те же права и свободы,52 Схожие мысли выражал Д. Морил из Нью-Хэмпшира.53 Однако южанин Смит, обращаясь к многочисленным фактам умаления прав темнокожих в различных штатах, смог дать достойный отпор оппонентам. Среди известных примеров были запрет в Массачусетсе на браки между белыми людьми, с одной стороны, и индейцами, неграми или мулатами — с другой; отказ в приеме в милицию штатов Вермонт и Нью-Хэмпшир; невозможность давать свидетельские показания в суде против белого в Индиане, ограничения избирательных прав в Огайо, Кентукки и Коннектикуте.54 О подобных расовых различиях между гражданами также говорил Ч. Пинкни из Южной Каролины. При этом он открыто одобрял такую практику, поскольку негры “созданы с меньшими умственными способностями, чем белые”.55 Таким образом, ненадолго была затронута сложная проблема дискриминации свободного цветного населения. Помимо рабовладельческого Юга она существовала во многих северных штатах, представители которых неустанно выступали за расовое равенство. Хотя большое количество жителей страны выступало за освобождение рабов, немногие искренне разделяли идею равноправия цветного и белого населения.
Вторые миссурийские дебаты длились еще больше, чем первые, но не были столь напряженными. Обсуждение приема нового штата продолжалось третий год подряд и явно затянулось. P.M. Джонсон из Кентукки считал, что из-за миссурийского вопроса откладывается рассмотрение ряда действительно важных для нации законопроектов.56 Однако члены конгресса долгое время не могли придти к согласию. Предлагалось много поправок и резолюций, но они также быстро отвергались.
Наконец, в феврале 1821 г. была сформирована согласительная комиссия во главе с “великим мастером компромисса” Г. Клеем. Его дар убеждения и авторитет помогли создать законопроект, который мало отличался от ранее предлагавшихся, но был одобрен обеими палатами. Согласно ему, “Миссури будет принят в этот Союз на равных основаниях с первоначальными штатами во всех отношениях”. При этом главным условием было то, что пункт, запрещающий неграм и мулатам поселяться в пределах Миссури, не будет истолкован в пользу принятия закона, по которому гражданин какого-либо из штатов будет лишен прав и привилегий, дарованных ему Конституцией США.57
Данная формулировка стала основой второго компромисса. Он подтвердил первый и окончательно закрепил рабовладельческий статус нового штата. Законопроект почти ни к чему не обязывал законодательную ассамблею Миссури, но в то же время показывал видимое соблюдение основного закона США. Вместе с тем конституция штата осталась полностью без изменений.
Второй компромисс был несомненной победой Юга. Но в отношении первого нельзя дать такого однозначного ответа. Здесь выгоды И потери были у обеих сторон. Север продемонстрировал свою растущую политическую роль. Ему удалось добиться того, что многие из будущих штатов будут приняты как свободные. Однако, учитывая преимущество в конгрессе, можно было достичь больших результатов. Но рабовладельцы были организованней и контролировали сенат, часть северян на разных этапах дебатов поддерживала представителей другого региона. Именно первые из них принимали наиболее активное участие в организации компромисса. Юг, терявший политические позиции, смог отстоять рабовладельческий статус Миссури и обеспечить распространение института на часть будущих штатов. Но ему пришлось признать политическое влияние Севера и пойти на уступки.
Во время прений в конгрессе несколько раз звучали фразы о се- цессии. Как писал Г. Клей: “Слова гражданская война и распад произносились почти без эмоций”.58 Но высказывания о сецессии во многом были голословными утверждениями и имели популистскую направленность. В то время выход из Союза каких-либо штатов был крайне маловероятен. В США еще не было общественного напряжения, порожденного противостоянием аболиционистов и их противников, которое обнаружится позже. В стране по-прежнему были сильны националистские настроения, а концепция прав штатов пока не обрела радикальный характер. Но компромисс способствовал привлечению к вопросу рабства внимания общественности, разделению на его сторонников и противников, росту секционности и догматичному толкованию в будущем положения о правах штатов в южном регионе.
Во время обсуждения вопроса вступления Миссури в Союз были затронуты различные аспекты рабства. Это значительно ускорило рост общественно-политических движений, которые выражали диаметрально противоположные взгляды на него. Первое из них — аболиционизм с его моральным и религиозным обличением этой системы. Второе — прорабовладельческое, напротив, ставило своей целью обоснование существования рабства. Черты основных теорий этого направления: “необходимого зла” и “позитивного добра” прослеживаются уже в ходе дискуссий 1819-1821 гг.
Дебаты были столкновением различных экономических систем. В основе одной из них лежал свободный и наемный труд, а другой — рабовладельческий. Известный американский историк Ф. Тернер справедливо указывает на то, что, в первую очередь, они стали борьбой секций за политическое влияние. В результате установилось некоторое равновесие сил.59 Кроме того, одной из главных тем обсуждений был рассматриваемый на протяжении всего президентства Монро вопрос узкого и широкого толкования конституции, соотношения власти федерального правительства и штатов. Многие противники ограничения рабства обосновывали свой выбор именно нарушением основного закона государства при наложении условий.
Миссурийский компромисс оказал также влияние на партийно-политическую ситуацию. С одной стороны, он продемонстрировал несостоятельность старой системы: республиканские силы не выступили как прежде единым фронтом, представители федералистов тоже присутствовали в обоих лагерях. В этом смысле компромисс показал начало заката “эры доброго согласия” и разрушение однопартийности. С другой стороны, секционные настроения были настолько сильны, что современники всерьез заговорили о новом разделении на партии, но не по политическому, а по географическому принципу. Наконец, по мнению ряда историков, миссурийские дебаты дали мощный импульс процессам формирования второй двухпартийной системы. В 1960-х гг. Р. Браун выдвинул теорию, которая активно обсуждается уже многие десятки лет. Автор, проанализировав судьбы участников дебатов, источники и общую политическую ситуацию периода, напрямую связывает Миссурийский компромисс с оформлением демократической партии. При этом он считает, что одной из важнейших причин победы Э. Джексона на президентских выборах 1828 г. и создания новой партии было стремление Юга оградить институт рабства и не допустить повторения событий 1819-1821 гг.60
Примечания
- Annals of Congress, House of Representatives, 15th Congress, 2nd Session. — P.1166, 1170; House of Journal, 15th Congress, 2nd Session. — P.272.
- Annals of Congress, House of Representatives, 15th Congress, 2st Session. — P.1171-1174.
- Ibid. — P.1179-1181.
- Ibid. — P.1191-1193.
- Ibid. — P. 1204-1205.
- Ibid. — P.1213.
- Ibid. — P.1175-1177.
- Ibid. — P.1178-1179.
- Ibid. — P.1204.
- Ibid. — Р.252. 279-280. 1217. 1438
- Dengerfield G. The awakening of American nationalism. 1815-1828. — N. Y., 1965. P. 111.
- Forbes R.P. The Missouri Compromise and Its Aftermath. — Chapel Hill., 2007. — P.50-51.
- Morison S.E. The life and letters of Harrison Gray Otis. Federalist. 1765-1848. In two vols. — Boston and N. Y., 1913. — Vol. 2. — P.225-226.
- Memoirs of John Quincy Adams, Comprising Portions of His Diary from 1795 to 1848 / Ed. by Ch. F. Adams. — Philadelphia, 1875. — Vol. IV. — P.528-529.
- Niles’ Weekly Register. — Vol. XVI. — P.177, 193-195, 211-213, 274-277, 292-294, 342-344, 401-403, 419-420.
- Walsh R. Appeal from the judgments of Great Britain respecting the United States of America. — Philadelphia, 1819. — P.233-239.
- Ernst F. Bemerkungen auf einer Reise durch das innere der Vereinigten Staaten von Nord-Amerika im Jahre 1819. — Gerstenberg, 1820. — S.67-68; Ernst F. Travels in Illinois in 1819II Transactions of the Illinois State Historical Society for the Year 1903. — Springfield, 1904. — P.154.
- Niles’ Weekly Register. — Vol. XVII. — P.189; Annals of Congress, Senate, 16th Congress, 1st Session. — P.419; Hildreth R. The history of the United States of America. In 3 vols. — N. Y„ 1855. — Vol. III. — P.683-684; McMaster J. B. A history of the people of the United States, from revolution to the civil war. In 7 vols. — London and N. Y., 1914. — Vol. IV. — P.578-580.
- Papers relative to the restriction of slavery. Philadelphia, 1819; The substance of two speeches, delivered in the Senate of the United States, on the subject of the Missouri bill. — Philadelphia, 1819.
- Hatch L.C. Maine; a history. — N. Y„ 1919. — Vol. I. — P.107,140-141.
- Annals of Congress, House of Representatives, 16th Congress, 1st Session. — P.831-834.
- Annals of Congress, Senate, 16th Congress, 1st Session. — P.54.
- Ibid. — P.119.
- Ibid. — P.428.
- Annals of Congress, House of Representatives, 16th Congress, 1st Session. — P.965-966.
- Select speeches of John Sergeant, of Pennsylvania 1818-1828]. — Philadelphia, 1832. — P.196-206.
- Annals of Congress, Senate, 16th Congress, 1st Session. — P.120-127.
- Ibid. — P.379-381.
- Memoirs of John Quincy Adams. — Vol. IV. — P.522.
- Annals of Congress, Senate, 16th Congress, 1st Session. — P.226.
- Annals of Congress, House of Representatives, 16th Congress, 1st Session. — P.1325.
- The Works of John C. Calhoun / Ed. by R. K. Cralle. — N.Y., 1883. — Vol. II. — P.631-633.
- Coit M.L John C. Calhoun: American Portrait. — Boston, 1950. — P.286.
- Annals of Congress, Senate, 16th Congress, 1st Session. -P.269-271.
- Ibid. — P.227-228.
- Ibid. — P.162; Исаев C.A. Миссурийский компромисс, 1819-1821 II Американский ежегодник, 2005. — М., 2007. — С.82.
- Dangerfield G. The era of good feelings. — Chicago, 1989. — P.230-231;
- Moore G. Missouri Controversy, 1819-1821. — Lexington, 1953. — P.196-197.
- Howe D.W. What Hath God Wrought. The Transformation of America, 18151848. — N. Y., 2007. — P.151; Forbes R.P. Op. cit. — P.63-65; Ammon H. James Monroe: The Quest for National Identity. — N. Y., 1971. — P.450-455.
- Congressional Globe, 30th Congress, 2nd Session. — Appendix. — P.63-64.
- Memoirs of John Quincy Adams. — Vol. IV. — P.498-499; Ammon H. Op. cit. — P.452.
- Congressional Globe, 30th Congress, 2nd Session. — Appendix. — P.67.
- The writings of Thomas Jefferson. — Vol. X. — P.158.
- Forbes R.P. Op. cit. — P.82-88; Dangerfield G. The era of good feelings. — P .224-225.
- The Life and Correspondence of Rufus King / Ed. by Ch. R. King. — N. Y., 1898. — Vol. VI. — P.340-344.
- Annals of Congress, House of Representatives, 16th Congress, 1st Session. — P.1092; Dangerfield G. The awakening of American nationalism. 1815-1828. — P.119.
- Hofstadter R. The idea of a party system; the rise of legitimate opposition in the United States, 1780-1840. — University of California Press, 1969. — P.201-202.
- The writings of James Monroe / Ed. by S.M. Hamilton. In 7 vols. — N. Y.t 18981903. -Vol. Vl.-P.114.
- Morison S.E. Op. cit. — Vol. 2. — P.226.
- The federal and state constitutions, colonial charters, and other organic laws of the United States / Ed. by B.P. Poore. — Washington, 1878,-Vol. II.-P. 1107-1108.
- Соединенные Штаты Америки. Конституции и законодательные акты / Под ред. О.А. Жидкова. — М., 1993.
- Annals of Congress, Senate, 16th Congress, 2st Session. — P.47-48.
- Ibid.-P.105.
- Ibid. — P.55-68.
- Ibid.-P.1134-1137.
- Ibid. -P.353.
- Annals of Congress, House of Representatives, 16th Congress, 2st Session.. — P.1228.
- The private correspondence of Henry Clay / Ed. by C. Colton. — N.Y., 1855. — P.61.
- Turner F.J. Rise of the New West, 1819-1829. — N.Y. and London, 1906. — P.153.
- Brown R.H. The Missouri Crisis, Slavery, and the Politics of Jacksonianism II South Atlantic Quarterly, 1966. — Vol.65. — P.55-72.