«Великий вождь благородного разума» Литературные образы Текумсе в эпоху Джексона

В конце 1811-го на поляне, недалеко от современного г. Мейкона, штат Джорджиа, собрались вместе члены совета племени чоктосов, чтобы послушать страстную речь Текумсе — вождя шони. Посетив чоктосов и других членов пяти цивилизованных племен двумя годами раньше, Текумсе вернулся с северо-запада, чтобы просить поддержки южных индейцев в его идее объединения всех племен на востоке реки Миссисипи в великую защищающую конфедерацию против белого человека. Заявляя, что белые поселения стали слишком многочисленными и слишком сильными, чтобы защищаться одному племени, Текумсе умолял членов совета объединяться для сохранения повсеместно индейских троп.

Где сейчас пекоты? Где наррагансеты, могиканы, поканокеты и многие другие некогда могущественные племена нашего народа? Они исчезли из-за алчности и притеснения белых, как исчезает снег под лучами летнего солнца… Посмотрите на их некогда прекрасные земли, и что вы видите ныне? Ничто, если не считать опустошение бледнолицыми разрушителями… Неужели мы сами позволим себя разрушить, не попытавшись сделать что-либо стоящее для своей расы?… Я знаю, вы будете кричать вместе со мной: «Не позволим! Не позволим!». Тогда, объединив наши усилия, позвольте нам разрушить их… Единственный выбор сейчас — бороться или быть истребленными1.

Личный магнетизм Текумсе и его патриотизм вызывали в обществе белых своеобразное сочетание страха и восхищения. Несмотря на то, что создание обширной конфедерации индейцев бросало вызов территориальной экспансии американцев и угрожало жизням американских граждан, Текумсе восхищались за его необыкновенный характер и упорство. Даже после его гибели в битве на Темзе в 1813-м образ храброго воина продолжал расти; к 1830-м и 1840-м годам он стал настоящим героем в американской литературе, появляясь в многочисленных поэмах, пьесах и новеллах. Однако в каждом из этих случаев свойственные ему жестокость и враждебность по отношению к американской экспансии никогда не были забыты. Тогда почему же американцы были столь сильно очарованы патриотизмом и лидерскими способностями Текумсе, которые являлись явными угрозами прогрессу белой цивилизации. Анализируя литературные образы вождя шони, обычно изображающие его в джексонианский период, становится очевидным, что добродетели и героизм, приписываемые ему, не были просто изобретениями романтических фантазий или искуплением трагедии переселения индейцев. Это были также слабо скрываемые попытки белых писателей поддерживать слабеющие идеалы республиканцев в эпоху стяжательского индивидуализма и вновь подтверждать качества американского героизма, как они понимались в «золотой» век Вашингтона и Джефферсона.

Чтобы полностью понять место Текумсе в американской культуре в джексонианский период, необходимо рассмотреть гибель индейской «проблемы» начала XIX века, которая досаждала правительству Соединенных Штатов. В центре этой проблемы был конфликт двух противоположных культур, который наивно понимался американцами как затянувшаяся битва между дикостью и цивилизацией, где последняя в конечном счете победит. Индейцы, скрываясь на краю цивилизации и долгое время сопротивляясь всеми силами развитию, представляли собой общества с более низким уровнем культуры, основанные исключительно на существовании экономии и общем владении землей. Их система ценностей, казалось, была несовместима с той нацией, преданной капитализму, демократии и индивидуализму. Федеральное правительство, озабоченное проистекавшими из этих различий разногласиями и открытой враждебностью, предприняло поэтапную политику, целью которой было преобразовать дикость индейцев в цивилизацию. Первый этап предусматривал защиту земель племен от беспринципных колонистов, тем не менее разрешая их незначительное присоединение путем договоров, заключенных исключительно с федеральным правительством. На втором этапе должны были быть учреждены миссионерские органы, чтобы наблюдать за окультуриванием племен и их окончательной ассимиляцией с американским образом жизни. Создатели ранней америко-индейской политики были убеждены, что подобная честная политика обеспечит постепенное исчезновение дикости таким образом, чтобы цивилизация смогла расширить свое влияние и принести мир переселенцам.

Научное обоснование этого плана пришло из теории Просвещения, разрабатывающей средства борьбы а загрязнением окружающей среды, которая стоит на том, что индивидуальные особенности человеческих существ являются более результатом окружающих факторов (климата и географии), чем ингерентных биологических различий. Отцы-основатели, такие как Томас Джефферсон, верили, что индейцы и белые были частью естественных человеческих условий (негры — не были; Джефферсон предполагал, что они, возможно, были формой жизни ниже той, которая является человеческой); а так как все разновидности человечества были равны от природы, то следовательно, индейцы были способны перенимать цивилизованные пути развития, включая частное землевладение, фермерство, христианство, западную одежду и английский язык, практически без труда. Таким образом, с должным одобрением избранных миссионеров ассимиляция должна была быть обеспеченной.

Теоретически идея казалась осуществимой. Но к концу 1820-х становится совершенно очевидным тот факт, что она проигрывает на практике. С одной стороны, индейские племена, которые одобрили цивилизованный путь развития, в частности чероки, не хотели непременно быть ассимилированы. На самом деле они сформировали самостоятельную конституцию и правительство по модели Соединенных Штатов, чтобы защитить свой суверенитет. Вдобавок ко всему правительства штатов, например, Джорджии, Алабамы и Миссисипи, потеряли терпение от тяжелой и неуместной федеральной политики вторжения в индейские земли с намерением аннексировать их в собственных целях.

В результате борьба за власть и полномочия привела к все более и более настойчивым требованиям перемещения остающихся восточных племен на территорию к западу от реки Миссисипи. И чем скорее индейцы были бы лишены их земель и отправлены на запад, тем лучше это было бы для всех. С полной поддержкой и одобрением президента Джексона индейцы успешно прошли Великое Переселение в 1830-м. В течение следующих десяти лет тысячи индейцев из пяти цивилизованных племен юго-восточных штатов, включая около 20000 черокезов, были насильно переселены из их родовых земель и препровождены федеральными войсками к сухой и заброшенной индейской территории на западе реки Миссисипи. Во время этой «тропы слез» погибло около четверти черокезов.

Многие выдающиеся американские писатели того времени — среди них Джеймс Фенимор Купер, Ральф Уальдо Эмерсон, Уильям Гилмор Симмз, Вашингтон Ирвинг и Генри Водс- ворт Лонгфелло — рассматривали индейское переселение как кульминацию затянувшегося насилия над индейскими культурами. Эмерсон выразил свое отношение наиболее четко, когда он написал президенту Ван Бюрену в 1838-м: «Душа человеческая, справедливость, милосердие, которое является сердцем сердца у всех люден от Майна до Джорджии, ненавидит этот бизнес»2. Переселение чероки в особенности было произволом в виду их желания адаптироваться к цивилизации и отказ Эндрю Джексона выполнять постановления Верховного Суда в 1832, которые должны были бы защитить земли чероки, считался тем более бесчестным. В этом отношении писатели, в том числе и Эмерсон, нашли поддержку у многочисленных восточных журналов и газет, которые осуждали действия Джексона.

Трагедия переселения способствовала перемещению индейской проблемы в центр американского общественного сознания и стала популярным объектом внимания для художников и писателей, находившихся под влиянием романтизма того времени. Джеймс Фенимор Купер, к примеру, много сделал, чтобы облагородить мифическую «благородную дикость» в его знаменитых романах о Кожаном Чулке. Подобным образом и Уильям Гилмор Симмз защищал дело индейцев юга в «The Yemassee» (1835), тогда же Вашингтон Ирвинг и Генри Водсворт Лонгфелло обращались к знаменитым вождям прошлого, облагораживая их поступки, возводя их до героического уровня в «Philip of Pokanoket» (1820) и в «Песне о Гайавате» (1855). Текумсе был также романтизирован. К 1830-м и 1840-м он стал главным героем двух биографий, двух эпических поэм, драмы, одной новеллы и нескольких поэтических зарисовок. Перечисленные работы отличались от других работ джексонианского периода, поскольку в них сосредоточивалось внимание не на выдуманном характере или безопасно мертвом индейце того времени, а на гениальном вожде, чьи выступления против направленной на запад экспансии совсем недавно имели место и все еще свежи в памяти американцев. Более того, дикость Текумсе практически во всех работах была нейтрализована с помощью более сильного подчеркивания его героизма. Учитывая общие представления о низком положении индейцев и яркие воспоминания о недавнем мощном сопротивлении Текумсе, удивляешься, что такой образ смог бы превалировать. Но сила и влияние вождя шони были исключительными и сами собой сделали все, чтобы вызвать его последующую литературную популярность.

Будущий вождь народа шони родился в 1768-м близ ныне существующего Спрингфилда, Огайо. В это время шони скитались по всей долине Огайо, совершая набеги на поселения в Пенсильвании и Вирджинии и отгоняя племена к югу. Когда Текумсе еще не исполнилось и 20, он сражался бок о бок с британцами во время американской революции и продолжал вести войну против белых поселенцев даже после заключения мира в 1783-м.

Поражение произошло летом 1794-го, когда Текумсе и другие воины под предводительством Маленькой Черепахи и Синего Камзола столкнулись с федеральными войсками под командованием Энтони Уэйна в местечке Timbers в Огайо. Мечты индейцев о победе разбились вдребезги, и на последовавшей мирной конференции, состоявшейся в форте Гринвилль, в июне 1795-го, представители конфедераций шони, виандотов и майами пришли к соглашению оставить белым свои земли в юго-восточной Индиане и на юге Огайо в обмен на ежегодные ренты стоимостью 10000 долларов. Подписывая Гринвилльское соглашение, индейцы способствовали открытию северо-западной территории белым.

Отказываясь признать поражение своего народа, Текумсе бойкотировал мирную конференцию и бежал в Индиану, где анализировал очевидные слабости индейского сопротивления. В результате этих размышлений он приходит к заключению, что ключ к предотвращению дальнейших вторжений в индейские земли — в объединении и сотрудничестве племен. К 1805-му году он выработал новую политику, согласно которой ни одно индейское племя не владело правом продажи земли белым без согласия всех племен. Его младший брат Лалаветика поддержал его план, и вдвоем они начали сочинять послание к народу шони с целью объединения.

Когда Штаты объявили войну Великобритании в июне 1812-го, Текумсе присоединился к британцам и отважно боролся в кампании за Детройт, битве на реке Рейсин (1813) и осаде форта Мегз (1813). К концу 1813-го, однако, Харрисону и американской армии стало совершенно очевидно, что британцы теряют силы на северо-западе. Полковник Генри Проктор, ответственный за британские войска в осаде форта Мегз, собрал силы и подтянул войска в противовес раздраженному Текумсе, который высмеивал его малодушие и убеждал полковника сразиться с Харрисоном на Темзе. 5 октября 1813-го силы Харрисона атаковали, и к концу дня британцы были разбиты наголову. Текумсе погиб. С его смертью закончилось и сопротивление индейцев на северо-западе территории.

В жизни Текумсе пробуждал как страх, так и восхищение среди писателей. Те, кто жил, например, в пограничных поселениях северо-западных территорий, хранили свежие воспоминания о военных действиях 1790-х и научились относиться к каждому передвижению вождя шони и его последователей с подозрением и тревогой. Действительно, когда Текумсе отправился мимо г. Венсен на реке Уобаш в 1811-м, его путешествие вызвало угрожающую заметку в «Kentucky Gazette», что его партия воинов «достаточна, чтобы разорить и сжечь этот город, разграбить его обитателей»3. Атака так и не состоялась, но сам факт сделанного заявления свидетельствует о недостатке доверия и неприкрытом страхе перед «дикими» индейцами, который затруднил восприятие и понимание Текумсе и его последователей.

В описаниях личности вождя, наоборот, восхвалялись его смелость, лидерские способности и патриотизм. Капитан Сэм Дейл, индейский борец в Миссисипи, будучи свидетелем одной из речей Текумсе во время его путешествия через юг в 1811-м, восхищался ораторским искусством индейца.

Его глаза горели сверхъестественным блеском, и тело его целиком дрожало от переполнявших его эмоций. Его голос гремел над толпой, то утопая в слабом и музыкальном шепоте, то взмывая до высочайших нот, выбрасывая слова как удары молнии… Я слышал многих ораторов, но я никогда не встречал оратора с такой силой голоса.

Даже Харрисон, явный враг вождя, высоко оценивал его лидерские способности. В письме к министру по военным делам 7 августа 1811-го он описывал Текумсе как «одного из тех необыкновенных гениев, которые появляются периодически, чтобы производить революции и свергать установленный порядок вещей». И если бы не его близость к Соединенным Штатам, «он, возможно, стал бы основателем Империи, которая могла бы быть конкурентом славы Мексики или Перу»4. Его ошибка состояла в том, что он бросил вызов более развитым и более могущественным цивилизациям, но Харрисон тем не менее признавал его таланты лидера. Это выражение восхищения в течение трех последующих десятилетий привлекало писателей, стремящихся возвысить в своих произведениях вождя шони.

Направление, которое возвысило героический облик Текумсе до беспрецедентного уровня, берет начало в 1820-м. Комиссия штата Индиана, созданная в этом году для определения места И именования постоянной столицы нового штата, получила анонимное письмо, предлагающее назвать столицу в честь Текумсе. Его сопротивление белым поселениям было «ярчайшим примером патриотизма», утверждал автор, такой патриотизм увековечил имя (Джорджа) Вашингтона». «Он обладал всеми достоинствами, у него не было ни единого недостатка, присущего нашему обществу», — добавлял он. «Его имя будет напоминать обо всем великом, обо всем славном, обо всем, чему стоит подражать последующим поколениям»5. Несмотря на параллель с таким американским патриотом, как Дж. Вашингтон, автору не удалось убедить комитет, и законодательный орган штата сразу же после этого выбрал имя «Индианополис» для своей столицы: название наполовину исконное по значению, наполовину греческое по деривации6. Нет сомнений, что память о Текумсе и его конфедерации была еще слишком свежа в сознании политиков Индианы, чтобы дать его имя (и то варварство, которое оно символизировало) центру демократии и цивилизации.

Нравственное величие героя шони получило новое освещение в 1832 году, когда Бенджамин Тетчер — 23-летний поверенный в Бостоне — опубликовал его краткую биографию в «North American Review». Двумя годами позже он включил ее в 2-томный сборник жизнеописаний великих вождей, озаглавленный «Индейская биография». Эта важная работа обеспечила огромную часть сентиментального материала для дальнейших поэм и романов о Текумсе.

Наиболее полная работа о Текумсе была написана в 1841-м Бенджамином Дрейком, адвокатом в Цинциннати, Огайо и писателем. Несмотря на то, что Дрейк был рожден на границе Кентукки и всю свою жизнь жил в районе, где конфедерация шони была наиболее влиятельна, его биография Текумсе написана тем не менее с поразительной симпатией. Совершенно очевидно, что со временем и с наступлением эры нового поколения, не имеющего непосредственных контактов с индейцами, представления о вожде начали меняться. В «Жизни Текумсе» он представлен как трагический герой, чья верность индейским обычаям достойна восхищения, но все же трагический, потому такой патриотизм обрекает его на гибель.

Эффективным способом отразить все это и практически увязать с концепцией романтизма — концепцией Благородного Дикарства было сравнение вождя шони с предводителями древности. В короткой поэме «Текумсе» (1841) Чарльза А. Джоунза, например, он описывается как «Цезарь — Туллий (Цицерон) своей расы»7.

Возможно, самое мелодраматическое описание сострадания Текумсе содержится в 4-томной эпической поэме Ричарда Эммонса «Френониад, или Сохраненная независимость» (1827). Здесь он превращается в дикого спасителя, проникшегося жалостью к раненому американскому офицеру при осаде форта Мегз. Текумсе выводит его с поля боя, чтобы он мог умереть с миром.

Несомненно, что в литературе, созданной в джексонианский период, Текумсе приписывают черты мифической Благородной Дикости. Несмотря на то, что Текумсе из-за своей дикости обречен на гибель, он тем не менее олицетворяет самые похвальные качества человека, среди которых честь, справедливость, лояльность, сострадание и высокая нравственность. Авторы прославили эти качества, превратив Текумсе в героя величайшей значимости. Действительно, его неизбежная гибель оплакивается как потеря для человечества. Существует несколько причин подобного прославления, среди которых литературные условности романтизма, которые диктовали необходимость использования целого ряда человеческих чувств и эмоций, включая страх, жалость, радость, а также необходимость поиска естественной основы для своих историй, особенно дикий ландшафт американской пустыни. Это привело к живому интересу к индейцам, которые населяли пустыню: они сразу же представляли интригующие аспекты экзотического народа и связь Америки с прошлым и примитивизмом. Соответственно, такие местные вожди, как Текумсе, стали блестящими литературными объектами. Закономерно, что кризис переселения индейцев 1830-го очень своевременно снабдил авторов еще одной причиной купания в сентиментализме и ностальгии. «Тропа слез» привлекла внимание американского народа, вызывая ненависть у одних, но в то же время печаль и сожаление у других. Таким образом, возможно, что высокая нравственность индейских вождей, таких как Текумсе, основывается на том, что в джексонианской Америке воспринималось как упадок национальных нравственных устоев и гражданской добродетели.

Период Джексона обычно интерпретируется историками как эра безудержного оптимизма. Победа над британцами в войне 1812-го вместе с беспрецедентной территориальной экспансией И коммерческим процветанием убедила большинство американцев в том, что они живут в благословенном Богом королевстве. Но все лее для некоторых, согласно историку Фреду Сомкину, это великое процветание и оптимизм «превратили богобоязненную нацию свободолюбивых идеалистов в жадное полчище корыстных эгоистов». Свободный индивидуализм и рост личности, побочные продукты растущей капиталистической экономики, отравили национальный дух и украли у Америки республиканскую миссию просвещения мира. «С этой точки зрения, — заключает Сомкнн, — предсказанные блага прогресса были не только символом распада, но и эмблемой предательства, через которое Америка признала свое отступничество от правды своего основания»8. Подозрения, что Золотой век Америки проходит, появились после смерти отцов- основателей Джона Адамса и Томаса Джефферсона в 1826-м и Верховного судьи Джона Маршала в 1835 г. Без их руководства и личного примера было страшно, что американцы могут потерять из виду республиканские добродетели (конкретно — способность жертвовать узкособственническими интересами ради пользы общества), необходимые для выполнения миссии нации.

Эти страхи нигде не были так распространены, как в искусстве и литературе того времени. Как пишет Н. Харрис в книге «Художник в американском обществе», памятники, подобные тому, который находится на месте первого сражения Революции на холме Бункер в штате Массачусетс, были созданы для того, чтобы «стать цементом патриотизма, скрепляющим отдельные группы людей и последующие поколения в единстве могучего чувства». Они содержали «силу, питающую национализм и возбуждающую патриотизм»9. Писатели также беспокоились об упадке республиканской добродетели в период быстрых социальных и экономических изменений: некоторые фактически стремились дать в своих произведениях указания, как вернуться к добродетелям. Д. Ф. Купер был, возможно, самым выдающимся из всех. Согласно М. Мейерсу в книге «Jacksonian Persuasion» Купер следил за громадными изменениями, имевшими место в Америке, с гневным чувством потери. Первая американская республика — дорический период, если применить этот термин к личности Д. Вашингтона, — рушилась под натиском кучки неотесанных торговцев- выскочек10. Персонажи типа Стедфаста Доджа и Аристабулюса Брагга в романах «Homeward Bound» (1838) и «Home as Found» (1938) олицетворяли глубокое нравственное падение до уровня грубого эгоцентричного материализма, который, как опасался Купер, до неузнаваемости менял его нацию. Н. Хоторн, Г. Мелвилл и Э. По разделяли эти опасения и своими произведениями способствовали тому, что один из историков назвал «Американской школой Катастрофы»11.

Принимая во внимание все эти опасения, вполне возможно, что те, кто писал о великой преданности и патриотическом самопожертвовании Текумсе, лишь пытались напомнить своим соотечественникам об их гражданских обязанностях и ответственности, которыми они пренебрегли в погоне за материальным благополучием. Будучи индейцем, Текумсе, безусловно, никогда не мог рассматриваться как равный таким героям, как Вашингтон. Но подобно Вашингтону и вождям древней Греции и Рима он обладал определенными героическими качествами. Действительно, борьба Текумсе за свою землю и свой народ выявила настойчивость и честность, которые американцы ценили в своих собственных героях.

Тот факт, что он был индейцем, невежественным дикарем, предполагал, что американцев, считающих себя людьми более цивилизованными во всех отношениях, его благородное поведение должно было пристыдить. Те писатели, которые таким образом взывали к совести и которые использовали таких великих индейских вождей, как Текумсе, для того чтобы высказать свою точку зрения, стремились восстановить оказавшиеся в опасности республиканские идеалы; они пытались предложить хотя бы элементарное определение для понятия американского героизма в то время, когда надвигались стремительные социальные и экономические перемены, угрожающие воображаемым моральным устоям революционного прошлого.

• 1
  G. Tucker. Tecumseh: Vision of Glory. Indianapolis, 1956, pp. 200—202.
• 2
  Pearce, Savagism and Civilization. Baltimore, 1965.
• 3
  Kentucky Gazette, April 6, 1811.
• 4
  Logan Esarey, ed., Messages and Letters of William Henry Harrison, 2 vols. Indianapolis, 1922, II: 752—753.
• 5
  Seymour Dunbar. A History of Travel in America 4 vols. Indianapolis, 1915, IV: 1416.
• 6
  Tucker. Vision, p. 325.
• 7
  W. D. Gallagher, ed., Selections From the Poetical Literature of the West.
• 8
  F. Somkin. The Unquiet Eagle. Ithaca, 1967, pp. 20: 33—34.
• 9
  N. Harris. The Artist in American Society. New York, 1966, p. 196.
• 10
  M. Meyers. The Jacksonian Persuasion. Stanford, 1957, p. 59.
• 11
  C. Dahl. The American School of Catastrophe, American Quarterly XI (Fall 1959), pp. 380—390.