Концепция «чрезвычайных» полномочий президента А. Линкольна

В истории президентской власти США 40 — 50-е годы XIX в. характеризовались нарастающей тенденцией к падению активности Белого дома. В соответствии с законами развития государственности промышленного капитализма центром принятия политических решений становился законодательный орган, Идеологическим обоснованием реального положения дел являлась вигская концепция государства, в рамках которой конституционные полномочия исполнительной власти подлежали узкому, ограничительному толкованию. Однако эти идеи несмотря на неоднократные попытки, не нашли своего отражения в законодательстве. Формально-юридически президентская власть оставалась достаточно сильной. В случае необходимости ее потенциальные возможности легко могли перейти в действительность в том объеме, в котором это было необходимо. Примером тому может служить президентство Д. Полка периода мексиканской войны и в особенности беспрецедентное правление А. Линкольна, в ходе которого, кроме всего прочего, была развита концепция «чрезвычайных» полномочий исполнительной власти. Ее основы были заложены еще А. Гамильтоном, Т. Джефферсоном и Э. Джексоном и являются частью современной институционной теории. Особенностью второй американской революции было то, что революционное правление осуществлялось с помощью конституционных институтов и в их защиту. Лидером революционного движения стал А. Линкольн — законно избранный президент страны. В этих условиях конституционная президентская власть стала главным инструментам революционных преобразований,- что неизбежно привело к расширению полномочий президента. Президентская власть стала ведущим звеном государственного механизма. «Несомненно, высший уровень развития исполнительской власти в США приходится на времена А. Линкольна»,1 — пишет У. Бинкли. Действительно, взятые в комплексе мероприятия Линкольна не имеют аналогов в американской истории. Причем конгресс в этот период даже не попытался ограничить : президентскую активность.2

Вместе с тем А. Линкольна отнюдь нельзя отнести к убежденным я последовательным сторонникам сильной президентской власти. Как политик он сложился в рядах партии вигов и разделял все ее программные положения. По словам Р. Хофстадтера, он «всегда был твердым, ортодоксальным вигом».3 По крайней мере в отношении президентской власти А. Линкольн оставался таковым вплоть до марта-апреля 1861 г., когда сецессия южных штатов поставила на карту существование союза.

Начало политической карьеры Линкольна приходится на время правления Джексона и Ван-Бюрена, когда оппозиционная вигская партия выступала с резкой критикой президентства. Впервые собственное мнение по этому поводу Линкольн высказал в 1844 г. Как член конвента партии вигов штата Иллинойса он являлся одним из авторов резолюции, поддерживающей выдвижение Г. Клея кандидатом на пост президента. В резолюции, кроме всего прочего, предлагалось ограничить право вето президента «так, чтобы оно не могло способствовать концентрации всей власти в руках коррумпированной и деспотичной исполнительной власти», а также лишить президента права переизбрания.4

В период мексиканской войны Линкольн, будучи членом палаты представителей федерального конгресса, проявил себя как последовательный и непримиримый критик действий президента Полка. Линкольну принадлежит авторство знаменитых «обвинительных резолюций»,5 в одном из писем к своему компаньону по юридической практике В. Герндону он критически разобрал те аргументы, которые использовались для оправдания действий Полка. «Получается, — писал Линкольн, что если возникнет необходимость в отражении агрессии, президент может, не нарушая конституцию, вторгнуться на территорию по необходимости и справедливости этих действий. Но если позволить, президенту вторгаться в соседние государства всякий раз, когда он сочтет это необходимым для предотвращения агрессии, то он всегда будет ссылаться на эту причину и будет начинать войну по своему усмотрению. Сегодня он может заявить, что видит необходимость вторжения в Канаду, чтобы предотвратить нападение Англии на нас. Как вы остановите его? Скажите, что опасности нападения на нас Англии нет? Но он ответит: «Будьте спокойны. Вы не видите ее, а я вижу».6 Линкольн полагал, что предоставление исполнительной власти права начинать войну свойственно монархической форме правления, а в рамках американской конституции никто не может претендовать на монархические полномочия.7 Таким образом, в этот период Линкольн резко выступал против оправдания действий президента ссылками на «необходимость».

Не менее активно выступал Линкольн и против вмешательства президентской власти в законодательный процесс. Право вето, по его мнению, могло использоваться лишь в исключительных случаях. Сомнения в конституционности того или иного закона не являются основанием для наложения вето, напротив, президент должен довериться конгрессу и одобрить закон.8 Объясняя свою позицию, Линкольн утверждал, что в определенном смысле президент является представителем всего народа, поскольку так же, как и конгресс, избран всем народом. «Но может ли он по самой природе вещей знать желания народа так, как знают его триста человек, избранных в различных районах страны? Если это так, то в чем смысл существования конгресса?»9. Злоупотребление правом вето ведет к узурпации президентом законодательных полномочий. С точки зрения Линкольна, именно этим к отличалась деятельность Полка, характеризовавшаяся «злоупотреблением властью, которое выражалось в произвольном и деспотичном использовании права вето», что приводило к игнорированию воли народа, выражаемой его представителями.10

Линкольн писал, что если бы он был президентом, то предоставил бы конгрессу возможность законодательствовать без вмешательства исполнительной власти и применял бы вето только в исключительных и абсолютно ясных случаях.11

На этих же позициях Линкольн оставался и после избрания его президентом. В феврале 1861 г., меньше чем за месяц до своей иннаугурационной речи и за два месяца до принятия чрезвычайных мер против мятежных штатов, Линкольн, выступая в Питсбурге, сказал; «В соответствии с конституцией президент обладает определенными средствами влияния на конгресс». «Мое политическое воспитание таково, — продолжал Линкольн, — что я настроен против слишком свободного использования этих средств для контроля за законодательным органом страны». Конгресс, утверждал Линкольн, должен законодательствовать самостоятельно, без давления извне, а члены конгресса — проявлять большую широту взглядов с тем, чтобы соблюсти справедливость и равный учет интересов всех районов страны и классов общества.12

Рассуждения Линкольна полностью соответствовали вигской доктрине президентской власти, которая, однако, не могла стать руководством к действию в условиях гражданской войны. Но Линкольн и не стремился к войне, она была развязана южными штатами. Президент был поставлен перед фактом распада союза, его положение как конституционного главы государства оказалось достаточно сложным. С одной стороны, Линкольн стремился к восстановлению конституционного порядка в стране, а с другой — он отлично понимал невозможность достижения этого, оставаясь в рамках конституции. Вряд ли можно утверждать, что он изменил свои взгляды по поводу взаимоотношений исполнительной и законодательной власти. В условиях гражданской войны Линкольн был вынужден обратиться к идее чрезвычайных полномочий исполнительной власти, которая всегда существовала в контексте буржуазно-либеральной трактовки государства. Линкольн предпринял все зависящие от него меры для решения конфликта мирным путем. Он искренне стремился к этому. В январе 1861 г. он писал: «Конституция — серебряная рама, обрамляющая наш союз. Она создана не для того, чтобы скрыть или уничтожить его, но затем, чтобы украсить и сохранить. Форма создается для содержания, а не содержание для формы. Давайте действовать так, чтобы не пострадали ни содержание, ни форма».13

Этими же мотивами была проникнута и инаугурационная речь Линкольна. Прежде всего он поспешил дать южанам гарантии существования рабства: «У меня нет намерения прямо или косвенно вмешиваться в институт рабства в тех штатах, где он существует. У меня нет ни законного права, ни желания делать это». Он вновь подчеркнул идею незыблемости прав штатов, процитировав положения из предвыборной платформы республиканской партии: «Нерушимость прав штатов, в особенности права каждого штата определять свои внутренние законы исключительно в соответствии с собственными убеждениями — это важнейшее условие того баланса сил, от которого зависят совершенство и прочность нашей политической структуры; мы осуждаем незаконное использование вооруженных сил против какого-либо штата или территории как тяжелейшее преступление».

Вместе с тем Линкольн показал свою решимость защищать целостность Союза. «Я считаю, — говорил он, — что б соответствии со всеобщим законом и конституцией наш союз будет существовать вечно. Бессрочность, если не выражена прямо, то подразумевается в основных законах всех национальных государств… Если исполнять все положения нашей национальной конституции, то союз будет существовать вечно… Вечность союза подтверждается и его собственной историей. Союз много старше конституции… Конституция была принята в целях образования более совершенного союза. Ни один штат, утверждал далее Линкольн, по своему собственному побуждению не может выйти из Союза… акты насилия в одном или нескольких штатах против власти Соединенных Штатов являются в зависимости от обстоятельств мятежными или революционными… Союз нерушим, и по мере своих сил я приму все меры в соответствии с конституцией, чтобы законы союза добросовестно исполнялись во всех штатах… Я надень, что это не будет считаться угрозой, а только декларированным намерением союза конституционно сохранять свою целостность. В выполнении этого долга не должно быть ни кровопролития, ни насилия, и этого не будет, если правительство не будет принуждено применить силу».14

Линкольн умышленно занял оборонительную позицию, оставив южным штатам шанс добровольно вернуться в союз. Однако 12 апреля южане нападением на форт Самтер развязали гражданскую войну и тем самым руки администрации Линкольна. Президент быстро и решительно предпринял ответные меры: был осуществлен призыв добровольцев и милиции штатов, блокированы южные порты, приостанавливались действия «Хабеас корпуса», устанавливался контроль над перепиской, телеграфными переговорами и прессой, без санкции конгресса расходовались денежные средства. Как пишет А. Шлезингер, в период с 12 апреля до 4 июля (созыв чрезвычайной сессии конгресса)«Линкольн нарушал закон за законом, одно конституционное положение за другим».15

Пожалуй правительство любой европейской страны, окажись оно в положении администрации Линкольна, сочло бы по меньшей мере неуместной дискуссию о конституционности своих действий. В США  же дискуссия началась практически сразу после принятия Линкольном соответствующих мер. Линкольн был обвинен в нарушении конституции прежде всего 1, 5 и 6-й поправок. Сторонники Линкольна, напротив, не жалели сил, доказывая, что все действия президента соответствуют конституции, вернее, первоначальному ее смыслу, поскольку с 1789 г. она неправильно интерпретировалась — «главным образом как сеть ограничений».16

Радикально настроенные республиканцы шли еще дальше, доказывая, что федеральное правительство должно служить инструментом для достижения тех целей, которые обусловили создание союза. Главной же целью является сохранение единства нации как основы прочного союза.17 Сам Линкольн также неоднократно обращался к анализу конституционности своих действий. Подчеркнутое внимание к конституции объясняется действием ряда факторов. Во-первых, гражданская война не поколебала стереотипы политического мышления американцев, их отношения к государству как ограниченному конституцией и законами. Во-вторых, война велась северянами под лозунгом сохранения союза и обеспечения действия конституции и законов на всей территорий страны, против антиконституционных действий южных штатов. Поэтому было чрезвычайно важно представить федеральное правительство заботившимся прежде всего о сохранении конституции. В-третьих, на Севере, даже при обострении военной ситуации, продолжала действовать легальная оппозиция, Линкольн был вынужден принимать в расчет и ее реакцию.

В конечном счете Линкольном была развита концепция чрезвычайных полномочий исполнительной власти, однако эта концепция оказалась довольно противоречивой. С одной стороны, Линкольн пытался найти оправдания своим действиям в конституции, с другой — настаивал на наличии внеконституционных полномочий президента, проистекающих из необходимости борьбы с кризисом. Эти аргументы использовались одновременно нередко в одной и той же речи без всяких переходов. Идея внеконституционных полномочий ради сохранения конституции была все же более действенной уже хотя бы потому, что была проста и понятна, к тому же имела довольно долгую историю, в том числе и в самих Соединенных Штатах. В обычных условиях исполнительная власть обязана действовать в точном соответствии с конституцией, в условиях кризиса оправдываются все действия исполнительной власти, имеющие целью спасение государства и, таким образом, конституции.

В июне 1863 г. в разгар гражданской войны, Линкольн так ответил на одну из резолюций, обвиняющую его в неконституционных действиях: «В резолюции утверждается, что аресты, вызванные военной необходимостью, и соответствующая процедура рассмотрения этих дел неконституционны. Я так не думаю». Повторив далее ссылки на конституцию, сделанные в резолюции, Линкольн утверждал, что перечисленные конституционные положения неприменимы к данной категории дел. «Война развязана теми штатами, которые полагают, что они имеют законное право на сецессию. Они полагают, что в то время, как они будут уничтожать союз, конституцию и законы, правительство будет ограничивать себя этой же конституцией и отказываться от арестов лиц, им симпатизирующих, которые имеются во всех государственных учреждениях и во всех общественных группах. Прикрываясь лозунгами «Свободы слова», «Свободы прессы», «Хабеас корпус», они надеются использовать шпионов, информаторов, подстрекателей, пособников. «Я медлил с принятием решительных мер, которые вынужден рассматривать как исключение из конституционных правил и как необходимые для сохранения общественной безопасности». Аресты такого рода, заключал Линкольн, конституционны, когда в случае восстания или нападения общественная безопасность требует этого.18 В сх же время в одном из писем Линкольн высказался еще определеннее: «Некоторые процедуры являются конституционными, когда в случае восстания или вторжения соображения общественной безопасности потребуют их, и не являются конституционными при отсутствии восстания или вторжения, когда общественная безопасность не требует их».19

Итак, для Линкольна главным аргументом конституционности оказалась «общественная безопасность», по форме ничем не отличающаяся от идеи «необходимости», против которой в прежние годы он выступал. Подтверждение своей позиции Линкольн все же находил в конституции, в частности в тексте присяги, «по мере своих сил охранять, защищать и поддерживать конституцию Соединенных Штатов». В послании чрезвычайной сессии конгресса 4 июля 1861 г. Линкольн утверждал, что, по его мнению, слова президентской присяги возлагают на него обязанность всеми возможными средствами защищать конституцию и то государство, органическим законом которого она является. «Сохранить конституцию», но потерять государство? Возможно ля это?… Я полагаю, что меры в иных случаях неконституционные становятся законными, если они необходимы для спасения союза».20

Вторым конституционным источником расширения президентских полномочий стала обязанность президента «заботиться о добросовестном исполнении законов». В конституции не указывается, с помощью каких средств президент должен выполнять эту обязанность. Но уже с первых лет существования США наиболее эффективным средством обеспечения исполнения законов считалась военная сила. Впервые военная сила была применена в 1794 г, для обеспечения сбора налога на производство виски и для подавления восстания, вызванного недовольством этим налогом. Затем законами 1795, 1808, 1834 гг. специально предусматривалась возможность использования военной силы для исполнения законов.

Сам Линкольн считал использование военной силы хотя и крайней, но вполне допустимой мерой ради обеспечения исполнения законов. Он писал, что в том случае, если законы не исполняются и мирных средств для обеспечения реализации закона недостаточно, то появляется необходимость ради удовлетворения общественных интересов и исполнения конституционных обязанностей президента предоставить ему право прибегать к силе вплоть до использования регулярных войск.21

Очень широко рассматривал Линкольн свои полномочия как вербного главнокомандующего. Даже прокламации об освобождении рабов рассматривалась им как военная мера, направленная на уничтожение вражеской собственности.22 Причем в реализации «военных мер» Линкольн считал себя совершенно независимым от конгресса. Все те полномочия, которые вызываются необходимостью борьбы с чрезвычайным положением, полностью возлагаются на исполнительную власть. Когда Линкольн наложил «карманное вето» на первый закон о реконструкции, подготовленный радикалами, он заявил: «Я полагаю, что в условиях чрезвычайного положения я могу предпринимать такие меры в военной области, которые не могут признаваться конституционными, если они будут предприняты конгрессом».23

Вместе с тем, строго говоря, все военные полномочия, как бы они ни трактовались, производны от права конгресса объявлять войну. С этой точки зрения законность всех действий Линкольна, предпринятых до созыва чрезвычайной сессии конгресса, оказывалась весьма спорной. Когда президент получает право обратиться к своим военным полномочиям? Только после объявления конгрессом войны или непосредственно в ответ на военную угрозу? Можно ли приравнивать восстание к вторжению войск враждебного государства? Эти вопросы были подняты Верховным судом в Milligan case в 1863 г.

Судом решался вопрос о законности блокады южных портов, произведенной по приказу президента. Истцом утверждалось, что блокада портов —чисто военная мера, и она не могла быть предпринятая без объявления конгрессом войны. Суд в решении, принятом большинством в один голос, встал на сторону президента. Если война началась вследствие вторжения врага, указывалось в решении, то президент не только имеет право; но и обязан применить силу против силы. Президент принимает вызов, не ожидая соответствующего решения законодательного органа. В качестве примера Верховный суд сослался на начало мексиканской войны, против которой так решительно выступал Линкольн, будучи конгрессменом. Восстание в штатах Верховный суд приравнял к вторжению иностранных войск.24 Таким образом, Верховный суд создал прецедент, который впоследствии неоднократно использовался для оправданий использования президентом военной силы.

В духе военной необходимости были выдержаны и прокламации Линкольна о приостановке действия приказа «Хабеас корпус».

Председатель Верховного суда Тэйни выступил против приостановки действия «Хабеас корпуса» президентским распоряжением. Он обратился к Линкольну со специальным посланием, утверждая, что хотя в конституции предусмотрена возможность приостановки действия «Хабеас корпуса», это право принадлежит конгрессу, а не президенту. Последний должен следить за добросовестным исполнением законов, а не нарушать их. Его действия не могут считаться законными,, если он присваивает себе право законодательной власти приостанавливать действия «Хабеас корпуса» и полномочия судебной власти,, арестовывая и заключая в тюрьму без надлежащего судебного рассмотрения.25

Линкольн ответил на эти обвинения в послании чрезвычайной сессии конгресса 4 июля 1861 г. Он сказал, что было сочтено целесообразным в определенных случаях не допускать действия приказа «Хабеас корпус», т. е. арестовывать и содержать под стражей без соблюдения законного судебного разбирательства лиц, угрожающих общественной безопасности. Это нарушение закона. Но дело в том, что все законы, которые должны добросовестно исполняться, уже не исполняются почти в 1/3 штатов. «Неужели следует допустить, чтобы они не исполнялись и в остальных, даже осознавая, что это делается ради: исполнения одного-единственного закона… Неужели не лучше нарушить один закон с тем, чтобы сохранить другие и предотвратить распад государства?

Возможность приостановки действия „Хабеас корпуса» была предусмотрена на случай чрезвычайного положения, и вряд ли можно предположить, что авторы конституции считали, что в каждом случае- появления опасности следует ожидать, когда соберется конгресс, а опасность тем временем будет увеличиваться. Было установлено, что мы имеем дело с бунтом, и поэтому утверждение, что президент нарушил закон, неосновательно».26

Итак, Линкольн не захотел принять во внимание рассуждения председателя Верховного суда. Хотя он и запросил мнение генерального атторнея по этому вопросу, ответ был известен ему заранее: все ветви государства равны и независимы друг от друга, поэтому судебная власть не может навязывать президенту и конгрессу свою интерпретацию конституции.27

На заключительном заседании чрезвычайной сессии конгресс предоставил президенту все полномочия, необходимые ему для ликвидации военного и политического кризиса. В условиях гражданской войны он был вынужден признать бесспорное лидерство президентской власти. Линкольну пришлось всего дважды использовать право вето, дважды право «карманного вето». Конгрессмены просто не давали повода для обращения к вето.

Особые отношения сложились у Линкольна и с кабинетом, сформированным по старому вигскому принципу. В него вошли крупнейшие деятели партии. Из семи министров четверо, У. Сьюард, С. Чейз, С. Камерон, Э. Бейтс, в разное время рассматривались как возможные кандидаты на президентский пост.28 Но столь сильный состав кабинета отнюдь не гарантировал его хорошей работы. Кабинет оказался слепком с республиканской партии со всеми ее группировками и внутренними противоречиями. Линкольн по сложившейся в США традиции должен был обеспечить представительство в кабинете наиболее влиятельным внутрипартийным группировкам.

Это способствовало укреплению молодой республиканской партии, но вызывало значительные трудности в работе самого Линкольна, особенно на первом этапе президентства. Многое зависело от того, как поставит себя Линкольн в отношениях с министрами. Сразу после образования кабинета государственный секретарь У. Сьюард высказал претензии на роль премьер-министра. Он представил президенту целую программу действий «Некоторые мысли для президентского рассмотрения». Сьюард упрекнул президента в отсутствии ясно сформулированной линии во внутренней и внешней политике. «Некоторые мысли», по мнению Сьюарда, как раз и были той программой, которую должен был принять президент. Все же главная проблема заключалась не в самих конкретных предложениях Сьюарда, некоторые из которых совершенно не выдерживали критики, например предложение объявить войну Испании и Франции, а в попытке отстранить президента от непосредственного руководства политикой страны. «Президент должен сделать это сам (имеется в виду предложенная программа. — И. К.)  либо поручить кому-нибудь из членов кабинета». Исполнение программы, конечно, наиболее логично было поручить ее автору, на что, собственно, Сьюард и рассчитывал. Линкольну пришлось поставить госсекретаря на место. «Хочу заметить, — писал Линкольн, —- что если это должно быть сделано, это сделаю я».29

Линкольн явно не собирался делить власть ни со Сьюардом, ни с кем-либо другим. При Линкольне кабинета как органа, принимающего коллективные решения, не существовало. Его собрания происходили нерегулярно и при полном доминировании мнения Линкольна. Хрестоматийным стало изречение Линкольна: «Семь против, один за. Решение принято».

Большое внимание уделял Линкольн патронажу. До своего избрания президентом Линкольн делал заявления о необходимости ограничить права президента в этой области.30 Однако, став президентом, он действовал в русле старых традиций. Из 1520 непосредственно назначаемых президентом чиновников было заменено не менее 1195.31 Несомненно, это было вызвано прежде всего нелояльным отношением старого аппарата к целям республиканской партии. Вместе с тем это помогало Линкольну держать партию в повиновении. В процедуре назначения Линкольн придерживался старой политической традиции консультаций с сенаторами и членами палаты представителей при назначении на федеральные должности в их штатах и избирательных округах. Практически основная часть мест в аппарате федеральной власти отдавалась на откуп сенаторам и конгрессменам.32 «Как человек практический, выросший в реалистической жизни границы и воспитанный в старой вигской политической школе, Линкольн осознавал необходимость патронажа как орудия руководства партией в условиях американской политической системы».33

Победа Севера в гражданской войне ликвидировала последнюю преграду на пути развития капитализма в США, а президентство Линкольна оставило глубокий след в политической истории страны. Опыт «чрезвычайного президентства» внес значительные коррективы в концепцию президентской власти. Чрезвычайные полномочия президента, прерогативы исполнительной власти получили теоретическое и практическое обоснование. Президентство Линкольна характерно именно чрезвычайностью со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ликвидация кризиса с неизбежностью привела к свертыванию президентских полномочий, предоставленных для борьбы с кризисом. Преемник Линкольна Э. Джексон, попытавшийся использовать в отношениях с конгрессом и кабинетом те же средства, вошел в историю как единственный президент, испытавший импичмент, причем формально за такие действия, которые в период гражданской войны считались совершенно нормальными.34 И это не удивительно. Линкольну, останься он на посту президента, тоже пришлось бы изменить характер своих взаимоотношений и с конгрессом, и с кабинетом. И Линкольн несомненно сделал бы это, ибо разделял все основные постулаты «вигской» политической традиции, т. е. буржуазной политической культуры эпохи промышленного капитализма в США.35 В постулатах этой политической культуры исполнительная власть оценивалась в большей степени негативно, чем позитивно.

Гражданская война велась северной буржуазией за восстановление единства союза, за возврат к стабильности. Практически сразу после победы возродилось прежнее, узкое толкование конституции. Революция не поколебала ни идей прав штатов, ни идеи ограниченного правительства.36 В результате войны не были созданы условия для усиления президентской власти. Напротив, уничтожение рабства еще более укрепило прежнюю политическую систему, в которой государство представлялось прежде всего конгрессом, затем верховным судом и уже в последнюю очередь исполнительной властью.

• 1
  Цит. по: Дай Т., 3иглep X. Демократия для элиты. Введение в американскую политику. М., 1984. С. 194.
• 2
  Swisher С. American constitutional development. Boston, 1943. P. 307.
• 3
  Hofstadter R. The American political tradition and the man who made it. London, 1968. P. 96.
• 4
  Lincoln A. The collected works of Abraham Lincoln /Ed. R. P. Baster. Vol. 1—9. New Branswick. 1953—1959. Vol. 1. P. 339.
• 5
  Sandbary C. Abraham Lincoln. The pussil years. Ljubblana, 1966. P. 233—238.
• 6
  Lincoln A. Op. cit. Vol. 1. P. 451.
• 7
  Ibid. P. 452.
• 8
  Ibid P. 503.
• 9
  Ibid. P. 504.
• 10
  Ibid. P. 476.
• 11
  Ibid. P. 454.
• 12
  Ibid. Vol. 4. P. 476.
• 13
  Ibid. Vol. 4. P. 169.
• 14
  Ibid. P. 263—266.
• 15
  Schlessinger A., jr. The imperial presidency. New York, 1974. P. 68.
• 16
  Нуroan H. M., Wilcek W. W. Equal justice under law. Constitutional development 1835—1875. New York, 1982. P. 254.
• 17
  Linсоln A. Op. cit. Vol. 6. P. 262—264.
• 18
  Ibid. P. 267.
• 19
  Ibid. Vol. 4. P. 423.
• 20
  Ibid. Vol. 4. P. 423.
• 21
  Small H. J. Some presidential interpretation of the presidency. Baltimore, 1932. P.15
• 22
  Lincoln A. Op. cit. Vol. 6. P. 408.
• 23
  Milton L. The use of presidential power. Boston, 1943. P. 111.
• 24
  Documents of American History/Commager N. G. 2 vols. New York, 1948. vol. 1. P. 397.
• 25
  Swisher C. Op cit. P. 279—281.
• 26
  Lincoln A. Op. cit. Vol. 4. P. 430—431.
• 27
  Nelly M. E. The Abraham Lincoln encyclopedia. New York, 1982. P. 132.
• 28
  Carman M. J., Luthir С. H. Lincoln and the patronage. New York, 1943. Л 333.
• 29
  Lincoln A. Op. cit. Vol. 4. P. 317.
• 30
  Carman H. J., Lithin С. H. Op. cit. P. 331.
• 31
  Маныкин А. С. История двухпартийной системы. M., 1981. С. 72,
• 32
  Там же. С. 73.
• 33
  Там же.
• 34
  Степанова О. Л. Импичмент//Вопросы истории. 1974. № 11. С. 217—220.
• 35
  Howe D. W The political culture of American whigs. Chicago; London, 1979. Ch. IX.
• 36
  Paludan A covenant with death: The constitution, law and equality in the civil war era. Urbana. e. a., 1975. P. 17, 23, 50.