Борьба в либеральной партии Англии по проблемам взаимоотношений с США (осень 1862 г.)

Официальная политика, британского правительства в отношении гражданской войны в США была сформулирована в королевской прокламации 13 мая 1861 г. В ней мятежники- рабовладельцы фактически приравнивались в правах к законному правительству США. Под флагом нейтралитета английское правительство оказывало обширную поддержку мятежникам, с тем чтобы длительные военные действия ослабили обе вовлеченные в них стороны и привели к разделу США на два зависимых от Англии государства. Ведущие министры либерального кабинета Пальмерстон и Рассел для достижения этой цели были готовы даже спровоцировать войну с США. В ноябре—декабре 1861 г. во время конфликта из-за «Трента» возникла реальная угроза английской интервенции, которую не допустили массовые антивоенные выступления английского пролетариата.

После этого, в 1862 г., центр тяжести в политике Пальмерстона перемещается в сторону организации посредничества европейских держав, прежде всего Англии, Франции и России с целью прекращения военных действий в США на основе признания независимости Конфедерации. Дебаты в парламенте весной и летом 1862 г. показали, что планы открытого вмешательства в американские дела не получат здесь одобрения.

Поэтому переход к «жесткому курсу» либерального правительства падает на время после закрытия сессии парламента.

Первые контакты на правительственном уровне по вопросу о посредничестве на основе раздела Севера и Юга происходили уже в конце июля—начале августа 1862 г. Убежденным сторонником такого шага со стороны Англии был У. Гладстон. Он писал жене 29 июля 1862 г., что Пальмерстон «пришел к точно такому же мнению, что и я, о каком-то раннем представлении дружественного характера Америке, если нам удастся убедить Францию и Россию присоединиться к нам»1. Таким образом, в июле 1862 г. Пальмерстон и Гладстон считали целесообразным совместное предложение о посредничестве европейских держав в подходящий момент.

Как пишет биограф Гладстона Морлей, «не в натуре Гладстона было сидеть сложа руки, и он не ограничился изложением своего мнения»2. Встретившись с агентом мятежников, имя которого он не пожелал сообщить, министр финансов на основе этой беседы 31 июля составил меморандум о границах северных и южных штатов Америки. Сам факт выработки Гладстоном этого документа говорил о том, что он видел цель посредничества в создании двух государств в Северной Америке. Границы этих государств он определял приблизительно по линии, разделившей в начале войны мятежные и лояльные штаты3. Гладстон прекрасно понимал возможные последствия такого предложения, так как отмечал в меморандуме, что этот вопрос всегда представлялся федералистам «не поддающимся решению политическими средствами»4. Перспектива конфликта с США его, таким образом, не смущала, если бы вмешательство Англии произошло при благоприятных для нее обстоятельствах. Из письма Гладстона герцогу Аргайлю от 3 августа 1862 г. видно, что он рассчитывал на то, что уже в ближайшее время английское правительство сможет предпринять шаги в этом направлении5.

Действия Гладстона встречали полное понимание и поддержку Пальмерстона и Рассела. Они внимательно следили за событиями в США, переписываясь с временным поверенным Англии в Вашингтоне Стюартом. Английское посольство в США с весны 1862 г. вело переговоры с послом Франции Мерсье и русским послом бароном Стеклем об иностранном посредничестве, б августа 1862 г. Рассел писал Пальмерстону: «Мнение Мерсье о том, что мы должны предпринять определенные шаги в октябре, вполне согласно с Вашим. Я возвращусь в Англию до октября, и тогда мы сможем созвать кабинет.. . Я полностью согласен с Вами, что предложение о перемирии должно быть первым шагом»6.

Итак, в начале августа 1862 г. Пальмерстон и Рассел фактически пришли к решению о вмешательстве в гражданскую войну в Америке в октябре, и в основе этого решения лежало бы требование о прекращении военных действий.

В сентябре до Лондона дошли вести о провале попыток федеральных войск захватить Ричмонд. Контрнаступление южан привело к угрозе Вашингтону. Правительство Линкольна оказалось в критическом положении, что благоприятствовало планам сторонников интервенции, и их реакция не заставила себя ждать7 13 сентября первый шаг предпринял Рассел. В депеше английскому послу в Париже Каули он предложил ему прозондировать мнение французского министра иностранных дел Тувенеля по вопросу о посредничестве. Пальмерстон, также воодушевленный победами южан, даже беспокоился, «будет ли для нас время рассмотреть при таком состоянии вещей, могут ли Англия и Франция обратиться к борющимся сторонам и рекомендовать им соглашение на осно’ве отделения?» 8 Рассел в ответном письме от 17 сентября выразил полное согласие, отметив, что пришло время предложить посредничество с целью признания независимости Юга. «С целью принять такой шаг, я думаю, мы должны провести заседание кабинета. Подойдет, по-моему, 23 или 30 сентября»9.

Эти данные позволяют с уверенностью сделать вывод о полном единстве Пальмерстона и Рассела в вопросе о характере вмешательства и наличии у них к середине сентября четкого плана.

Между тем результат встречи Каули с Тувенелем оказался для английской стороны неожиданным. Тувенель был склонен выждать выборов в США, на которых могли победить демократы, что, по его мнению, заставило бы правительство Линкольна смягчить свою позицию по отношению к иностранным предложениям. Свое прохладное отношение к планам немедленного выступления Тувенель объяснял и тем, что французское правительство ранее уже запрашивало Петербург на предмет присоединения России и «встретилось с почти презрительным отказом» 10.

Осторожность французского министра иностранных дел не оказала существенного влияния на Рассела. Он знал о разногласиях Наполеона III и Тувенеля в вопросах американской политики. Сообщения французской прессы о предстоящей реорганизации правительства с неизбежной отставкой Тувенеля позволяли Расселу продолжать рассчитывать на поддержку Франции в осуществлении планов посредничества.

22 сентября Рассел, уже получивший известия о позиции Тувенеля, предложил Пальмерстону направить разработанный ими план только Франции. При этом он отмечал, что королева полностью его поддерживает, но желает проведения консультаций также с Австрией, Пруссией и Россией. Намереваясь обратиться только к Франции, Рассел, очевидно, предвидел отказ Петербурга. Премьер на следующий день одобрил этот план, но с учетом возможного отказа предложил «в виде любезности привлечь в первую очередь к консультациям и Россию». Дальновидный политик, он хотел действовать осторожно и беспроигрышно. «Очевидно, что большое сражение, — писал он, — происходит к северо-западу от Вашингтона, и его исход должен оказать большое влияние на положение дел. Если федералисты потерпят крупное поражение, они могут быть сразу готовы к посредничеству, а железо надо ковать, пока оно горячо. Если, с другой стороны, они победят, мы сможем немного выждать и посмотреть, что за этим может произойти»11.

Письмо Пальмерстона Гладстону от 23 сентября более подробно раскрывало содержание плана посредничества. Он включал в себя обращение как к Северу, так и к Югу с предложением перемирия и прекращения блокады с целью переговоров на основе раздела на два государства. «Если обе стороны отклонят предложение, мы должны, конечно, оставить их продолжать военные действия; если Юг примет, а Север отклонит, то мы. . . должны признать независимость Юга, но заявить о сохранении нами Нейтралитета даже в случае признания независимости Юга» 12.

26 сентября Рассел в свою очередь информировал Гладстона, что заседание кабинета для обсуждения этого вопроса можно провести 16 октября, и сразу после него предполагалось вручить Франции и России меморандум о посредничестве 13. Россию, следовательно, было решено наряду с Францией сразу же привлечь к английским предложениям. Рассел согласился с доводами Пальмерстона.

Гладстон полностью поддержал предложенный план. Он считал даже, что с предложением посредничества следует поторопиться, так как дальнейшие победы южан могли привести к предъявлению ими территориальных притязаний в гораздо большем объеме, чем предусматривалось его июльским меморандумом, а это затруднило бы поиски компромисса. По мнению Гладстона, победы мятежников делали их требования о признании справедливыми. Вместе с тем он, справедливо считая, что Англии и Франции трудно занять позиции беспристрастных посредников, подчеркивал важность присоединения к ним России для придания предложениям «морального авторитета» 14.

Разрабатывая в тайне планы вмешательства в события в США, Пальмерстон, Рассел и Гладстон понимали, что для их осуществления необходима санкция кабинета министров. Несмотря на сосредоточение в их руках, особенно Пальмерстона, огромного объема власти, принятие ими решения на свой страх и риск могло подорвать устойчивость правительства, что привело бы к изменению соотношения сил в парламенте. Не считаться с мнением своих коллег по правительству сторонники интервенции не могли.

Мнение лорда-хранителя печати герцога Аргайля можно было предвидеть. Защитник аболиционистского движения в США, «он возражал в принципе против признания рабовладельческой конфедерации до того, как она завоюет свою независимость на поле боя» 15. 2 сентября в письме Гладстону он ясно выразил свое отношение к этому вопросу, заявив, что не может быть оправдано никакое вмешательство 16.

После того как министры были проинформированы о проекте посредничества, с серьезными возражениями выступил лорд Гренвилл. Из его письма Расселу видно, что Гренвилл признавал пользу посредничества, лишь если воюющие стороны попросят Англию о нем. В противном же случае предлагать посредничество, по его мнению, было целесообразно лишь при уверенности, что оно будет принято. Но определенных указаний на это не было. Критикуя разработанный Пальмерстоном и Расселом план, Гренвилл справедливо замечал, что в случае отказа Севера принять его признание Юга само по себе не снимет блокаду и не даст хлопка, а лишь усилит решимость правительства Линкольна продолжать военные действия. Более трезвая, чем у Гладстона, оценка военных побед мятежников позволяла ему сделать вывод, что только после новых успехов южан можно говорить о признании Конфедерации.

В заключение Греквилл писал: «В любом случае я сомневаюсь, что если война будет продолжаться длительное время после нашего признания Юга, сможем ли мы избежать втягивания в конфликт… Я пришел к заключению, что преждевременно отступать от политики, до сих пор принятой Вами и лордом Пальмерстоном, которая, несмотря на сильную антипатию к Северу, большую симпатию к Югу и горячее желание иметь хлопок, встретила общее одобрение парламента, прессы и общественности» 17. Из письма Гренвилла ясно, что защитником дела федералистов он не был, а возражал против посредничества, лишь желая избежать втягивания Англии в военные действия. Обоснованность его аргументов трудно было не признать.

С возражениями против отхода от политики нейтралитета в эти дни выступил и Дж. К. Льюис. К тому же в первых числах октября до Англии дошли известия о победе федералистов 17 сентября при Антитаме и отступлении армии генерала Ли к старым оборонительным линиям у Ричмонда. Главные инициаторы плана посредничества заколебались. 2 октября Пальмерстон в письме Расселу признавал, что аргументы Гренвилла заслуживают серьезного рассмотрения. Он не сомневался, что предложение посредничества будет принято Югом, но в отношении правительства Линкольна такой уверенности не проявлял. Военная обстановка в Америке после сражения при Антитаме также побуждала его к осторожному заявлению, что «десять дней или две недели могут пролить более ясный свет на будущие перспективы» 18.

Определенное влияние на Пальмерстона оказали опасения Гренвилла, что Англия может быть втянута в войну, так как премьер-министр признавал: «Что касается возможного негодования со стороны северян нашим признанием независимости Юга, то совершенно верно, мы меньше заботились бы о том негодовании весной, когда сообщение с Канадой будет открытым и наши морские силы смогут более свободно действовать у американского побережья, чем зимой, когда мы отрезаны от Канады и американское побережье не столь безопасно» 19. Ввиду этого Пальмерстон подчеркивал важность совместных действий Англии, Франции и России, что, по его мнению, удержало бы правительство от «ссоры». Из письма Пальмерстона видно, что он сомневается в целесообразности предложения о посредничестве. Вместо него он считал возможным обратиться с «дружественным советом» к воюющим сторонам заключить перемирие без прекращения блокады и начать прямые переговоры на основе принципа разделения20.

Рассел также утратил прежнюю уверенность. В тот же день он писал Пальмерстону, что американский вопрос должен быть тщательно рассмотрен. Рассел сомневался, что Россия поддержит английскую инициативу, а отказ России присоединиться, по его словам, «обеспечит отклонение наших предложений»21. Письмо Пальмерстона показывает, что правительствам Франции и России были посланы предложения о совместном демарше, и ответ на них ожидался до 16 октября 22.

Трудная обстановка, в которой оказались Пальмерстон и Рассел в начале октября, когда их надежды на новые поражения федеральной армии не оправдались, а внутри кабинета выявились серьезные противоречия, еще более осложнилась после сенсационной речи Гладстона 7 октября. Выступая на банкете в Ньюкасле, он заявил: «Мы можем иметь свое собственное мнение о рабстве, мы можем быть за или против Юга, но нет сомнения, что Джефферсон Девис и другие лидеры Юга создали армию, создают флот и — что еще важнее— создали нацию»23.

Планы признания Конфедерации были преданы, таким образом, гласности и далеко не в самый подходящий для их авторов момент. Слова Гладстона ни в коей мере, как это делает Морлей, нельзя считать «нечаянным высказыванием». Они полностью соответствовали его уже неоднократно выражавшимся в конфиденциальных письмах и июльском меморандуме мыслям. Они было, конечно, неосторожными, так как министр финансов действовал без санкции правительства и вторгся в крайне деликатный вопрос, не входивший в его компетенцию.

Тезис о каком-то давлении с его стороны на правительство также представляется неубедительным, так как в период разработки планов посредничества Гладстон неоднократно заверял Пальмерстона и Рассела в своей полной поддержке. Очевидно, из-за продолжительной поездки по северу Англии он не мог поддерживать постоянных контактов с ведущими членами правительства и не знал о появлении у Пальмерстона желания не принимать окончательного решения до прояснения обстановки в Америке.

Выступление Гладстона в Ньюкасле вызвало атмосферу неуверенности на бирже и широкую кампанию в прессе в пользу признания Юга. Преждевременно ставшие достоянием гласности планы сторонников вмешательства в американские дела имели своим следствием резкие протесты радикалов и усиление антивоенных выступлений трудящихся, которые в эти дни приветствовали прокламацию Линкольна от 22 сентября об освобождении негров. Результатом речи Гладстона было обострение противоречий в английском кабинете. Поэтому Рассел в письме Гладстону от 20 октября выразил недовольство: «… По моему мнению, Вы превысили свободу, которой могут пользоваться все ораторы, когда сказали, что Джефферсон Девис создал нацию. Признание должно, кажется, последовать, но к этому шагу, я думаю, кабинет не готов. Мы вскоре встретимся с тем, чтобы обсудить этот вопрос»24.

Упорство, с которым Рассел стремился как можно скорее провести в жизнь план вмешательства в гражданскую войну в США, вполне объяснимо. Издание Линкольном прокламации об освобождении рабов и вступление ее в силу с 1 января 1863 г. неизбежно должно было привести к усилению позиций федералистов, восстаниям рабов на Юге и приближению краха Конфедерации. Такой исход для английских правящих кругов был крайне нежелателен. Вмешательством они стремились предотвратить вступление в силу этого важного документа, а Рассел был готов на вмешательство, даже не дожидаясь более подходящего момента.

В распространенном 13 октября меморандуме Рассела утверждалось, что успешной обороной Юг показал свою силу сопротивляться, что прокламация об освобождении рабов была не гуманной мерой, а лишь подстрекательством к войне рабов и представляла собой «чудовищный план». Ввиду этого Рассел предлагал, чтобы великие державы рассмотрели вопрос о предложении воюющим сторонам в Америке заключить «перемирие с целью спокойно взвесить преимущество мира»25.

Несмотря на отход от ранее выработанного плана Рассел преследовал прежние цели.

Речь Гладстона 7 октября в Ньюкасле создала у общественности впечатление, что английское правительство уже приняло решение о признании Юга. Истинное положение дел показал 14 октября в публичной речи в Херефорде военный министр Дж. К. Льюис. На протяжении длительного времени сторонник сецессии Юга, он тем не менее последовательно выступал против вмешательства в американские дела. Он заявил, что исход Войны еще не решен, и южные штаты фактически до сих пор не утвердили свою независимость. Всем своим содержанием выступление Льюиса давало понять, что правительство еще не пришло к определенному решению, а внутри кабинета существуют разногласия по вопросу о целесообразности демарша перед воюющими сторонами26.

В обстановке острых разногласий среди членов правительства, усиления антивоенных настроений в Англии и при отсутствии определенных ответов от правительств Франции и России Пальмерстон не решался окончательно определить свою позицию. С помощью Кдарендона он обратился к лидеру консерваторов в парламенте Дерби с целью выяснить его мнение. Оказалось, что Дерби считал предложение посредничества несвоевременным и был уверен, что оно будет отклонено Севером. Признание Юга, по его мнению, не принесло бы Англии пользы при сохранении блокады 27.

Льюис, родственник и близкий друг Кларендона, сразу же получил от него информацию о содержании ответа Дерби и на следующий день выступил с меморандумом, подчеркивая, что «любая политика, кроме политики продолжения строгого нейтралитета, была бы чревата опасностями…»28 В такой обстановке даже Рассел, тщательно проанализировав последние известия из США, был вынужден, не отказываясь от планов вмешательства, признать, что оно возможно лишь как коллективное, особенно с участием России 29.

Пальмерстон оказался способным на еще более трезвую оценку и 22 октября писал Расселу, что во многом теперь согласен с Льюисом: «Я поэтому склонен изменить мнение, о котором Вам писал, когда конфедераты, казалось, брали верх, и во многом возвращаюсь к нашему первоначальному мнению, что мы должны продолжать быть просто зрителями, пока война не сделает более решительный поворот»30.

Премьер-министр, таким образом, с 22 октября отошел от активной поддержки планов вмешательства. На назначенное на 23 октября заседание кабинета он не явился. Состоявшаяся встреча министров носила неофициальный характер и принимать принципиальное решение по американскому вопросу была неправомочна. Рассел все еще пытался добиться поддержки своего предложения о перемирии, но столкнулся с сопротивлением Дж. К. Льюиса и большинства присутствующих. Поэтому, встретившись в тот же день с американским послом Ч. Ф. Адамсом, министр иностранных дел был вынужден заверить его, что никаких изменений в американской политике правительства не ожидается31. На деле же Рассел по-прежнему пытался любыми путями провести в жизнь свой план вмешательства. 24 октября он снова распространил меморандум, призывая на этот раз к объединенной акции пяти европейских стран (Англии, Франции, России, Пруссии, Австрии). Предполагалось, что они должны были выдвинуть план переговоров о мире между Севером и Югом 31.

На этот раз Рассела поддержал только Гладстон. Он тоже счел своим долгом выступить с пространным меморандумом, предлагая осуществить «вмешательство, ограниченное моральными средствами», подразумевая под ними «перемирие, добрые услуги, посредничество или признание»33. Такое вмешательство, по мнению Гладстона, могло привести к успеху, если бы его осуществили вместе Англия, Франция и Россия, обладающие огромным моральным авторитетом и силой.

Проявляя беспокойство за судьбу мятежников, Гладстон считал, что в будущем благоприятного момента для такого предложения может не возникнуть. Он даже взывал к освобождению рабов, убеждая, что чем дальше будет откладываться вмешательство, тем труднее будет настаивать на удовлетворении справедливых требований рабов34. Положение, однако, складывалось для Рассела и Гладстона неблагоприятно. В тот же день Пальмерстон снова заявил в письме Расселу, что «говорить с воюющими сторонами в настоящий момент о мире было бы бесполезно»35. Под влиянием этого письма 25 октября Рассел был вынужден согласиться с мнением премьер-министра, отметив, что «признание не должно состояться до мая или июня следующего года, когда обстоятельства смогут показать достаточно ясно, был ли Гладстон прав»36. Ответа из Франции на предложение Рассела до тех пор не поступило, а мнение России, судя по имевшимся у правительства неофициальным данным, было отрицательным.

Казалось, планы сторонников вмешательства потерпели окончательную неудачу, но через несколько дней обстановка изменилась. Правительственный кризис во Франции окончился, и 24 октября Тувенеля на посту министра иностранных дел заменил Друэн де Люис. Наполеон III, занятый ранее итальянскими делами, смог теперь уделить внимание положению в США. Более того, он решил проявить инициативу и выступить в качестве автора предложения об объединенном вмешательстве европейских держав.

Английский посол в Париже Каули 27 октября сообщил в Лондон о беседе с императором и о предложении Наполеона III предпринять совместную акцию Англии, Франции и России с целью предложить посредничество воюющим в Америке сторонам. Каули сослался на отсутствие у него инструкций по этому вопросу. Тогда император выдвинул идею совместного демарша с целью обеспечить в США шестимесячное перемирие. Официальные депеши с французскими предложениями были отправлены 31 октября французским послам в Лондоне и Петербурге. В них послам предписывалось предложить объединенную акцию трех держав с целью обеспечить шестимесячное перемирие и приостановку на это время блокады Юга37.

Американский историк Э. Д. Адаме высказывает мнение, что эти действия Наполеона III объяснялись его осведомленностью о положении дел в Англии, где сторонники вмешательства пребывали в унынии. Во всяком случае его инициатива давала Пальмерстону возможность, не предпринимая конкретных шагов со своей стороны, выявить шансы на возможный успех попытки посредничества. Пальмерстона это вполне устраивало, и он занял выжидательную позицию. В эти дни премьер-министр продолжал высказывать сомнения в осуществимости предполагаемых планов. 2 ноября он писал Расселу: «Неужели федералисты согласятся на перемирие, связанное с прекращением блокады, которое даст конфедератом возможность получить любые припасы..?» Видел Пальмерстон и невозможность предложить такое решение вопроса о рабстве, «с которым южане согласятся, и народ Англии одобрит». Не отвергая в принципе французского предложения, он предлагал дождаться результатов выборов в США и рассмотреть проект Наполеона III 11 или 12 ноября38.

Несколько иную позицию занял Рассел. Он, увидев поддержку своих прежних планов со стороны Франции, заявил о желании использовать даже слабый шанс, если он имеется, и предложить США «добрые услуги». По его мнению, следовало прежде всего побудить Север и Юг вступить в переговоры с целью рассмотреть вопрос, что возможно: восстановление Союза или разделение. При этом Рассел предлагал рекомендовать в случае восстановления Союза осуществить освобождение рабов с выплатой компенсации их владельцам, а в случае разделения оставить вопрос о рабстве без внимания39. Интересно отметить, что даже сам Рассел не думал, что предложения такого рода будут приняты, особенно Севером, но он упорно настаивал на официальном обсуждении ответа Наполеону III.

О предложении Франции и новом выступлении Рассела в пользу вмешательства скоро стало известно в правительственных кругах, и разногласия в кабинете вспыхнули с новой силой. Дж. К. Льюис 7 ноября выступил с новым меморандумом, доказывая на исторических фактах, что Великобритания никогда не признавала восставшие народы до успешного окончания их борьбы. Всем своим содержанием этот документ призывал к продолжению политики нейтралитета 40.

Обсуждение французского предложения вылилось в продолжительную дискуссию на заседаниях английского правительства 11 и 12 ноября. Э. Адаме в своей монографии приводит текст письма Льюиса Кларендону с изложением ее содержания. В начале заседания Рассел сообщил, что, согласно телеграмме, полученной из Петербурга, Россия отказалась поддержать предложение Наполеона III, но через своего посла в Вашингтоне присоединится к Англии и Франции, если их демарш не вызовет раздражения. Согласие России, как уже отмечалось, рассматривалось сторонниками вмешательства как один из важнейших факторов, обусловливавших успех их усилий. Рассел тем не менее продолжал настаивать на одобрении французского предложения. Он утверждал, что успехи демократов на выборах в США создали благоприятную обстановку для вмешательства. Пытаясь добиться своего, он даже запугивал министров возможностью изоляции Англии, так как при ее отказе Россия якобы пересмотрит свое решение и объединится с Францией.

В ходе обсуждения выяснилось, что один только Гладстон активно выступал в пользу вмешательства. Почти все остальные министры заняли отрицательную позицию. Их главным аргументом была очевидная выгода вмешательства для Юга и уверенность, что Север с ним не согласится. Пальмерстон сначала нерешительно поддержал Рассела, но затем, увидев, что общее настроение кабинета было против принятия французского предложения, капитулировал41.

Гладстон в письмах жене следующим образом обрисовал заседание правительства: «11 ноября. Сегодня мы провели заседание кабинета и встречаемся вновь завтра. Я боюсь, что мы сделаем очень мало или даже ничего по американскому вопросу… Как лорд Пальмерстон, так и лорд Рассел правы. 12 ноября. Дело Соединенных Штатов закончилось, и нехорошо. Лорд Рассел… уступил свои позиции без решительной борьбы, Однако, хотя мы отклоняем французское предложение в данную минуту, в ответе излагаются основания, и он составлен в выражениях, которые оставляют вопрос открытым на будущее»42.

Таким образом, двухдневная дискуссия английского кабинета по французскому предложению выявила слабость позиций сторонников вмешательства в гражданскую войну в США. Наиболее упорными приверженцами такой акции были Рассел и Гладстон. К ним примкнули, по словам Дж. К. Льюиса, канцлер Уэстбери и герцог Ланкастерский Кардуэлл. Пальмерстон, оказав Расселу вялую поддержку, активности не проявлял, так как убедился, что абсолютное большинство министров выступает за отклонение предложения Наполеона III. Герцог Аргайл, вспоминая о заключительном заседании кабинета 11 ноября, отмечал, что большое влияние на его результаты оказал меморандум Льюиса, который вдребезги разбил аргументы сторонников вмешательства. В результате даже не потребовалось голосования, чтобы принять официальное решение об отклонении французского предложения43.

Анализ попытки либеральных лидеров осуществить осенью 1862 г. открытое вмешательство в события в США позволяет сделать определенные выводы. План вмешательства, который на протяжении длительного времени разрабатывали Пальмерстон и Рассел, являлся прямым продолжением их прежней, враждебной правительству Линкольна политики. Как и ранее, целью этой политики было добиться ослабления США разделом этой страны на два государства, не останавливаясь ради ее достижения даже перед вооруженным конфликтом. Успех вмешательства должна была обеспечить совместная акция трех европейских держав: Англии, Франции и России. Опасаясь за судьбу своего плана посредничества, его авторы предпочитали действовать тайно. Выбор ими времени свидетельствовал о большом значении, которое они придавали ходу военных действий в США. Они рассчитывали вынудить правительство Линкольна в обстановке крупных военных поражений принять план, абсолютно неприемлемый для США в обычных условиях.

Сам план был совместным детищем Пальмерстона и Рассела и всегда пользовался полной поддержкой Гладстона. Отход Пальмерстона с начала октября от его активной поддержки следует объяснить не изменением его отношения к событиям в США, а трезвой оценкой сложившейся к этому времени обстановки44.

План посредничества вызвал острые разногласия внутри либерального правительства. Дж. К. Льюис, граф Гренвилл, Т. Милнер Гибсон и другие министры выступили с его резкой критикой, отстаивая в интересах класса буржуазии в целом продолжение политики нейтралитета. Положение на фронтах гражданской войны в США в октябре 1862 г. изменилось к лучшему для федералистов. Опубликование Линкольном прокламации об освобождении рабов резко усилило в Англии настроение в пользу дела Севера. Новый подъем в это время переживало антивоенное движение английского пролетариата. Рассел не сумел понять значения этих факторов и продолжал, отчасти и из-за уязвленного самолюбия, отстаивать несколько модифицированный план вмешательства.

В этих условиях инициатива Наполеона III позволила Пальмерстону, оставаясь в тени, выявить шансы на успех вмешательства, которого он желал в глубине души. Последовавший затем отказ России присоединиться к французскому предложению, острые разногласия внутри либерального правительства на его заседаниях 11 и 12 ноября и отказ большинства министров поддержать план Наполеона III, продолжающиеся успехи федеральных войск показали, что таких шансов нет, и Пальмерстон отказался идти против течения. Французское предложение было отклонено. Тщательно спланированная попытка путем вмешательства во внутренние дела США оказать помощь мятежникам провалилась. Однако ее инициаторы от своих замыслов окончательно еще не отказались.

• 1
   Моrlеу J. The life of Gladstone. Vol. 2, L., 1903, p. 175.
• 2
   Ibid.
• 3
  Guedalla Ph. Gladstone and Palmerston. The correspondence of Lord Palmerston with Mr. Gladstone 1861—1865. Memorandum on border for North and South States of America. — L., 1928, p. 230—231.
• 4
  Ibid., p. 230.
• 5
  George D. Duke of Argyll. Autobiography and memoirs. L., 1906, p. 191.
• 6
  Adams Е. Great Britain and the American civil war. Vol. 2, Gloucester 1957, p. 32.
• 7
   Серьезным фактором, который побуждал к действию Пальмерстона₄ и Рассела, было опасение, что в критической ситуации Линкольн примет прокламацию об освобождении негров и прибегнет к войне рабов против их господ. Это означало бы поражение мятежников. Поэтому руководители английского правительства, зная о планах американского президента, стремились не допустить их реализации. Малкин М. М. Гражданская война в США и царская Россия. М. — Л., 1939.
• 8
  Adams Е. Op. cit., vol. 2, p. 38.
• 9
   Ibid.
• 10
   Ibid. p. 39. Cowley to Russell, Sept. 18, 1862.
• 11
   Ibid.
• 12
  Guedalla Ph. Op. cit., p. 232—233.
• 13
  Adams Е. Op. cit., vol. 2, p. 40.
• 14
  Guеdаlla Ph. Gladstone to Palmerston, Sept. 25, 1862. Op. cit., p. 233—235.
• 15
  Lorimer D. The role of anti-slavery sentiment in English reactions to the American civil war. — «The Historical Journal», 1976, vol. 19, No. 2, p. 408.
• 16
  George D. Op. cit., p. 194.
• 17
  Bourne К. The foreign policy of Victorian England. L., 1970, p 362—363. Extract from Granville’s letter to Russell, Sept. 29, 1862.
• 18
  Extract from Palmerston’s private letter to Russell, Oct. 2, 1862. — Ibid., p. 363.
• 19
   Ibid.
• 20
   Ibid.
• 21
  Adams Е. Op. cit., vol. 2, p. 45.
• 22
   Ibid.
• 23
  Morley J. Op: cit., vol. 2, p. 79.
• 24
   Ibid., р. 80.
• 25
  Adams Е. Op. cit., vol. 2, p. 49.
• 26
  Temperley Н. and Penson L. Foundations of British foreign policy from Pitt to Salisbury. Cambridge, 1938, p. 297.
• 27
   Clarendon to Palmerston, Oct. 20, 1862.— Adams E. Op. cit., vol. 2, p. 51—52.
• 28
   Ibid., p. 53.
• 29
  «Мы не можем в настоящий момент выступить без России». Russell to Palmerston, Oct. 20. 1862.— Ibid., p. 54.
• 30
   Теmреrlеу Н. and Penson L. Op. cit., p. 297—298.
• 31
   The journal of Benjamin M о r a n. Vol. 2, Chicago, 1949, p. 1083.
• 32
   Adams E. Op. cit., vol. 2, p. 57.
• 33
   Memorandum by Mr. Gladstone on the war in America, Oct. 25, 1862. — Gued alia Ph. Op. cit., p. 239—247.
• 34
   Ibid. p. 247.
• 35
   Palmerston to Russell, Oct. 24, 1862.— Adams E. Op. cit.,1 vol. 2, p. 56.
• 36
   Ibid., р. 59.
• 37
   Ibid., р. 59—60,
• 38
   Palmerston to Russell, Nov. 2, 1862.— Ibid., p. 60—61.
• 39
   Russell to Palmerston, Nov. 3, 1862. Ibid., p. 61.
• 40
   Ibid., p. 62-63.
• 41
   Lewis to Clarendon, Nov. 11, 1862.— Ibid., p. 64—65.
• 42
   Mоrleу J. Op. cit., vol. 2, p. 85.
• 43
   Argyll’s recollections of the cabinet decision of 11 November 1862 against intervention. April 7, 1887. — Tern per ley H. and Pen son L. Op. cit., p. 298—299.
• 44
  М. М. Малкин в своей монографии убедительно объясняет причины передачи Пальмерстоном инициативы Наполеону III. — Малкин М. М. Указ. соч., с. 151.