Отклики в США на отмену крепостного права в России

Проблема рабства в США и крепостничества в России издавна занимала центральное место в истории обеих стран. Знаменательно в этой связи одно совпадение. В 1852 г., когда в США отдельным изданием вышла «Хижина дяди Тома» Г. Бичер-Стоу, в России появились «Записки охотника» И. С. Тургенева, до этого печатавшиеся в журнале «Современник» (1847—1851 гг.). Книга Тургенева была сразу же с восторгом встречена не только в России, но и на Западе — в Германии, Франции и Англии1. А как к ней отнеслись в США? А. И. Герцен упоминал в письме к М. К. Рейхель от 23 сентября 1853 г., что «в Америке в Revue немецком переведены Тургенева рассказы охотника» и что его самого там «тоже с симпатией читают», но проверить это свидетельство пока не удалось. Более того, утверждалось, что до 1867 г. имя Тургенева в американской периодике встречалось лишь однажды — «в статье Е. [правильно Т.— Н. Б.] Робинсон «Рабство в России», напечатанной в апрельской книжке журнала «The North American Review» за 1856 г. 2

Между тем, осенью 1854 г. по крайней мере в двух американских журналах появились отрывки из «Хоря и Калиныча», «Двух помещиков», «Бурмистера» и некоторых других рассказов Тургенева вместе с обстоятельной статьей «Фотографии русской жизни», заимствованной из «Fraser’s Magazine» (Лондон)3. Таким образом, почти одновременно с европейскими читателями американцы получили возможность познакомиться с замечательными рассказами Тургенева. Во вступительной статье отмечалось, что в русском оригинале «Записки охотника» вышли в Москве два года назад, а в 1854 г. были опубликованы в переводе Э. Шаррьера4. Любопытно, что рассказы Тургенева оценивались как «Русская «Хижина дяди Тома», но без ее крови и пороха»5.

Не менее любопытно, что первым, кто предсказал неизбежный в будущем распад федерального Союза, оказался русский литератор и путешественник Иван Головин, посетивший США в 1855—1856 гг. и издавший в Нью-Йорке книгу своих впечатлений в виде писем различным лицам —- Виктору Гюго, Алексису де Токвилю, Адаму Туровскому и др. В письме к популярному в то время американскому литератору Ф. Б. Гудричу Головин высказал убеждение, что судьба предназначила Соединенным Штатам не завоевание Кубы или Мексики, как это обычно считалось, а распад (disunion). «Союз не просуществует и восьми лет,— писал Головин в 1856 г.,— всякий компромисс невозможен, и нарыв должен прорваться. Но даже это несчастье, возможно, принесет большее добро. Южные штаты, предоставленные самим себе, поймут невозможность идти вперед в промышленности и торговле вместе с рабством, тогда как сейчас они невосприимчивы к учению своих северных братьев»6.

Можно только позавидовать точности предсказания малоизвестного в США русского. Ровно через шесть лет произошел раскол Союза и началась Гражданская на.

Не меньший интерес представляет также проведенное Головиным сравнение американского рабства с русским крепостничеством. Обращая внимание на сходство этих двух систем принудительного труда, русский радикал, который ненавидел крепостничество, стремился доказать, что оно было даже хуже американского рабства. «Крепостной становился солдатом, а негр — нет. Это должно было бы считаться преимуществом первого, но это не так: я никогда не видел, чтобы крепостной был бы рад стать рекрутом». (Аргументация Головина, вообще говоря, довольно уязвима. Его утверждение скорее, может быть истолковано в пользу крепостного, поскольку служба в армии оказывалась тяжелее, чем доля крепостного крестьянина).

Или другой пример: «Русские крестьяне часто восстают против своих хозяев, и нередко их убивают. Подобное совершенно неслыхано на плантациях». Поскольку Головин, конечно, не был защитником рабства в Америке, как иностранец, он был несколько снисходителен к «особому институту». Впрочем, это ему не помогло. После того, как его «впечатления» появились на страницах нью-йоркской «Tribune», раздраженные защитники рабства обиделись уже самим фактом сравнения «русского рабства» с американским7.

Надо полагать, однако, что реакция другой части американского общества на замечания Головина оказалась совсем иной. Во всяком случае в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать»? Д. С. Лопухов-Бюмонт, рассказывая о своей жизни в Соединенных Штатах, сообщал: «Я написал несколько статей в «Tribune» о влиянии крепостного права на все общественное устройство России. Это был недурной новый аргумент аболиционистам против невольничества в южных штатах, и я сделался гражданином Массачусетса…»8.

Какие же статьи о России и крепостном праве печатались в этой газете? В августе-декабре 1858 г. на ее страницах систематически помещались обширные и занимательные путевые очерки американского литератора Б. Тейлора, путешествовавшего по европейской части России. В отдельных случаях Тейлор затрагивал вопрос о крепостном праве и уже в первой статье подчеркивал, что Россия очень нуждается в «классе предприимчивых земледельцев»9.

В целом, однако, очерки американского путешественника касались главным образом внешней стороны русской жизни: Тейлор подробно описывал Москву, Петербург, Пулково, Николаевскую железную дорогу, посещение Царского Села, Павловска, поездку в балтийские провинции и его статьи явно нельзя отнести к тем, которые упоминались Чернышевским в романе «Что делать?», что, конечно, не умаляет их значения в истории русско-американских культурных связей. Показательно, что статьи Тейлора были с интересом встречены многочисленными читателями «Tribune» и уже в 1859 г. опубликованы в США отдельным изданием10.

Кроме серии статей Тейлора, «Tribune» систематически печатала на своих страницах в конце 1850-х годов и другие заметки о России и крепостном праве, которые имели по преимуществу информационный и фактологический характер, заимствовались из различных, в том числе и русских изданий. Особый интерес представляла редакционная статья, посвященная сравнительному анализу крепостничества в России и рабства в Соединенных Штатах. В статье, в частности, говорилось, что подавляющее большинство американских рабовладельцев (309863 человека) владело менее чем 20 рабами. В России помещики владели обычно гораздо большим числом крепостных. Кроме того, в России имелся класс особо крупных собственников (1447 человек), каждый из которых имел 2000 и более крепостных (в целом они владели более 6 567 066 душами). Один только граф Шереметев имел более 300 тыс. крепостных11.

Но если говорить о наиболее вероятном варианте, то Чернышевский читал, или во всяком случае знал о двух статьях «Об освобождении крестьян в России», опубликованных в «Tribune» 17 января 1859 г. и принадлежавших перу К. Маркса12.

У нас теперь не любят ссылаться на К. Маркса и Ф. Энгельса. Между тем, во многих случаях из работы сохраняют значение исторического источника. Маркс и Энгельс были современниками событий, они печатали свои статьи в газете, имевшей огромный тираж и оказывавшей серьезное влияние на общественность Соединенных Штатов. Они не во всем были правы, но это уже другой вопрос. Что же касается статей о крепостном праве, то эти статьи принадлежали к числу лучших материалов, напечатанных в «Tribune» по этому вопросу.

Именно Марксу принадлежит подробный анализ основ, на которых предполагалось произвести освобождение крепостных крестьян в соответствии с докладом Главного комитета по крестьянскому делу от 13 ноября 1858 года. И именно Маркс отметил многие положительные моменты царской реформы, в соответствии с которой «земля действительно должна принадлежать крестьянам, которые становятся ее держателями» и «получают право полностью выкупать свои усадьбы и чьи повинности, хотя и установленные в очень большом размере, однако же должны быть твердо определены законом… Даже дворовые, то есть домашние слуги помещичьего дома, должны получать жалованье и, если желают, могут выкупиться на свободу»13.

Весьма обстоятельно Маркс проанализировал данные переписи 1857 г. Общее число крепостных в России (не считая государственных крестьян) составляло 23 750 тыс. «Около 1300000 крепостных принадлежат помещикам, владеющим менее чем 1000 крепостных каждый, в то время как остальные 10 750 000 крепостных принадлежат собственникам, имеющим более 1000 душ каждый». Число таких собственников не превышало 4015. Но Маркс не был бы Марксом, если бы не исходил в первую очередь из интересов будущей революции. Именно с такой меркой он подходил и к вопросу об освобождении крестьян в России, заканчивая свою статью в «Tribune» словами:

«Император, разрываясь между государственной необходимостью и практической целесообразностью, между страхом перед дворянством и страхом перед разъяренными крестьянами, наверное будет колебаться; и крепостные, возбужденные до крайности большими ожиданиями и считающие, что царь на их стороне, но что дворяне связывают ему руки, теперь неизбежно начнут восстание. А если это произойдет, то настанет русский 1793 год; господство террора этих полуазиатских крепостных будет невиданным в истории, но оно явится вторым поворотным пунктом в истории России, и в конце концов на место мнимой цивилизации, введенной Петром Великим, поставит подлинную и всеобщую цивилизацию» 14.

Мечтая о победоносной революции и «терроре этих полуазиатских крепостных», Маркс сравнивал революционную ситуацию, сложившуюся накануне 1860-х годов в России и США: «По моему мнению, величайшие события в мире в настоящее время — это, с одной стороны, американское движение рабов, начавшееся со смерти Брауна, и, с другой стороны,— движение рабов в России»15.

Пророчеству Маркса в отношении русского 1793 г. не суждено было осуществиться и вскоре Маркс утратил интерес к событиям в России. Во всяком случае на страницах «Tribune» уже не появлялись его статьи о положении в России даже тогда, когда весной 1861 г. во всем мире живо обсуждалась отмена крепостного права в России. Все внимание Маркса переключилось на Соединенные Штаты, где на протяжении четырех лет полыхала кровавая Гражданская на.

Информация о положении в России и ходе подготовки отмены крепостного права поступала в США не только из газетных статей, но и по дипломатическим каналам. Регулярно информировал вашингтонское правительство о предстоящей реформе американский консул в Москве Ф. С. Клакстон, приступивший к работе в апреле 1857 года16. Уже в январе 1858 г. он обратил внимание на существенные различия во мнениях относительно отмены крепостного права: меньшинство полагает, что для страны это будет благом и дворянские состояния не будут затронуты; в то же время большинство опасается, что результатом будет замешательство и анархия, что крестьянство следует предварительно «обучить и подготовить к изменению в их политическом и социальном положении»17.

По справедливому замечанию Клакстона, эмансипация затрагивала интересы всех классов русского общества18. Однако, движущей силой в борьбе за реформы, по его мнению, стала либеральная партия, отражавшая интересы «торгового класса», образованных людей и т. д. «Дворяне и собственники, которые выступают против этой меры, шумно выражают свое осуждение, в то время как торговый класс и литераторы — защитники крестьянства, которых можно назвать либеральной партией следуют английскому и американскому обычаю выступать на общественных обедах, но эти «реформаторские обеды» по распоряжению императора приостановлены и главный начальник полиции предупредил наиболее видных либералов, что подобный способ выражения их патриотизма неприемлем». Показательно, что американский консул проводил прямую аналогию между «ходом событий» в России и развитием ситуации во Франции в 1848 году19.

Начав свою миссию в Москве с внимательного ознакомления с состоянием общественно-политической жизни русского общества, Клакстон с начала 1860-х годов почти полностью переключился на выполнение обычных консульских функций. В результате отмена крепостного права в России осталась незатронутой в его донесениях, которые приобрели формальный характер. К счастью, его старший коллега в России американский посланник в Санкт-Петербурге Дж. Эпплтон оказался на высоте и посвятил реформе целую серию подробных и интересных донесений. В результате еще до официальной публикации манифеста Александра II от 19 февраля (ст. ст.) 1861 г. в США уже начали поступать сообщения о предстоящем событии.

В донесении от 4/16 февраля 1861 г. Эпплтон, извещая госсекретаря о предстоящей публикации царского манифеста, сообщал: «Эмансипация изменит положение одной трети населения империи и затронет благосостояние и доходы почти каждого русского дворянина. Возможно, это станет также началом перемены во всей структуре власти. Вы можете представить поэтому, что в это время, когда гак много предстоит сделать дома, Россия не стремится к новым затруднениям за рубежом и употребит все свое влияние, чтобы сохранить мир в Европе»20.

8 марта на страницах «The New York Times» было опубликовано письмо из Санкт-Петербурга от 10 февраля (ст. ст.), в котором указывалось, что приближается время, когда освобождение крепостных станет фактом. Манифест будет опубликован 3 марта в годовщину вступления на трон Александра II, «царствование которого навсегда будет отмечено этим актом социальной справедливости»21. Некоторое время спустя в той же газете появилось сообщение о выступлении Александра II и князя Гагарина на заседании в Государственном совете. Значительным большинством совет одобрил решение об освобождении крепостных, писала газета, и царский манифест был направлен в типографию22.

Весьма обстоятельно освобождение крестьян Эпплтон прокомментировал в специальном донесении в Вашингтон в начале марта 1861 года. Посланник отмечал, что в своей нынешней форме крепостное право существует в России около трехсот лет. Крепостные (около 22 мл.) составляют примерно треть населения, другую треть составляют государственные крестьяне. Что касается позиции помещиков, то крупные землевладельцы, как правило, занимали более или менее нейтральную позицию. «Реальную оппозицию» составляли мелкие землевладельцы, для которых освобождение крепостных является «вопросом пропитания».

Расширяя свободу находившихся внизу, писал посланник, государство, по мнению дворян, должно одновременно подумать и о расширении «свободы» верхних классов». Отсюда требование конституции. «Возможно — сообщал Эпплтон,— что в дальнейшем конституция будет предоставлена и император может пожелать разделить свою ответственность. В этом состоит веление времени».

В результате реформы, считал Эпплон, положение крепостных приблизится к положению государственных крестьян, «но пройдет еще много времени, прежде чем русский крестьянин будет пользоваться свободой и независимостью американского фермера»23. Посланник вряд ли думал, что и на пороге третьего тысячелетия русский крестьянин может только мечтать о том, что в 1860-е годы для американского фермера уже стало реальностью.

Наконец, после того, как 5(17) марта царский манифест и подробные «Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости», утвержденные Александром II 19 февраля (3 марта), были опубликованы, американский посланник вновь обратился к детальному анализу крестьянского вопроса в России. «В стране, где воля одного человека является законом и где нет ни конституции, ни парламента, нет свободы ни для кого»,— писал Эпплтон, начатые реформы приобретают огромное значение. «Таким образом, император декларировал свободу двадцати трех миллионов человек (22,5 млн. человек в европейской части страны и 0,5 млн. человек на Кавказе и в Сибири), или примерно одной трети всего населения своей империи. Это начало одного из величайших и самых благотворных изменений в этом столетии»24.

Эпплтон приводил и данные о классовом составе населения России. Всего 111 896 человек владели 10 717 738 крепостными мужского пола. Это означало, что на каждого владельца в среднем приходилось примерно 96 крепостных. Далее Эпплтон сообщал о 1457 владельцах, которые имели 3 265 842 крепостных, то есть в среднем по 2242 человека. Посланник отмечал, что распределение владельцев и крепостных напоминало соотношение между плантаторами и рабами в США. Между тем, дело обстояло несколько иначе. Число рабовладельцев в США (385 тыс.) в 3,4 раза превышало число владельцев крепостных в России. Только 0,5% американских плантаторов имели 100 и более рабов, тогда как в России каждый помещик в среднем имел 96 крепостных крестьян! Для организации даже небольшой плантации в США требовалось не менее 20 рабов и поэтому подавляющее большинство американских рабовладельцев (89%) даже не могли считаться плантаторами. Тем не менее, учитывая высокую стоимость раба (около 1 тыс. дол.), все они были крайне заинтересованы в сохранении своей «живой собственности».

Позднее, пересылая в Вашингтон дополнительные материалы об освобождении крепостных, Эпплтон справедливо указывал, что при старой системе, без конституции, парламента, без надлежащего суда и при сосредоточении абсолютной власти в руках одного человека, «Россия едва ли могла далее сохранить свое место в Европе среди цивилизованных стран». Теперь же, по мнению посланника, сделан первый шаг для улучшения положения в стране и последовательного завершения реформы25.

Официальные документы об освобождении крепостных в России стали известны в США лишь в первой половине апреля 1861 г. то есть почти одновременно с началом Гражданской ны. 3 апреля 1861 г. «The New York Times» поместила редакционную статью «Эмансипация в России», в которой был дан общий анализ причин и значения проведенной реформы. «Давно было очевидным,— писала газета,— что освобождение стало неизбежным… Правительство в действительности движимо не столько филантропией, сколько политической экономией. Если к этому мы добавим, что страстное желание свободы на протяжении длительного времени получило распространение среди крестьянства, становится очевидным, что по существу выбор заключается между уничтожением крепостного права и революцией, которая до основания потрясет структуру общества».

Редакции «The New York Times» нельзя отказать в правильном понимании существа дела. Отсталый крепостной строй явно изжил себя и отмена крепостного права стала экономически необходимой. (Наоборот, в США плантационное рабство продолжало приносить плантаторам огромную выгоду и поэтому для его отмены потребовалась жестокая Гражданская война)26. Россия, действительно, стояла перед выбором: революция или реформа. Правительство разумно склонилось в пользу реформы. «The New York Times» писала 3 апреля 1861 г., что «социальная революция» в России превратила «двадцать миллионов крепостных в свободных людей». Крепостничество в России лежало в основе «всей административной системы». Уничтожить его, по мнению газеты, означало «вступить в новую социальную систему».

В статье, опубликованной в начале апреля в журнале «The Living Age» (Бостон) выражалась уверенность, что освобождение крепостных станет «первым шагом в нововведениях, которые глубоко затронут Восточную Европу… Религия, политика, обычаи и мораль России — все должно после уничтожения крепостничества пройти через последующую трансформацию, и как глубоко и широко эта трансформация затронет остальной мир, никто из людей, живущих сейчас, не может никак представить»27.

Лишь 9 апреля газеты сообщили о получении текста манифеста Александра II от 19 февраля (3 марта) 1861 г. 10 апреля «The New York Times» поместила текст этого документа из «Journal de Saint Petersbourg» от 7 марта. В целом же информация о крестьянской реформе в американской печати оказалась достаточно скромной. Основное внимание газет было приковано к событиям внутри США и, в первую очередь, к сецессии южных штатов и началу Гражданской войны.

Одной из немногих, действительно серьезных аналитических работ об освобождении крепостных в России, была обширная статья во влиятельном бостонском журнале «Atlantic Monthly» за июль 1861 года28. Излагая в сравнительном плане историю крепостничества в России и рабства в США, журнал приходил к выводу, что «разница между рабом и крепостным почти столь же велика, как между крепостным и свободным гражданином»29. Главной причиной освобождения крепостных автор статьи считал необходимость создания современной армии. События 1855 г. показали, что Россия не может угнаться за передовыми странами Западной Европы.

«Российский самодержец стремился создать страну свободных людей на месте страны крепостных», в первую очередь потому, что свободные люди становятся «лучшими подданными и лучшими солдатами». Желая иметь «лучших солдат», по сравнению с теми, которые служили его отцу, Александр II и поспешил с осуществлением своих проектов эмансипации. «Свобода индивидуумов могла бы стать средством поставки солдат, которые оказались бы равными фанатикам, которые сопровождали Суворова, или патриотам, которые следовали Кутузову, или мстителям, которые следовали за Александром I в Париж».

Проведя весьма обстоятельный анализ содержания манифеста 19 февраля (3 марта) 1861 г. и других постановлений правительства, автор статьи отмечал, что он не нашел ничего, что бы свидетельствовало о том, что царь стремился предоставить народу политическую свободу. Между тем, для ны нужны не только люди, «но и деньги, притом в большом количестве». Прочным же основанием богатства может стать только промышленность. «Россия — это страна, которая обладает скорее избытком средств к богатству, чем богатством как таковым». Александр II понял, что если каждый человек получит что-то для себя, он добавит что-то и для всей империи. «Многие должны стать богатыми для того, чтобы один, глава всех, мог стать сильным».

Особое внимание в статье обращалось на наличие в России серьезной оппозиции правительству Александра II. Примерно половина дворянства выступала против планов правительства. «В России имеются сецессионисты, и на протяжении следующих двух лет они постараются сделать много, чтобы предотвратить завершение работы, начатой Александром II». Но главную опасность для успешного проведения реформ внутри России автор видел в возможности «вмешательства в дела других стран». Нельзя проводить реформы в России и «одновременно сокрушать реформаторов в других местах». Выражая надежду на успешное завершение реформ в России, автор одновременно отмечал, что делает это не без боязни и страха30.

Своеобразной итоговой оценкой прогресса, достигнутого Россией, явилась статья «обозревателя ветерана» в газете «The New York Times» в декабре 1861 года. В самом начале статьи автор напоминал замечание лондонского «Quarterly Review» о том, что «в мире существуют только две великие развивающиеся страны: Соединенные Штаты и Россия». Поскольку большая часть территории России находится в Азии, сравнивать прогресс России надо не с Европой, а с Азией. В этом случае прогресс Англии по сравнению с европейскими стандартами будет явно уступать прогрессу России. «Взгляните на огромное улучшение в обществе, поощрение искусств и наук, постепенное освобождение крепостных и быстрый прогресс в подготовке народа к свободным институтам»,— призывал автор статьи и приходил далее к выводу, что Россия развивается «в параллельном направлении с Американской республикой» и, что «придет время, когда флоты США и России будут диктовать свои условия во всей Азии» 31.

• 1
  ТУРГЕНЕВ И. С. Полное собрание сочинений и писем. В 30-ти т. Т. 3. М. 1978, с. 420-433.
• 2
  МИЛОСЛАВСКАЯ С. К. И. С. Тургенев в оценке своих американских современников. В кн. Литература США. М. 1973, с. 11.
• 3
  The Eclectic Magazine of Foreign Literature, Science and Art. Vol. 33 (Oct. 1854), p. 231—244; Graham’s American Monthly Magazine of Literature and Art. Vol. 45 (Now. 1854), p. 451—461.
• 4
  Memoires d’un seigneur russe. P. 1854.
• 5
  The Eclectic Magazine. Oct. 1854, p. 232.
• 6
  GOLOVIN I. Stars and Stripes, or American Impressions. N. Y. 1856, p. 274—275.
• 7
  Ibid., p. 97, 99, 101.
• 8
  ЧЕРНЫШЕВСКИЙ Н. Г. Полн. собр. соч. В 16-ти томах. Т. И. М. 1939—1953, с. 325.
• 9
  The New York Daily Tribune. 24.VIII.1858, p. 3.
• 10
  TAYLOR B. Travels in Greece and Russia, with an Excursion to Crete. N. Y. 1859.
• 11
  The New York Daily Tribune, 11 .XI. 1858, p. 4.
• 12
  The New York Daily Tribune. 17.1.1859, p. 5; МАРКС К. и ЭНГЕЛЬС Ф. Соч. Т. 12, с. 692—701. Вопрос об отмене крепостного права в России рассматривался еще в одной статье Маркса, а также в обзоре Энгельса «Европа в 1858 году». Их не следует включать, как это делает И. А. Попов, в эту группу: «Tribune» публиковала их без какого-либо заголовка. The New York Daily Tribune. 19.X, 29.XII.1858; МАРКС К. и ЭНГЕЛЬС Ф. Соч. Т. 12, с. 605—608; 671—675. Ср. ПОПОВ И. А. Из американской жизни Дмитрия Сергеевича Лопухова.— Иностранная литература, 1981, № 2, с. 255—256.
• 13
  МАРКС К. и ЭНГЕЛЬС Ф. Соч. Т. 12, с. 695—696.
• 14
  Там же, с. 701.
• 15
  Там же, т. 30, с. 4.
• 16
  Ф. Клакстон — Л. Кассу. 2 октября 1857 г. National Archives and Record Service /NARS/, Record Group (RG) 59. Dispatches from the United States Consuls in Moscow (CD Moscow). Vol. 1 (r. 1).
• 17
  Клакстон — Кассу. 1 января 1858 г. // Ibid.
• 18
  Клакстон — Кассу. 1 октября 1858 г., 12 февраля 1859 г. и др. // Ibid.
• 19
  Клакстон — Кассу. 12 февраля 1859 г. // Ibid.
• 20
  NARS. RG 59. Dispatches from the United States Ministers to Russia (DD. Russia). Vol. 18 (r. 18), № 13.
• 21
  The New York Times, 8.III.1861, p. 5.
• 22
  Emancipation of Russian Serfs.— The New York Times. 26.111.1861, p. 5.
• 23
  Эпплтон — госсекретарю. 22 февраля/6 марта 1861 г. № 14. NARS. RG 59. DD. Rissia. Vol. 18 (r. 18).
• 24
  Эпплтон — госсекретарю, 8(20) марта 1861 г. № 15. NARS. RG 59. DD. Russia. Vol. 18 (r. 18). В качестве приложения к донесению № 15 Эпплтон переслал в Вашингтон французский текст манифеста Александра II.
• 25
  Эпплтон — Стюарду, 22 мая/6 июня 1861 г. № 18 // NARS. RG 59. DD. Russia. Vol. 18 (r. 18); Foreign Relations of the United States, 1861, p. 285. (В опубликованном варианте цитируемая часть донесения опущена).
• 26
  Подробнее см. История США. Т. 1 (1607—1877). М. 1983, с. 229—234; WOODMAN Н. D. The Profitability of Slavery: A Historical Perennial.— Journal of Southern History. Vol. 29 (Aug. 1963); Did Slavery Pay? Boston. 197J; FOGEL R. W. and ENGERMAN S. L. Time on the Cross. Boston. 1974.
• 27
  Emancipation of Serfs in Russia — The Living Age. Vol. 69, № 874 (6.IV.1861), p. 49—60 (from The Saturday Review, 23.11.1861).
• 28
  Emancipation in Russia.— Atlantic Monthly. Vol. 8 (July 1861). Автором статьи скорее всего был профессор истории Мичиганского университета Э. Д. Уайт, который в 1854—1855 гг. служил секретарем американского посольства в Санкт-Петербурге. Перу Уайта принадлежала и другая обстоятельная статья о развитии и падении крепостнической системы в России, опубликованная в том же журнале в ноябре 1862 г. См. /WHITE A. D./ The Development and Overthrow of the Russian Serf System.— Atlantic Monthly. Vol. 10. (November 1862).
• 29
  Atlantic Monthly. Vol. 8. (July 1861),p. 41.
• 30
  Ibid., 53—55.
• 31
  The War from a Remote Point of View. United States and Russia — Their Relations and Progress with Regard to the Future.— The New York Times, 3.XII.1961, p. 2.