Колониальная политика США на Гавайях в доимпериалистический период (1790-1890 гг.)

Гавайские или Сандвичевы острова, как они обычно именовались в XIX в., — архипелаг вулканического происхождения, насчитывающий 20 островов, из которых только 9 крупных (Гавайи —  10 тыс. кв. км, Мауй — 1,8 тыс. кв. км, Оаху — 1,5 тыс. кв. км, остальные шесть от 100 до 1500 кв. км). Архипелаг расположен в центре Тихого океана, наиболее крупные острова разбросаны на протяжении 500 км между 18°54’ и 22°15’ северной широты и 160°30’ и 154°50’ западной долготы, примерно в 4000 км от берегов Северной Америки и в 7000 км от Азии.

Гавайские острова были открыты в XVI в. сначала испанцами и вторично в 1878 г. английским мореплавателем Джемсом Куком. Коренное население островов — гавайцы, принадлежащие к полинезийской группе народов, в конце XVIII в. насчитывало 300—400 тыс. человек1. Гавайцы в это время находились, по-видимому, в стадии перехода к классовому обществу. Власть находилась в руках немногочисленного слоя вождей, которые совмещали управление и военное руководство с выполнением религиозно-ритуальных функций. Наряду с ними существовал и особый слой жрецов. В момент открытия островов здесь имелись четыре отдельных владения, центрами которых были крупнейшие острова — Гавайи, Оаху, Мауй, Кавай. Владения возглавлялись, по-видимому, племенными вождями, которых европейцы неправильно назвали королями. Эти вожди вели постоянную борьбу друг с другом за власть над островами.

Расположение архипелага почти на полпути между Америкой и Азией, при отсутствии в этом районе других островов, придавало ему огромное значение, как морской станции для снабжения судов водой и продовольствием. Поэтому архипелаг вскоре после открытия его Куком привлек внимание русских, английских, французских и особенно американских мореплавателей. Американские судовладельцы и торговцы Новой Англии с начала XIX в, стали использовать Гавайские острова как пункт захода и снабжения судов, промышлявших торговлей пушниной и котиком между западным побережьем Северной Америки (Орегон, Колумбия) и Китаем, где пушнина обменивалась на чай и шелк 2.

Первыми американскими судами, посетившими Гавайи в 1789—1790 гг., были «Колумбия» и «Лэди Вашингтон». Капитан второго судна Джон Кендрик неоднократно бывал на Гавайях в последующие годы и занимался поставкой оружия вождям отдельных островов 3. Уже в первые годы торговли с Гавайями американские торговцы показали свое настоящее лицо хищников и «прославили» себя зверствами в отношении мирного гавайского населения. В феврале 1790 г. капитан американского торгового судна «Элеонора» Симон Меткальф обстрелял из орудий и сжег дотла целую деревню в «наказание» за похищение лодки, совершенное одним гавайцем. В другой раз он расстрелял из пушек пироги гавайцев, доверчиво приблизившихся к его кораблю для торговли. При этом более 100 гавайцев было убито и многие ранены. В памяти гавайского народа этот позорный зверский случай остался известен под названием «бойня в Оловалу» 4. Таково было кровавое начало «цивилизаторской» миссии американцев на Гавайях. Последующая деятельность их ознаменована хищническими мероприятиями еще более крупных масштабов, которые привели в конечном итоге к гибели 90% гавайского населения и превращению Гавайев в типичную колонию, колонию «демократической» Америки, ничем не отличающуюся от колоний таких метрополий, как Великобритания, Франция, Голландия. По масштабам истребления и эксплуатации местного населения колониальная политика американцев на Гавайях ничем не уступала, а в некоторых отношениях значительно превосходила по жестокости колониальную политику этих «старых» колониальных империй.

История американского проникновения на Гавайи и постепенного превращения островов в американскую колонию может быть подразделена на два периода: доимпериалистический, когда острова и их население служили объектом эксплуатации со стороны не только американского, но и английского и французского торгового капитала и борьба держав за господство на островах еще не была завершена, хотя американцы к концу этого периода уже захватили в свои руки политический и экономический контроль на островах; империалистический, когда острова окончательно стали вотчиной американского монополистического капитала, превратившего их в заповедник плантационного хозяйства и в опорную военно-морскую базу своей агрессии на Дальнем Востоке и Тихом океане.

Вехой, разделяющей эти два периода, является американо-гавайский договор 1875 г., превративший Гавайи в монопольный рынок сбыта товаров и вывоза американских капиталов, и переворот 1887 г., когда американские плантаторы с помощью вооруженных сил, высаженных с американских судов, захватили власть, сосредоточив ее в руках парламента и назначенного им правительства, состоящих из американских ставленников. Это было последним шагом к лишению гавайского народа независимости и превращению Гавайев в колонию США, завершившихся в 1898 г. формальным актом аннексии островов.

Политическое проникновение американцев на острова и подчинение местной правящей верхушки их влиянию началось еще в доимпериалистический период, по мере захвата американскими торговцами и судовладельцами всей торговли островов и внедрения на острова американских миссионеров. Уже в этот период хищническое хозяйничанье американцев привело к катастрофическому вымиранию гавайского населения островов, которое затем еще более усилилось благодаря плантационному хозяйству.

Первые десятилетия после открытия островов Куком Гавайи являлись объектом колониальных устремлений Англии, морские экспедиции которой неоднократно посещали архипелаг. Начальник одной из этих экспедиций, капитан Ванкувер, трижды посетивший острова, даже объявил их в 1794 г. находящимися под английским протекторатом. Однако отдаленность архипелага от Англии, трудность поддержания связи с ним, отсутствие в то время ценных объектов для колониальной эксплуатации (сандаловое дерево еще не было обнаружено), а также значительные затруднения, которые Англия испытывала на американском материке (образование Соединенных Штатов и войны с ними),— все это, по-видимому, было причиной того, что Англия, вопреки своим колониальным устремлениям, не использовала случай для закрепления островов за собой.

Острова в этот период посещались американскими, английскими, французскими и другими судами, промышлявшими в северной части Тихого океана. Они вели товарообменную торговлю с туземцами. Обмен товаров носил совершенно неэквивалентный характер. Капитаны судов за всевозможные погремушки, иглы, ножи, а затем за оружие и боеприпасы выменивали у гавайцев ценные товары: первоначально продовольствие, необходимое для снабжения кораблей,— свиней, ямс, сало, кокосовые орехи и другие продукты, а затем сандаловое дерево. Капитаны судов, торговцы, беглые матросы и различные авантюристы уже тогда начали оказывать значительное влияние на внутреннюю жизнь и судьбу островов, вмешиваясь в борьбу вождей и стремясь с их помощью подчинить острова своему влиянию. Они помогли одному из местных полинезийских вождей Камехамеха, захватившему власть над самым крупным островом архипелага Гавайи, постепенно распространить ее на весь архипелаг и подчинить все острова. Войны между вождями, длившиеся с 1778 до 1810 г., спровоцированные иностранцами, причинили большие бедствия населению островов. Тысячи людей погибли в боях, еще больше умерло от голода и болезней. Все население было обложено тяжелыми повинностями в пользу победителя Камехамеха, провозгласившего себя королем и действовавшего в интересах иностранных торговцев, требовавших «мира и спокойствия», необходимых для беспрепятственного обирания гавайцев. Неважно, что при этом одни острова оказались обезлюдевшими, а на других сельское хозяйство пришло в упадок и население голодало.

Объединенные к 1810 г. под властью короля Камехамеха I, острова оказались объектом борьбы и всевозможных интриг колонизаторов различных национальностей, поселившихся на островах,— англичан, американцев и французов, претензии и притязания которых поддерживались пушками не только с частных, но и с правительственных кораблей.

К 20-м годам XIX в., в результате усиленного внедрения в торговлю, на островах большое влияние на короля приобретают американцы.

По мере ознакомления европейских и американских моряков и торговцев с архипелагом, их внимание привлекли природные богатства и трудолюбивое население островов, которое ввиду его доверчивости и беззащитности могло явиться легким объектом эксплуатации.

Колониальная эксплуатация островов начинается с хищнической вырубки зарослей сандалового дерева и вывоза сто в Китай, где оно пользовалось большим спросом. Развитие торговли им оказало большое влияние на жизнь населения островов и вызвало огромное усиление эксплуатации со стороны короля и вождей, заинтересованных в максимальном увеличении добычи сандалового дерева для обмена его на оружие, суда и различные иностранные товары. Как указывает Кьюкендаль, торговля сандаловым деревом, так же как и торговля пушниной, была почти монополизирована американскими торговцами5, которые тесно связываются с правящей верхушкой и используют ее для колониальной эксплуатации подчиненного населения островов.

В 1812 г. трое американских торговцев-судовладельцев заключили соглашение с королем Камехамеха I на монопольный вывоз сандалового дерева сроком на 10 лет с уплатой королю 25% всей выручки, получаемой ими в Китае. Эта торговля стала источником обогащения и средством усиления власти короля, который сосредоточил в своих руках абсолютную монополию на нее и принуждал зависимых от него вождей и непосредственно подчиненное ему население доставлять определенное количество сандалового дерева для продажи иностранцам. Посредством этой торговли король приобрел много местных и иностранных товаров, оружия, боеприпасов, а также морских судов, что позволило ему окончательно объединить в своих руках всю власть на островах и превратить свое местопребывание на острове Оаху (зал. Вайкики) в главный административный и торговый центр архипелага (будущий город Гонолулу). Здесь находились склады королевских товаров и сюда свозилось со всех островов сандаловое дерево для отправки в Китай. Король пытался вести операции по продаже сандалового дерева в Китае самостоятельно и отправил в Кантон два собственных судна с грузом сандала. Эта операция оказалась неудачной, так как, видимо, благодаря проискам американских торговцев, дерево было продано с убытком. Но король благодаря этой операции получил сведения о новых источниках дохода — таможенных и портовых сборах, которыми он не замедлил воспользоваться.

Торговая монополия короля вызывала большое недовольство вождей, и после смерти Камехамеха I в 1818 г. его наследнику Лихолихо пришлось разрешить вождям также заниматься продажей сандалового дерева. Вожди, следуя примеру короля, стали хищнически в большом количестве вырубать сандаловое дерево и продавать его американским купцам в обмен на суда и различные промышленные товары, которые специально доставлялись на острова американскими торговцами.

И при сбыте дерева в Китае, и при продаже товаров королю п вождям американские торговцы, пользуясь своей монополией, буквально грабили гавайцев, наживая на неэквивалентном обмене товаров, как и торговцы Испании, Португалии, Голландии, Англии в других колониальных странах на заре капитализма, огромные прибыли. Грабительская прибыль, при большом спросе на сандаловое дерево в Китае, привела к тому, что торговцы, стремясь получить возможно большее количество его, стали широко практиковать продажу своих товаров королю и вождям в кредит, под будущие поставки дерева. При этом неэквивалентность обмена и ограбление гавайцев купцами еще более усилились.

Развитие хищнической торговли сандаловым деревом вызвало резкое усиление эксплуатации населения Гавайев со стороны правящей верхушки. До появления иностранных торговцев и развития торговли с ними, эксплуатация населения в условиях господства натурального хозяйства, была ограничена объемом личных потребностей вождей, почти не отличавшихся от потребности их подчиненных. Появление иностранцев и вместе с ними возможности обмена прибавочного продукта крестьян на иностранные товары и оружие, помощь, оказанная ими правящей военной верхушке в целях усиления закабаления и эксплуатации гавайцев, а также развитие торговли в огромной степени ускорили процесс общественного развития на островах. В короткий срок, в течение всего нескольких десятилетий, существовавший прежде строй с остатками первобытно-общинных отношений окончательно разложился и уступил место классовому строю, носящему феодальные черты. Военная верхушка постепенно превратилась в наследственную аристократию во главе с королем, сосредоточила в своих руках всю полноту власти.

Одновременно при помощи иностранцев происходил процесс централизации власти и богатства в руках короля и все большее подчинение его влиянию иностранцев.

Все это привело к резкому усилению эксплуатации населения, носившей форму поставки продуктов или оброчного труда на добыче сандалового дерева. Король и вожди принуждали все население заниматься рубкой деревьев в горах и доставкой огромных бревен на побережье. Один из очевидцев, посетивший острова в 1822 г., рассказывает: «На острове не имелось телег, и эти бревна (3—4 футов длины и 7—8 дюймов в поперечнике.— Г. А.) доставлялись вниз на побережье на головах и плечах мужчин и детей, ибо все принимали участие на месте действия»6. Этот непосильный каторжный труд отнимал у населения большую часть времени, следствием чего был упадок сельского хозяйства на островах, вызвавший голод. Грабеж американских торговцев, гнет короля и вождей повлекли массовую гибель гавайцев от изнурительного труда и голода и были главными причинами вымирания населения Гавайских островов. Но были и другие причины вымирания — венерические болезни, водка и т. п., также вызванные «культуртрегерской» деятельностью иностранцев, прежде всего американцев.

Несмотря на то, что все население островов изнывало в тяжелом труде при вырубке сандаловых деревьев, оно не могло покрыть долгов, навязанных американскими торговцами королю и вождям. Долг их непрерывно возрастал, так что в конце концов и король, и вожди оказались в полной кабальной зависимости от американских торговцев. В 1825 г., к моменту сокращения торговли сандаловым деревом, ввиду уничтожения почти всех сандаловых лесов на островах, долг короля и вождей составлял 200 тыс. ф. ст. Американские торговцы решили принудить гавайскую верхушку к уплате его с помощью пушек. В связи с этим правительство США в 1825 г. постановило — периодически направлять на Гавайи американские военные суда под предлогом борьбы с дезертирством и восстаниями матросов на американских торговых и китобойных судах, на которых царил каторжный режим. Но этот предлог явно был несостоятельным, так как в борьбе с дезертирством и восстаниями периодические посещения судов едва ли могли помочь. Зато они могли сыграть большую роль как средство давления на короля и вождей, т. е. как орудие вмешательства во внутренние дела Гавайев. В 1826 г. на острова был направлен американский военный корабль «Дельфин». Этот первый официальный визит американского военного судна на острова, по словам американского историка, «причинил много вреда»7. Американский историк, говоря о вреде, имел в виду, конечно, не интересы гавайцев, а то, что неприкрытые, насильственные действия американского корабля разоблачали в глазах гавайцев подлинную политику американского правительства, которую оно пыталось маскировать всевозможными лицемерными маневрами и заявлениями. Судно начало свою миссию на островах с обстрела, высадки матросов и нападения на дом главы правительства Каланимоку. Неудивительно, что капитан «Дельфина» быстро вынудил от совета вождей признание всех долгов, на которые претендовали американские торговцы, в качестве общегосударственного долга Гавайев с обязательством уплаты его в кратчайший срок. Так, в 1826 г. Гавайи оказались должником США.

В конце 1826 г. капитан второго американского военного судна «Пикок», посетившего острова, вступил с гавайским правительством в переговоры о заключении договора о дружбе и защите американской торговли на островах. Этот договор вынудил у Гавайев значительные уступки в пользу американцев. Гавайское правительство обязалось по договору — разрешить американцам беспрепятственную торговлю на островах, обеспечить американским судам помощь при кораблекрушениях, выдачу дезертиров, а также защиту в случае войны США с другими государствами.

Хотя договор никогда не был ратифицирован американским правительством, гавайское правительство принуждено было точно соблюдать его условия, до момента заключения второго американо-гавайского договора 1849 г. Капитан «Пикока» заставил короля и вождей согласиться на окончательное удовлетворение претензий торговцев сандаловым деревом. Для покрытия долга король и совет вождей издали закон, обязывающий каждого мужчину доставить с гор к побережью 0,5 пикуля — (пикуль — 60 кг) дерева или уплатить 4 испанских доллара деньгами. Женщины были обложены несколько меньшей повинностью.

Классовая власть, образовавшаяся с помощью иностранцев из прежней военной верхушки, стала их послушным орудием для дальнейшего усиления эксплуатации гавайцев. Король Камехамеха I ввел на островах тяжелую систему налогов в пользу короля, которыми были обложены все жители островов. «Каждый человек должен был приносить (королю,—Г. А.) продукты своего собственного труда. Одни приносили свиней, цыплят, собак, сладкий картофель, циновки, бутылки из тыквы и другие продукты домашней промышленности. Охотники приносили редкие перья и птиц, а рыбаки — рыбу»8,— указывалось в показании одного современника. Все эти продукты использовались королем для торговли с иностранцами.

В 20—30-х годах XIX в. американцы заняли явно преобладающее место в эксплуатации населения островов. Выражением этого явилось то, что США были первой державой, назначившей в 1820 г. на Гавайи своего официального представителя, «агента США для торговли и наблюдения за моряками», в лице американского торговца Джонса9.

Экономическая и политическая зависимость Гавайев от США еще более возросла в последующие годы, в результате деятельности американских миссионеров и китобоев.

Американские миссионеры впервые появились на Гавайях в 1820 г., когда здесь высадилась с американского корабля «Таддеус». миссия Сандвичевых островов в составе 17 человек, организованная протестантскими церквями Бостона, занимавшего тогда ведущую роль в торговле с Китаем и в американском судоходстве на Тихом океане. Бостонские миссионеры были разведчиками и эмиссарами крупных бостонских фирм, заинтересованных в торговле со странами Тихого океана.

Прибыв на Гавайи, миссия получила от короля и совета вождей разрешение сойти на берег острова Гавайи, сроком только на один год. Используя долговую зависимость короля и вождей от американских торговцев, смерть Камехамеха I и опираясь на пушки американских военных кораблей, миссионеры быстро подчинили своему влиянию наследника Лихолихо, королевскую семью и ряд вождей и установили почти полный контроль над жизнью островов.

Установление контроля миссионеров над правящей верхушкой происходило в обстановке формирования классового общества с чисто феодальными отношениями. Это обстоятельство способствовало усилению влияния миссионеров, так как прежняя примитивная религия — фетишизм, хотя и предоставлявшая известную возможность обмана и эксплуатации народа со стороны слоя жрецов и военной верхушки, уже не могла служить оправданием новых отношений, закреплявших всю власть и средства производства за правящей феодальной верхушкой. Она не только не могла служить прикрытием эксплуатации народа со стороны короля и феодалов, но даже накладывала в форме табу известные ограничения на их деятельность. Поэтому правящая верхушка — король и вожди — с огромным энтузиазмом восприняла христианство, являвшееся наиболее подходящей религией для оправдания феодальных отношений, создавшихся на островах. Миссионеры при полной поддержке короля и вождей попытались насильно, с помощью королевских законов, уничтожить не только примитивную религию гавайцев, но их обычаи и культуру и навязать им христианство, или, вернее, просто покорность и послушание богу христиан и находящимся под его особым покровительством американским торговцам, судовладельцам и миссионерам.

Американские миссионеры широко распространяли вздорную легенду о том, что якобы еще до прибытия миссионеров на Гавайи все гавайское население по приказу короля чуть ли не в одну ночь отказалось от своих «языческих» богов, сбросило тысячи идолов в море и отменило все «табу», т. е. различные священные запреты (охотиться в определенное время, есть определенную пищу и т. п.), налагавшиеся жрецами на все население и очень затруднявшие жизнь гавайцев, включая и членов королевской семьи. Оставшись без религии, гавайцы с нетерпением ожидали прибытия миссионеров и чистые, как новорожденные младенцы, скопом вступили в лоно истинной церкви10. Лживость этой басни, выдуманной для обмана верующих в США, жертвующих деньги на содержание тысяч тунеядцев-миссионеров, опровергают даже американские исследования по истории Гавайев, хотя и глухо, но все же упоминающие о вооруженной борьбе между королем, находившимся под влиянием иностранцев, и сторонниками старой «языческой» религии, возглавляемыми жрецом королевских богов Кекиаокалани, собравшим крупные силы против короля. Король с помощью иностранцев, поддержавших его оружием и боеприпасами, разбил повстанцев и силой расчистил дорогу христианству11.

Второй, не менее лживой легендой, распространяемой миссионерами об «успехах» их деятельности на островах, было утверждение, что за первые 10 лет своего пребывании на Гавайях они вовлекли в миссионерские школы 44 895 гавайцев и широко распространили грамотность среди местного населения 12. Эта ложь также полностью опровергается тем фактом, что в 1894 г. во время выборов в так называемое законодательное собрание Гавайской республики, когда избирательные права предоставлялись только тем, кто умеет говорить, читать и писать по-гавайски или английски, к участию в голосовании было допущено только 4700 человек, в большинстве иностранцев или метисов 13.

Целью деятельности американских миссионеров на Гавайях было совсем не «просвещение туземцев», а идеологическое порабощение их и устранение всех препятствий эксплуатации местного населения американским торговым капиталом и создание таких политических, экономических, правовых и прочих условий, которые бы в наибольшей степени облегчали ограбление гавайцев.

Американские миссионеры выполнили свою задачу на Гавайях как нельзя лучше. Захватив контроль над королевской властью, они установили на островах режим неограниченной диктатуры и насилия над жизнью и существованием всего гавайского народа. Этого не может скрыть даже американская литература, указывающая, что режим, установленный американскими миссионерами на Гавайях, представлял собой, по свидетельству современников, «беззаконное сочетание синих законов Коннектикута (свод жестоких пуританских законов, регулировавших религиозное и личное повеление в английских колониях Нью-Хевен и Коннектикут в XVIII в.) с тиранией турецкого паши»14. Один из современников, английский консульский агент на Гавайях, считает «миссионерское влияние беспокоящим и угнетающим фактором в гавайской жизни». Он находит жестокие миссионерские законы, навязанные через короля гавайскому народу, одной из причин вымирания гавайского народа15. Миссионеры под предлогом повышения нравственности населения совершенно запретили спорт и игры, которыми славились гавайцы, преследовали музыку и пение и силой навязывали веселым и жизнерадостным гавайцам непривычную им одежду, нормы поведения и мрачные правила лицемерной пуританской морали. Соответствующие строгие законы были приняты под влиянием миссионеров советом вождей и утверждены королем приблизительно в 1825 г.16

К 1840 г. миссионеры окончательно забрали ib свои руки управление страной. В 1838 г. миссионер Ричарде, назначенный Миссионерским советом в США, стал официальным наставником короля по вопросам управления. Он разработал декларацию прав и первую конституцию Гавайского королевства, опубликованные в 1840 г., отражавшие факт захвата власти американскими поселенцами и внедрения на островах капиталистических отношений.

Декларация прав и конституция 1840 г. ограничили власть короля в пользу иностранных поселенцев и ввели наравне с исполнительной властью (находившейся в руках короля, главы правительства и четырех губернаторов) законодательную власть в форме законодательного собрания из двух палат (палаты нобилей, назначаемой королем, и нижней палаты, избираемой преимущественно иностранными поселенцами). Декларация прав узаконила захваченную иностранцами частную собственность на землю, здания и другое имущество.

Декларация прав гласила: «Защита настоящим обеспечивается лицам всего народа, вместе с их землями, их жилищами и всей их собственностью, и что бы то ни было не может быть изъято (взято) у любого лица, кроме как в случаях, предусмотренных законом. Если какой-либо вождь будет намеренно действовать в нарушение настоящей конституции, он не может далее оставаться вождем Сандвичевых островов, и то же самое действительно в отношении губернаторов, чиновников и всех земельных агентов»17.

Положения декларации дополнялись законами о собственности и налогообложении.

Это был настоящий переворот, совершенный миссионерами сверху в интересах иностранных капиталистов, превращавший Гавайи в колонию иностранного капитала. Коренное гавайское население лишалось отныне защиты от произвола алчных торговцев и обрекалось наряду с эксплуатацией со стороны короля и вождей на безудержную колониальную эксплуатацию со стороны иностранцев. Это было как раз то, что требовалось иностранцам и в особенности американским, колонизаторам.

Но они не остановились на этом. Опираясь на вооруженную силу и поддержку военных кораблей, миссионеры ввели новую серию законов, лишивших короля исполнительной власти и передавших ее кабинету министров, назначаемому законодательным собранием, т. е. американскими колонизаторами.

Эти законы, введенные в 1842 г., получили название органических законов и были разработаны миссионером, доктором Джуддом, который «за исключением короля… был наиболее влиятельным членом гавайского правительства в течение большей части времени между 1842 и 1854 гг.»18. Он сменил Ричардса на посту наставника и был инициатором и руководителем преобразования Гавайев в конституционную монархию, с предельным ограничением власти короля в пользу иностранных поселенцев.

Разработанные Джуддом органические законы предусматривали создание пяти министерств (департаментов) — Внутренних дел, Иностранных дел, Финансов, Народного образования и Юридического. Стоящие во главе их министры образовали кабинет министров, возглавляемый премьер-министром, являющимся главой исполнительной власти и ответственным перед законодательным собранием. Законодательное собрание, состоящее преимущественно из представителей иностранных поселенцев, составлявших большинство избирателей, пользующихся правом голоса на основе высокого образовательного и имущественного ценза, образовало в 1842 г. правительство, состоявшее целиком из иностранцев, преимущественно американцев, которые с тех пор почти неизменно стояли у власти на Гавайях.

Интересен состав первого правительства, образованного на основе органического закона 1842 г.,— премьер-министр и министр внутренних дел Джон Юнг (родившийся на Гавайях, сын английского матроса Джона Юнга, бывшего советника короля Камехамеха I), министр иностранных дел — авантюрист, шотландец Роберт Вилли, министр финансов — американец, миссионер д-р Джудд, министр народного образования — американец, миссионер Вильям Ричардс, генеральный прокурор — американец Джон Рикорд19. Суды, созданные для разбора дел между гавайцами и иностранцами, также возглавлялись последними. Судьями Высшего суда в Гонолулу были назначены американцы — миссионер Андрьюс и адвокат Ли.

Такое же положение существовало в законодательном собрании, где с 1842 г. абсолютное большинство всегда принадлежало представителям иностранных поселенцев, хотя они составляли всего 1—2% населения архипелага.

С 1842 г. политическая власть на острозах окончательно перешла в руки иностранцев, стремившихся к полному подчинению экономики Гавайев интересам иностранного капитала. Важнейшим шагом в этом направлении было введение в 1852 г. новой конституции, закрепившей права иностранцев, установленные органическими и другими законами. Эта конституция была разработана комиссией, в которой главную роль играли американцы — миссионер доктор Джудд и адвокат Ли. Американские историки пытаются представить ее как либеральную конституцию, гарантировавшую участие населения в законодательстве и в управлении страной. Но эти гарантии были фактически предоставлены только иностранцам. Гавайское же население в результате конституции 1852 г. совершенно лишалось возможности управлять страной даже через посредство королевской власти.

Захват власти был использован миссионерами для принятия ряда законов, изменявших земельные отношения, существовавшие на островах. Целью этих законов было лишение крестьян остатков их родовых прав на землю, продолжавших сохраняться и при королевской власти, установление частной собственности на землю, закрепление на этой основе больших массивов земли за иностранными плантаторами и предоставление им возможности захватывать землю и сгонять с нее крестьян.

Хотя до 1840 г. земля на островах считалась принадлежавшей королю, распределявшему ее среди поддерживавших его вождей, в качестве своеобразных ленов, фактически вся она находилась в пользовании крестьян, уплачивавших королю и вождям за пользование ею дань трудом или продуктами. Эта земельная система, основанная на натуральном хозяйстве и в известной мере обеспечивавшая крестьян землей и средствами существования, не устраивала иностранных поселенцев, которые, ставя целью приспособить острова для колониального плантаторского хозяйства, стремились, во-первых, сосредоточить в своих руках крупные земельные угодья, необходимые Для закладки плантаций, во-вторых, лишить крестьян средств производства, т. е. земли, и превратить их в колониальных рабов, вынужденных за ничтожную плату работать на плантациях. О том, что эта цель была основной причиной изменения земельной системы, свидетельствуют сами американские историки, указывающие, что «некоторые иностранные резиденты хотели основать плантации, но прежде, чем делать это, они желали иметь обеспеченный титул на землю, которую они предполагали культивировать» Для этой цели американские резиденты стремились навязать гавайцам земельную систему, «употребляемую в цивилизованных странах» 20. Это легче всего было сделать через миссионеров, стоявших у власти. Как указывает американец Барбер, «всем было понятно, однако, что. для успешного производства сахара требуются операции большого масштаба, включая строгий контроль на землю, труд и водоснабжение. В этом отношении миссионерский элемент — высшие государственные посты были заняты бывшими членами миссий, которые являлись и королевскими советниками,— имел наибольшие возможности для того, чтобы помочь использовать законодательство для ускорения экономического прогресса островов и их собственного» 21, т. е., проще говоря, для захвата земель миссионерами и экспроприации крестьян. Тот же Барбер пишет далее в 1848 г.: «министр внутренних дел короля доктор Джеррит Р. Джудд, бывший миссионер, предпринял «великую махеле», раздел земли, при котором ¹/₃ всей земли была резервирована за королем и правительством, ¹/₃ за различными вождями и оставшаяся ¹/₃ за народом» 22. Лицемерность заявлений о том, что раздел земли якобы имел целью спасти землю от расхищения ее иностранцами и обеспечить гавайцев постоянными средствами существования, невольно разоблачается тем же Барбером, указывающим, что «разумное предложение британского консула ген. Вильяма Миллера, что земля не может быть передана в другие руки, иначе как с санкции правительства, условие, которое до известной степени сохранило земли маори и фиджийцев,— не было включено в закон» 23. Это свидетельствовало о том, что целью закона было не сохранение земли за крестьянами, а, напротив, лишение крестьян земли.

Американские колонизаторы пытаются доказать, что гавайцы не нуждались в земле и сами без принуждения передали ее американским плантаторам. «За исключением небольшого участка земли под дом и клочка земли под таро — какую еще нужду имеет гаваец в земле?» 24 — пишет тот же Барбер.

Реорганизации земельной системы лицемерно был придан характер раздела земли между пользователями, т. е. якобы наделения крестьян землей. Фактически же крестьяне были лишены земли, так как для распределения среди них была выделена только ¹/₃ земли, тогда как до этого крестьяне пользовались всей землей.

Получение земли крестьянами было обставлено очень сложной процедурой оформления титула на землю, которое производилось через специальный Совет уполномоченных по урегулированию земельных титулов и Министерство внутренних дел. И хотя формально было установлено, что каждый землепользователь может претендовать на тот участок земли, который он обрабатывал прежде, фактически крестьяне получили значительно меньше земли, чем прежде, и худшего качества, а лучшая земля досталась королю, вождям и иностранцам. Недостающую землю крестьяне должны были покупать из специального фонда.

Уже в 1848 г., т. е. в год раздела земли, «несколько тысяч акров перешли во владение миссионеров». В дальнейшем с развитием сахарных плантаций «процесс перехода земли от туземцев к иностранцам .продолжался еще более быстрыми темпами — миссионеры, их потомки и другие местные дельцы приняли в нем участие»25. К 1916 г. в аренде у американских плантационных компаний находилось ³/₅ всего государственного земельного фонда островов. Гавайские же крестьяне оказались совершенно лишенными земли, и в 1921 г., когда по настоянию гавайцев был принят закон о гомстэдах и наделении чисто гавайских семей землей, земли в государственном фонде для этой цели не оказалось и с трудом удалось найти землю для 300 семей26.

Земельные законы, таким образом, довершили порабощение гавайского народа американцами, начатое конституциями 1840—1842 и 1852 гг. Если конституции передали в руки иностранцев политическую власть на островах, то земельные законы экономически закабалили гавайский народ.

Американские миссионеры, не только захватили в свои руки большие площади земли, но почти все стали крупными капиталистами, контролирующими всю экономику островов.

Ограбление и эксплуатация гавайцев миссионерами маскировались ханжескими сентенциями о воле господа бога, предопределившего развитие Гавайев по капиталистическому пути. Характерной в этом отношении является запись в дневнике миссионера Кука, одного из будущих основателей фирмы «Кастль и Кук». Бухгалтер из штата Коннектикут, он в 1837 г. прибыл на остров в составе протестантской миссии в качестве миссионера учителя. За 14 лет пребывания на островах он, будучи миссионером, накопил капитал и в 1851 г. вышел в отставку и занялся коммерцией. В связи с этим он внес в свой дневник следующую запись:

«Иностранцы вкрались в среду туземцев, захватили наибольшую и лучшую часть их земель, привилегии на воду, участки под зданиями и т. п. Бог, казалось, позволял такие вещи [для того, чтобы] острова могли постепенно перейти в другие руки. Это было невыносимо, но мы не могли помешать этому. Мы боролись против этого годами, но бог показал нам, что ни его помыслы, ни его пути не совпадают с нашими». И в заключение, видимо, следуя уже по пути, указанному господом богом, пишет: «Гонолулу никогда не выглядел таким зеленым и прекрасным. Наша обширная песчаная равнина теперь покрыта растительностью и разбита на участки. Я предполагаю вскоре приобрести некоторые из них» 27 (подчеркнуто мною.— Г. А.).

Таков был естественный конец миссионерской деятельности на Гавайях, истинный характер которой, лучше всего был разоблачен главой американской конгрегационной церкви Шерманом. Выступая в 1895 г. с речью по поводу итогов миссионерской деятельности на Гавайях, он указал: «…результатом 50—60-летнего непрерывного миссионерского управления этими островами было то, что численность населения сократилась на ³/₄… В продолжение 50 лет, ^когда правительство островов находилось под влиянием миссионеров, большинство из местных обитателей были лишены их прав на землю, за исключением 27 000 акров, а вся остальная земля была разделена между королем, вождями, семьями и друзьями миссионеров. Сыновья миссионеров и их приятели хвастаются тем, что они владеют 4/5 всей собственности на островах. Остальное почти все принадлежит наследникам бывших вождей. Огромная масса народа не владеет ничем. Миссионерское правительство, обнаружив, что местные жители не желают работать менее чем за 25 центов в день, жалуется на нужду в рабочей силе и настаивает на ввозе тысяч иностранных рабочих. Этим путем сыновья миссионеров снижают зарплату коренных гавайцев и принуждают их работать на своих сахарных плантациях за такую плату, которая кажется приемлемой их хозяевам»28.

Прогрессивный американский писатель Вейнман указывает, что «миссионеры и их коммерческие помощники принесли с собой «цивилизацию». Но «цивилизация» оказалась рабством и эксплуатацией, с добавкой сифилиса и виски для большего эффекта»29.

Гавайский народ оказался совершенно беспомощным перед лицом наступления на его права со стороны миссионеров, торговцев и всевозможных авантюристов и искателей приключений. Правящая верхушка предала интересы народа. Она стала только на службу иностранному капиталу, превратившись в посредника для эксплуатации населения, осуществляя под руководством миссионеров функцию принуждения экспроприированных крестьян к работе на плантациях. «Освобождение» крестьян от земли еще само по себе не могло обеспечить превращение их в наемных колониальных рабов.

Маркс указывает, что в Европе экспроприированные крестьяне, «внезапно вырванные из обычной жизненной колеи, не могли столь же внезапно освоиться с дисциплиной новой своей обстановки. Они массами превращались в нищих, разбойников, бродяг — частью добровольно, в большинстве случаев под давлением необходимости»30.

В условиях благодатного гавайского климата прокормиться было легче, чем в Европе, и сопротивление экспроприированных крестьян дисциплине наемного труда было сильнее. Гавайцы предпочитали голодать, но не шли работать на плантации. Чтобы принудить их к этому, плантаторы прибегли к помогли государственной власти. В 1846 г. министр внутренних дел миссионер д-р Джудд издал закон о задержании и направлении «бродяг» на плантации для работы в качестве «учеников». При этом правительство получало от плантаторов ¹/₃ зарплаты «учеников», а плантаторы — дешевых рабов. Этот же закон разрешал плантаторам применять насилие и пороть «бродяг», не желавших работать.

Одновременно на Гавайях был легализован так называемый «контрактный труд», представляющий собой полное закабаление рабочего на срок действия контракта, который обычно вынуждался у рабочего обманом или насилием. В 1850 г. законодательное собрание Гавайев распространило систему «контрактного труда» на детей и узаконило систему кабальной зависимости рабочих вообще. Тогда же была запрещена под страхом строгого наказания эмиграция рабочих в Калифорнию31.

Это было настоящее кровавое законодательство против экспроприированных, аналогичное тому, которое применялось в Англии в XV—XVI вв. и было подробно описано Марксом в «Капитале».

«Деревенское население, насильственно лишенное земли, изгнанное, в широких размерах превращенное в бродяг, старались, опираясь на эти чудовищные террористические законы, приучить к дисциплине наемного труда плетьми, клеймами, пытками» 32.

Кровавые законы на Гавайях в этот период были направлены исключительно против коренного гавайского населения — так как ввоз рабочих из Китая начался позже: первые 364 китайских кули были ввезены в 1853 г., и только после 1872 г. они стали прибывать в значительных количествах. Китайские рабочие были ввезены гавайским правительством по контрактам на срок 5 лет и с зарплатой в 3 доллара в месяц, и эти условия пытались распространить и на гавайских рабочих. Ввоз дешевых китайских рабочих таким образом первоначально был вызван не недостатком рабочей силы, а являлся средством давления на гавайских рабочих с целью понижения их зарплаты и ухудшения условий труда.

Как указывает Маркс, «нарождающейся буржуазии нужна государственная власть, и она действительно применяет государственную власть, чтобы «регулировать» заработную плату, т. е. принудительно удерживать ее в границах, благоприятствующих выколачиванию прибавочной стоимости, чтобы удлинять рабочий день и таким образом удерживать самого рабочего в нормальной зависимости от капитала. В этом существенный момент так называемого первоначального накопления» 33.

Для того чтобы не допустить бегства законтрактованных рабочих с плантаций и заставить их работать в нечеловеческих условиях, гавайским правительством был использован и широко применен американский закон о «дезертирах» с китобойных и торговых судов, согласно которому виновные наказывались тюремным заключением и каторжными работами. В 1873 г. Высший суд Гавайев, используя этот закон в качестве образца, официально объявил дезертирство с плантации преступлением на том основании, что рабочий так же нужен плантатору, как матрос судну на море34.

Хозяйничанье на островах американских миссионеров, торговцев и китобоев имело крайне тяжелые последствия для гавайского народа, приведя к невероятно быстрому вымиранию этого одаренного народа. Численность гавайского населения, составлявшая в конце XVIII в. 300—400 тыс. человек, по мере приобщения их к благам американской цивилизации сокращалась буквально катастрофическими темпами. В 1823 г. миссионеры исчисляли коренное население островов в 142 тыс. человек. По переписи 1832 г. население составляло 130 тыс. человек, а к 1853 г. оно сократилось уже до 70 тыс. человек35. За полстолетия погибло 300 тыс. гавайцев, и население Гавайев уменьшилось более чем в 4—5 раз.

Лишенный национального самосознания, раздробленный и обессиленный жестоким истреблением, гавайский народ не мог оказать активного сопротивления белым захватчикам. Попытки вооруженного сопротивления нашествию белых и их новым порядкам, вроде восстания сторонников старой, «языческой» религии, беспощадно подавлялись.

Единственным оружием гавайцев в борьбе с колониальным закабалением было пассивное сопротивление. Гавайцы не посещали миссионерские школы, не отдавали туда своих детей, избегали работы на плантациях, предпочитали вымирать, но только не идти в кабалу к иностранцам, не работать на них.

Особенное недовольство населения вызывала деятельность миссионеров, и только прямое насилие со стороны короля и вождей заставляло население мириться с ними. После смерти в 1832 г. регента Каахуману, который силой заставлял гавайцев подчиняться миссионерам, антимиссионерские настроения населения проявились с особой силой. «В течение нескольких лет реакции против миссионеров церковная конгрегация (число верующих) сократилась, и многие из школ, основанных миссионерами, опустели»

Несмотря на прибытие из США все новых партий миссионеров (число их с 1825 по 1840 г. составило 6), вовлечение гавайцев в христианство шло очень туго. С 1820 по 1838 г. в лоно протестантской церкви было вовлечено только 1259 человек. Население совершенно отказывалось посылать детей в миссионерские школы, и только взрослые посещали их по принуждению. Как указывает Шарп, «к 1833 г. всеобщая реакция против миссионеров стала особенно острой. Число школ начало сокращаться, и хотя они не все прекратили свою деятельность, многие из школьных зданий были совершенно заброшены»36. Несомненно, что эта реакция была не чем иным, как выражением сопротивления населения деятельности миссионеров, направленной к вмешательству во внутренние дела островов, к подчинению себе политической власти на островах и жестокой эксплуатации со стороны иностранных торговцев и всей правящей верхушки.

Политический гнет американских протестантских миссионеров, захвативших власть на Гавайях, ощущало не только местное население, но и иностранцы других национальностей. Примером является преследование гавайскими властями французской католической миссии, прибывшей на острова в 1827 г., и гавайцев, обращенных ею в католичество. В 1829 г. гавайское правительство запретило гавайцам посещать католическую церковь. Не выполнившие приказ были посажены в тюрьмы и наказаны каторжными работами. Король Камехамеха II, по требованию американских миссионеров, издал закон, абсолютно запрещающий проповедь католицизма и пребывание католических священников на островах. На основании этого закона католических миссионеров неоднократно (с 1831 по 1835 г.) изгоняли с островов Преследование католиков продолжалось почти 10 лет и в 1839 г. было использовано французским правительством для вооруженного вмешательства в дела Гавайев.

По мере установления политического гнета американцев на Гавайях, создания ими колониального режима грабежа и насилия шло усиленное проникновение и закрепление американского капитала на островах. Первоначально оно было связано с развитием американского китового промысла на Тихом океане и превращением Гавайев в базу американского китобойного флота. Первое американское китобойное судно «Маро» прибыло на Гавайи в 1820 г. В 1822 г. в гавани Гонолулу швартовалось уже 60 китобойных судов, а к 1844 г.— 400. Снабжение китобойных судов, требовавшее разнообразных продуктов и материалов, вызвало появление на островах многочисленных американских фирм и ввоз большого количества товаров из США. На островах были созданы склады для хранения китового жира, верфи и т. п.

Возросло значение Гавайев и как морской станции в торговле США с Китаем и с западным побережьем Северной Америки.

Американцы становились монополистами в экономической жизни острова. К 1843 г. число американских резидентов на островах составило 400 человек (против 42 в 1816 г.), намного превышая численность всех иностранцев других национальностей. В порту Гонолулу одновременно находилось иногда до 1400 американских моряков. Собственность американцев на островах к этому времени составляла уже 1 млн. американских долларов, а сумма американского товарооборота, проходящего через острова- (вместе со стоимостью судов),— от 4 до 7 млн. долларов37.

Установление политического и экономического контроля американцев на островах сопровождалось внешнеполитическими мероприятиями США, направленными к закреплению этого контроля и предотвращению захвата Гавайев другими державами.

Эти мероприятия были связаны с двумя обстоятельствами:

1. С активизацией американской экспансии на Тихом океане в связи с овладением западным побережьем Северной Америки (приобретение Орегона и части Британской Колумбии в 1842 г., захват Калифорнии в 1848 г.) и постройкой железной дороги через Панамский перешеек в 1855 г. В условиях узкого еще (до гражданской войны 1861—1865 гг.) внутреннего рынка, при быстром промышленном развитии восточных штатов, выход на Тихий океан вызвал резкое усиление экспансионистских настроений американской буржуазии, получивших на Тихом океане выражение в действиях Кушинга и Перри, в заключении агрессивных неравноправных договоров с Китаем (1844) и Японией (1854) и ряде других фактов.

2. С усилением борьбы держав за Гавайи. Несмотря на то, что американцам удалось захватить в свои руки контроль над островами, борьба держав за Гавайи не только не прекратилась, но, напротив, особенно обострилась. В первой половине XIX в. сначала Франция (в 1839 г.), за ней Англия (в 1843 г.), а затем снова Франция (в 1851 г.) с помощью силы вынудили у гавайского правительства ряд исключительных прав для своих подданных и даже пытались полностью захватить острова путем установления протектората над ними.

США не только принимали активное участие в этой борьбе, но, как указывалось выше, еще в 1826 г. прибегали к вооруженной интервенции на Гавайях для «урегулирования» расчетов американских торговцев с королем и вождями и вынуждения особых прав в пользу американских подданных.

В дальнейшем, в связи с попытками французов и англичан овладеть островами, американская военная интервенция на островах, наряду с контролем американских поселенцев над правительством, стала постоянной и выражалась в непрерывном пребывании на островах американских военных судов, пушки и морская пехота которых становятся с этого времени важнейшим фактором в политической жизни Гавайев.

Американское правительство, по внутриполитическим условиям, господствовавшим в США в первой половине XIX в. (борьба между невольничьими и свободными штатами), не могло осуществить захвата островов и превращения их в формальную колонию США, ибо это встретило бы огромное сопротивление в конгрессе. Поэтому оно ограничивалось, с одной стороны, поддержкой господствующего положения в управлении островом и его экономикой, которое захватили американские резиденты, и, с другой стороны, оказанием сопротивления иностранным державам в их попытках овладеть Гавайями. Уже здесь на Гавайях в начале XIX в. проявился тот принцип американской внешней политики, который еще в 1823 г. был положен в основу доктрины Монро и впоследствии, в конце XIX в., получил отражение в доктрине «открытых дверей и равных возможностей» в Китае,— сохранять неприкосновенным со стороны других держав-конкурентов поле будущей экспансии США, не позволять никому устанавливать свою монополию в Америке, на Гавайях, в Китае и т. д., с тем чтобы в будущем установить здесь американскую монополию.

Стремление американского правительства закрепить контроль над Гавайями в первой половине XIX в., т. е. в эпоху домонополистического капитализма, направлено было к тому, чтобы не допустить захвата островов какой-либо другой державой, сохранить их как объект будущей империалистической экспансии США.

Активные дипломатические действия в этом направлении правительство США предпринимало неоднократно, начиная с 40-х годов, когда Гавайи стали подвергаться вооруженному давлению со стороны Франции и Англии. Французская буржуазная монархия Луи Филиппа Орлеанского, которая в этот период проводила усиленную колониальную экспансию и пыталась закрепиться на Тихом океане, используя в качестве предлога факты преследования католических миссионеров на Гавайях, направила в 1839 г. на Гавайские острова фрегат «Артемиз». Прибыв на острова, командир фрегата Лаплас предъявил гавайскому правительству «ультиматум, в котором, наряду с требованиями предоставления свободы религиозной деятельности католическим миссионерам, фигурировали такие пункты, как требование отмены запрета импорта французских вин и предоставления экстерриториальности французским подданным, в виде подсудности их только иностранному суду. Под угрозой пушек французского фрегата гавайское правительство было вынуждено принять ультиматум и заключить с Францией неравноправный договор, предоставлявший специальные привилегии французским подданным.

С 1840 г. гавайское правительство также непрерывно подвергалось давлению со стороны английского консула на Гавайях Ричарда Чарльтона.

Угроза независимости островов со стороны иностранных держав заставила гавайское правительство в 1842 г. послать специальную дипломатическую миссию в США, Великобританию и Францию для переговоров о гарантировании независимости Гавайев и заключении на этот предмет соответствующих договоров. Этот дипломатический шаг, по-видимому, был инспирирован американцами, хотя американские историки указывают, что миссия была послана по совету губернатора известной английской компании Гудзонова залива Симпсона, который и вошел в состав миссии. В состав миссии, кроме него, входили американский миссионер Ричардс и секретарь короля Тимоти Хаалилио38. Первой страной, которую посетила миссия, были США. Симптоматично, что во время переговоров миссии с государственным департаментом США государственный секретарь Вебстер категорически отказался гарантировать независимость Гавайев39 и заявил, что США лишь стремятся к тому, чтобы Гавайи не попали под исключительный контроль какой-либо иностранной державы40.

США не хотели связывать себя какими-либо обязательствами в отношении Гавайев и стремились к сохранению полной свободы действий, что свидетельствовало о намерении в будущем захватить острова.

Вебстер сделал от имени правительства США недвусмысленное заявление о том, что США категорически возражают против установления над Гавайями контроля какой-либо иностранной державы или получения ею исключительных прав. Заявление Вебстера гласило: «Что касается до мнения правительства Соединенных Штатов, то оно заключается в том, что правительство Сандвичевых островов должно быть уважаемо, ни одна держава не должна овладевать островами, ни в порядке завоеваний, ни для целей колонизации и ни одна держава не должна стремиться к какому-либо незаконному (undue) контролю над существующим правительством или к (получению) каких-либо исключительных привилегий или преимуществ в делах торговли»41. Это заявление, несомненно, было сделано по адресу Англии и Франции и официально направлено государственным департаментом их правительствам.

Во время последующего пребывания гавайской миссии в Европе в 1843 г. правительство США вновь получило повод еще раз сделать заявление о позиции США в отношении Гавайев в связи с действиями английского военного судна «Кэрисфорт». Капитан этого судна, прибывшего на Гавайи в 1843 г., по жалобе консула Чарльтона предъявил гавайскому правительству ультиматум, содержавший ряд невыполнимых требований с точки зрения сохранения независимости Гавайев, угрожая применением оружия в случае невыполнения их. Гавайский король, видимо, не без совета американцев, сделал дипломатический ход, явно рассчитанный на использование противоречий держав и вмешательство США.

Он объявил, что предъявление ультиматума заставляет его отказаться от суверенитета и отдать свое королевство под покровительство королевы Великобритании. На островах был поднят английский флаг и назначены временные английские власти. Одновременно гавайское правительство послало ноту правительству США с протестом против несправедливости и с просьбой «употребить высокое влияние США перед английским двором» для восстановления независимости Гавайев. Правительство США заявило протест правительству Великобритании и в письме государственного секретаря Легара американскому послу в Лондоне Эверетту вновь сформулировало свои претензии на Гавайи в следующих выражениях: «Имеется нечто настолько специфическое в отношениях между этой маленькой страной и нами, что мы чувствуем себя вправе, в соответствии с нашими собственными принципами, силой воспрепятствовать тому, чтобы она попала в руки одной из великих европейских держав»42.

В одном из последующих заявлений правительства США вопрос о Гавайях тесно увязывался с вопросом об Орегоне и Калифорнии. Как указывает Даллес, «это показывает, до какой степени владение этими территориями в середине прошлого столетия ассоциировалось с идеей американского господства на Тихом океане»43.

Под влиянием американского протеста правительство Великобритании дезавуировало действия капитана «Кэрисфорта», и «независимость» Гавайев была восстановлена.

Используя противоречия между Англией и Францией в вопросе о Гавайях, США добились того, что миссия гавайского правительства, посетившая вслед за США Англию и Францию, после длительных переговоров с правительствами этих двух стран получила известные гарантии. Английское и французское правительства в ноябре 1843 г. опубликовали декларацию, в которой они, «принимая во внимание существование на Сандвичевых островах правительства, способного обеспечить постоянство его сношений с иностранными нациями, сочли правильным принять взаимное обязательство рассматривать Сандвичевы острова как самостоятельное государство, и никогда не занимать в собственность, ни прямо, ни по титулу (праву) протектората и ни в какой другой форме, никакой части территории, из которой они состоят»44.

Это, несомненно, была дипломатическая победа США в осуществлений их экспансионистских планов на Гавайях.

Несмотря на американские декларации о недопустимости вынуждения исключительных прав у Гавайев, Великобритания в 1844 г. все же навязала Гаваням неравноправный договор, аналогичный договору 1839 г. с Францией.

Правительство США также направило на Гавайи своего представителя Джорджа Брауна и в 1845 г. начало формальные переговоры о заключении договора о дружбе и торговле. Договор был заключен в 1849 г., причем США получили ряд особых прав, а именно: право наибольшего благоприятствования, привилегии для китобойных судов, гарантию прав собственности американцев и т. п.

В 1849 г. США вновь заявили о своих претензиях на Гавайи в связи с франко-гавайским конфликтом, сопровождавшимся высадкой французского десанта, занявшего форт, таможню и правительственные здания в Гонолулу. Заявив протест французскому правительству и предложив свое посредничество в улаживании конфликта, правительство США вновь указало, что оно никогда не позволит, чтобы острова попали во владение или под исключительный контроль какой- либо другой державы45.

Президент США Тэйлор (1848—1852) выступил с официальным заявлением о том, что США будут с неудовольствием рассматривать «любую политику любой другой державы, которая будет угрожать захватом островов, колонизацией их или подчинением местного правительства»46. Это заявление подкреплялось прямым вмешательством США в дела Гавайев. США через американских советников принудили гавайского короля 12 марта 1851 г. объявить о переходе королевства под временный американский протекторат, который, в случае если конфликт с Францией не будет разрешен, должен стать постоянным. На островах был поднят американский флаг. Как отмечает Даллес, «при преобладании американцев в правительстве и при наличии одного из них в качестве министра иностранных дел, при огромном большинстве американцев в законодательном собрании, при контроле американцев по крайней мере над ³/₄ торговли островов — будущее поглощение Гавайев американской системой представлялось настолько логичным, что, если бы даже не было оккупации островов французскими силами, сильные аргументы могли быть приведены в пользу мудрого решения короля об уступке им своей власти»47.

Эти слова Даллеса подтверждают, что к 1849 г. власть на островах фактически находилась в руках американцев, хотя автор и умалчивает о том, каким путем она была захвачена.

Правительство США, опасаясь сопротивления конгресса, отказалось от протектората, но предупредило Францию, что «морское министерство получит указание направить и поддерживать морские силы (вооружения) США на Тихом океане в таком состоянии мощи и готовности, какое будет необходимо для сохранения чести и достоинства США и безопасности правительства Гавайских островов» 48. Французское правительство выразило изумление по поводу позиции США, но тем не менее вынуждено было отказаться от вмешательства в гавайские дела и пойти на урегулирование конфликта с гавайским правительством, признав таким образом фактический контроль США на Гавайях.

В 1854 г. Англия и Франция сделали представления гавайскому королю, выразив в них надежду, что король не имеет намерения отказаться от суверенитета Гавайев и уступить свою власть на островах какой-либо иностранной державе, подразумевая при этом США. Эта нота была вызвана опасением, что, хотя государственный секретарь Вебстер в 1851 г. заявил, что политика США в отношении Гавайев заключается в уважении независимости гавайских островов, что США не имеют намерений завладеть ими и настаивают на такой же политике со стороны других держав49, угроза присоединения Гавайев к США в 1854 г. была вполне реальной. Это было связано с резким усилением экспансии США на Тихом океане после присоединения к США Орегона и Калифорнии и прихода к власти демократа Пирса.

Президент Пирс (1852—1856) и его государственный секретарь Марки были ярыми экспансионистами и добивались присоединения Гавайев к США. Для того чтобы оказать давление на короля Гавайев, в США и на островах усиленно муссировались слухи об организации в Калифорнии флибустьерской (пиратской) экспедиции на Гавайи, состоящей из различных авантюристов и искателей приключений, которые в то время в связи с открытием золота съехались в Калифорнию не только из всех штатов США, но чуть ли не из всех стран мира. Эта экспедиция была блефом, посредством которого американская дипломатия стремилась, не прибегая к силе и не вызывая международных осложнений, напугать короля и заставить его согласиться на присоединение к США. Помимо того, на островах среди американского населения открыто велась пропаганда свержения монархии, провозглашения республики и присоединения островов к США на правах штата, подобного присоединению Техаса в 1845 г. Эта пропаганда велась плантаторами, заинтересованными в беспошлинном ввозе гавайского сахара в США, что было возможно лишь при условии присоединения Гавайев к США.

Из состава правительства были выведены те американцы, которые выступали против присоединения и видели в этом угрозу своей власти (миссионер Джудд и Армстронг), а на их место назначены американцы — сторонники присоединения к США (как, например, бывший американский консул Аллен).

Поддавшись этому запугиванию и махинациям, король Камехамеха III в 1854 г. дал согласие на присоединение островов к США на правах штата при условии уплаты крупной компенсации (300 тыс. долларов ежегодно) королевской семье.

Для переговоров с королем о присоединении островов к США президент Пирс направил на Гавайи специального уполномоченного Грэгга. Грэгг после долгих споров о размере компенсации (боясь возражений конгресса, он соглашался на компенсацию только в размере 100 тыс. долларов) подписал договор на условиях, требуемых королем. Но утверждение договора королем и гавайским правительством задержалось ввиду сопротивления со стороны наследников короля, не желавших уступать власть. Споры вокруг договора затянулись до смерти короля Камехамеха III, а затем переговоры о присоединении к США были прерваны.

Уход Пирса с президентского поста и обострение внутриполитического положения в США (борьба между Севером и Югом) привели к тому, что американские притязания на Гавайи (так же как и притязания на Кубу, Пуэрто-Рико и страны Центральной Америки), свидетельствовавшие в то время лишь об особой хищности американского капитализма, были временно оставлены.

Создание плантаций на островах началось еще в первый период «освоения» Гавайев американцами, а именно в 1835 г., когда американская компания Лэдд (Ladd) получила от короля в аренду сроком на 50 лет крупный участок земли на острове Кавай и право найма местных рабочих для работы на плантациях сахарного тростника50.

Но широкое развитие плантационного хозяйства в эти годы тормозилось земельной системой, существовавшей на островах, при которой крестьяне были обеспечены землей и не хотели работать на плантациях. «В то время крупнейшими препятствиями (для плантационного хозяйства.— Г. А.) были — система землевладения и абсолютный контроль, которыми располагали вожди над временем и трудом простого народа» 51.

В последующие годы, пользуясь земельными законами навязанными гавайцам американскими миссионерами, американские плантаторы захватили на островах крупные земельные площади и приступили к созданию плантаций сахарного тростника, кофе и риса. В 1838 г. на островах действовало 20 сахарных заводов, а площадь плантаций под сахарным тростником в 1853 г. достигла 3000 акров. Сахар вывозился в США. Экспорт сахара в 1860 г. составил 1,5 млн. английских фунтов, т. е. был еще очень невелик52. Наряду с сахарным тростником на островах выращивались кофе, рис и тропические фрукты. Для работы на плантациях использовались гавайские и привозные законтрактованные рабочие (преимущественно китайцы), но последних было немного. Выше указывалось, что первые 364 иностранных рабочих-китайца были ввезены на острова из Гонконга в 1853 г.

Однако до гражданской войны в США (1861 —1865) площадь плантаций продолжала оставаться незначительной и продукция их не играла решающей роли в экономике Гавайев. Главное значение в этот период продолжал сохранять китобойный промысел.

В 70-х годах XIX в. плантационное хозяйство стало играть основную роль в экономике Гавайев и было использовано американским капиталом для полного подчинения себе всей экономики островов, придав развитию ее уродливый монокультурный характер. Известную роль в этом, наряду с захватом земли американцами, сыграли внешние факторы: усовершенствование технологического процесса производства сахара (изобретение центрифуги в 1851 г.); гражданская война в США, вызвавшая разрыв экономических связей между Югом и Севером и в огромной степени увеличившая спрос на гавайский сахар в северных штатах США; упадок китобойного промысла в результате распространения с 1859 г. керосина в качестве основного источника освещения, которым до этого был китовый жир. С прекращением китобойного промысла крупные американские капиталы на Гавайях были направлены в плантационное хозяйство.

С 1860 по 1865 г. экспорт сахара из Гавайев увеличился в 10 раз — с 1,5 до 15 млн. английских фунтов53. В последующие годы он возрос еще более. Были созданы крупные плантационные компании, некоторые из них существуют и до настоящего времени (например, фирма Бревер и компания). Начинают играть все большую роль в экономической жизни страны будущие деятели «революции» 1893 г. плантаторы- миссионеры Доуль, Кастль, Смит, Кинг, Джонс и другие. Они «приобрели» на правах аренды у короля и вождей и путем захвата у крестьян самые плодородные и орошаемые участки земли. Плантаторы начинают играть все более крупную роль в политической жизни островов. Они берут курс не только на полное подчинение Гавайев интересам американского капитала, но и на аннексию Гавайев Соединенными Штатами, т. е. на формальное превращение их в колонию США. Подоплека этих стремлений была ясна. С целью выколотить как можно больше прибыли, американские плантаторы стремились обеспечить беспошлинный ввоз в США гавайского сахара, с которого в Штатах взималась довольно высокая ввозная пошлина. Как указывалось выше, эти стремления плантаторов были одной из причин американских махинаций, направленных к заключению договора о присоединении Гавайев к США, переговоры о котором велись в 1854 г. и едва не закончились аннексией Гавайев.

Следствием развития американского плантационного хозяйства на Гавайях было ускорение процесса истребления гавайцев. Согнанные с земли крестьяне в результате каторжного труда быстро вымирали. Эксплуатация гавайцев на плантациях достигала невероятных размеров. Рабочий день не был ограничен ничем, за исключением пределов физической возможности рабочего. Ввиду отсутствия скота на островах рабочие использовались в качестве тягловой силы. Их впрягали в плуги и производили на них вспашку полей. За этот каторжный труд они получали нищенскую плату в 12,5 цента в день и питание стоимостью в 1 цент.

Неудивительно, что первые десятилетия развития американского плантационного хозяйства на островах отмечены резким повышением смертности гавайского народа. Еще в 1832 г. коренное население Гавайев составляло 130 тыс. человек. К 1853 г. оно сократилось до 70 тыс. человек, к 1866 г.— до 57 тыс. человек, а в 1872 г. составляло уже лишь 50 тыс. человек54.

Американская литература пытается изобразить этот чудовищный процесс истребления целого народа как результат неприспособленности гавайцев к условиям, в которых живет остальное человечество, их тепличности, отсутствия иммунитета к болезням и других «причин», выдуманных американскими «учеными» с тем, чтобы снять с американского капитализма вину за это истребление. Вот как описывает один из американских авторов причины быстрого вымирания гавайцев: «…вместе с оружием и спиртными напитками торговцев появились странные болезни, которых туземцы не знали и против которых они не обладали иммунитетом. Эпидемии лихорадки и чумы опустошили целые деревни. Венерические заболевания достигли необычайного распространения. Не было никаких действенных местных амулетов или лекарств, которые могли бы бороться с этими болезнями, неизвестными на островах до появления белых. Перемена обычаев, антисанитарные жилища, с множеством насекомых и микробов, концентрация (населения.— Г. А.) в больших деревнях, принуждение носить непривычную и часто неподходящую одежду, употреблять непривычную пищу, напитки — все эти явления были факторами в продолжающемся сокращении туземного населения»55. В этом описании можно найти все причины, кроме основной — нечеловеческой эксплуатации, которой подверглись гавайцы во имя накопления его величества капитала, осуществлявшегося американскими торговцами и миссионерами, а еще раньше королем и вождями, действовавшими в качестве компрадоров американского торгового капитала.

Вымирание от болезней также вызывалось не природными особенностями гавайцев, а социальными особенностями, истощением их в результате непосильного труда и полным отсутствием медицинской помощи. Американские миссионеры, захватившие власть на Гавайях и так кичившиеся своей «цивилизаторской» миссией, до 1878 г. не ассигновывали каких-либо средств для оказания медицинской помощи населению и медицинского просвещения. Миссионеры-врачи, вроде д-ра Джудда, прибыв на Гавайи, вместо врачебной практики предпочитали заниматься «политической деятельностью», т. е. наживать капиталы путем эксплуатации и грабежа. Лишь в 1878 и 1880 гг. законодательное собрание, в связи с огромной смертностью детей от антисанитарных условий, «предприняло» первые медицинские «мероприятия» — отпустило средства на издание и распространение санитарных инструкций для туземцев. Но об обеспечении местного населения действительной врачебной помощью не было и речи. Даже знаменитая борьба с проказой, завезенной на острова американскими торговцами из Китая и получившей здесь к 1864 г. широкое распространение, превратилась в издевательство над населением.

Принятым в 1864 г. по инициативе миссионеров законом была предусмотрена полная изоляция больных в лепрозории. Под колонию прокаженных была выделена изолированная северная часть острова Молокай. Но здесь, несмотря на благоприятные природные условия Гавайев, для прокаженных были созданы такие нечеловеческие условия существования, что посылка на Молокай рассматривалась населением как наказание, более тяжелое, чем смертная казнь. Больные проказой тщательно скрывались родственниками от агентов правительства, и это привело к огромному распространению проказы, причиной которого явилась опять-таки политика американцев на Гавайях.

Катастрофическое вымирание населения чрезвычайно обострило проблему рабочей силы в американском плантационном хозяйстве на Гавайях. Перемолов на плантациях десятки тысяч гавайцев, ненасытный Молох капиталистической наживы начал поиски новых жертв. После того как острова почти обезлюдели, американские плантаторы через послушное им гавайское правительство начали разрабатывать планы иммиграции на острова дешевой рабочей силы из стран Востока для работы на плантациях. Расходы по ввозу иностранных рабочих возлагались на плечи гавайцев — гавайское правительство несло 50% всех расходов. Но до 1872 г. иммиграция иностранных рабочих еще не получила значительных размеров. К этому времени на острова было ввезено только 2 тыс. человек56.

Угроза аннексии островов Соединенными Штатами, т. е. полной потери национальной независимости Гавайев, существовавшей хотя бы номинально, заставила гавайскую знать оказать сопротивление планам американских плантаторов и вступить в борьбу за сохранение независимости страны. Предательская политика этой правящей верхушки в прошлом, ее полная капитуляция перед иностранцами, сращивание ее интересов с интересами иностранных торговцев, как указывалось выше, привели к гибели подавляющей части гавайского народа. Оставшаяся в живых часть гавайцев оказалась в полной экономической зависимости от американских поселенцев и в силу своей отсталости и раздробленности еще не могла играть какой-либо активной политической роли.

В этих условиях правящая гавайская верхушка после смерти настроенного проамерикански короля Камехамеха III в своей борьбе с американским засильем попыталась опереться на Англию, не оставлявшую попыток закрепиться на Гавайях к ослабить позиции США. Пришедший к власти в 1854 г. внук Камехамеха I, принц Александр Лихолихо, правивший под именем Камехамеха IV, в силу своих личных симпатий и женитьбы на внучке англичанина Джона Юнга — Эмме Рук, был настроен проанглийски и пытался искоренить влияние американцев в правительстве. Частично это ему удалось, но представители американских торговцев и плантаторов — главный судья американец Ли и бывший уполномоченный президента Пирса Грэгг, занявший на Гавайях пост министра финансов, продолжали оставаться в правительстве вплоть до 1863 г.

Как внутреннюю, так и внешнюю политику правительства продолжали определять американские торговцы, судовладельцы и плантаторы, которые по конституции 1852 г. обладали большинством в законодательном собрании и держали в своих руках всю экономику островов. Поэтому, несмотря на антиамериканские настроения короля, внешняя политика Гавайев диктовалась интересами американских дельцов, которые стремились к аннексии островов Соединенными Штатами и, в крайнем случае, к заключению такого договора с США, который допускал бы беспошлинную торговлю, т. е. окончательно превращал бы Гавайи в придаток Соединенных Штатов.

Переговоры о заключении такого «договора взаимности» велись неоднократно (в 1848 и 1852 гг.) еще до появления проекта договора о присоединении островов к США в 1854 г., но оказались неудачными вследствие сопротивления сахарных плантаторов Южных Штатов США (Луизиана — Флорида). Южные невольничьи штаты обладали большинством в конгрессе, что делало невозможным заключение такого договора. После неудачи, постигнувшей договор о присоединении Гавайев к США, переговоры о заключении договора о «взаимности» вновь возобновились, несмотря на антиамериканские настроения короля Камехамеха IV и неблагоприятную обстановку в США. В 1855 г., еще в бытность президентом Пирса, в США был направлен в качестве уполномоченного гавайского правительства для ведения переговоров американец Ли. Он согласовал условия договора и вместе с государственным секретарем США подписал его. Но сенат США, вследствие оппозиции сахарных плантаторов Луизианы, отказался ратифицировать договор. Такая же судьба постигла новую попытку гавайских плантаторов, сделанную в 1863 г.

Гражданская война, вызвавшая сильное повышение цен на сахар, временно разрешила проблему сбыта гавайского сахара и удовлетворила аппетиты американских плантаторов на Гавайях.

Прекращение гражданской войны в 1867 г., падение цен на сахар и, особенно, жесткая протекционистская политика правительства США после 1867 г. вновь до крайности обострили проблему сбыта гавайского сахара, производство которого в годы гражданской войны значительно увеличилось.

Сменивший короля Камехамеха IV ого брат Лот, правивший под именем Камехамеха V, продолжал политику своего предшественника, стремясь освободиться от американского влияния и расширить власть короля. Он отменил, помимо воли законодательного собрания и конституционной ассамблеи, конституцию 1852 г., -навязанную гавайцам американцами и ставившую короля и правительство под контроль законодательного собрания, составленного из американских резидентов. Объявленная королем конституция 1864 г.

ограничивала права избирателей, большинство которых составляли американцы, и значительно увеличивала власть короля. Он получил право составлять кабинет министров, назначать членов палаты нобилей, а также назначать членов законодательного собрания на правительственные должности и таким образом влиять на их позицию.

Несмотря на сопротивление американских резидентов, создавших в законодательном собрании специальную оппозиционную партию, так называемую партию «реформ», для борьбы против короля и конституции 1864 г., последняя просуществовала более 20 лет и пользовалась широкой поддержкой гавайского населения, рассматривавшего ее как известную гарантию независимости Гавайев перед лицом американской агрессии.

Этот успех гавайской правящей верхушки в борьбе с американским засильем оказался возможным в условиях временного свертывания политической и экономической экспансии США на внешних рынках в годы гражданской войны и первые десятилетия после нее.

Действия короля Камехамеха V, как и в последующем действия его сестры королевы Лилюокалани, свергнутой в 1893 г. американцами, американские историки пытаются представить как реакционную политику, как попытки вернуться от демократической парламентской формы правления к абсолютизму, как контрреволюцию. В действительности их действия представляют собой проявление активности феодально-дворянской верхушки, опасающейся полной потери своих привилегий, то, что товарищ Сталин называет «феодально-монархическим национализмом»57. Под флагом этого национализма гавайское дворянство и пыталось в своих интересах бороться против колониального гнета американского капитала, который уже в первой половине XIX в., т. е. на заре хваленой американской демократии, использовал парламентаризм, избирательное право, конституционные гарантии и другие институты буржуазной лжедемократии как орудие обмана и угнетения слабых и экономически отсталых; народов.

Эта половинчатая борьба гавайской монархии и дворянства за сохранение своих привилегий не могла привести к победе. Действительными хозяевами на Гавайях продолжали оставаться американские миссионеры, плантаторы и торговцы.

Испытывая затруднения со сбытом гавайского сахара после  окончания гражданской войны в США, американские плантаторы на Гавайях через американского посла Мак Кука возобновляют в Вашингтоне переговоры о заключении «договора взаимности». Правительство США дало свое согласие, и гавайское правительство под нажимом плантаторов вынуждено было направить в Вашингтон министра финансов американца Гарриса для переговоров о заключении договора. Не доехав до Вашингтона, он в Сан-Франциско встретил Мак-Кука, получившего соответствующие инструкции от правительства США, и они совместно составили и 21 мая 1867 г. подписали договор, который под давлением плантаторов был немедленно ратифицирован гавайским правительством, несмотря на то, что ряд пунктов договора, с точки зрения гавайского правительства, являлись неприемлемыми.

Но в конгрессе США договор отнюдь не вызвал такого воодушевления, как у гавайских плантаторов. Озабоченный проблемами послевоенного восстановления, требовавшего значительных финансовых средств, конгресс оказывал сопротивление экспансионистским замыслам и авантюрам генерала Джонсона, временно занявшего пост президента США после убийства Линкольна в 1855 г. Конгресс проваливал один за другим многочисленные договоры, заключенные государственным секретарем экспансионистом Сьюардом, и отклонял все его требования об объявлении протектората над различными территориями в Караибской Америке и над островами Тихого океана. Эта судьба постигла и договор с Гавайями. Он встретил сильную оппозицию в сенате, где противники его указывали на то, что он продиктован лишь интересами гавайских плантаторов и калифорнийских сахарозаводчиков и, не принося никакой пользы США. значительно снизит поступления от пошлин. В результате, после нескольких откладывании, сенат 1 июня 1870 г. отказал в ратификации договора.

Король Камехамеха V умер в 1872 г., не оставив наследника, что вызвало борьбу за трон со стороны нескольких претендентов. Влияние американцев во внутриполитической жизни островов с этого момента вновь резко возросло. Используя для «выборов» короля законодательное собрание, где американцы располагали большинством, они посадили на престол одного из племенных вождей — Лунолило, американскую марионетку, послушно выполнявшую все указания своих хозяев. Немедленно по «избрании» на трон в январе 1873 г. Лунолило назначил кабинет министров, состоящий почти целиком из американцев, и по требованию американской торговой палаты на Гавайях предпринял шаги для возобновления переговоров о заключении «договора взаимности». Среди американских резидентов вновь широко развернулась агитация за «присоединение» к США. Но, как указывает даже американский историк, «местное население было настроено настолько оппозиционно, что не имело смысла говорить об этом»58.

Используя благоприятную ситуацию, США через своего посла попытались вынудить у Гавайев, в обмен на согласие допустить беспошлинный ввоз в США гавайского сахара, определенную территориальную уступку, а именно предоставление в собственность США места для морской станции. Такое место было выбрано военно-морскими властями и специальной военной комиссией, посетившей Гавайи в 1873 г. и представившей военному министру США секретный доклад о военных возможностях Гавайев59. Это была лагуна при впадении в море Жемчужной реки, впоследствии получившая название Пирл-Харбор. Правительство, назначенное королем Лунолило из американцев, пошло на эту территориальную уступку. Согласие правительства вызвало огромное негодование гавайцев, и оппозиция была настолько велика, что американцы потеряли надежду на утверждение договора даже в законодательном собрании, несмотря на большинство, которым они здесь располагали. Предложение было отклонено королем, и заключение договора не состоялось. Однако это была лишь временная отсрочка. Власть американского капитала над островами непрерывно усиливалась.

К 1872 г. иностранное население достигло 5 тыс. человек, или 10% всего населения, и большинство его составляли американские резиденты. Они продолжали добиваться все большего контроля над управлением, не останавливаясь перед вооруженным вмешательством во внутренние дела страны.

Случай для этого представился в 1874 г., когда умер американский ставленник Лунолило, процарствовавший всего два года. Вокруг королевского престола вновь завязалась борьба. Претендентами на престол были: англичанка Эмма, жена покойного Камехамеха V, и один из видных вождей — Калакауа. Так как Калакауа был ставленником американцев, то симпатии народа, стремившегося свергнуть гнет американцев, были на стороне антиамериканской партии. С помощью послушного им большинства в законодательном собрании американцам удалось добиться избрания королем Калакауа. Это вызвало большое волнение в народе, что свидетельствовало о накаленности политической обстановки и росте национального самосознания. Гавайцы отказывались далее безропотно подчиняться тирании американских капиталистов. Во время голосования в законодательном собрании толпа гавайцев, требовавших избрания Эммы, окружила помещение и напала на членов комитета, избранного для провозглашения королем Калакауа. Гавайцы, члены законодательного собрания, голосовавшие за Калакауа, подверглись избиениям и оскорблениям, как изменники. Помещение законодательного собрания было разгромлено.

Гавайский народ недвусмысленно продемонстрировал свое отношение к политике американцев, направленной к закабалению.

Это проявление воли гавайского народа заставило США, прикидывавшихся до сих пор другом гавайцев, якобы защищавших Гавайи от порабощения Англией и Францией, показать свое настоящее лицо. С американских и английских военных кораблей «Тускарора», «Портсмут» и «Тедеус» немедленно были высажены десанты морской пехоты «для восстановления порядка» и охраны жизни и имущества иностранцев. Американские солдаты пробыли на берегу в течение недели, пока новый король не утвердился у власти и сторонники королевы Эммы не прекратили сопротивления.

Это была не первая и не последняя вооруженная интервенция США на Гавайях. Но если интервенция, произведенная американским судном «Дельфин» в 1826 г., была интервенцией, направленной против короля и вождей, то интервенция 1874 г. и последующие были уже интервенциями, направленными против народа, национальное самосознание которого проснулось и выросло. Это вызвало заметное беспокойство американских правящих кругов, империалистические тенденции которых начали проявляться все более отчетливо под влиянием начавшегося процесса превращения американского промышленного капитализма в капитализм монополистический.

Экспансионистские стремления правительства США в отношении Гавайев умело подогревались американскими плантаторами, запугивавшими через прессу американское общественное мнение слухами об усилении экономических связей Гавайев с английскими доминионами — Австралией, Новой Зеландией — и о предстоящем якобы заключении «договора взаимности» между ними и Гавайями. Действительно, гавайские плантаторы значительно увеличили экспорт сахара в эти страны, который в 1873 г. достиг более 30% всего вывоза сахара из Гавайев60. В то же время шовинистическая пресса усиленно терроризировала общественное мнение слухами о стремлении Англии захватить Гавайи, в связи с намерением последней использовать острова в качестве кабельной станции для трансатлантического кабеля Канада — Австралия.

С приходом к власти Калакауа поспешно были вновь начаты переговоры о заключении «договора взаимности» с США. В США была направлена специальная гавайская миссия в составе американцев Аллена (бывший американский консул на Гавайях) и Картера. Вслед за ними выехал и король, которому в Вашингтоне был устроен торжественный прием. Король был принят президентом Грантом и представлен конгрессу. В короткий срок, к январю 1875 г., переговоры были закончены и договор подписан. В марте 1875 г. договор был уже ратифицирован сенатом.

Такая поспешность, которую объясняли исключительно опасением захвата островов Великобританией, в действительности была продиктована стремлением окончательно подчинить Гавайи и экономически привязать их к США, для того чтобы подавить недовольство гавайского народа и укрепить положение короля Калакауа, с одной стороны, и удовлетворить интересы гавайских плантаторов и сахарной монополии США — сахарного треста — с другой.

Сахарный трест, так же как и гавайские плантаторы, был заинтересован в беспошлинном ввозе неочищенного гавайского сахара в США, с целью очистки его на рафинадных заводах Калифорнии и дальнейшего монопольного сбыта на внутреннем рынке. Содержание договора ясно показывает наличие этих целей. Договор 1875 г. предусматривал, что неочищенный сахар, рис и другие продукты, производимые на Гавайях, должны беспошлинно допускаться на американский рынок.

В свою очередь, большое число продуктов и промышленных изделий США должны были беспошлинно допускаться на Гавайи, что превращало острова в монопольный рынок сбыта для американской промышленности.

Американская монополия закреплялась тем, что Гавайи согласились на все время действия договора не заключать подобного договора ни с какой другой страной, не сдавать в аренду и не передавать каким-либо другим образом портов, гаваней или других частей гавайской территории иностранным государствам, а также не предоставлять им каких-либо привилегий или прав пользования таковыми. Этот пункт был включен в договор по прямому настоянию США, которые без этого пункта не соглашались на заключение договора61.

Договор экономически превращал Гавайи в монопольную сферу влияния США, фактически в ее колонию, являлся ярким проявлением нового империалистического направления американской внешней политики, пока что в форме захвата экономического господства над другими странами. О том, что договор 1875 г. являлся орудием империалистического закабаления Гавайев со стороны США, ярко свидетельствует тот факт, что после 1883 г. этот договор уже официально был использован для вынуждения у гавайского правительства территориальных уступок в пользу США. Используя обусловленную договором 1875 г. полную зависимость гавайской экономики от США и стремление гавайского правительства продлить договор по окончании срока его действия в 1883 г., США потребовали в качестве условия продления договора предоставление им исключительного права пользования гаванью Пирл-Харбор для создания там угольной и ремонтной станции для судов, т. е. фактически базы военно-морского флота США62. Это был явно империалистический акт. Он особенно характерен для сдвигов, произошедших в этот период во внешней политике США. Инициатором его явилась даже не исполнительная власть США, т. е. не президент и его кабинет, а законодательная, в лице сената. Сенат дал согласие на продление договора на 7 и более лет только при условии предоставления США исключительных прав на Пирл-Харбор. Согласие было дано гавайским правительством, договор 1875 г. был возобновлен в 1884 г. и продолжал сохранять свою силу вплоть до формальной аннексии островов Соединенными Штатами в 1898 г.

Американский историк Пратт характеризует договор 1875 г. как документ, означавший превращение Гавайев в колонию США: «Этот договор, допускающий беспошлинно в каждую из стран основные продукты другой страны и обязывающий гавайское правительство не уступать какой-либо порт или территорию королевства любой другой державе, в действительности превращал Гавайи в экономическую колонию США, и многие рассматривали его как шаг, предшествующий политической аннексии, которая уже была предметом переговоров между двумя правительствами»63.

Договор создал исключительно благоприятные условия для внедрения американского монополистического капитала и превращения островов в вотчину сахарного треста США. Американские капиталовложения на островах за 15 лет (с 1877 по 1893 г.) увеличились до 33 млн. американских долларов, главным образом за счет притока из США капиталов, контролируемых сахарным трестом. Сахарный король Калифорнии Клаус Спрекелс вложил в сахарные плантации на Гавайях огромные суммы. К 1897 г. только на плантациях, принадлежащих Спрекелсу, производилось 45 тыс. т сахара из общего производства в 235 тыс. т, т. е. почти 20%.

Американские монополии начали свою деятельность на Гавайях со строительства крупных ирригационных систем, которые позволили им взять под свой контроль, а затем захватить в собственность большие площади земли. В 1876 г. американские плантаторы Александер и Балдвин построили на острове Мауй ирригационный канал Хамакуа длиной 17 миль. Вскоре Спрекелс выстроил второй ирригационный канал длиной 30 миль на этом же острове. Остров Мауй был превращен в огромную сахарную плантацию, принадлежащую нескольким компаниям. Такие же ирригационные каналы были выстроены крупными американскими компаниями на других островах. Это ирригационное строительство явилось мощным средством закабаления крестьян и захвата земли со стороны американского монополистического капитала.

Внешняя торговля островов, увеличившаяся с 5 млн. долларов в 1877 г. до 20 млн. в 1890 г., почти целиком оказалась в руках американских компаний, операции которых составляли 75% гавайского экспорта и 99% гавайского импорта. Экспорт сахара из Гавайев за это время увеличился с 25 млн. американских фунтов в 1875 г. до 250 млн. в 1890 г. и почти весь направлялся в Соединенные Штаты. Вся экономика островов в той мере, в которой это было выгодно американскому капиталу, оказалась подчиненной ему. Наибольшие выгоды от эксплуатации населения островов извлекали американские сахарные плантаторы и сахарозаводчики Калифорнии, тесно связанные между собой и контролируемые сахарным трестом США. Они захватили в свои руки огромные земельные площади на островах и превратили их в плантационный заповедник. Как указывает Пратт: «Лучшие пахотные земли большей частью перешли в руки людей этого класса (американских плантаторов.— Г. А.). Крупные плантации, принадлежащие белым и обрабатываемые восточными рабочими — китайцами и японцами,— стали характеризовать гавайскую экономику»64.

Не имея возможности использовать местное население ввиду его малочисленности и пассивного сопротивления, оказываемого им — захватчикам, американские плантаторы в широких размерах стали ввозить па Гавайи дешевую рабочую силу из стран Востока. Эти рабочие, вынужденные за грошовую плату (3 долл. в месяц) работать в условиях принудительного нечеловеческого труда, тысячами вымирали от истощения и болезней, и ввоз на смену умирающим все новых и новых желтых рабов привел к тому, что вместо истребленных гавайцев острова оказались заселенными выходцами из всех стран Восточной Азии. Стремясь максимально ослабить сопротивление ввозимых рабочих колониальной эксплуатации и не допустить образования на островах компактной национальной группы, плантаторы ввозили рабочих различных национальностей — китайцев, японцев, филиппинцев, португальцев, полинезийцев, искусственно раздували национальную вражду между ними и остатками коренных обитателей островов — гавайцами.

С 1877 по 1890 г. ввоз иностранных рабочих на Гавайи, по несомненно преуменьшенным данным, пытающимся скрыть огромную смертность законтрактованных рабочих на плантациях, составил 55 тыс. человек, из которых свыше 50% китайцев.

В связи с увеличением китайского населения на Гавайях, американцы одновременно с антикитайскими погромами и запрещением эмиграции китайцев в Калифорнию в начале 90-х годов добиваются запрещения въезда их на Гавайи. Вместо китайцев начинает широко практиковаться ввоз японских и португальских рабочих, и в 1886 г. даже заключается соответствующее соглашение с японским правительством.

В то же время продолжается процесс дальнейшего вымирания гавайцев, численность которых, несмотря на причисление к ним лиц, родившихся от смешанных браков, к 1890 г. сократилась до 41 тыс. человек, т. е. 10% первоначального населения островов. Удельный вес гавайцев, которые еще в 1878 г. составляли 82% населения островов, к 1890 г. снизился до 45%65. По данным, приведенным Даллесом66, численность гавайцев к 1890 г. составляла всего 34 436 человек.

Угроза полного вымирания заставила гавайцев усилить борьбу с американским закабалением. Широкие круги гавайского народа стали осознавать, что существование и дальнейшая судьба их зависит от того, в какой мере им удастся отстоять свои права от притязаний американских колонизаторов. В условиях отсутствия местного пролетариата — класса, который мог бы возглавить борьбу за национальную независимость, борьба вновь приняла форму движения за сохранение прав короля, гарантированных конституцией 1864 г., против притязаний американцев на восстановление конституции 1852 г., которая всю полноту власти сосредоточивала в руках иностранных резидентов.

В свою очередь, американские плантаторы, сосредоточив в своих руках экономическую власть на островах и имея возможность оказывать давление на зависимых от них гавайцев, занятых на плантациях, в магазинах, складах и конторах, развернули ожесточенную кампанию против короля и его правительства, используя для этого все средства. Подсовывая королю различных проходимцев и авантюристов, американцы дискредитировали его правительство. Не без их помощи на островах была совершенно дезорганизована финансовая система. Американская печать обвиняла правительство в коррупции, хищениях, запущенности борьбы с проказой, отравлении населения спиртными напитками и развращении азартными играми. Для этого имелись известные основания, но причиной их были опять-таки сами американцы, подвизавшиеся в правительстве, в частности некто Гибсон, американский мормонский проповедник, прибывший на острова в 1861 г.

Все эти грязные махинации понадобились американцам для того, чтобы опорочить национальное движение за независимость, получившее широкое развитие среди гавайцев и проходившее под лозунгом «Гавайи для гавайцев». Американцы в своей кампании против этого движения дошли до того, что стали обвинять гавайцев в пропаганде расовой ненависти к американцам.

К 1887 г. американцы, чтобы создать видимость оппозиции против короля, организовали «прогрессивную» массовую организацию, так называемую «Гавайскую лигу». Все руководители лиги были американцами, но в число членов ее было включено, под давлением американских хозяев, много гавайцев. В лиге было «радикальное» крыло, выражавшее интересы плантаторов, требовавших свержения монархии, установления республики и присоединения Гавайев к США, и консервативное, требовавшее лишь ограничения власти короля в пользу белых. Члены лиги — американцы были вооружены и ждали лишь благоприятного предлога для того, чтобы выступить против короля.

Такой предлог представился в июне 1887 г., в связи с выдачей правительством Гибсона разрешения на продажу опиума. Демагогически воспользовавшись этим, лига, или, вернее, ее американские хозяева, собрали митинг, на котором было принято решение предъявить королю требования: 1) убрать Гибсона и его кабинет; 2) назначить новый кабинет из ответственных лиц, который обеспечил бы разработку и принятие новой конституции; 3) не вмешиваться в работу нового кабинета, законодательного собрания и не оказывать влияния на ход выборов в последнее. Под воздействием силы в лице вооруженных членов лиги, которую американцы готовы были применить, а также под угрозой американских штыков с военных кораблей, король вынужден был немедленно принять эти требования67.

Сенатор Петтигрю, известный антиэкспансионист, в своей речи в сенате США 6 июля 1888 г. указывал, что «конституция 1887 г. была вынуждена у короля… посредством угроз убить его и свергнуть его правительство, со стороны этих же самых лиц (речь шла об американских сахарных плантаторах.—Г. А.) 68.

Созданное по указке американцев правительство в короткий срок разработало новую конституцию, которая 7 июля 1887 г. уже была введена в действие. Формально конституция 1887 г. являлась лишь ревизией конституции 1864 г., но фактически вносила в нее ряд крупных изменений, а именно: обязательность согласия законодательного собрания для назначения и смещения кабинета министров; обязательность одобрения кабинетом всех исполнительных актов короля; выборность палаты нобилей, члены которой по конституции 1864 г. назначались королем; высокий имущественный ценз для избирателей по выборам в палату нобилей (владение имуществом в 3 тыс. долл. или годовым доходом в 600 долл.); такой же имущественный ценз был установлен для депутатов в законодательное собрание; предоставление избирательных прав иностранцам американского или европейского происхождения при наличии имущественного ценза и присяги в поддержке конституции; лишение членов законодательного собрания права занимать правительственные или общественные посты.

Все эти изменения имели одну цель — поставить законодательное собрание, а через него короля и правительство, р полную зависимость от американских капиталистов. И конституция 1887 г. в полной мере отвечала этой задаче. Выборность депутатов палаты нобилей, которые раньше назначались королем и служили его опорой, и высокий имущественный ценз и для депутатов и для избирателей превращали эту палату в опору американских колонизаторов, владевших 80% богатств острова. Членами законодательного собрания также могли быть только богатые люди, т. е. опять же американские капиталисты, ибо только они могли не занимать правительственных и общественных постов. Кабинет министров оказывался теперь полностью ответственным перед этим законодательным собранием, представляющим интересы американцев 69

Этот переворот, который американские историки Гавайев громко называют «революцией 1887 г.», окончательно отдал в руки американцев всю политическую власть на островах. Вместе с договором 1875 г., который означал установление экономического господства американского капитала, переворот 1887 г. устанавливал политическую диктатуру американских плантаторов, превращая острова в колонию США, и являлся подготовительным шагом к свержению монархии и аннексии островов Соединенными Штатами. Это произошло уже в империалистический период американской экспансии на Гавайях, о наступлении которого свидетельствовали события 1875—1887 гг.

Эти события, вместе с тем, являлись важными вехами, показывающими развитие процесса перерастания американского промышленного капитализма в капитализм монополистический, со свойственной ему империалистической политикой экспансии и захвата чужих территорий.

* * *

История американской экспансии на Гавайях — это не только история превращения этих цветущих островов, «парадиса (рая) Тихого океана», как их часто называют американцы, в колонию США,— это также история насаждения капиталистических отношений на островах, история «освобождения» гавайцев от средств производства и уничтожения этого одаренного, жизнерадостного народа, отличающегося своеобразными обычаями, музыкой, поэзией, искусством.

Американские морские торговцы, протестантские миссионеры, различные авантюристы и проходимцы, наводнившие острова в первой четверти XIX в., захватили власть, поработили местное население и за 50 лет своего господства накопили огромные капиталы. Единственным объектом их эксплуатации был гавайский народ. Начав с хищнической торговли и неэквивалентного обмена на разные погремушки и промышленные товары ценной продукции островов, они с помощью правящей верхушки начали прибирать к своим рукам все богатства островов и эксплуатировать коренных обитателей их — гавайцев. Но, как указывает Маркс, в колониях «капиталистический режим на каждом шагу наталкивается там на препятствия со стороны производителя, который, будучи сам владельцем условий своего труда, своим трудом обогащает самого себя, а не капиталиста. Противоречие этих двух диаметрально противоположных экономических систем проявляется здесь на практике в их борьбе. Если за спиной капиталиста стоят силы его метрополии, он старается насильственно устранить способ производства и присвоения, покоящийся на собственном труде»70.

История американской экспансии на Гавайях — это прежде всего история насильственного устранения существовавшего здесь способа производства и экспроприации непосредственных производителей.

Эта экспроприация непосредственного производителя, составляющая основу процесса первоначального накопления, «в различных странах имеет различную окраску, пробегает различные фазы в различном порядке и в различные исторические эпохи» 71. Но во всех случаях она, как писал Маркс, «производится с самым беспощадным вандализмом и под давлением самых подлых, самых грязных, самых мелочных и самых бешеных страстей» 72.

Характеризуя методы экспроприации производителя в эпоху первоначального накопления в области земледелия, Маркс писал:

«Разграбление церковных имуществ, мошенническое отчуждение государственных земель, расхищение общинных имуществ, осуществляемое путем узурпации и с беспощадным терроризмом, превращение феодальной собственности и собственности кланов в современную частную собственность — таковы разнообразные идиллические методы первоначального накопления. Таким путем удалось завоевать поле для капиталистического земледелия, отдать землю во власть капитала…»73.

Как показывают приведенные в данной работе материалы, закабаление Гавайев американским капиталом воспроизводит картину первоначального накопления капитала, так ярко нарисованную Марксом в XXIV главе «Капитала». Методы колониального закрепощения гавайцев американским капиталом во многом совпадают с методами, характерными для процесса первоначального накопления капитала.

Процесс колониального закрепощения гавайцев не ограничился только экспроприацией земельной собственности и освобождением производителя от земли. Для него были характерны и кровавое законодательство против экспроприированных и методы принудительного труда, воплощенные в чудовищных террористических законах, с помощью которых американский капитал пытался приучить свободных гавайцев к «дисциплине наемного труда плетками, клеймами, пытками»74.

Для методов, использованных американцами через посредство захваченной ими государственной власти, характерны и такие, как принудительное регулирование заработной платы экспроприированных гавайцев с помощью ввоза дешевой рабочей силы из стран Востока, используемой в форме принудительного «контрактного труда»; использование государственного долга и налогового обложения для усиления эксплуатации населения и др.

Все эти методы в условиях Гавайев носили своеобразную форму, отличную от методов первоначального накопления в странах Европы в XVI в., и носили особенно хищнический характер, ибо они применялись в эпоху зрелого капитализма и в колониальной стране, жители которой не считались американскими торговцами, моряками и миссионерами за людей и в отношении которых все было «законно» и дозволено.

При этом на стороне американских торговцев и миссионеров была поддержка государственной власти США в виде пушек и морской пехоты американских военных кораблей, которые пускались в дело всегда, как только затрагивались «интересы» американского капитала, т. е. как только хищнический процесс колониального закрепощения Гавайев чем- либо тормозился.

Маркс в «Капитале», приводя слова Хоуита из его сочинения «Колонизация и христианство» о том, что «варварство и бесстыдные жестокости так называемых христианских рас, совершавшиеся во всех частях света по отношению ко всем народам, которых им удавалось поработить себе, превосходят все ужасы, совершавшиеся в любую историческую эпоху любой расой, не исключая самых диких и невежественных, самых безжалостных и бесстыдных»75 указывает в примечании, что «следует детально изучить эту работу, чтобы увидеть, во что превращается сам буржуа и во что превращает он своих рабочих там, где он может, не стесняясь, преобразовать мир по своему образу и подобию» 76.

В качестве примера Маркс указывает на историю голландского колониального хозяйства, которая в XVII в. «развертывает бесподобную картину предательств, подкупов, убийств и подлостей» 77.

Колониальная политика американского капитализма на Гавайях в XIX в. не уступала зверской колониальной политике Голландии и Англии в эпоху первоначального накопления капитализма, хотя и прикрывалась лживо-лицемерными заявлениями и декларациями и обставлялась всевозможными учреждениями и правовыми институтами лживой буржуазной демократии. Она даже превосходила своей жестокостью голландскую и английскую «цивилизаторскую» деятельность, ибо привела к почти полному уничтожению целого народа, от которого к концу XIX в. осталась лишь немногочисленная группа людей (менее 40 000 человек), истощенных непосильным трудом, болезнями и частично потерявших национальный облик.

Более 360 тыс. гавайцев из 400 тыс., обитавших на островах в конце XVIII в. (т. е. 90%), были принесены в жертву колониальной экспансии США.

Уничтожение целого народа и освобождение жизненного пространства для рыцарей наживы и доллара — таков был итог первого, доимпериалистического периода американской экспансии на Гавайях, освещению которого посвящена настоящая работа.

Изложенные в работе данные позволяют придти к тому бесспорному выводу, что американские торговцы, протестантские миссионеры, пуритане Новой Англии, эти, по словам Маркса, «виртуозы торгового протестантизма»78 выплачивавшие в свое время крупные премии за каждый индийский скальп, включая скальпы женщин и детей, и плантаторы — являются виновниками чудовищного истребления гавайского народа.

Следующий период американской экспансии на Гавайях — период борьбы за Гавайи с японским империализмом, одержавшим в то время победу над Китаем и предъявившим претензии на господство в Тихом океане, период освоения Гавайев американским монополистическим капиталом и превращения их в огромную колониальную плантацию, сопровождавшийся аннексией островов и использованием их в качестве базы дальнейшей экспансии американского империализма на Тихом океане,— характеризовался уже эксплуатацией труда преимущественно привозных рабочих — китайцев, японцев, филиппинцев,— дешевых колониальных рабов, доступ которым в США был закрыт, но которых американский монополистический капитал мог беспрепятственно эксплуатировать на Гавайях.

• 1
  Dulles. America in the Pacific, New York, 1938, стр. 167.
• 2
    Гавайские острова в начале XIX века неоднократно посещались русскими военными мореплавателями — Лисянским и Крузенштерном в 1804 г., Коцебу в 1816, 1817, 1824 и 1825 гг., Головиным в 1818 г. Они оставили яркие описания островов, проникнутые подлинной гуманностью и глубоки м сочувствием к гавайцам, в которых они, в отличие от английских и американских колонизаторов, видели равных себе людей, только находящихся на более примитивной ступени развития.
• 3
    К. S. Kuykendall. A History of Hawaii, New York, 1938, стр. 70—72.
• 4
  Там же, стр. 74.
• 5
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 110.
• 6
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 114.
• 7
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 125.
• 8
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 89.
• 9
  Там же. стр. 118.
• 10
  J. Barber. Hawaii-restless rampart. N. Y., 1941, стр. 21.
• 11
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 100-101.
• 12
  Dulles. Указ. соч.. стр. 142.
• 13
  Prath. Expansionists of 1898, стр. 191 — 192.
• 14
  Dulles. Указ. соч., стр. 143.
• 15
  Там же.
• 16
  A. P. Sharpе. Spotlight on Hawaii, стр. 72.
• 17
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 137—138.
• 18
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 169.
• 19
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 172.
• 20
  Там же.
• 21
  Barber. Указ. соч., стр. 26.
• 22
   Там же, стр. 27.
• 23
  Там же.
• 24
   Barber. Указ. соч., стр. 28.
• 25
   Там же, стр 28.
• 26
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 338.
• 27
  Barber. Указ. соч., стр. 25.
• 28
  R. F. Pettigrew. The Coarse of Empire, N. Y., 1920, стр. 127.
• 29
  Weinman. Hawaii, N. Y., 1934, стр. 4. В свете всех этих данных крайне странным представляются утверждения В. Каменецкого в статье «Гавайи» (Большая советская энциклопедия, т. XIV, изд. 1-е) о том. что «миссионеры начали с устройства школ, выработки гавайской письменности и организации типографии для печатания духовных книг» и что «конкуренция миссионеров различных вероисповедании повела к быстрому распространению грамотности».
• 30
  К. Маркс. Капитал, т. I. М., 1949, стр. 737—738.
• 31
  Weinman. Указ. соч., стр. 5.
• 32
  К. Маркс. Капитал, т. I, стр. 741.
• 33
   К. Маркс. Капитал, т. I. стр. 741.
• 34
  Weinman. Указ. соч., стр. 5.
• 35
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 206.
• 36
  Sharpe. Указ. соч., стр. 72.
• 37
  Dulles. Указ. соч., стр. 145-146.
• 38
  Sharре. Указ. соч., стр. 87—89
• 39
  Там же.
• 40
  Dulles. Указ. соч., стр. 150.
• 41
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 157.
• 42
  Dulles. Указ. соч., стр. 153.
• 43
  Там же.
• 44
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 163.
• 45
  Dulles. Указ. соч., стр. 155.
• 46
  Там же., стр. 151.
• 47
  Dulles. Указ. соч., стр. 155-156.
• 48
  Sharpe. Указ. соч., стр. 77.
• 49
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 183.
• 50
  Sharpe. Указ. соч., стр. 206.
• 51
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 201.
• 52
  Там же, стр. 207.
• 53
   Kuykendall. Указ. соч., стр. 225.
• 54
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 223-225.
• 55
  Barber. Указ. соч., стр. 21.
• 56
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 225.
• 57
  и. В. Сталин. Соч., т. 1, стр. 32.
• 58
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 233.
• 59
  Barber. Указ. соч., стр. 30.
• 60
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 253.
• 61
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 252.
• 62
  Там же. стр. 258-259.
• 63
  Pratt. Указ. соч., стр. 33.
• 64
  Pratt. Указ. соч., стр. 35.
• 65
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 256-257.
• 66
  Dulles. Указ. соч., стр. 167.
• 67
  Pratt. Указ. соч., стр. 75-79.
• 68
  Pettigrew. Указ. соч., стр. 91.
• 69
  Kuykendall. Указ. соч., стр. 276.
• 70
  К. Маркс. Капитал, т. I, М., 1949, стр. 768.
• 71
  Там же, стр. 721.
• 72
  Там же, стр. 765.
• 73
  К. Маркс. Капитал, т. I, М., 1949, стр. 737.
• 74
  Там же, стр. 741.
• 75
  К. Маркс. Капитал, т. I, М., 1949, стр. 755.
• 76
  Там же, стр. 755, примечание 241.
• 77
  Там же.
• 78
  К. Маркс. Капитал, т. I, М., 1949, стр. 756.