Война как революционный транзит: Исторический опыт США (на примере Гражданской войны 1861-1865 годов)
Когда Роберт Ли и Улисс Грант подписывали 2 апреля 1865 года условия капитуляции южан в Аппоматоксе, вся страна предавалась эйфории, что наконец-то закончилась долгая и кровавая Гражданская война. Война, унесшая, по мнению многих американских исследователей, не менее миллиона жизней, безусловно, изменила Америку навсегда, заложив основы для модернизационного рывка в последней трети XIX столетия, выведшего страну в мировые лидеры.
Довольно интересно проанализировать вторую североамериканскую революцию с позиций нового направления в политологии — транзитологии. Как научное направление транзитология стала противовесом макроструктурному подходу, так как ее сторонники в противовес проблемам экономики и социума выдвигали на первый план человеческий фактор, считая политических факторов главной движущем силой политического процесса1. С этих позиций анализ событий американской истории может быть плодотворным, поскольку Гражданская война в США стала переходным периодом, периодом трансформации страны в более совершенную демократию, избавленную от позора негритянского рабства.
Ожесточенные споры об этой войне продолжаются в США до сих пор, породив разные школы и направления в американской историографии2. Несмотря на огромное количество исследований, вопросы остаются. Каковы были причины неотвратимого конфликта, как называли его многие современники? И когда собственно началась вторая североамериканская революция, одним из этапов которой стала гражданская война? По-видимому, есть необходимость взглянуть на гражданскую войну Севера и Юга в несколько ином ключе, с позиций не только формационной или цивилизационной теории. Несомненно, важно понимать Гражданскую войну в США как социально-политическую революцию3. Разумеется, можно более основательно понять причины зреющего конфликта, если искать их в цивилизационных различиях Севера и Юга, поскольку оба региона представляли собой различные цивилизационные модели в рамках единой американской национальной идентичности. Но не менее важен анализ позиций политической элиты обоих регионов.
И Север, и Юг апеллировали в развернувшемся конфликте, принявшем характер гражданской войны, к Войне за независимость как общему архетипу. Имена отцов-основателей были у всех на устах, а основополагающие документы первой американской революции: Декларация независимости, Конституция 1787 года, Билль о правах — служили главной опорой в конституционном споре двух регионов. Разумеется, секциональные противоречия были заложены уже в момент образования единого государства, но конфликт, носивший латентный характер, вызревал медленно и мучительно, заканчиваясь поисками взаимоприемлемых компромиссов. Со времен Джефферсона Юг, по мнению Б. Уайет-Брауна, конструировал свой образ на матрице идиллического аграрного общества. Нараставшее противостояние Севера и Юга усиливало дивергентные процессы в национальной социокультурной модели, вело к формированию двух культурно-идеологических систем, к поиску их самоидентификации. Сложившаяся ситуация диктовала каждой стороне необходимость создания политических псевдомифов, опоры на разные культурные архетипы. Как Юг, так и Север апеллировали к мифу как наиболее универсальной форме объяснения социальных явлений, создавали политические концепты, приспособленные к формированию парадигмы «Мы — Другие»4. Взаимные репрезентации создавали отторжение культурных практик, формируя противоположные ментальные образы «себя» и «другого». Стереотип Юга в представлениях северян: варварство, дикость, отсталость, несовместимость с передовыми либеральными идеалами XIX столетия. Для южан Север был очагом радикальных «измов» (феминизм, аболиционизм, социализм и др.), пуританского лицемерия. Каждая секция вписывала другую в собственную дискурсивную практику и делала ее объектом своей ненависти. В рамках формирующейся оппозиции «свое — чужое» возникает осознание культурной инаковости Юга. Если аболиционисты яростно нападали на негритянское рабство (negroslavery), апологеты рабства стали активно эксплуатировать термин «наемное рабство» (wageslavery)5.
Однако политика поиска компромиссов при неизменном политическом доминировании Юга неизбежно должна была исчерпать себя в условиях модернизирующегося Севера и стремления южан законсервировать свой образ жизни, сохранив при этом собственный «особый институт». Согласно меткому сравнению Луиса Харца, Юг грезил о «греческой демократии древних Афин». Север уже реализовывал на практике индустриальную рыночную модель экономики вместе со стремлением к расширению политической демократии, в то время как Юг представлял собой периферийную модель мирового капитализма. Провозглашая право на сецессию законным, южные экстремисты заявляли о своем стремлении расколоть Союз штатов как о новой революции. На самом деле это было контрреволюцией6.
Часть политической элиты Юга, активисты сецессионистского движения, называемые «пожирателями огня», такие как Ретт, Руффин, Йетси, пытались внушить южанам, что только путем раскола Союза можно было спасти южную цивилизацию от северной агрессии. Если юнионисты обеих секций просто стремились законсервировать существующее положение вещей, то экстремистское крыло сепаратистов ставило своей задачей не просто сохранение особой южной социокультурной модели, а возвращение к положению Юга до Войны за независимость. Таким образом, для них был характерен даже не бёрковский консерватизм, для которого важно сохранение статус-кво и неприятие любых перемен. Южные экстремисты, «пожиратели огня», представляли скорее деместровский вариант консерватизма. Деместровский консерватизм являлся постреволюционным, и поэтому его не устраивало статус-кво. Главной тенденцией в нем было стремление вернуться к старому порядку традиционалистского типа7. Южные экстремисты хотели на самом деле реконструировать консервативную традицию, чтобы придать ей вид не столько умеренной реформы, сколько радикальной революции. Ирония истории заключалась в том, что они при этом использовали революционную риторику и активно обращались к наследию «отцов-основателей», стремясь уничтожить именно то, что ими было создано. Их политическая идеология возводилась на основе доктрины прав штатов. Союз, по их мнению, был создан как добровольное объединение штатов, и каждый штат имеет право в любой момент выйти из него. Ссылаясь на провозглашенное Декларацией независимости 1776 года право на революцию, сецессионисты утверждали, что южане осуществляют на практике неотъемлемое право изменять форму правления, если та перестает соответствовать целям, ради которых она создавалась. Поскольку федеральная власть действует вопреки интересам южных штатов, последние имеют право на отделение и создание своего правительства, считали они. В своей инаугурационной речи временный президент КША Джефферсон Дэвис заявил, ссылаясь на Декларацию независимости 1776 года: «Наше современное положение, достигнутое беспрецедентным в мировой истории способом, иллюстрирует американскую идею о том, что правительства создаются с согласия управляемых и что в воле народа заменять или свергать правительства всякий раз, когда они становятся разрушительными для целей, для достижения которых они были созданы»8.
Началом второй североамериканской революции следует считать президентские выборы 1860 года и победу на них ставленника Республиканской партии — Авраама Линкольна, поскольку она означала переход власти мирным конституционным путем из рук плантаторской олигархии к буржуазии Севера. Каждая из партий, конкурирующих в политической сфере 1860 года, имела четко заданную структуру оппозиций. Основные положения предвыборной программы республиканцев: ограничение рабства существующей территорией, принятие закона о гомстедах, политика протекционизма — были нацелены на дальнейшую модернизацию страны. Отсюда конструируемый ими образ собственного кандидата, «человека из народа», «честного Эйба», защищающего конституцию и порядок. Не случайно в предвыборных плакатах использовался взятый с государственного герба американский орел, который в клюве держал предвыборный лозунг: «Свободная речь, гомстеды, свободные территории», а рядом с ними два рабочих поддерживали надпись: «Покровительство американской индустрии»9.
Подобные преобразования были неприемлемы для южан. Они оказывались основанием мучительных для Юга противоречий «коллективного бессознательного» с новыми реалиями. Сецессия Юга была ответом на вызов Севера, еще более четким осознанием дихотомии «Мы — Другие». Если для многих северян избрание Линкольна было началом революции, которая уничтожит главное зло американского общества — рабство, то Юг, в свою очередь, тоже заявлял о революции. Однако, как считает крупнейший американский исследователь второй североамериканской революции Дж. Макферсон, «вызов Севера» был именно политической революцией, а «ответ» Юга — контрреволюцией, рядившейся в революционные одежды. Аграрный Юг решился на «превентивную контрреволюцию» против северного радикализма. Рефлексия южан выражалась в их представлении о том, что в стране происходит новая революция, призванная освободить великую южную цивилизацию от агрессивного и порочного Севера. Пропагандисты Юга объявляли сецессию и создание Конфедерации «великой революцией», беспрецедентной в истории, «благословением небес». В своей публичной лекции в 1864 году южный священник Уильям Хэлл доказывал, что Юг защищается от «бесчеловечной агрессии» северян, желающих навязать Югу свои устои жизни, подчинить его своему эгоизму, отменить то, что свято и ценно для всего Юга. В своей речи он вновь идентифицировал южан с «кавалерами», славными рыцарями, сражающимися за «справедливое дело», а северян — с «пуританами, узколобыми фанатиками, насквозь пропитанными аболиционизмом»10. 20 декабря 1860 года штат Южная Каролина вышел из состава Союза. Как рассчитывали «пожиратели огня», этот шаг вызвал цепную реакцию. В январе — феврале 1861 года из Союза вышли: Миссисипи (9 января), Флорида (10 января), Алабама (11 января), Джорджия (19 января), Луизиана (26 января), Техас (1 февраля). Позднее к ним присоединились: Виргиния (17 апреля), Теннеси (6 мая), Арканзас (6 мая) и Северная Каролина (20 мая). Территория всех 11 отделившихся штатов достигла 733 144 кв. миль, что составляло 40 % территории страны11.
Хотя ни один из этих конвентов не продемонстрировал полного единства своих членов, как это было в Южной Каролине, средний процент голосования в пользу раскола был 80 %. Конвенты штатов в большинстве случаев не выносили ордонансы о сецессии на ратификацию избирателями12. Тем не менее в ряде штатов референдум все же был проведен, но уже после начала военных действий, что не могло не сказаться на результатах голосования.
Анализ деклараций о сецессии отдельных штатов не только раскрывает подлинные причины, подтолкнувшие на этот шаг. Это во многом документы манипулятивного характера, рассчитанные на то, что напоминание о старых обидах, бесконечные повторения о притеснениях Севера сформируют соответствующее общественное мнение. Аргументация составителей этих документов была достаточно продуманной и изощренной. Самое любопытное, что сами эти документы были составлены буквально по образцу Декларации независимости 1776 года. В довольно резких тонах обвинения в адрес федерального правительства были сформулированы в «Декларации Техаса»: «Они [аболиционисты] вторгались на землю Юга и убивали невинных жителей, в то время как их пресса, их политические лидеры и проповедники воздавали почести убийцам и лицам, совершавшим преступления… Они посредством почты и нанятых эмиссаров рассылали изменнические памфлеты и газеты среди нас, возбуждая восстания рабов и приближая кровопролитие и резню к нашим домашним очагам»13. Но не только обычные для южан претензии к Северу были в арсенале пропагандистских средств сецессионистов, им необходимо было убедить всех южан в том, что с избранием республиканского президента федеральная власть стала опасной и гибельной для Юга, его особой цивилизации, основанной на рабском труде. «Запрещение рабства в территориях, повсеместная враждебность к нему, равенство белой и черной расы, пренебрежение всеми конституционными гарантиями рабовладения — вот что провозглашали ее лидеры и вот чему аплодировали ее последователи»14.
Анализ большинства сецессионистских документов показывает, что главная причина конфликта — плантационное рабство негров, к постепенному уничтожению которого, так или иначе, привела бы реализация республиканского требования ограничения его распространения на новые территории. Парадокс ситуации заключался в том, что постоянно используя революционные лозунги и призывы, южные экстремисты никакой революции не желали. Это было «злоупотребление языком», чтобы назвать се- цессию революцией, — заявлял Дж. Дэвис. — «Мы оставили Союз, чтобы спасти нас от революции», которая угрожала сделать «собственность на рабов совсем необеспеченной или ничего не стоящей»15. В 1861 году госсекретарь КША сообщал иностранным правительствам, что южные штаты сформировали новую нацию, «чтобы сохранить свои старые учреждения» от «революции, которая угрожала уничтожить нашу социальную систему»16. Сепаратисты в 1860 году преувеличивали республиканскую угрозу и убеждали, что превентивные действия предотвратят опасности, которые они вызывали в своем воображении. Юг не мог позволить себе ждать «откровенного акта» Линкольна против южных прав, настаивали они. 9 февраля 1861 г. президентом Южной Конфедерации единодушно был избран Дж. Дэвис. При этом он произнес краткую, но агрессивную речь. «Время для компромиссов теперь прошло, — заявил он. — Юг решил отстоять свою позицию и заставить всех, кто выступит против него, почувствовать запах южного пороха и испробовать крепость южной стали»17.
Безусловно, на затяжной характер войны повлияло безответственное поведение президента Джеймса Бьюкенена. В течение четырехмесячного интервала между избранием А. Линкольна и его инаугурацией Дж. Бьюкенен имел исполнительную власть, но не чувствовал своей ответственности за кризис, в то время как Линкольн понимал свою ответственность, но не имел власти. Конгресс, избранный в 1860 году, не мог собраться на сессию, в то время как Конгресс, который действительно заседал в декабре 1860 года, испытывал эрозию власти, поскольку южные конгрессмены покидали его в связи с сецессией их штатов. Отрицание Бьюкененом законности сецессии закончилось признанием собственного бессилия что-то предпринять, хотя на самом деле он втайне помогал сецессионистам вооружаться. Не случайно ряд северных газет прямо обвинял президента в предательстве18.
Республиканцы резко критиковали рассуждения Бьюкенена. Сьюард заявлял, что «президентской обязанностью является проведение в жизнь законов, если кто-то выступает против них»19. «Доктрина раскола — анархия, — объявляла «Cincinnati Daily Commercial». — Разве любое меньшинство имеет право уничтожить правительство ради собственного удовольствия из-за того, что оно не имеет законных путей для завершения его полномочий?»20. Линкольн также рассматривал сецессию как «анархию». Он клеймил суверенитет штатов как «софизм». «Союз старше, чем любой из штатов, — утверждал Линкольн, — и, фактически, он создал их как штаты». Декларация независимости преобразовала «объединенные колонии» в Соединенные Штаты Америки. «Никогда бывшие штаты не существовали вне Союза, — говорил он, — откуда взялось это волшебное всемогущество «прав штатов» и особенно утверждение их сторонников, что они могут законно уничтожить Союз? …Никакой штат не может законно выйти из Союза»21. Следует подчеркнуть, что как президент Линкольн не имел никакого административного опыта, тем более у него не было навыков ведения военных действий. Но события заставляли его принимать жесткие и непопулярные решения, потому что все его президентство оказалось в эпицентре жесточайшей гражданской войны. Сам Линкольн в 1863 году признался: «Что мне делать с этой войной? Я — не военный человек; я — более мирный человек, чем любой в этой стране… Ни один человек не желает мира более страстно, чем я»22. Уже обстрел южанами форта Самтер заставил А. Линкольна прибегнуть к решительным действиям и объявить отделившиеся штаты «находящимися в состоянии мятежа». 15 апреля 1861 года он призвал в армию 75 тыс. чел. добровольцев сроком на три месяца. Он обратился ко всем «лояльным гражданам» с призывом выступить на борьбу за восстановление Союза. Ответ свободных штатов был единодушным. Нападение на форт Самтер временно сплотило Север, как никогда до тех пор. 15 апреля 1861 года в «New York Evening Post» появляется передовая статья, названная «Союз отныне и навсегда», в которой выражалась уверенность, что президента Линкольна поддержит большинство северян. «Если он призывает только 75 000 человек, — заявила газета, — то это потому, что знает: он может иметь миллион человек, если будет нуждаться в них»23. Активно поддержали действия А. Линкольна многие представители интеллектуальной элиты Севера. Известный поэт, публицист и редактор Дж. Лоуэлл писал, что «нет цены, достаточно высокой, чтобы сохранить социальное и политическое единство целого континента… Мы не хотим ни Южной Республики, ни Северной, но только единой Республики, созданной нашими отцами, объединившей целый континент под флагом, который пользовался уважением во всем мире»24.
Страхи, истерия и фобии Юга касались не только проблемы рабства. Со времен Войны за независимость в американском обществе существовал страх перед сильным централизованным правительством (big government) в противовес минимальному правлению (limited government). Юг, по мнению историка Лудвела Джонсона, не просто стремился отстоять свои особые права, он желал быть свободным от вмешательства и контроля со стороны северян. Южане считали, что Север стремится к такой консолидации и трансформации Союза, где большинство будет навязывать свою волю меньшинству, где резко возрастет роль правительства. А они хотели сохранить отношения государства и личности в джефферсоновском толковании, им импонировала идея «правительства, которое правит меньше всего». Но парадокс истории состоял в том, что гражданская война, начатая по инициативе Юга, не могла не усилить именно исполнительную власть в обеих противоборствующих секциях Союза.
Без согласования с Конгрессом Линкольн предпринял ряд чрезвычайных мер. 19 апреля 1861 года он объявил морскую блокаду портов Конфедерации и поручил коммодору Дюпону вооружить 27 паровых судов для этой цели. Кроме того, он разрешил министру финансов выдавать деньги в необходимом количестве без санкции Конгресса. Впервые именно Линкольн ввел в толкование основного закона США такое положение, как «военная власть», которая рассматривалась им в качестве президентской обязанности «сохранять, поддерживать и защищать конституцию». Он утверждал, что основной закон наделяет главнокомандующего в военное время правом издавать «военные законы». Свой главный документ — «Прокламацию об освобождении» негров-рабов — он начал словами: «властью, данной мне как главнокомандующему армией и флотом» и закончил утверждением о справедливости данного документа, «утвержденного конституцией, основанной на военной необходимости»25.
Противостояние президента и Конгресса было характерно и для Южной Конфедерации. Ее президент Дж. Дэвис за время своего пребывания у власти наложил вето на 39 решений конгрессменов. Довольно часто президент сменял министров, даже на ключевых постах. За время существования Конфедерации было 4 госсекретаря, 6 военных министров, 5 министров юстиции, 2 министра финансов26.
22 февраля 1862 года Дж. Дэвис был избран выборщиками на пост постоянно действующего президента на 6 лет, одновременно был переизбран в своей должности снова и вице-президент А. Стефенс. Так что любопытным в конституционной практике КША было то, что Дж. Дэвису в течение двух лет пришлось дважды вступать в должность и произносить инаугурационную речь. В своей второй инаугурационной речи он заявил: «Народ штатов, ныне объединившихся в Конфедерацию, пришел к заключению, что правительство Соединенных Штатов оказалось в руках секционного большинства и может извратить самую священную из всех своих обязанностей, разрушив права, защищать которые оно клялось. Они посчитали, что дальнейшее пребывание в Союзе подвергнет их продолжению унизительной дискриминации, покорение которой несовместимо с их процветанием и нетерпимо для гордых людей. Потому они решили разорвать эти связи и основать для себя новую Конфедерацию»27.
Гражданская война чаще всего является конфликтом не классовым, а именно цивилизационным, столкновением разных проектов жизнеустройства. Многое в этой войне было необычным для США: значительные территории, колоссальная протяженность фронтов, комбинированный характер операций, которые велись на суше и на море, огромные по своей численности армии, масштаб сражений, невиданные человеческие потери, впервые применяемые средства ведения войны. Обе воюющие стороны широко использовали железные дороги, телеграф, воздушные шары, нарезную артиллерию, броненосные корабли, морские мины, торпеды28.
Война стала страшным испытанием для страны. Были разорваны многие дружеские, братские и семейные узы. Жена У. Гранта была по рождению южанкой. Шурин Джефферсона Дэвиса был офицером военно-морского флота Союза. Эта проблема коснулась даже семьи самого Авраама Линкольна. Не только он сам по рождению был южанином из штата Кентукки, родом из этого же штата была и его жена Мэри Тодд29. Семья жены оказалась трагически разделенной. Ее старший брат Леви и ее сводная сестра Маргарет Келлог были на стороне Союза, а младший брат Джордж и три сводных брата — Сэмюэл, Дэвид и Александр — вступили в армию Конфедерации. Три ее сводные сестры — Эмили Хэлм, Марта Уайт и Элоди Доусон — были замужем за офицерами армии Конфедерации30. Постоянные нападки на самого Линкольна враждебных ему демократических изданий, а также южной прессы сопровождались обвинениями и в адрес его жены. Созданная радикальными республиканцами Комиссия по расследованию вопроса о ведении войны выдвинула в адрес Мэри Тодд Линкольн обвинения в том, что она передавала важную информацию тайным агентам Конфедерации31. Только личное вмешательство президента помешало превращению этого дела в громкий политический скандал.
Гражданская война, как это бывает в истории любой страны, приняла варварский антигуманный характер с самого начала военных действий.
Некоторые историки полагают, как, например, Ф. Пэлудан, что эта война носила тотальный характер, о чем свидетельствуют масштабы мобилизации. Всего за войну в армию Севера было призвано 2,7 млн человек32. Что касается Южной Конфедерации, то в ней принимались последовательно законы о мобилизации практически всех мужчин, способных держать в руках оружие, около 2 млн чел. воевали на стороне южан.
Вопрос дисциплины был для обеих армий очень серьезной проблемой в силу врожденного индивидуализма американцев, а также из-за затяжного характера войны и тягот военной службы. Дезертирство в обеих армиях носило массовый характер. Так, за время войны из армии Севера дезертировало около 200 тыс. чел., то есть около 10 % общей численности всех служивших в период 1861-1865 годов33. Дезертирство из армии Конфедерации составило 104 тыс. чел. Для борьбы с дезертирством на Юге была создана внутренняя гвардия. За поимку дезертира полагалась награда. Дезертира или расстреливали, или вешали, или заключали в тюрьму. Более значительная цифра дезертиров из армии Союза объясняется американскими историками тем, что в нее включались солдаты, дезертировавшие по 2-3 раза. Кроме того, общую цифру дезертиров из обеих армий невозможно установить точно, поскольку дезертиров принимали снова на службу, иногда во враждебную армию. Целые регионы, отличавшиеся наличием гористо-лесистых массивов, становились «графствами дезертиров», как из северных, так и южных армий. Горы Теннеси, Джорджии, Алабамы и Кентукки, леса Флориды стали убежищем для целых банд, которые терроризировали местное население, и с ними приходилось бороться военному командованию обеих воюющих сторон.
Против дезертиров и мародеров применялись самые жесткие меры, включая не только дисциплинарные наказания (телесные наказания, тюремное заключение), но и смертную казнь. По крайней мере, из 42 тыс. чел., осужденных военными судами во время Гражданской войны, 14 146 были осуждены за дезертирство34. В своем исследовании американский историк Т. Лоури проанализировал множество случаев наказания за дезертирство и пришел к выводу, что Линкольн поддержал большинство смертных приговоров за дезертирство. Лоури отмечает, что президент Линкольн проявлял большую непримиримость к дезертирству в начале войны, но был склонен прощать за это преступление к ее концу35.
В Южной Конфедерации для борьбы с дезертирством использовали все средства: объявляли амнистию солдатам, возвращающимся в свою часть. Так же как на Севере, военно-полевые суды выносили смертные приговоры. На поимку дезертиров направлялись специальные отряды и даже части регулярной армии36. Жестокость и насилие, неизбежно порождаемые длительной гражданской войной, сказывались и на положении военнопленных. Так, в лагере Андерсонвилль содержались 33 тыс. чел. военнопленных северян и ежедневно умирали свыше 100 чел. (всего свыше 13 тыс. чел.).
Жестокость и репрессии касались и мирного населения. Во время Гражданской войны Линкольн трижды приостанавливал действие Habeas Corpus: 27 апреля 1861 года, 24 сентября 1862 года, несколько дней спустя после подписания Декларации об освобождении, и 15 сентября 1863 года37. Трудно указать точное число арестованных военными властями, однако в период с февраля 1862 года до апреля 1865 года 13 535 граждан подверглись арестам38. Много шума наделали аресты южных агентов: Валандигэма в Огайо и Миллигана в Индиане. В 1863 году Верховный суд в деле Миллигана (Milligancase) решал вопрос о законности арестов гражданских лиц39. Верховный суд постановил, что приостановление Habeas Corpus является законным, но действие военных трибуналов не распространяется на гражданских лиц там, где до сих пор действуют гражданские суды, и в конституции Соединенных Штатов предусмотрено приостановление Habeas Corpus, если только эти суды действительно закрыты. По сути, суд постановил, что военные трибуналы не могут судить гражданских лиц в районах, где гражданские суды были открытыми, даже во время войны. Однако в целом это не могло изменить ситуацию, поскольку были оккупированные штаты, где действовала только военная юрисдикция, или пограничные штаты, на которые распространялось действие военных законов частично. В Миссури, например, военный закон действовал в районах, расположенных вдоль железных дорог и телеграфных линий. Как результат, было возбуждено множество дел против гражданских лиц, которых обвиняли в поджоге мостов, разрушении железнодорожного полотна или перерезании телеграфных проводов. Также были обвинения в передаче информации врагу или распространении враждебной Союзу пропаганды40. В приказе военного министра Стэнтона от 8 августа 1 862 шерифам и местным чиновникам предписывалось заключать в тюрьму лиц, которые «действием, словом или печатаными произведениями препятствуют набору в армию, или каким- либо образом помогают врагу, или замечены в других незаконных действиях против Союза», а их дела должны передаваться на рассмотрение военных комиссий41.
Конгресс Южной Конфедерации трижды предоставлял президенту право отменять Habeas Corpus в отдельных районах на период с 27 февраля по 13 октября 1862 года, с 13 октября 1862 года по 13 февраля 1863 года, с 15 февраля по 15 августа 1864 года42. На всей территории Юга действовали Комитеты бдительности, которые арестовывали нелояльных граждан, вершили суд и расправу. Самыми распространенными наказаниями были порка, высылка, повешение. Репрессивные меры широко применяли и официальные власти, поскольку на Юге постоянно существовала угроза неповиновения и восстания рабов.
Введение цензуры и подавление свободы печати, закрытие оппозиционных газет также происходили регулярно в обеих воюющих секциях бывшего Союза. Линкольн предпринимал и другие меры, которые также можно квалифицировать как не соответствующие конституции. Так, по его указанию 20 апреля 1861 года во всех телеграфных конторах Севера были изъяты все копии полученной и отправленной корреспонденции. Почтовая служба по указанию властей ограничивала свободу слова, конфискуя враждебные газеты и памфлеты. В письме Э. Корнингу от 12 июня 1863 года Линкольн ясно обозначил проблему, с которой он столкнулся: «Должен ли я расстрелять простодушного парня-солдата, который дезертировал, в то же время не тронув и волоска на голове коварного агитатора, который склонял его к дезертирству?.. Я думаю, что в таком случае заставить замолчать агитатора и спасти парня является единственно конституционным»43. Правительство вынуждено было обратиться к судебному преследованию ряда проюжных изданий. Всего, по некоторым подсчетам, на Севере издавалось 154 газеты-«медянки»44. В Чикаго Уилбур Стори превратил «Chicago Times» в наиболее непримиримого врага Линкольна. Активно поддерживал медянок «New York Journal of Commerce» в Нью-Йорке. Типичным редактором-«медянкой» был Эдвард Роди, собственник пенсильванского «Genius of Liberty», называющего «черных — низшей расой», а Линкольна — «деспотом и болваном»45.
Власти чаще всего не ограничивались лишь устными или письменными предупреждениями в адрес таких изданий. Историк Б. Харрис утверждает, что, по крайней мере, 40 газет были закрыты на Севере по различным причинам46. «Harper’s Weekly» прямо писала о наличии цензуры на Севере: «Цензура печати является одним из тех временных неудобств, которые порождены беспримерным мятежом. В начале войны на Севере повсюду были издания, руководимые беспринципными людьми, готовыми помогать врагу. Даже сейчас все еще есть газеты, которые, не выражая симпатий к мятежникам, готовы выдать стратегические секреты, желая обойти своих конкурентов в публикации военных новостей. Есть только одно средство предотвратить это — цензура прессы, хотя Линкольн колеблется в ее создании»47. Однако та же газета утверждала, что военная цензура формально уже существует. И действительно, в отношении газет использовались различные меры вплоть до их закрытия и ареста редакторов-медянок. Вместе с тем такие случаи вовсе не были повсеместной практикой, и немало враждебных Союзу газет продолжало выходить на Севере на протяжении всей войны. Для многих газет фатальным стал запрет властей пользоваться телеграфом и почтой48. Довольно решительные действия предпринимали иногда активные сторонники Союза из народа. Так, имели место разгромы редакций проюжных газет на Севере49. Военная цензура действовала и в отношении солдатских писем, хотя ее строгость зависела непосредственно от офицеров, которые по обязанности должны были прочитывать их. Вероятно, никогда не удастся установить, сколько писем было конфисковано и не дошло до адресата, в скольких письмах их авторы писали заведомую неправду, поскольку письма могли попасть в руки неприятеля50.
Неизбежным следствием военного положения становились централизация и усиление исполнительной власти как на Севере, так и на Юге. Однако еще один исторический парадокс Гражданской войны в США состоял в том, что, несмотря на военные действия, в обеих секциях — и на Севере, и на Юге — регулярно проводились выборы в Конгресс, а на Севере в 1864 году — выборы президента. За время существования Южной Конфедерации было три созыва Конгресса.
Однако Линкольна постоянно преследовали обвинения в диктаторстве, превышении властных полномочий президента. Одна из южных газет писала: «Представляется очевидным, что эта власть совсем забыла, что существует такой законодательный орган, как Конгресс. Она вопреки конституции присвоила себе такие огромные полномочия, которыми никогда не располагали ни император Франции Луи Наполеон, ни русский царь… Почему бы мистеру Линкольну, этому подпевале черных аболиционистов, не опубликовать грозный закон, уничтожающий Конгресс и наделяющий Линкольна и его приспешников пожизненной властью с правом делать все, что они пожелают, будь это законно или нет?»51. Насколько справедливыми или беспочвенными были эти обвинения, продолжают бесконечно дискутировать американские историки. Многие из них действительно полагают, что именно Линкольн придал этой войне «ужасающий характер тотальной войны»52.
Гражданская война Севера и Юга стала самым серьезным испытанием для американской демократии. Она правомерно оценивается российскими историками как социально-политическая революция. Подобной позиции придерживается значительная часть американских историков. Джеймс Макферсон и Эрик Фонер рассматривали кровавый конфликт Севера и Юга как революцию, радикально изменившую страну, как торжество свободы и демократии. И это был реальный революционный транзит к более современной демократии, когда через централизацию власти, урезание прав и свобод граждан Америка продвигалась к новому пониманию свободы. Это были не только отмена рабства и обретение фермерами долгожданного права собственности на Западе в виде гомстедов, но и превращение довоенного союза штатов в единый и нерушимый Союз. Из рабовладельческого государства США стали свободной республикой, политический центр силы сместился с Юга на Север, было покончено с более чем 70-летним преобладанием южан в политическом руководстве страны. Гражданская война Севера и Юга являлась важнейшим этапом второй североамериканской революции, наряду с Реконструкцией Юга, призванной утвердить главное ее завоевание — ликвидацию рабства, закрепление демократических основ существования правительства «из народа, волей народа и ради народа». По словам Авраама Линкольна, также ставшего жертвой кровавой Гражданской войны, страна могла, наконец, узреть «новое рождение свободы». Писатель Р.П. Уоррен назвал войну историей, продолжающей жить в воображении нации.
Примечания
- См.: Колесников В. А. Становлениетранзитологических концепций в политико-правовых исследованиях в конце XX в. // Вестник Воронежского института МВД России. 2007. № 3.
- См.: Алентьева Т. В. Причины Гражданской войны в США в новейшей американской историографии // Новая и новейшая история. 2007. №5. С. 66-79.
- Согрин В. В. Центральные проблемы истории США. М., 2013. С. 137.
- Wyatt-Brown В. The Shaping of Southern Culture: Honor, Grace, and War, 1760s — 1890s. Chapel Hill, 2001.
- См.: Алентьева Т. В. Дискурс диалога Север — Юг в зеркале общественного мнения в период назревания «неотвратимого конфликта» // Конфликт и консенсус в американском обществе: теория и практика. М., 2004. С. 29-42.
- Харц Л. Либеральная традиция в Америке. М., 1993. С. 155-158; Макферсон Дж. Боевой клич свободы. Гражданская война, 1861-1865. М., 2012. С. 281.
- См.: Рахшмир П.Ю. Эволюция консерватизма в новое и новейшее время // Новая и новейшая история. 1990. № 1. С. 50-52.
- New York Daily Tribune. 1860. Sept. 8, 17; Oct. 24, 29; Fite E. D. The Presidential Campaign, 1860. Port Washington. N. Y., 1967. P. 183.
- Hall W. The Historic Significance of the Southern Revolution: A Lecture Delivered by Invitation in Petersburg, (Va), March 14th and April 29th, 1864. URL: http://docsouth.unc.edu/imls/hall/hall.html.
- К столетию Гражданской войны в США. М., 1961. С. 136; Иванов Р.Ф. Конфедеративные Штаты Америки (1861-1865): в 2 ч. М., 2002. Ч. 1. С. 50.
- Wooster R. A. The Secession of the Lower South — An Examination of Changing Interpretations // Civil War History. 1961. Vol. 7. P. 117-27.
- Цит. по: Макферсон Дж. Указ. соч. С. 293.
- Там же.
- Цит. по: Catton В. The Coming Fury. Garden City; N. Y., 1961. P. 214-215.
- A Compilation of the Messages and Papers of the Presidents. Vol. V. Washington, 1897. P. 634-636; New York Evening Post. 1860. Nov. 12.
- Stampp K.M. And the War Came. Baton Rouge, 1950. P. 34.
- Cincinnati Daily Commercial. 1861. May 6 // Northern Editorials on Secession / Ed. by H. C. Perkins. N. Y., 1942. P. 828.
- Lincoln A. The Collected Works: in 9 vol. New Brunswick, N. J., 1953- 1955. Vol. 4. P. 43-44.Ibid. Р. 237. См. также: Boritt G. War Opponent and War President // Lincoln, the War President. The Gettysburg Lectures. N. Y.; Oxford, 1992. P. 201-209.
- Ibid. P. 237. См. также: Boritt G. War Opponent and War President // Lincoln, the War President. The Gettysburg Lectures. N. Y. ; Oxford, 1992. P. 201–209.
- New York Evening Post. 1861. Apr. 16.
- Lowell J. R. The Works : in 10 vol. Boston, 1890. Vol. VI. P. 200. См. также: The Annals of America: in 20 vol. Chicago; L., 1976. Vol. 9. P. 230-233.
- Schlesinger A. M., Jr. Imperial Presidency. N. Y., 1998. P. 156-159.
- Иванов P. Ф. Конфедеративные Штаты Америки (1861-1865 гг.). Ч. 1. М., 2002. С. 145-146.
- Иванов Р. Ф. Указ. соч. С. 133-134.
- Harper’s Weekly. 1862. Nov. 8 ; URL: www.whitehouse.gov/about /firstladies/marylincoln/.
- См.: Сэндберг К. Линкольн. М., 1961. С. 220.
- Стоун И. Любовь вечна, или Мэри Тодд и Авраам Линкольн. М., 1994. С. 394-395.
- URL: http://www.cultinfo.ru/fulltext/l/001/008/012/857.htm.
- См.: Lonn Е. Desertion during the Civil War. Lincoln (Nebraska), 1998.
- Разумеется, надо принимать во внимание, что не все приговоры приводились в исполнение, многие получали отсрочку до конца войны (URL: http://www.civilwarinteractive.com/forums/foruml/62.html).
- См.: Lowry Т. P. Don’t Shoot That Boy! Abraham Lincoln and Military Justice. Mason City (Iowa), 1999.
- Иванов P. Ф. Указ. соч. С. 159-160.
- Smith С. R. Lincoln and Habeas Corpus. URL: http://www.csulb.edu/~crsmith/lincoln.html#N_25
- Neely M. E., Jr. The Fate of Liberty, Abraham Lincoln and Civil Liberties. N. Y., 1992. P. 113-138 ; URL: http://www.csulb.edu/~crsmith/lincoln.html
- Randall J. Constitutional Problems under Lincoln. Urbana, 1951. P. 174-175.
- Greenberg D. Lincoln’s Crackdown. Suspects Jailed. No Charges Filed. Sound Familiar? URL: http://www.slate.com/id/2059132
- Иванов P. Ф. Указ. соч. С. 174.
- Abraham Lincoln: Speeches and Writings, 1859-1865 / ed. by D. E. Fehrenbacher. N. Y., 1989. P. 456-457.
- См.: Walsh J. E. To Print the News and Raise Hell: Wilbur F. Storey’s Chicago «Times». Chicago, 1963. P. 497-510 ; George J., Jr. «Abraham Africanus I»: President Lincoln through the Eyes of a Copperhead Editor // Civil War History. 1968. Vol. 14 (3). P. 226-239.
- Harris B. Blue and Gray in Black and White. Newspapers in the Civil War. N. Y., 2000.
- Harper’s Weekly. 1862. May 17.
- Smith J. A. War and Press Freedom. Oxford, 1999 ; Maihaffer H. The War of Words. N. Y., 2001 ; Neely M., Jr. Southern Rights, Political Prisoners and the Myth of Confederate Constitutionalism. Charlottesville, 1999.
- Mott F. L. American Journalism. N. Y., 1956. P. 355.
- Rebellion Record. A Diary of American Events, with Documents, Narratives, Illustrative Incidents Poetry etc. / ed. by F. Moore. N. Y., 1864- 1869. Vol. I. P. 137.
- См.: Strozier Ch. Unconditional Surrender and the Rhetoric of Total War. N. Y., 1987 ; Hattaway H., Jones A. Lincoln as a Military Strategist // Civil War History. 1980. Vol. 26. P. 293-303 ; Neely M., Jr. Was the Civil War a Total War // Civil War History. 1991. Vol. 37. P. 5-2Т.