Война с Мексикой в 1846-1848 годах и американское общественное мнение

Современные Соединенные Штаты Америки – мощное государство с ясно выраженными геополитическими амбициями, с постоянно растущим желанием доминировать в мировой политике, которые имеют глубокие корни. Стремление к территориальной экспансии, к освоению огромных пространств Североамериканского континента, к обретению США своих «естественных границ» опиралось на мессианские устремления первых поселенцев-пуритан, которые мечтали не только воздвигнуть «град на холме», но и показать пример всем народам. Идеи экспансионизма развивались и поддерживались во время Войны за независимость, когда появилась идея расширения первоначальной территории за счет включения Канады и Флориды, при этом «естественные границы» нового государства должны были пройти по р. Миссисипи1.

Территориальная экспансия США в первой трети XIX в. привела к значительному увеличению территории страны. Важнейшим свершением президентства Джефферсона стало приобретение Луизианы. Эта огромная территория включала современные штаты Луизиана, Миссури, Арканзас, Айова, Северная и Южная Дакота, Небраска, Оклахома, а также значительные части Канзаса, Колорадо, Вайоминга, Монтаны и Миннесоты. В 1800-1810‑х гг. в Союз вступает целый ряд новых штатов: в 1803 г. статус штата приобретает Огайо, в 1812 г. Луизиана (южная часть бывшей французской колонии), в 1816 г. – Индиана, в 1817 г. – Миссисипи, в 1818 г. – Иллинойс, в 1819 г. – Алабама. Осуществляются и новые территориальные приращения: США аннексируют Флориду, окончательная уступка которой была оформлена в 1819 г. и получила название Трансконтинентального договора.

«Хлопковый бум», начавшийся в связи с увеличивающейся мировой потребностью в хлопке, потребовал расширения посевных площадей, поскольку культура хлопка, как известно, вела к истощению почв. Плантаторская система хозяйства была экстенсивной и могла существовать, только расширяясь на новые территории. К 1830-м годам вследствие упадка производства в старых юго-восточных штатах, центр плантационного хозяйства стал перемещаться в долину р. Миссисипи, на побережье Мексиканского залива, приблизившись к Техасу, который входил тогда в пределы Мексики.

В территориальной экспансии были, прежде всего, заинтересованы южные плантаторы, стремившиеся захватить новые плодородные земли, фермеры, мечтавшие обосноваться на западных землях, а также земельные спекулянты, надеявшиеся на крупные прибыли при перепродаже земли. Стремление к освоению новых земель на Западе отражало объективную тенденцию развития капитализма «вширь». Демографический фактор также играл существенную роль в стремлении к освоению новых земель. В 1820-1850 гг. около 4 млн. поселенцев устремилось на новые земли. В этот период население США увеличилось с 5 млн. до 23 млн. чел.2 Быстрому росту населения способствовал постоянный приток иммигрантов. Развитие средств транспорта и связи открывало новые возможности для заселения западных земель. Соединенные штаты все чаще именуют в это время «нацией, шагающей вперед»3.

Фактором, благоприятствующим развитию американского экспансионизма, являлось отсутствие у США в качестве ближайших соседей сильных и воинственных государств. Попытки захватить у Великобритании Канаду, имевшие место, начиная с XVIII в., не увенчались успехом, поэтому США могли развивать свои экспансионистские устремления на западные земли, отвоевывая и захватывая их у различных индейских племен, которые, несмотря на упорное сопротивление, не могли противостоять превосходившей их по военно-техническому уровню цивилизации. Другим направлением экспансии был Юго-Запад, где соседом США была сравнительно слабая, недавно добившаяся независимости от Испании Мексика.

Экспансионизм первой половины XIX в. получил идеологическое обоснование в доктрине «предопределения судьбы», или «явного предначертания» (Manifest destiny)4. Сам термин возник в 1845 г. благодаря нью-йоркскому публицисту и журналисту Джону О’Салливэну (1813-1895)5 и впервые прозвучал в статье по техасскому вопросу, опубликованной в июле 1845 г. в журнале «United States Magazine and Democratic Review». Следует отметить, что рядом историков авторство данного журналиста оспаривается и приписывается другим. Тем не менее, О’Салливэн на протяжении 1830-1840-х гг. оставался неизменным глашатаем территориального расширения страны6.

Джон О’Салливэн, юрист и журналист, искатель приключений и дипломат, был основателем и редактором журнала «Democratic Review», к сотрудничеству в котором он привлек лучшие литературные силы страны: У. Уитмена, Э. По, Дж. Уиттьера, Д.Г. Торо, а также своего друга Н. Готорна. Примыкая к радикальному крылу демократической партии, он был активным сторонником реформ в области образования и судопроизводства, в женском и рабочем вопросах, но, несмотря на столь широкий диапазон реформаторских устремлений, являлся активным защитником рабства. В 1837-1846 гг. он в своем журнале развивал идеи относительно будущей судьбы американского народа, его предназначения к освоению всего североамериканского континента.

Первые развернутые статьи с обоснованием взглядов О’Салливэна на проблему американского экспансионизма появилась в его журнале еще в 1839 г. под названиями «Путь цивилизации» и «Великая нация грядущего»7. В них он утверждал, что американская цивилизация, при самом своем основании, отличалась от других, утвердив своими принципами: свободу и неотъемлемые права человека8.

Суммируя главные достижения американцев, он призывал развивать и совершенствовать их дальше. «Мы должны идти вперед, – к осуществлению нашей миссии, к полному развитию наших институтов: свободы совести, свободы личности, свободы торговли и предпринимательства, стремления к всеобщей свободе и равенству. Это – наше высокое предназначение, наша судьба, и в нашем вечном и неизменном следовании этим предначертаниям, мы должны осуществить их». В 1845 г. его идеи получили еще более четкое оформление. Именно в статье, названной «Аннексия» и опубликованной также в «Democratic Review», О’Салливэн призвал к захвату Техаса и к дальнейшему территориальному продвижению американцев вплоть до Тихого океана. «Ничто не должно остановить «предопределения судьбы», – писал он, – нашего распространения на континенте, предназначенном провидением для свободного развития нашего ежегодно возрастающего населения». Доктрина «предопределения судьбы» провозглашала, что американцы должны править всем континентом от моря до моря. Распространение их высшей цивилизации на весь Североамериканский континент является долгом США9.

Идею «предопределения судьбы» мгновенно подхватили ярые привер­женцы экспансионистской политики: журналисты и конгрессмены, воен­ные и чиновники, плантаторы и предприниматели, коммерсанты и банкиры, земельные спекулянты и фермеры. Она стала постоянно фигурировать в прессе и в речах, раздававшихся с трибуны конгресса. Среди тех, кто активно пропагандировал экспансионистские идеи в прессе, была женщина-журналистка Джейн Казно (1807-1878)10. Она являлась сотрудницей в журнале О’Салливэна, а также в «New York Weekly Sun». Что было не вполне типичным для женщин того времени, Казно занималась земельными спекуляциями в мексиканском Техасе11, а во время Мексиканской войны являлась военным корреспондентом. Исследовательница Л. Хадсон считает именно ее автором термина «Manifest destiny»12.

Активным транслятором идей экспансионизма стала «New York Herald»: «Теперь следует признать, что предназначение нашей республики в том, что ее мощь будет неполной, а цивилизация незавершенной, пока все ее институты не распространятся от Панамского перешейка на юге до Гудзонова залива на севере, и от берегов Тихого океана до берегов Атлантики, охватывая таким образом всю Северную Америку и формируя Североамериканскую республику, включающую в свои пределы и Британские владения на Севере, а также весь Техас и Мексиканские территории на юге, вплоть до Панамского перешейка. Мы верим, что именно таково предопределение нашей республики»13. «По нашему твердому убеждению, – заявлял в другом номере редактор Дж. Беннет, – рано или поздно, не только Техас, но и Мексика, Канада и Орегон, будут поглощены могущественной Североамериканской республикой. Таково предначертание судьбы»14. Он убеждал своих читателей в том, что справедливость будущей войны с Мексикой проистекает из доктрины Монро, и европейские державы не должны вмешиваться в мексиканские дела, поскольку это «предписанное свыше право» США15. Историк Ф. Мерк считает, что именно Беннет, а не О’Салливэн, был автором выражения «Manifest Destiny»16.

Американский экспансионизм, по мнению Н.В. Потоковой, необычайно усилился уже в первые десятилетия XIX в., достигнув пика в конце 1840-х годов17. Уже при президенте Джексоне шло усиленное проникновение в Техас американских поселенцев. Дж. К. Адамс писал: «С первого года своей администрации Джексон начал плести двойную игру: с одной стороны, вел переговоры о покупке Техаса, с другой, подстрекал население этой провинции поднять восстание под руководством Сэма Хьюстона против Мексики»18. Правительство и экспансионисты разворачивают пропагандистскую кампанию по обработке общественного мнения. В прессе появилось множество статей, доказывающих необходимость аннексии Техаса. Активным сторонником этого выступал сенатор Т. Бентон. Одна из южных газет указывала, что присоединение Техаса будет иметь большое значение для Юга, так как это увеличит его население и соответственно его представительство в Конгрессе США19.

Против аннексии Техаса выступили Г. Клей и Дж. К. Адамс, которые опасались, что это приведет к усилению внутриполитического конфликта в стране и обострит вопрос о рабстве. Г. Клей в своем письме, опубликованном в «Nile’s National Register», а затем еще и в «National Intelligencer», заявил: «Не думаю, что Техас следует принять в Союз в качестве его части…, мне кажется, что было бы намного более мудро и важно привести в гармонию нынешнюю конфедерацию, какова она сейчас, чем вводить в нее новый элемент раздора… Я считаю аннексию Техаса в настоящее время без согласия Мексики мерой, компрометирующей наш национальный характер, втягивающей нас в войну с Мексикой, а возможно и с другими иностранными державами, опасной для целостности Союза, несвоевременной при нынешнем финансовом положении страны и не одобряемой общественным мнением»20.

Однако большинство демократов не разделяло мнение вигов. Администрация президента Э. Джексона на протяжении ряда лет вело переговоры с Мексикой об уступке Техаса, одновременно поощряя американских переселенцев к активным действиям по провозглашению его независимости. 2 марта 1836 г. североамериканские колонисты приняли «декларацию независимости» Техаса. США оказали техасским мятежникам вооруженную помощь. Историк Р. Биллингтон полагает, что именно сами поселенцы добились своей независимости21, а вашингтонские власти вынуждены были действовать под их давлением, на самом деле без всесторонней поддержки и помощи со стороны правительства США, это было бы невозможно.

Общественное мнение в стране разделилось, в Конгресс непрерывно поступали петиции от южных штатов – с требованием признать, а от северных – не признавать «независимость» Техаса. Причем среди противников присоединения Техаса были как представители деловых промышленно-торговых кругов Северо-Востока, так и убежденные противники рабства22. «New York Herald» в одной из своих передовиц сокрушалась, как ужасно что «столь славное дело попало в руки биржевиков с Уолл-стрит, чего достаточно для того, чтобы погубить любое сколь угодно честное дело и любую сколь угодно похвальную цель»23. Аболиционист Б. Ланди издал два памфлета «Происхождение и подлинные причины Техасского мятежа» и «Война в Техасе», в которых назвал техасское восстание «крестовым походом плантаторов-рабовладельцев и земельных спекулянтов США» против отменившей рабство Мексики с целью «расширить и увековечить систему рабства и работорговли»24.

В 1836 г. в Конгрессе США по инициативе южных демократов начались дебаты по техасскому вопросу. Было предложено выделить 1 млн. долл. и объявить набор 10 тыс. волонтеров «для охраны юго-западной границы США от возможных вторжений индейцев и в связи с беспорядками в Техасе. Против американского вмешательства в техасские дела в палате представителей выступил Дж. К. Адамс, который заявил: «…в этой войне знаменами свободы будут мексиканские знамена, а наши знамена, – я краснею от стыда, произнося эти слова, – будут знаменами рабства». В первом чтении за билль проголосовало 154 чел., против – 3425. В сенате после выступлений Д. Уэбстера и Д. Бьюкенена, отвергнувших вмешательство в техасские дела, решение, принятое нижней палатой, было отклонено.

Война Техаса за независимость вызвала большой общественный резонанс. Газеты были полны известий об обороне Аламо, сражении при Сан-Хасинто, сообщали о митингах в поддержку американских поселенцев в Техасе и о сборе денег в помощь им. Вигские газеты весьма прохладно относились к идее присоединения Техаса, зато демократические издания проявляли пылкий энтузиазм. В Нью-Йорке 26 апреля 1836 г. состоялся митинг под председательством С. Суортвута, ставленника Джексона. Присоединение Техаса получило одобрение общественного мнения со стороны представителей аграрных кругов, как на Севере так и на Юге.

1 сентября 1836 г. в Техасе был проведен плебисцит, в ходе которого подавляющее большинство (3 279 против 91) высказалось за присоединение к США. Президентом Республики Техас был избран С. Хьюстон, стоявший на позициях расизма. И эти позиции широко распространялись и в самих США. «В Техасе свирепствует война на уничтожение, война варварства и деспотизма, – заявлял Хьюстон, – которую ведут выродки испано-индейской и негритянской расы против цивилизации и англо-американской расы». Призывая американское правительство оказать финансовую и военную помощь Техасу, он утверждал, что иначе его «англо-американское основание – это ядро республиканизма» окажется «под угрозой уничтожения, и его место займут индейцы, мексиканцы и ренегаты, все собранные вместе и все, как один, естественные враги белых людей и цивилизации». Он провозглашал, что может быть только одно средство предотвратить подобное бедствие: «Пусть армия США войдет маршем в Техас и скажет разбойнику Санта-Анне; стоп! Великий человеколюбивый народ не будет тихо стоять и наблюдать, как правосудие конституционное право и человечность попираются у самых его дверей. Отечески заботливое правительство не может терпеть такое положение вещей на своей самой уязвимой, самой важной границе, которая неизбежно принесет кровавый поток войны с дикарями и ужасы негритянский восстаний в самые его пределы»26.

3 марта 1837 г., за день до окончания своих полномочий, Э. Джексон подписал билль и в тот же день назначил А. Ла Бранча из Луизианы поверенным в делах США в Техасе. Таким образом, США фактически признали независимость Техаса27.

Споры о Техасе на время отошли на второй план при М. Ван-Бюрене, который не являлся сторонником широкой экспансии, но оживились с новой силой при президенте Дж. Тайлере, считавшем аннексию Техаса своей первостепенной задачей. Против аннексии выступили виги и часть северных демократов, поскольку считали, что это автоматически вовлечет США в войну с Мексикой и приведет к расширению территории рабства28.

Американская пресса разделилась на сторонников аннексии и ее противников, особенно это было заметно на Севере. «New York Herald» утверждала, большинство американцев настроено весьма воинственно, о чем свидетельствовали многочисленные митинги, на которых раздавались «громкие призывы к войне»29. Проправительственная «Washington Globe» приветствовала предстоящую аннексию Техаса и восхваляла его поселенцев и защитников. «Техас войдет через открытую дверь, поскольку его сердечно примет семья, к которой он принадлежит. Мы уже говорили, что рассматриваем Техас, как территорию Союза по праву. …С. Хьюстон и те патриоты, которые спасли Техас, уступив нам свое приобретение, совершили героическое деяние для Соединенных Штатов. …Римские граждане, которые дарили своей стране новые провинции, вознаграждались триумфом в столице своей империи. Мы будем рады приветствовать таким же образом завоевателей Техаса в столице США»30.

С самого начала против аннексии Техаса выступила «National Intelligencer». Она писала, что возражает против этой меры, «поскольку общественное мнение, насколько оно вообще было выражено, было против нее». По мнению газеты, нельзя не только спешить с решением этой проблемы, но надо учитывать позиции европейских держав. «Какое зрелище явим мы взорам всего мира, если вступим во владение территорией Техаса при обстоятельствах, которые мир знает также хорошо, как и мы»31. На позициях противодействия аннексии Техаса оказалось большинство вигских газет. С некоторой осторожностью к ним примкнула «New York Evening Post», редакция которой в это время стояла на поддержке демократов32.

На президентских выборах 1844 года победу одержали демократы. Их кандидат Джеймс К. Полк33, будучи сам рабовладельцем, выступил последовательным и решительным сторонником аннексии Техаса и присоединения к США новых территорий за счет соседней Мексики. Экспансионистские планы нового президента поддерживали самые широкие слои населения34. Присоединение новых земель создавало в глазах избирателей представления о грядущем земельном изобилии, низких ценах на земли общественного фонда. Именно поэтому предвыборный лозунг демократов: «Полк и Даллас – Техас и Орегон» оказался столь привлекательным для избирателей35.

В своей инаугурационной речи 4 марта 1845 года Дж. Полк заявил, что вступление Техаса в Союз штатов не зависит от Мексики, а также подтвердил притязания США на Орегон, находившийся в совместном управлении США и Англии36. Выступая за дальнейшую экспансию США, Полк старательно подчеркивал ее «ненасильственный» характер. «Мир восхищается мирным триумфом предприимчивости наших поселенцев. На нас лежит долг их адекватной защиты, в какой бы части страны они не находились»37.

В декабре 1845 года Техас был включен в союз как 28-й штат, что привело к разрыву дипломатических отношений между США и Мексикой. Взаимоотношения с Мексикой еще больше обострились, когда Техас объявил новой американо-мексиканской границей реку Рио-Гранде, т.е. заявил претензии на часть Мексиканской территории. С самого начала действия США в отношении Мексики приобретали ярко выраженный несправедливый и грабительский характер. Но для правящих кругов очень важно было представить назревавшую войну в наилучшем свете, чтобы склонить общественное мнение к ее поддержке. Поэтому значительная часть проправительственной, демократической и южной прессы оказалась на крайне шовинистических позициях38.

Поводом к обострению ситуации США сочли отказ Мексики удовлетворить американские финансовые и территориальные претензии. «Соединенные Штаты перенесли больше оскорблений, наглости и несправедливости со стороны Мексики, – объявляла «New Orleans Commercial Bulletin» в 1846 г., – чем какая-либо другая нация». Таким образом, в общественное мнение американцев закладывалась идея о справедливом характере позиции США и об отсутствии у их правительства захватнических планов. Даже американские историки вынуждены признать, что с самого начала война не могла не носить агрессивного, грабительского характера именно со стороны американцев. Так, Б. де Вото в своих исследованиях справедливо отмечает, что это был «поистине грабеж» слабого государства со стороны более сильного39.

Разумеется, далеко не все американские современники могли понять истинный характер войны, тем более что шовинистические настроения умело разжигались экспансионистской прессой и политиками. Напряженность в отношениях двух стран была создана не только аннексией Техаса, но и позицией их правительств, а также состоянием общественного мнения. В обеих странах усиливались ультра-патриотические, националистические и расистские настроения и идеи. Мексиканцы, например, рассматривали янки как «невозможных хвастунов», а южных плантаторов как «выродившуюся часть английской расы». Американская пресса была еще более нетерпимой и оскорбительной по тону по отношению к мексиканцам. «Democratic Review», заявляла в 1845 г., что существует «довольно общее убеждение», что Мексика «предназначена стать составной частью этих Соединенных Штатов». При этом журнал утверждал, что «мексиканцы не привыкли к самоуправлению», и требуются изменения в их правительстве «в соответствии с нашими демократическими формами», которые бы превратили ее в доминион США. Дж. Кэлхун, выступая в Конгрессе, говорил: «Мы допускаем большую ошибку, если предполагаем, что все народы способны к самоуправлению… Больше половины мексиканцев – индейцы по крови, и не лучше чероков… Испанцы сделали большую ошибку, поместив эти цветные расы рядом с белыми»40.

Лишь некоторые оппозиционные издания пытались противостоять нарастающей волне шовинизма и расизма. «New York Tribune» писала «Скрывайте это, насколько возможно под лицемерными словами о расширении ареала свободы и подобными фразами, в то время как великие преступления и алчность, проявившиеся в этой драме аннексии, принимая во внимание все ее сцены, начиная с миграции Хьюстона и его конфедератов в Техас с целью, которую они, в конце концов, так полно осуществили, не может не шокировать цивилизованный мир»41.

Большинство экспансионистски настроенных газет пропагандировали теорию расового превосходства англосаксов, были исполнены презрения к мексиканскому народу, который, согласно «Illinois State Register», был «ненамного выше уровня негра». «Missouri Reporter» уверяла, что весь континент будет, в конечном счете «поглощен англосаксами». Подобные идеи расового превосходства американцев звучали и в речах политиков. Даже в формальном сообщении комитета Конгресса по иностранным делам говорилось, что Соединенные Штаты были вовлечены в «вынужденный в конфликт с полуварварским народом». «Hartford Times» в 1845 г. писала: «что война неизбежна, поскольку сами небеса призывают американцев спасти эту землю (Калифорнию) из рук недостойных и передать в руки людей, которые знают, как повиноваться воле небес»42.

«Nashville Union» в октябре 1846 г. утверждала, что Калифорния должна быть присоединена к США, поскольку в настоящее время «мексиканцы не доросли до демократии». «Будет ли этот сад красоты страдать и лежать в первозданном и бесполезном изобилии?» – задавала вопрос «Illinois State Register». «New York Herald» как бы отвечала ей, что «согласно «божественному праву» эта территория должна принадлежать не ленивой Мексике, но людям, которые будут лучше использовать ее, чтобы приумножить благословения Бога для человечества»43.

В большинстве экспансионистских изданий навязчиво и постоянно пропагандировались идеи расизма и ненависти к мексиканцам, что не могло не отразиться на состоянии умов большей части американцев. «Democratic Review», заявляя, что американская «оккупация новой территории является велением времени», утверждала, что «процесс изгнания индейцев или уничтожения их как расы, должен быть проведен и на юге» в отношении мексиканцев. «Полное и справедливое наказание мексиканского высокомерия и безумия, – утверждало это издание, – является единственным курсом, который нам оставила собственная позиция Мексики». Сенатор Д. Макдаффи из Южной Каролины заявлял, что он вообще не представляет себе другого исхода войны, как только «перебить всех мексиканцев»44.

В январе 1846 г. президент Полк послал на Рио-Гранде армию под коман­дованием генерала Захари Тейлора; на эту провокацию мексиканцы отреагировали только месяцы спустя, когда они, наконец, атаковали американские войска. Это создало долгожданный повод для вмешательства. 11 мая 1846 г. президент направил послание Конгрессу по поводу с Мексикой. В нем он заявил, что «война начата … действиями самой Мексики». Весьма интересно, как Полк и экспансионисты воздействовали на общественную психологию американцев. В послании президент развивал важную тему противодействия проискам других европейских держав в Латинской Америке45. При этом использовалась привлекательность идеи об усилении величия и мощи США, упрочении их военной славы46. Президент льстил чувствам национального превосходства, а также опирался на давние страхи американцев перед британской угрозой, на «предубеждения» по отношению к европейским державам47. Это позволяло отвлечь общественное мнение от внутриполитических проблем и сплотить его вокруг экспансионистской программы правительства.

«Поскольку война идет, – утверждал президент, – несмотря на все наши усилия избежать ее, идет согласно решению самой Мексики, то соображения долга и патриотизма призывают нас решительно защищать честь, права и интересы нашей страны»48. Американскому общественному мнению внушалась мысль, что США вовсе не стремятся к завоевательной войне, а лишь ищут приемлемых условий для заключения мира с Мексикой, хотя на самом деле войну развязали именно Соединенные Штаты. Именно такие идеи содержались в президентском послании. Полк утверждал: «Война была начата не ради завоеваний, но так как ее начала Мексика, военные действия перенесены на территорию врага и будут вестись со всей энергией, чтобы добиться почетного мира, и тем самым получить щедрое возмещение военных расходов, равно как и компенсации для наших пострадавших граждан, которые имеют большие денежные претензии к Мексике»49.

«New York Herald» отнеслась к началу войны с невероятным энтузиазмом. «Теперь мы воюем!» – таков был кричащий заголовок первой полосы. Военное послание Полка было воспроизведено полностью в нескольких экстренных выпусках в тот же день50. Объявление войны восторженно встретили на Юге. Южнокаролинская «Observer» сочла послание Полка достаточно веским и убедительным документом. «South Carolinian» и «Mountaineer» также его одобрили, а «South Carolina Gazette» уверяла, что президентское обращение «полностью доказывает, что мы неповинны в ведении несправедливой или захватнической войны»51.

Хотя война с Мексикой была преимущественно поддержана большей частью американской обществен­ности, на Северо-востоке ее приняли ско­рее сдержанно, особенно виги и противники рабовладе­ния. Они справедливо опасались, что завоеванная область войдет в Союз как рабовладельческий штат. В 1846 г. вигские газеты рисковали своей популярностью у читателей, противодействуя Мексиканской войне. Открытое выражение антивоенных настроений началось с «Записок Биглоу» Д. Лоуэлла в «Boston Courier»52. В этом издании заявлялось, что является моральной изменой записываться в американскую армию, и выражалось пожелание, чтобы «орды Скотта и Тэйлора» до единого человека отправились в «лучший мир»53. «Народ Соединенных Штатов, – утверждала «New York Tribune», – ваши правители толкают вас в бездонную пропасть преступлений и бедствий. Почему же вы бездумно спите на краю бездны? Весь мир знает, что Мексике была навязана эта война, и что наш народ выступает сейчас как гра­битель». В первые же дни после официального объявления войны «New York Tribune», обра­тилась к своим читателям со следующим воззва­нием: «Американский народ! Правители стремят­ся ввергнуть тебя в пучину преступлений и бедст­вий… Проснись и задержи руку убийцы, иначе будет слишком поздно избежать ответственности за это кровавое дело! Устраивай митинги! Проте­стуй! Действуй!»54

Но такие заявления, особенно в начале войны, носили единичный характер. В основном преобладали экспансионистские настроения и призывы. В январе 1847 г. редакторы «Illinois State Register», «New York Herald» и некоторые конгрессмены выражали желание присоединить все территории вплоть до гор Сьерра-Мадре. Многие печатные издания прославляли победы американского оружия и считали, что победоносная война увеличит славу и мощь страны. Освещение Мексиканской войны стало главной темой дня для многих изданий и подпитывало не только патриотизм, но и шовинизм американцев. Победы генерала Скотта при Пало Альто, Монтерее, Буэна-Висте, успехи генерала Тэйлора при Вера-Крусе, Мехико описывались «Herald», «Journal of Commerce», «Express» в восторженных тонах. Важнейшей сенсацией, которая среди восточных газет первой попала на страницы «Herald» было сообщение о нахождении золота в Калифорнии. Южная пресса активно пропагандировала мир на «наших собственных условиях» и призывала к полной победе над врагом. Уже первые победы вызвали взрыв энтузиазма среди жителей Юга. «Charleston Courier» описывала «шумные восторженные толпы на улицах, военные демонстрации под гром оркестров, пушечные салюты», приветствия в честь Полка и Тэйлора, которые «защищают интересы и славу нашей нации»55. Одержанные победы праздновались в Чарльстоне в течение нескольких дней. Город был празднично иллюминирован, с утра до ночи играли оркестры, днем по улицам маршировали процессии со знаменами и транспарантами, по вечерам молодежью устраивались факельные шествия, в небо взмывали сотни фейерверков, гремели залпы салютов56.

Мексиканская война произвела в сборе новостей настоящий переворот, усилив соревнование, индивидуальную изобретательность, смелые новшества. Но разнообразие и изобилие новостей, не обязательно обеспечивали ясность и точность. Свобода прессы от цензурных ограничений власти сама по себе не гарантировала высокое качество информации. Нелепости могли появляться как с поля сражения, так и из окольных источников. Часто невозможно было понять, идет ли речь о простой перестрелке или о крупном сражении. Газеты были различны в их отношении к войне, многие оказывали ей восторженную поддержку, а некоторые проявили прямую оппозицию57. Население жадно ловило сообщения о ходе военных действий, а газеты соревновались в скорости доставки новостей. На театре военных действий появляются впервые профессиональные репортеры, такие как Д.У. Кендалл, редактор «New Orleans Daily Picayune»; Дж. Фринер, корреспондент «New Orleans Delta»58.

В задачи данной работы не входит рассмотрение хода военных действий, в той или иной мере они достаточно обстоятельно изучены в американской и отечественной историографии59. На наш взгляд, более важно не только изучить состояние общественного мнения в стране в этот период, но и показать, какие изменения происходили в нем на протяжении 1846-1848 гг., и какую важную роль в его формировании играла периодическая печать.

В апреле 1847 г. «Boston Post» писала, что в результате побед Тэйлора и Скотта война «сделает больше для распространения коммерческой и политической свободы, так же как для богатства и славы Соединенных Штатов, чем любое событие, начиная с объявления американской независимости». Такие издания как «Democratic Review», «New York Sun», «New York Herald» заявляли, что продленное сроков американской оккупации мексиканских земель благотворно скажется на мексиканцах. На страницах «New York Morning News» О’Салливэн настойчиво призывал: «Больше! Больше! Почему бы нам не захватить всю Мексику»60. «New York Herald» утверждала: «Универсальная нация янки может восстановить и централизовать народ Мексики через несколько лет; и мы полагаем, что это – часть нашей судьбы: цивилизовать эту прекрасную страну, дать возможность ее жителям оценить некоторые из многих преимуществ и благословений, которыми они смогут наслаждаться»61.

«Herald» признавала, что рассматривает немедленную аннексию как вынужденное зло; но, «поскольку мы вынуждены столкнуться с этим, – заявил редактор, – мы должны схватиться со злом мужественно, энергично, и таким образом станем великой нацией». Таким образом, Беннет не пытался маскировать свои подлинные позиции. Именно поэтому его газета постоянно рассуждала об аннексии всех мексиканских территорий и задавалась вопросом, стоит ли это сделать сразу или постепенно62. Причем эта газета не стеснялась в выражениях: «Мы должны наступить на них (мексиканцев) кованым сапогом, втоптать их в грязь, возложить на них тяжелейшее бремя налогов, угнетать их всеми способами, и мы вскоре получим все, чего захотим»63. Беннет считал, что отказ Мексики заключить мир с США делает необходимым для Штатов «подчинить ее себе и аннексировать всю ее территорию». Однако эти завоевательные планы не ограничивались территорией только Мексики, планы экспансионистов были гораздо обширнее, и «Herald» их охотно озвучивала: «Мы должны приготовиться к своей судьбе, а эта судьба, как нам кажется, – аннексия и полное поглощение всей Мексики. Может быть, за ней последуют Канада, Куба и другие Вест-Индские острова, но пока одного приобретения достаточно»64.

Большинство экспансионистских газет охотно прибегали к ссылкам на волю Провидения и обращались к религиозной аргументации, которая в то время была наиболее действенной. Дж. Бэнкрофт заявлял, что политика США является филантропической, так как мы «спасаем большую часть Мексики от анархии». Корреспондент «St. Louis Republican» подтверждала, что аннексия будет лучшим результатом для обоих стран, поскольку возвысит Мексику до высот современной цивилизации. «New York Sun» требовала начала мирных переговоров для спасения «заблудших душ мексиканцев», заявив, что в этом можно увидеть «перст Провидения, вздымаемый для спасения людей, угнетаемых тиранами и грабителями». «Washington Union» опубликовала письмо от пенсильванца, который назвал войну «религиозным выполнением великолепной миссии нашей страны, под руководством божественного Провидения, чтобы воспитывать и обращать в христианство, поднимать из анархии и деградации самых невежественных, ленивых, злых и несчастных людей». Даже «New York Journal of Commerce» обратилась к богословию, напечатав типичное для этого времени письмо от одного из читателей: «Верховный владыка Вселенной, кажется, вмешивается и помогает энергии человека совершать благо. Его вмешательство …совпадает с успехами нашего оружия… Кажется очевидным, что цель того и другого – освобождение 7 млн. душ от всех пороков, которыми заражен род человеческий… До сих пор я смотрел на наши отношения с Мексикой довольно равнодушно, всегда веря, что некогда в будущем англосаксонская раса распространится по всему американскому континенту. Сейчас я льщу себя мыслью, что наша власть может быть установлена в мое время, и что я доживу до того, чтобы увидеть Мексику процветающей, поднимающей голову из праха под управлением наших законов»65.

Ведущим демократическим изданиям казалось, что настал благоприятный момент для расширения экспансионистских призывов, для более настойчивой обработки общественного мнения, чтобы добиться победы на предстоящих выборах. В январе 1848 г. нью-йоркский демократический конвент и массовый митинг в Таммани-холл приняли резолюцию, поддерживавшую аннексию. Госсекретарь Д. Бьюкенен, министр финансов Р. Уокер, вице-президент Д. Даллас сделали заявления о присоединении всей Мексики. В президентском обращении говорилось не только о требовании Верхней Калифорнии и Нью-Мексико, но также о возможной временной военной оккупации, которая логически может привести к аннексии всей страны. Сенаторы Ханнеган и Дикинсон предложили резолюцию, одобряющую аннексию, за нее высказалось большинство демократических сенаторов66.

Аннексионистские и расистские чувства росли интенсивно и экстенсивно, поскольку их взращивали пропаганда, идеи национализма и милитаризма, а также опьянение от военных побед. Эти экспансионистские настроения ярко отражались в речах конгрессменов-демократов в некоторых из тостов на политических банкетах. Например, сенатор Диккинсон призывал к «более совершенному союзу, охватывающему весь Североамериканский континент». Полковник Морган предложил тост за немедленную аннексию всей Мексики, Панамского перешейка и установление окончательного доминирования США на континенте. «Мы были посланы в качестве миссионеров, дабы огнем и мечом нести свет цивилизации в эту отсталую землю», – ­заявлял сенатор Джонсон. Ораторы призывали к распространению англосаксонской расы от моря и до моря. В январе 1848 г. «Niles’ Register» опубликовала статью под названием «Доктрина явного предначертания». Эти слова ставшие расхожей фразой у экспансионистов еще с 1844 г., были чрезвычайно популярны, тиражировались газетами и журналами, многочисленными ораторами. Демократические лидеры, такие как вице-президент Даллас, сенаторы Дикинсон, Маклей, говорили о предназначении американцев взять «опекунство над объединенным континентом», о долге американцев нести мексиканскому народу «блага гуманности, цивилизации и мира», о том, «что судьба предусматривает распространение и успех свободных правительств по всему этому континенту67.

Несмотря на столь мощную идеологическую атаку, которая несомненно влияла на общественное мнение в целом и обеспечивала поддержку войне среди самых широких слоев населения, в стране возникли и сильные антивоенные настроения. Некоторые периодические издания, главным образом, на Севере были твердо оппозиционны войне. В открытом редакционном обращении в «Massachusetts Quarterly» Ральф Эмерсон заявлял: «Мы имеем плохую войну». Теодор Паркер в том же номере по поводу предполагаемой победы писал: «Кажется удивительным, но люди не видят, что такая слава является только позором»68. «National Era» писала: «Пропаганда рабства и перенесение его с помощью меча и кошелька на территории, сейчас свободные и принадлежащие дружественной республике, – вот истинная политика нынешнего правительства. Лживые демагоги, продажная пресса могут отрицать это, могут кричать о «патриотизме, расширении территории свободы, чести и достоинстве нации», но все это лицемерие, оно очевидно. Люди – не слепые, и они должны увидеть, что главная цель администрации – лишить соседа его собственной территории ради насаждения там рабства»69. «Капитуляция Вера-Круса» было первой статей в «Knickerbocker» в июле 1847 г., она начиналась фразой «Бедная, несчастная Мексика» и была написана с чувством симпатии к этой стране. 87-летний А. Галлатин от имени «отцов-основателей» заявлял, что правительство должно заниматься внутренними проблемами, а не искать их решения в захватнической политике, в несправедливой войне: «Ваша миссия совершенствовать состояние мира, стать образцовой республикой, показать, что люди способны управлять самими собой»70.

«Democratic Review» отмечал рост антивоенных оппозиционных настроений: «Вопрос о рабстве ведет к оппозиции в некоторых частях по отношению к мерам правительства и привлекает общественное внимание к рассмотрению войны как общенациональной меры, к выяснению ее происхождения и ее действительного характера». «Whig Review» был откровенно критичен по отношению к войне. Статьи в этом журнале были написаны Д. Барнардом, который отказался от своего места журналиста в Конгрессе, где он был хорошо известен. «Мы погрузились в эту войну, – заявлял он, – вслепую, или благодаря преступлению тех, кто руководит общественными делами в нашей стране»71. Такие же позиции заняла «Springfield Republican»72.

С осуждением американо-мексиканской войны выступили различные общественно-политические течения и организации: аболиционисты, пацифисты, социалисты-утописты, служители церкви различных конфессий. Эти представители американского общества совершенно справедливо расценивали войну против Мексики как «несправедливую и нечестивую». «Американское общество мира» направило президенту Полку петицию с просьбой отозвать войска из Мексики. Аналогичные петиции направлялись антирабовладельческими, женскими обществами73. О митингах протеста против войны на Севере сообщал российский посланник А. де Бодиско74. Войну осудил видный деятель аболиционистского движения Ф. Дуглас, назвав ее «грабежом и разбоем»75. «Если это является изменой – выступать против войны, то чем является развязывание войны? …Если моя страна поступает неправильно, и я это знаю, мой долг в том, чтобы выступать за мир, пусть я буду виновен в измене», – говорил Т. Паркер76.

Войну осудил критик и журналист Д.Р. Лоуэлл. С резкой критикой Мексиканской войны в легислатуре штата Массачусетс выступил Ч. Самнер. Он заявил, что эта война ведется ради расширения и усиления рабовладельческой системы и таким образом направлена против интересов свободных штатов. В своем выступлении он назвал войну преступлением против справедливости и гуманности и призвал к ее прекращению и выводу американских войск с территории Мексики77.

Эта несправедливая война вызвала у писателя и философа Г.Д. Торо сильнейший гражданский и нравственный протест. Именно в связи с мексиканской войной он оказался платить налоги и был заключен в тюрьму78. И действительно, Торо затем напишет в своем самом знаменитом политическом трактате «О гражданском непо­виновении»: «При правительстве, которое несправедливо заключает в тюрьму, это – самое подходящее место для справедливого человека»79. В заключении Торо провел всего одну ночь, но этот на первый взгляд не слишком значительный эпизод его биографии стал побудительным мотивом для написания самого знаменитого политического произведения XIX века80.

Торо бесстрашно обличает зачинщиков мексиканской вой­ны, осуждает рабство, что и делает его активным участником со­циальной борьбы своего времени. Более того, он негодовал по поводу пассивности своих сограждан. Эссе «О гражданском неповиновении» начинается с осуждения правительства, виновного в двух преступлениях: в рабстве негров, составляющих одну шестую часть населения США, и в захватнической мексиканской войне. В то же время философ понимает, что само правительство является инструментом в руках правящих классов Америки. «Посмотрите на теперешнюю мексиканскую войну, она яв­ляется делом рук сравнительно небольшой кучки людей, исполь­зующих правительство в качестве своего инструмента; ибо народ с самого начала не дал бы на нее согласия», Торо призывает американцев к неповиновению властям, к ненасильственной революции: «Когда одна шестая часть нации, объявившей себя убежищем свободных, находится в рабстве, а целая страна несправедливо завоевана и опустошена иностранной армией… я думаю, что настает время для честных людей восстать и провозгласить революцию. И тот факт, что опустошенной является не наша страна, в то время как вторгшаяся армия наша, делает этот долг более настоятельным»81.

Антивоенные настроения в период Мексиканской войны не были достаточно массовыми, но их появление делает честь той передовой части американского общества, которая, безусловно, осознала, что не может быть свободен народ, порабощающий и угнетающий другие народы, и что нельзя нести свободу другим народам на штыках армии вторжения.

Война с Мексикой породила вначале волну массового национально­го энтузиазма, но позже стало ясно, что мексиканцы оказывают жестокое сопротивление и ведут настоящую партизанскую войну, что затягивало достижение выгодного для американцев мира. Это заставило активизировать военные действия и одновременно поиски мира. 2 февраля 1848 г. в Гуадалупе-Идальго, к северу от Мехико, был подписан мирный договор, по которому Мексика признавала аннексию Техаса и установление южной границы по Рио-Гранде, а также переход к США Новой Мексики и Верхней Калифорнии, включая Сан-Диего; другими словами, к США отошли все мексиканские территории к западу от 100-го меридиана, к югу от 42-й параллели общей площадью 2 млн. 378 тыс. кв. км82. В качестве компенсации США обязывались уплатить Мексике 15 млн. долл.83 Эту символическую сумму, выплаченную Мексике за огромные территории, американцы прозвали «деньгами для очистки совести». 10 марта 1848 г. мирный договор был ратифицирован сенатом США 38 голосами против 1484.

Против договора Гуадалупе-Идальго в сенате США проголосовали 7 вигов и 7 демократов, что само по себе свидетельствовало о глубоких политических расхождениях в обеих партиях. Расхождения были порождены войной и борьбой по вопросу о введении рабства на новых территориях, присоединенных в результате войны. 21 февраля 1848 г. Дж. К. Адамс и Дж. Гиддингс отказались поддержать в палате представителей резолюцию о присуждении золотых медалей восьми американским генералам за участие в войне с Мексикой. Весьма резким было выступление Дж. К. Адамса, который считал, что Союз начинает превращаться в милитаризованное государство, в некое подобие «военной монархии». Он заявил, что считает награждаемых генералов «убийцами» мирных граждан85.

На первой сессии 30-го конгресса США вигское большинство палаты представителей добилось в декабре 1847 г. принятия 85 голосами против 81 резолюции, объявлявшей войну «мистера Полка» несправедливой и противоречащей Конституции США86. Против войны с Мексикой выступал А. Линкольн, избранный в 1846 г. в палату представителей от вигов Иллинойса87.

Война с Мексикой вызвала обострение внутриполитической и межпартийной борьбы. Борьба по вопросу о войне и рабстве уже в 1848 г. привела к расколу в обеих партиях и образованию новой партии фрисойлеров, в которой объединились радикальные виги и демократы-диссиденты, а также аболиционистская партия Свободы. Новая партия выступила против распространения рабства на новые территории и выдвинула популярный лозунг: «Свободная земля и свободный человек»88.

С критикой завоевательной политики Полка выступала партия вигов, хотя эта критика была неоднозначной. Если большинство партии – консервативные виги, осуждая развязанную президентом войну, в то же время голосовали за военные ассигнования на ее продолжение и думали об очередных выборах, то виги-аболиционисты и «сознательные» виги Массачусетса смотрели на войну с Мексикой как на заговор плантаторов с целью распространения рабства. Такое отношение к войне группы радикальных вигов разделяли северные демократы, сторонники М. Ван-Бюрена, выдвинувшие требование немедленного вывода без всяких условий американских войск из Мексики89.

Внутрипартийная борьба еще более обострилась с внесением в августе 1846г. членом палаты представителей демократом (позже фрисойлером) Дэвидом Уилмотом из Пенсильвании поправки к президентскому биллю об ассигновании 2 млн. долл. на ведение переговоров с Мексикой с целью быстрейшего заключения мира. Уилмот предложил запретить рабство на всех землях, которые будут приобретены у Мексики90. Защитник рабовладения Дж. Кэлхун немедленно заявил, что видит в этом предложении посягательство Севера на права Юга91, и что «предложение Уилмота окажется яблоком раздора, которое в сильнейшей степени будет способствовать расколу партии»92.

В представлении многих южан поправка Уилмота иллюстрировала северное неуважение к «южному образу жизни»93. Как считает историк К. Гринберг, в южной политической культуре защита прав штатов и протест против предложений об ограничении рабства представлялись «ответом» на «вызов» цивилизации янки94.

Изучение общественного мнения в США по вопросу об экспансионизме показывает, что оно в целом было довольно сплоченным и впитало в себя основные идеи «предначертания судьбы» в качестве определяющей идеологической основы, определившей отношение американцев к аннексии Техаса и к войне с Мексикой. Большинство американцев одобряло политику территориальных присоединений, что доказывается сравнительно легкой победой экспансиониста Полка на президентских выборах 1844 г. Что действительно становится камнем преткновения, это дальнейшая судьба присоединенных земель. Будут ли они доступны свободным поселенцам-фермерам или станут легкой добычей плантаторов-южан? Война с Мексикой вызвала взрыв шовинистических чувств и массовую поддержку, особенно на Юге, в связи с активной пропагандистской кампанией в прессе. Однако здесь немаловажную роль сыграла и объективная заинтересованность широких слоев населения в дальнейшей территориальной экспансии. Было бы неверным категорично утверждать, что отношение к войне разделило страну по географическому принципу: Север и Юг, или что за войну выступали всегда одни и те же социальные слои в силу своих экономических интересов (плантаторы, фермеры, земельные спекулянты). Нельзя не видеть, что существовал огромный энтузиазм в самых широких слоях населения, явно основанный на эмоционально-психологических и идеологически-националистических основаниях. Кроме того, пресса, пропагандировавшая войну ради славы и величия американской нации, часто обращалась к идеалам Войны за независимость, к лозунгам войны ради свободы и достижений цивилизации и прогресса. В отечественной американистике изучались главным образом антивоенные настроения в этот период, что вполне объяснимо условиями того времени, когда эти исследования писались95. Но это неизбежно создавало не вполне адекватное представление, что большинство американцев осуждало войну, хотя все обстояло совершенно противоположным образом. Мексиканская война получила самую широкую поддержку общественности. Здесь нельзя не согласиться с такими американскими авторами, как Ф. Мерк или С.Ф. Бемис, которые считали, что в росте военных настроений среди американцев большое значение сыграла доктрина «явного предначертания», поскольку она воодушевляла американцев и определенным образом камуфлировала их чисто экономический интерес в завоевании новых земель96. Однако дальнейшие разногласия и споры о судьбах присоединенных территорий, как справедливо считает А. Невинс, раскололи впоследствии общественное мнение, и снизили популярность Полка и демократов97, что способствовало победе вигов на президентских выборах 1848 г. В любом случае несомненно, что общественное мнение сыграло чрезвычайно важную роль в развитии экспансионизма и дальнейшем территориальном росте страны. Большинство населения активно поддержало этот курс, несмотря на то, что общественное мнение, особенно на Северо-Востоке, было отнюдь не единодушным в отношении Мексиканской войны и ее последствий. Именно среди, главным образом, интеллектуалов этого региона, и, частично, среди политиков нашлось немало мужественных людей, резко осудивших несправедливую и захватническую войну с Мексикой.

• 1
  См.: История внешней политики и дипломатии США. 1775-1877 / Под ред. Н.Н. Болховитинова. М., 1994. С. 17, 28, 92-93, 102-111; Американский экспансионизм. Новое время / Под ред. Г.Н. Севостьянова. М., 1985. С. 25-26, 29
• 2
  Baker W. Manifest Destiny? // http://together.net/~wbaker/manifest_destiny.htm
• 3
  http://www.pbs.org/kera/usmexicanwar/dialogues/prelude/manifest/d2beng.html
• 4
  См. Дементьев И.П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии. М., 1973. С. 48-54.
• 5
  О’Салливэн был затем посланником США в Португалии. См.: Sampson R.D. John L. O’Sullivan and His Times, Urbana, 2003.
• 6
  Hine R.V., Faragher J.M. The American West. New Haven, 2000. Р.199-200; Merk F. Manifest Destiny and Mission in American History. A Reinterpretation. N.Y., 1963. Р. 28.
• 7
  The Annals of America. In 20 Vls. Chicago-L., 1976. Vol. VI. P. 502-511; O’Sullivan J.L. The Great Nation of Future // Democratic Review. Vol. VI. N 23. P.426-430; http://www.hti.umich.edu/m/moagrp/about.html.
• 8
  См.: США: политическая мысль и история. М., 1976. С.69; Weinberg A.K. Manifest Destiny. Baltimore, 1935. P. 107.
• 9
  The Annals of America. Vol. VI. P. 511; Weinberg A.K. Op. Cit. P. 144-145; Merk F. Op. Cit. P. 28; Hine R.H., Faragher J.M. Op. Cit. P. 199.
• 10
  http://www.texasobserver.org/showArticle.asp?ArticleID=348
• 11
  Она владела земельной собственностью также в Никарагуа. Доминиканской республике, на Кубе и Ямайке.
• 12
  Hudson L.S. Mistress of Manifest Destiny: A Biography of Jane McManus Storm Cazneau, 1807-1878. Austin, 2000; http://www.Tamu.edu/upress/books/2000/hudson.htm
• 13
  New York Herald. Mar. 19. 1844; Aug 2, 30; Sept. 22,23, 25, 26: Nov. 14; Dec 4,7. 1844.
• 14
  New York Herald. May 1. 1844; Aug 2, 30; Sept. 22,23, 25, 26: Nov.14; Dec 4,7. 1844.
• 15
  New York Herald. Sept. 7, 13. 1845; см. также: Болховитинов Н.Н. Доктрина Монро (происхождение и характер). М., 1959; Он же. Доктрина Монро: происхождение, характер и эволюция // Американский экспансионизм. С. 65.
• 16
  Merk F. The Monroe Doctrine and American Expansionism. N.Y., 1966. P. 81-82, 158-160.
• 17
  Троицкая Л.М. Англо-американские отношения и орегонская проблема (1815-1846) // История внешней политики и дипломатии США. 1775-1877 С. 179-199; http://www.usconstitution.com/JohnLOSullivanManifestDestiny.htm; http://www.civicsonline.org/library/formatted/texts/manifest_destiny.html.
• 18
  Цит. по: Потокова Н.В. Экспансия США в Техасе и борьба в Конгрессе в период президентства Э. Джексона (1829-1837) // Из истории внутриполитической борьбы и общественной мысли США. Куйбышев, 1981. С. 7; Она же. Причины и характер североамериканской колонизации Техаса (1821-1835) // Американский ежегодник, 1974. М., 1974. С. 218-240.
• 19
  Travels in the Old South. Selected from Periodicals of the Times. Lexington, 1973. In 2 Vls. Vol. 2. Р. 550-552; Barker R.C. Mexico and Texas (1821-1835). Dallas, 1928. P. 44.
• 20
  Nile’s National Register. Apr. 17. 1844; Rawley J.A. Secession: the Disruption of American Republic, 1844-1861. Malabar (Florida), 1990. Р. 157-158; Documents of American History / Ed. by H.S. Commager N.Y., 1998. P. 304-306.
• 21
  Billington R.A. Westward Expansion: A History of the American Frontier. N.Y., 1949. Р. 168, 484-485.
• 22
  Liberator. Jan. 31; Oct.3. 1845; Cantrell G. Stephen F. Austin, Impresario of Texas. New Haven, 1999. Р. 345; Morrison M.A. A Slavery and the American West. The Eclipse of Manifest Destiny and the Coming of the Civil War. Chapel Hill (N.C.), 1997. Р. 13.
• 23
  New York Herald. May 19. 1836
• 24
  Потокова Н.В. Экспансия США в Техасе и борьба в конгрессе… С. 17; Schmitt K.M. Mexico and the United States (1821-1973). Conflict and Coexistence. N.Y., 1974. P. 57.
• 25
  Cong. Globe. 24th Congress. 1st session. P. 356-360; Потокова Н.В. Аннексия Техаса Соединенными Штатами Америки. 1821-1845. Ростов-на/Д., 1986. С. 18.
• 26
  Cantrell G. Op. Cit. Р. 344.
• 27
  Потокова Н.В. Аннексия Техаса… С. 50-53;
• 28
  Миньяр-Белоручев К.В. Партийно-политическая борьба в конгрессе США по вопросу о присоединении Техаса (весна 1843 — лето 1844) // Вестник МГУ, Сер. 8. История. 2002. №6. С. 66-85; Merk F. Slavery and Annexation of Texas. N.Y., 1972. Р. 208-210.
• 29
  New York Herald. July 28; Oct. 1; Nov. 9, 24. 1835; May 18, 19. 1836; Perkins H.C. The Defense of Slavery in the Northern Press on the Eve of the Civil War // Journal of Southern History. Vol. 9. 1943. P. 501-531.
• 30
  Washington Globe, Apr. 20. 1844.
• 31
  National Intelligencer. Apr. 4. 1844.
• 32
  New York Evening Post. June 18. 1836; Apr. 23. 1844.
• 33
  См.: Nichols R.F. The Stakes of Power. 1845-1877. N.Y., 1961. P. 14-16. Российский посланник А. Бодиско, сравнивая шансы различных кандидатов на избрание, отдавал предпочтение Дж. Полку, что свидетельствует о его проницательности и прекрасном умении разбираться в хитросплетениях американской политики. Кроме того, он подчеркивал привлекательность для избирателей обещания Полка об аннексии Техаса. См.: АВПРИ. Оп. 512/2. Ф. 170. Посольство в Вашингтоне. Дело № 50. Л. 43-48.
• 34
  North for Union. John’s Appleton’s Journal of a Tour to New England Made by President Polk in June and July 1847 / Ed. by W. Cutler. Nashville, 1986. P. 103, 123.
• 35
  Ярыгин А.А. Джеймс Полк – на пути к власти // Проблемы истории политической и культурной жизни США. Самара, 1993. С. 29-31; Он же. Дж. Полк и политическая борьба в демократической партии США в 1830-1844 гг. // Политика и культура стран Европы и Америки. Йошкар-Ола, 1994. С. 105-118.
• 36
  См.: АВПРИ. Оп. 512/2. Ф. 170. Посольство в Вашингтоне. Д. №50. Л. 83, 92, 95.
• 37
  См.: Инаугурационные речи президентов США от Джорджа Вашингтона до Джорджа Буша. 1789-2001 гг. М., 2001. С. 173-175.
• 38
  В отечественной американистике, не смотря на имеющиеся работы Н.В. Потоковой и др. авторов, никогда подробно не рассматривалось состояние общественного мнения в связи с американо-мексиканской войной. Более того, при чтении работ Н.В. Потоковой могло сложиться впечатление, что большинство американцев, особенно на Севере были исполнены антивоенных настроений и осуждали войну.
• 39
  De Voto B. The Year of Decision, 1846. Boston, 1943. P. 9-10.
• 40
  Merk F. Manifest Destiny… Р. 162; Hine R.V., Faragher J.M. Op. Cit. Р. 211.
• 41
  New York Tribune. Mar. 3. 1846.
• 42
  Weinberg H. Op. Cit. Р. 164-165, 167.
• 43
  New York Herald. May 2. 1846.
• 44
  Lander E.M. Reluctant Imperialists: Calhoun, the South Carolinians and the Mexican War. Baton Rouge-L., 1980. Р. 164; Weinberg H. Op. Cit. Р. 168.
• 45
  Кубышкин А.И. Англо-американское соперничество в Центральной Америке в XIX-н. XX вв. Саратов, 1994. С. 44-74.
• 46
  Это было необходимо после войны 1812-1815 гг., весьма неблагоприятной для американской военной славы.
• 47
  См.: The Correspondence of William Hickling Prescott. 1833-1847 / Ed. by R. Wolcott. Boston-N.Y., 1925. P. 586; Merk F. The Monroe Doctrine… Р. 4, 288.
• 48
  A Compilation of the Messages and Papers of the Presidents, 1789-1897. Vol. IV. P. 440-443; Documents of American History. P. 310-311.
• 49
  Rawley J.A. Op. Cit. P. 159-161.
• 50
  New York Herald. May 12. 1846.
• 51
  Lander E.M. Op. Cit. Р. 58.
• 52
  Curti M. The Growth of American Thought. New Brunswick-L., 1991. P. 411.
• 53
  McMaster History of the People of the United States. Vol. VII. P. 498.
• 54
  New York Daily Tribune. May 12. 1846
• 55
  Charleston Courier. May 21, 22, 23. 1846.
• 56
  Lander E.M. Op. Cit. Р. 100-101.
• 57
  Mathew J.J. Reporting the War. Minneapolis, 1957. Р. 55-57.
• 58
  Copeland F. Kendall of Picayune. Norman, 1943. P. 165-167, 156-157, 226-227.
• 59
  Henry R.S. The Story of the Mexican War. Indianapolis-N.Y., 1950; Singletary O.A. The Mexican War. Chicago, 1960; Dufour L. The Mexican War. A Compact History. 1846-1848. N.Y., 1968; Bauer K.J. The Mexican War. 1846-1848. N.Y.-L., 1974; McCaffrey J.M. Army of Manifest Destiny. The American Soldier in the Mexican War, 184-1848. N.Y., 1992; Потокова Н.В. Агрессия США против Мексики. 1846-1848. М., 1962; Она же. Захват Техаса и война с Мексикой // Американский экспансионизм. С. 90-119; Она же. Американо-мексиканская война 1846-1848 гг. // Основные проблемы истории США в американской историографии. М., 1971. С. 315-362; Альперович М.С. США и Латинская Америка во второй трети XIX в. // История внешней политики и дипломатии США. 1775-1877. С. 200-232; Миньяр-Белоручев К.В. Война США с Мексикой 1846-1848 гг. // Историческое обозрение, 2002. Вып. 3. С. 99-107.
• 60
  Hine R.V., Faragher J.M. Op. Cit. P. 210; Weinberg H. Op. Cit. Р. 170.
• 61
  Crouthamel J.L. Bennett’s New York Herald and the Rise of the Popular Press. Syracuse, 1989. P. 59.
• 62
  New York Herald. Sept. 22. 1847.
• 63
  New York Herald. Oct. 18, 19, 26. 1847.
• 64
  New York Herald. Mar. 13, Apr. 27, May 10, 12. 1848.
• 65
  Weinberg H. Op. Cit. Р.175.
• 66
  Merk Fr., Merk L.B. Fruits of Propaganda in the Tyler Administration. Cambridge, 1971. P. 98; Миньяр-Белоручев К.В. Партийно-политическая борьба в конгрессе США по вопросу о присоединении Техаса (весна 1843 — лето 1844) // Вестник МГУ, Сер. 8. История. 2002. №6. С. 76-77.
• 67
  Weinberg H. Op. Cit. Р. 176, 179.
• 68
  Massachusetts Quarterly. Dec. 1847.
• 69
  National Era. 1847. 18 March 1850.
• 70
  The Annals of America. Vol. VII. P. 369-370; Schroeder J.H. Mr. Polk’s War: American Opposition and Dissent, 1846-1848. Madison (Wis.), 1973; Hine R.V., Faragher J.M. Op. Cit. Р. 212.
• 71
  American Whig Review. June, July 1846.
• 72
  Springfield Republican. Oct. 14. 1847 // American Press Opinion. Washington to Coolidge / Ed. by A. Nevins. Vol. 1. Port Washington (N.Y.), 1969. P. 168-170.
• 73
  Schroeder J.H. OP. Cit. Р. 116, 144; Потокова Н.В. Агрессия США против Мексики. С. 67-70.
• 74
  См.: АВПРИ. Оп. 512/2. Ф. 170. Российское посольство в Вашингтоне. 1843-1850. Д. 50. Л. 211. Он также отмечал, что война стоила огромных финансовых средств. По заявлению министра финансов, на нее было израсходовано 6% годового бюджета страны ха 1847 г. Там же. Л. 210.
• 75
  The Annals of America. Vol. VII. P. 422.
• 76
  Barney W.L. The Passage of the Republic. Lexington, 1987. Р. 166.
• 77
  См.: The Annals of America. Vol. VII. P. 361-365; Клумпьян Х.Д., Клумпьян Х. Генри Дэвид Торо, сам свидетельствующий о себе и о своей жизни. Челябинск, 1999. С. 32-34.
• 78
  Marble A. R. Thoreau, his Home, Friends and Books. N.Y., 1969. P. 162; Алентьева Т.В. Вечные вопросы бытия в исканиях Генри Торо // Культура. Образование. Человек. Курск, 2003. С.19-28; Она же. США накануне Гражданской войны: время и люди. Курск, 2003. С.358-360.
• 79
  Торо Г.Д. Высшие законы. М., 2001. С.268.
• 80
  См.: Покровский Н.Е. Г.Д. Торо: гражданское неповиновение // Исторический образ Америки. М.,1994. С. С.76-96; Осипова Э.Ф. Учение Г. Торо о гражданском неповиновении // Американская литература. Проблемы романтизма и реализма. Научные труды Кубанского ун-та.1975. Вып. 195. С. 46-53.
• 81
  Thoreau H. D. A Yankee in Canada with Anti-Slavery and Reform Papers. Boston, 1881. Р. 124.
• 82
  Historic Documents of the Presidency. 1776-1989 / Ed. by M. Nelson. Washington, 1989. Р. 91-96. После этого в составе Мексики осталась территория площадью 2 040 235,3 кв. км, составлявшая меньше половины прежней. На отторгнутой территории позднее образовались нынешние штаты Техас, Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада, Юта, части штатов Колорадо, Вайоминг и Канзас – богатые сельскохозяйственные и скотоводческие районы, где позже были открыты большие запасы нефти, природного газа и других полезных ископаемых.
• 83
  Только за три года, с 1848 по 1850 г., американцы добыли в Калифорнии золота на сумму 51 669 767 долл.
• 84
  Потокова Н. В. Захват Техаса и война с Мексикой… С. 116-117.
• 85
  Сердечный приступ помешал ему закончить эту речь. 23. 02. 1848 г. Дж. К. Адамс умер. См.: The Annals of America. Vol. VII. P. 369-370; Schroeder J.H. Op. Cit. Р. 144; Hine R.V., Faragher J.M. Op. Cit. Р. 212; http://www.findarticles.com/p/articles/mi_m1189/is_1_273/ai_68316081.
• 86
  Cong. Globe, 29th Congress. 2nd Session. Appendix. Washington, 1847. Vol. 15. P. 214-218.
• 87
  Lincoln A. His Speeches and Writings. N.Y., 1946. P. 261; Cong. Globe. 29th Congress. 1st Session. Vol. 15. P. 1217; Horner H.H. Lincoln and Greeley. Westport, 1971. P. 39-40.
• 88
  Rayback J. G. Free Soil. The Election of 1848. Kentucky, 1970. Р. 201-231.
• 89
  По донесению российского посланника М. Ван-Бюрен и его сторонники «акивно воздействовали на общественное мнение с тем, чтобы разоблачить не гуманность и недемократичность ведущейся войны». АВПРИ. Оп. 512/2. Ф. 170. Посольство в Вашингтоне. Д. №50. Л.122-124.
  См также: Потокова Н.В. Агрессия США против Мексики. С. 133; Дубовицкий Г.А. Усиление позиций рабовладельцев в демократической партии в 40-е гг. XIX в. // Политические партии США в новое время. М., 1981. С. 135-166.
• 90
  Cong. Globe. 29th Congress. 1st Session. Vol. 15. P.1217; De Voto B. Op. Cit. Р. 290-291.
• 91
  Российский посланник А. Бодиско писал, что проблема новых земель, отнятых у Мексики, – это проблема, по мнению Дж. Кэлхуна, распространения на них рабства. АВПРИ. Оп. 512/2. Ф. 170. Посольство в Вашингтоне. Д. №50. Л.146, 163.
• 92
  Correspondence of John Calhoun. Vol.2. Washington, 1900. P. 710.
• 93
  Barney W.L. The Passage of the Republic. Lexington, 1987. Р. 198-199; Idem. The Reintegration of American History: Slavery and the Civil War. New York, 1994. P. 158-160.
• 94
  Greenberg K. Masters and Statesman: The Political Culture of American Slavery. Baltimore, 1985. P. 142; Norton A. Alternative Americas: A Reading of Antebellum American Culture. Chicago, 1986. P. 116-132.
• 95
  См.: Потокова Н.В Захват Мексиканской территории США в 1840-50-х гг. XIX в. и агрессивная сущность американской буржуазии // Ленинизм и Латинская Америка. М., 1972. С. 224-234.
• 96
  Bemis S.F. The Latin American Police of the United States. N.Y., 1936. P. 74:
• 97
  Nevins A. Ordeal of the Union. In 2 Vols. N.Y.-L., 1947 Vol. 1. P. 5-8, 33.