Экспедиция М. Льюиса и У. Кларка и её освещение в американской историографии

Трансконтинентальная военная экспедиция Мэриуэзера Льюиса и Уильяма Кларка 1804—1806 гг. явилась первым крупным официальным мероприятием, предпринятым правительством США с целью обследовать неизвестную часть континента, простиравшуюся от Миссисипи до Тихого океана. Это был акт политического  значения, в котором ярко проявились экспансионистские тенденции молодого американского капитализма. Экспедиция открыла американцам путь на Запад и послужила главным аргументом в притязаниях Соединенных Штатов на северо-западные территории континента.

Американская буржуазная историография видит в экспедиции Льюиса и Кларка одно из важнейших событий в реализации — «предопределения судьбы», или «явного предначертания». В первой половине XIX в. этим понятием обозначалось убеждение в том, что США должны расширить свои границы на западе вплоть до Тихого океана. Позднее «предопределение судьбы» приобрело характер безотчетной веры в превосходство США над другими странами в различных сферах — политической, индустриальной, финансовой и культурной. Рассмотрение экспедиции в русле этой теории неизбежно обусловливает односторонний подход и тенденциозное освещение ее истории.

Задача данной статьи состоит в том, чтобы, коснувшись социально-экономических основ экспансии США в первой половине XIX в., показать систему теоретических взглядов и политических идей, определивших основные направления в трактовке экспедиции 1804—1806 гг. Автор видит свою цель также в том, чтобы выяснить, в какой степени и как именно отразилась на освещении этого события эволюция идейных основ американской буржуазной историографии.

Изучение экспансионистской политики молодой республики показывает, что эта тема связана с общей проблемой генезиса американского капитализма. С этой точки зрения особую важность представляют уяснение и оценка явлений, указывающих на то, что становление капиталистической формации происходило не только за счет развития передовых форм, производства, но и за счет сохранения, воссоздания и расширения консервативных и даже реакционных экономических укладов.

Американские историки много внимания уделили вопросу о влиянии «свободных» земель на историческое развитие США. Однако, по справедливому замечанию М. В. Демиховского, «так называемые «свободные» земли были не географической категорией, а порождением общественных отношений, сложившихся в Северной Америке в результате колонизации ее Англией и другими европейскими державами, последующего образования американского буржуазного государства и его экспансии».1 Из этого следует, что при изучении истории США не менее важно решение другой проблемы: под действием каких, причин на континенте Северной Америки в сравнительно короткий исторический срок были освоены и колонизованы огромные территории.

Советские историки давно установили наличие связи между экспансионистскими устремлениями определенных политических группировок в правящем лагере США и существованием в хозяйственной структуре страны своеобразного экономического уклада —  плантационного рабства. В своих изысканиях они опирались на известное высказывание К. Маркса о том, что движение плантаторов на Запад, оккупация ими девственных земель были жизненным законом существования рабства в Америке.

Известно, однако, что американская экспансия в конце XVIII— первой половине XIX в. развивалась и в северо-западном направлении, где отсутствовали условия для распространения плантационного рабовладельческого хозяйства. При изучении причин и движущих сил территориальной экспансии США принципиально важное значение имеет установленный советскими историками факт, что колонизация Северной Америки была ничем иным, как развитием капитализма вширь. Анализ ленинской теории развития капитализма вглубь и вширь в ее  приложении к российским окраинам и американскому Западу дает возможность, в полной мере выявить методологическое содержание и концептуальную гибкость идеи о двух сторонах единого процесса развития капитализма. При этом обнаруживается, что «развитие капитализма вглубь» и «развитие капитализма вширь» не может быть сведено только к «развитию капитализма». «Вглубь» и «вширь» — это качественные характеристики, в которых две стороны единого процесса развития капитализма дифференцируются и в определенной мере находятся в состоянии противоположностей, обусловленном их единством.

Развитие капитализма вширь В. И. Ленин определял как «расширение капитализма на другие территории (отчасти совершенно не занятые и заселяемые выходцами из старой страны, отчасти занятые племенами, стоящими в стороне от мирового рынка и мирового капитализма)», как «могучее стремление развитого капитализма расшириться на другие территории, заселить и распахать новые части света, образовать колонии, втянуть дикие племена в водоворот мирового капитализма»,2 как одну из сторон процесса образования рынка для крупной промышленности.

Примечательно, что в этих характеристиках речь идет не о непосредственном развитии капиталистических отношений, а о расширении сферы господства развитого капитализма, о его стремлении вовлечь новые территории в водоворот капиталистического хозяйства посредством товарного обмена.

Концепцию развития капитализма вширь В. И. Ленин строил на основе марксовой теории колонизации, центральным пунктом которой является политико-экономическое определение колоний. Анализ колоний в экономическом смысле К. Маркс начинал с противопоставления тенденций социально-экономического строя в метрополиях и колониях, видя в них «противоречие… двух диаметрально противоположных экономических систем».3 Если в метрополиях экспроприация земли у народных масс служит основой капиталистического способа производства, то «сущность свободной колонии, напротив, заключается в том, что масса земли остается еще народной собственностью», и здесь происходит постоянное превращение бывших наемных рабочих в производителей, ведущих самостоятельное хозяйство.4

Капиталистический способ производства в земледелии предполагает экспроприацию земли у крестьян и подчинение их капиталисту, ведущему земледелие ради прибыли.5 «В этом смысле,— писал К. Маркс,— монополия земельной собственности является исторической предпосылкой и остается постоянной основой капиталистического способа производства…».6

Фактором, тормозившим возникновение в колониях монополии частной собственности на землю, было отсутствие монополии на землю как на объект хозяйства. Действие этого фактора обесценивало землю и затрудняло превращение ее в капиталистическую частную собственность. Поэтому основным экономическим укладом в колониях (до того времени, пока они не начинают утрачивать черты колонии в экономическом смысле или, иными словами, пока в самих колониях не началось развитие капитализма вглубь) являлось простое товарное производство, которое, как известно, не создает капиталистического накопления. Это обстоятельство предопределяет его экстенсивность.

Анализ Марксом тенденций социально-экономического развития метрополий и колоний в сочетании с ленинской теорией развития капитализма вглубь и вширь наглядно показывает, что в определенных исторических условиях развитие крупной промышленности происходит не только за счет экспроприации непосредственного производителя и углубления общественной специализации труда в метрополиях, но и за счет воссоздания на новых территориях самостоятельного мелкотоварного хозяйства, специализирующегося на производстве сельскохозяйственных продуктов, иными словами,— путем развития капитализма вширь.

Из сказанного не следует, что развитие капитализма вширь происходит лишь в форме воссоздания мелкотоварного хозяйства, образующего новый рынок для промышленности метрополий. От колоний с крестьянской колонизацией, которые обменивают лишь избыток своих продуктов, К. Маркс отличал колонии «второго типа — плантации,— которые с самого же начала рассчитаны на торговлю, на производство для мирового рынка».7

Широко известно, что именно промышленный переворот в Англии явился причиной громадного распространения плантационного рабства в Америке. Пример этого уклада показывает, что развитие капитализма вширь не всегда означает возникновение — и развитие капиталистических отношений на новых территориях, даже в перспективе. В распространении плантационного рабства соотношение двух сторон развития капитализма выразилось в наиболее крайних формах. Рабство способствовало процветанию английской и американской текстильной промышленности, т. е. развитию капитализма вглубь в метрополиях, и в то же время утверждало и расширяло на юге США варварский способ производства, который отнюдь не способствовал развитию производительных сил колонии. Этот уклад покоился на жесточайшей эксплуатации рабов и хищнической эксплуатации производительных сил природы. В экономическом строе рабовладельческого хозяйства отсутствовали условия для возникновения элементов более высокого способа производства. Оно могло развиваться только вширь, и нет никаких оснований отождествлять это развитие с прусским типом аграрно-капиталистической эволюции. Крепостнический способ производства отличался от рабовладельческого плантационного тем, что он состоял не из одного, а из двух видов производственной кооперации: барской запашки и крестьянской. Внутренний строй рабовладельческих плантаций не содержал в себе социально-экономических предпосылок для превращения раба в наемного рабочего.

Развитие вширь европейского капитализма путем распространения на континенте Северной Америки простого товарного производства, имевшего в определенный период преобладающий удельный вес в экономической структуре США, привело к возникновению идеологии и политики, важнейшей составной частью которых был экспансионизм. Идеология раннего времени, отразившая общественные отношения на стадии простого товарного производства в условиях аграрной страны, с наибольшей ясностью воплотилась во взглядах Т. Джефферсона.

Аграрный романтизм Т. Джефферсона, несмотря на общую с европейским экономическим романтизмом теоретическую основу, имел иную социальную направленность. Он отражал объективный процесс создания предпосылок для аграрно-капиталистической эволюции фермерского типа. Но следует подчеркнуть и другое. Если в своих социально-философских взглядах Томас Джефферсон являлся идеологом мелких сельскохозяйственных производителей, то его политическая философия отражала устремления не только трудового фермерства. В конце XVIII — в первые десятилетия XIX в. объективные условия в Соединенных Штатах сложились таким образом, что экономические и политические интересы фермеров в некоторых важных вопросах совпали с интересами плантаторов-рабовладельцев.

Первые годы президентства Т. Джефферсона отмечены крупнейшими в истории США экспансионистскими актами: приобретением в итоге долгих и целенаправленных усилий Луизианы и организацией экспедиции Льюиса и Кларка. После покупки Луизианы идея трансконтинентальной экспедиции уже в полной мере ассоциировалась в мыслях Т. Джефферсона с идеей трансконтинентальной державы.

Экспедиции J804—1806 гг. американские авторы посвятили десятки книг и сотни статей. Но историография экспедиции Льюиса и Кларка одними лишь специальными работами не исчерпывается. Общие работы по истории США, исследования по социально-экономической истории и истории внутренней и внешней политики не только повествуют об экспедиции Льюиса и Кларка, но и содержат оценки и характеристики этого события с точки зрения его места в социально-экономической и политической истории Соединенных Штатов и в истории географических открытий. Исследователи государственной деятельности Т. Джефферсона неизменно задерживают свое внимание на происхождении экспедиции, видя в ней одно из величественных деяний третьего президента США. Исследования по истории американского Запада открываются главами об экспедиции 1804—1806 гг., а работы по истории географических открытий в Северной Америке закрываются ими.

Американские авторы подробно освещают ход экспедиции и большое внимание уделяют ее достижениям. Большинство из них не обходит стороной и такие вопросы, как происхождение экспедиции, ее цели и последствия, обнаруживая при этом не только разнообразие мнений по конкретным вопросам, но и различные теоретико-методологические установки в подходе к их решению.

Первая характеристика целей экспедиции содержалась в известной работе Томаса Харта Бентона, который в течение 25 лет агитировал в сенате за оккупацию Орегона. Всем, что им сделано за многие годы в отношении Орегона, писал Т. Бентон, он обязан Томасу Джефферсону, человеку философского ума, «который задумал экспедицию Льюиса и Кларка, чтобы исследовать исток и течение реки (Колумбии.— А. А.) с двоякой целью: открыть путь через континент для торговли с Азией и расширить границы географических знаний».8 После панегирических высказываний Томас Бентон все же делает легкий упрек в адрес Джефферсона за то, что тот не довел начатого экспедицией дела до конца, т. е. не предпринял решительных мер для оккупации Орегона. Т. Бентон, разумеется, не ставил перед собой задачу всесторонне осветить цели экспедиции. Он выделил лишь тот ее аспект, который в его время казался главным.

В конце XIX в. значительное влияние на отношение американской историографии к экспедиции Льюиса и Кларка оказывала оценка Генри Адамса, которая хотя и содержала предупреждение против гипертрофированного взгляда на роль Запада в американской истории, но все же была чрезмерно сдержанной. «Пересечение континента,— писал Адамс, — было великим подвигом и ничем, более… Великие достижения цивилизации могли появиться только на Атлантическом побережье в условиях цивилизованной жизни». Г. Адамс полагал, что Т. Джефферсон послал экспедицию лишь для того, чтобы «исследовать луизианокую покупку вдоль течения реки Миссури». Но это путешествие, делавшее честь американской энергии и предприимчивости, не привело ни к расширению научных знаний, ни к увеличению богатства страны. Экспедиция Льюиса и Кларка, как и экспедиция 3. Пайка, не «принесла непосредственных выгод.9

Свой вклад в обоснование представления об экспедиции как следствии покупки Луизианы внес один из видных приверженцев господствовавшей в конце XIX в. в американской историографии англо-саксонской школы Теодор Рузвельт. В своем труде «Завоевание Запада», вышедшем в 1896 г., он писал, что после покупки Луизианы необходимо было исследовать эту территорию, так как правительство не знало, что является границей, отделяющей Луизиану от Британской Америки на севере и от испанских владений на юге. Задачу исследования новых земель и должна была осуществить экспедиция.10

Т. Рузвельт писал о слабости американской дипломатии в ходе переговоров о покупке Луизианы, упрекал Джефферсона в «миролюбии», но все же признавал, что покупкой Луизианы Джефферсон оказал нации большую услугу. Ему же, продолжал Рузвельт, «справедливо принадлежит заслуга организации первой исследовательской экспедиции, предпринятой правительством Соединенных Штатов».11 Особое значение экспедиции М. Льюиса и У. Кларка, а также экспедиции лейтенанта Зебулона Монтгомери Пайка, впоследствии сложившего голову в англо-американской войне» 1812—1815 гг., Т. Рузвельт видел в том, что это были военные экспедиции, возглавляемые офицерами армии США. Являясь наиболее воинственным среди американских экспансионистов-теоретиков, Теодор Рузвельт и в данном случае не преминул подчеркнуть роль армии в приобретении Соединенными Штатами новых территорий.

В 1902 г. вышла работа капитана, инженерной службы, участника испано-американской войны Хирама Мартина Читтендена по истории меховой торговли на Дальнем Западе. Читтенден убедительно показал, что непосредственным результатом экспедиции Льюиса и Кларка и экспедиции Пайка было распространение на трансмиссисипском западе прибыльной меховой торговли, продолжавшейся вплоть до начала массового движения на Запад в 40-х гг. XIX в. Читтенден подчеркнул и важность научных изысканий экспедиции 1804—1806 гг. Собранные путешественниками материалы, писал он, были настолько исчерпывающими и точными, что в течение сорока лет за Льюисом и Кларком сохранялся высший авторитет в отношении информации о территориях, через, которые прошла экспедиция. В своей книге Хирам Читтенден дал неоднократно воспроизводившуюся впоследствии оценку экспедиции, он охарактеризовал ее как «самое совершенное достижение подобного рода во всей истории».12

Систематическое обращение к изучению экспедиции М. Льюиса и У. Кларка с целью осмыслить место этого события в истории Соединенных Штатов началось на рубеже Х1Х-ХХ вв.— в то время, когда в американской историографии происходили сложные процессы, обусловленные как развитием самой исторической науки, так и изменением положения США в мировом капиталистическом хозяйстве, в мировой политике.

В это время в американской историографии господствующее положение заняла теория «подвижной границы» Фредерика Тернера. В отличие От англосаксонской школы, внимание которой было сосредоточено на изучении политических, институтов, школа Тернера обратилась к изучению материальных условий, повлиявших на специфику исторического развития Соединенных Штатов. Придавая важное значение не только географическому фактору, но и экономическому, тернерианская школа внесла значительный вклад в изучение истории США; она положила начало распространению в американской историографии буржуазного экономизма, который остался высшим достижением буржуазной исторической науки в области методологии.

Смена школ в американской историографии была обусловлена не только внутренней логикой развития исторической науки. Этот процесс был генетически связан с происходившими в американском обществе переменами. На определенном этапе исторического развития Соединенных Штатов обоснованием «явного предначертания» служила «тевтонская теория». Американские политические институты рассматривались представителями англосаксонской школы как простое развитие и совершенствование принципов древнегерманского права, а при непосредственном приближении — основ английской политической системы. Такое непрочное основание было положено в фундамент американской исключительности. Но американский интеллект в сфере исторического знания еще не достиг такой степени зрелости, чтобы дифференцировать себя от европейской исторической науки, методологические установки англосаксонской школы, и сама «тевтонская теория» были европейского происхождения. С другой стороны, в реальной действительности последней трети XIX в. отсутствовали обстоятельства, которые могли бы стать настолько серьезными, чтобы сделать необходимым пересмотр основных принципов англосаксонской школы. В сфере внешней политики главным врагом считалась Испания, и идеи общности англосаксонского мира были созвучны эпохе.

На рубеже XIX—XX вв. США превращались в великую державу и выходили на арену мировой империалистической политики. Это обстоятельство не могло не отразиться в самосознании американской буржуазии. Однако усиление тенденции к империалистической экспансии в среде американской буржуазии происходило в то время, когда территориальный раздел мира в основном уже завершился. Теория исключительности, развившаяся в притязания на мировое господство, требовала нового теоретического обоснования. Разрастание империалистических противоречий между странами англосаксонского мира также побуждало к этому. И тогда появилась теория «подвижной границы». Провозгласив отечественное происхождение американских политических институтов, Ф. Тернер тем самым противопоставил американскую демократию политической системе других англосаксонских стран. Абсолютизацию американской демократии он довел до предела. Политический смысл «новаторства» Тернера заключался в стремлении империалистических кругов США монополизировать претензии на мировое господство.

Тернерианская интерпретация «предопределения судьбы» отразила, в отличие от англосаксонской, не только экспансионистские устремления монополистической буржуазии, но и настроения мелкобуржуазных слоев населения, ибо апеллировала к демократическому духу «границы». В теории Ф. Тернера содержалось стремление превратить мировоззрение буржуазии в основу национального самосознания. Причина популярности теории «подвижной границы», усиливавшая ее апологетическое значение, заключалась в том, что свою аргументацию она строила с использованием идеологии пионерских времен.

Эта идеология содержала в себе прогрессивные элементы социального значения, ибо отражала борьбу народных масс за демократическое решение аграрного вопроса, за фермерский путь развития капитализма в сельском хозяйстве. Но в то же время она несла реакционную политическую идею, поскольку основное условие сохранения и развития демократии усматривала в территориальной экспансии. С наибольшей ясностью эта идеология воплотилась в воззрениях Томаса Джефферсона, видевшего в непрерывном продвижении американцев на новые земли гарантию демократии. С исчезновением «подвижной границы» и развитием монополистического капитализма ранние воззрения, утратив реальное прогрессивное социальное содержание, продолжали жить лишь в виде демократической традиции, которой воодушевлялись широкие массы американских фермеров и мелкой буржуазии в борьбе против наступления монополий.

Теория «подвижной границы», провозгласив движение на Запад основным фактором исторического развития США, открыла новую перспективу для изучения трансконтинентальной экспедиции 1804—1806 гг. Экспедиция проложила американцам дорогу на Запад, и поэтому ее стали рассматривать как важнейшее событие в истории «границы». А раз «граница» оказывала решающее влияние на социальное и политическое развитие США, то в экспедиции Мэриуэзера Льюиса и Уильяма Кларка стали видеть событие национального значения.

В самом начале XX в. Соединенные Штаты отмечали два знаменательных юбилея: столетие приобретения Луизианы и столетнюю годовщину выхода к Тихому океану военной экспедиции под командованием М. Льюиса и У. Кларка. Празднование этих юбилеев сопровождалось грандиозными мероприятиями. В 1904 г. в Сент-Луисе открылась всемирная выставка, экспонировавшая наиболее значительные достижения страны, а также штатов, возникших на территории Луизианы, купленной в 1803 г. Через год в связи со столетием экспедиции Льюиса и Кларка открылась выставка в Портленде. Главное место на ней было отведено показу достижений штатов тихоокеанского побережья, территорию которых прежде называли Орегоном. Оба юбилея, совпавшие со всеобщим увлечением теорией Ф. Тернера, стимулировали исследовательскую работу американских историков. В Сент-Луисе и в Портленде состоялись конгрессы историков, на которых, наряду с «западной» проблематикой, обсуждались проблемы методологии.

Характерная для начала века интерпретация экспедиции Льюиса и Кларка нашла свое выражение на страницах «Журнала Орегонского исторического общества». С 1900 г., когда «Журнал» начал выходить, и до настоящего времени в нем часто публикуются материалы и исследования по различным аспектам трансконтинентальной экспедиции 1804—1806 гг. Значительная их часть приходится на первые годы существования «Журнала». Тогда же в нем были опубликованы выступления участников исторического конгресса, посвященного столетию экспедиции.

«Журнал» печатал самые разнообразные материалы по истории Тихоокеанского северо-запада. В проблематике этого издания нашла отражение не только его краеведческая направленность, ной взгляды историков Дальнего Запада на место этого региона в американской истории. Теория Ф. Тернера была близка им в неменьшей степени, чем представителям «среднезападной школы». Основополагающая тернерианская идея проходила сквозь содержание многих статей. Помимо этого, в них содержались декларации, демонстрировавшие увлечение их авторов теорией Тернера. Примечательно, что историки Дальнего Запада, делая упор не тезисе Ф. Тернера о Западе как месте рождения американской демократии, не проявили себя столь же ревностными сторонниками его мысли об обновлении и возрождении демократии на Северо-Востоке. В одной из статей периода первой мировой войны взгляд на значение Запада в истории США был выражен следующим образом: «Запад всегда был родиной демократии. Движение на Запад в Соединенных Штатах с самого начала было демократическим движением. Торговцы пушниной, которые проложили путь на Запад, а также ранчеро и фермеры, которые последовали за ними, открывая путь для цивилизации, — были не аристократы, а простые люди — грубые, уверенные в себе и честолюбивые. Увлеченные соблазном приключений, они продвигались на Запад в поисках дешевых земель и возможности выработать свои политические и социальные идеи, свободные от аристократической организации Востока. Поэтому на Западе демократия, социальная и политическая, стала господствующей силой».13 На фоне чудовищных злоупотреблений монополий и усиления власти плутократии историки Дальнего Запада стремились представить Запад перед нацией в качестве наследника демократических порядков. Важнейшую социальную функцию исторической науки они видели в том, чтобы возродить в сознании нации оптимистический дух пионерских времен и обратить это, как они выражались, «великое наследие» в пользу современной социальной политики.

Именно этим стремлением отмечены выступления участников исторического конгресса в Портленде. Оно оставило свой след на лддходе последователей Ф. Тернера на Дальнем Западе к анализу происхождения и целей экспедиции Льюиса и Кларка и к определению ее места в американской истории.

История освоения американцами Орегона начинается с экспедиции Льюиса и Кларка, поэтому историки Дальнего Запада стремились не только показать самостоятельное значение экспедиции, но и доказать, что в самой идее трансконтинентальной экспедиции содержалась великая перспектива. Они начали с того, что отвергли представление об экспедиции как следствии покупки Луизианы. Наиболее осторожный из них Джозеф Р. ‘Вильсон писал, что покупка Луизианы и исследование ее экспедицией Льюиса и Кларка — это две стороны одного и того же процесса.14 Приглашенный в Портленд вместе с Ф. Тернером и другими историками профессор Йельского университета Эдвард Г. Бэрн утверждал на конгрессе, что из двух больших достижений в период президентства Т. Джефферсона — приобретения Луизианы и экспедиции Льюиса и Кларка — предпочтение следует отдать последнему, ибо покупка Луизианы— «счастливая случайность», обязанная благоприятному стечению обстоятельств, в то время как экспедиция Льюиса и Кларка — результат научного предвидения, отразившего перспективу отдаленного будущего и стремление к идеалу, который несут в себе лишь самые высокие человеческие деяния.15 Еще дальше шел секретарь Орегонского исторического общества профессор Ф. Г. Янг, опубликовавший в 1901—1905 гг. в журнале общества ряд статей об экспедиции Льюиса и Кларка. Прибегая, подобно Э. Бэрну, к туманным и трудноуловимым абстракциям и ассоциациям, Янг писал, что приобретение Луизианы было второстепенным эпизодом в осуществлении возникшего еще раньше более грандиозного плана Т. Джефферсона, предусматривавшего исследование североамериканского континента и его последующее заселение с тем, чтобы установить здесь царство свободы, равенства и просвещения. Трансконтинентальное исследование было первым шагом в осуществлении этого проекта; оно было неотъемлемой частью жизненных целей Томаса Джефферсона, включавших в себя освобождение негров, введение полной свободы совести и системы всеобщего образования, развитие науки и установление нормальных условий жизни для каждого американца.16

Ф. Г. Янг в своей трактовке экспедиции Льюиса и Кларка руководствовался идеями Фредерика Тернера, которого он называл «величайшим авторитетом в изучении Запада». Так, возражая против оценки экспедиции, данной Генри Адамсом, Янг ссылался на высказывание Ф. Тернера о том, что овладение Тихоокеанским побережьем было не только величайшим событием в американской истории, но и великим событием всемирной истории, Г.- Адамс, писал Янг, был ослеплен тем фактом, что экспедиция не дала стране непосредственных выгод. Суть же дела состоит в том, что Джефферсон смотрел в будущее и с течением времени это событие стало приобретать для нации все возрастающее значение.17

Ф. Г. Янг обращался к мировоззрению инициатора экспедиции. Известно, что в основе социальной философии Томаса Джефферсона лежала утопическая идея возможности превращения единенных Штатов Америки в общество свободных и образованных тружеников, занимающихся земледелием. Для воплощения этого идеала, писал Ф. Г. Янг, Джефферсону нужны были новые земли. Поэтому он послал экспедицию, поэтому он был первым великим американским экспансионистом. Но, подчеркивал Янг, экспансионизм Т. Джефферсона не был подобен экспансионизму Александра Великого.

Мысль историка ясна. Он пытается доказать, что сами по себе территориальные захваты Джефферсона не интересовали. Единственная его цель состояла в том, чтобы сохранить континент для распространения на нем идеалов свободы, мира и доброй воли. Джефферсон стремился избежать повторения жестокого опыта Европы, где вследствие концентрации богатств в руках немногих население раскололось на два враждебных класса — «волков и овец».18

Прослеживая происхождение экспедиции Льюиса и Кларка, Ф. Г. Янг сосредоточил свое внимание на социальной и политической философии Т. Джефферсона не только потому, что между взглядами третьего Президента США и происхождением экспедиции существовала реальная связь: по мнению Янга, идеал Джефферсона нашел свое воплощение в политической системе Соединенных Штатов. Американская история, писал профессор, представляет собой прогресс демократии, а Томас Джефферсон был пророком демократии. Поэтому посланная им экспедиция явилась предвестницей американской демократии, прокладывающей себе дорогу через континент к Тихому океану. Идея, воплощенная в экспедиции Льюиса и Кларка, показательна для Джефферсона, и поэтому, заявлял Янг, мы имеем в ней «квинтэссенцию демократии и дух нашей эпохи».19

Развивая распространенную в начале XX в. среди американских историков идею о том, что развитие промышленности не только не противоречит принципам демократии, но делает их еще более справедливыми и гуманными, Янг писал, что экспозиция, посвященная столетию экспедиции, должна стать для Дальнего Запада предвестницей индустриальной демократии, в которой воплотятся высочайшие общественные идеалы. Эта выставка должна отразить патриотическое служение Запада на благо нации и достижения социального прогресса, несущие в себе равные возможности для всех.20 Ф. Г. Янг, таким образом, проводил мысль, что основная     цель экспедиции Льюиса и Кларка заключалась, употребляя выражение современных американских историков в «экспансии демократии».

Тернерианская интерпретация экспедиции в начале XX в. Была господствующей, но не единственной. Исторический конгресс в Портленде открылся докладом члена Орегонского исторического общества, редактора газеты «Морнинг Орегониэн» Г. В. Скотта «Единство истории». Докладчик изложил свой взгляд на всемирную историю и на место в ней Тихоокеанского северо-запада. При этом выступавший использовал основные идеи англосаксонской школы и лежащие в их основе позитивистские методологические установки.

Движущей силой истории Скотт объявлял конфликты между расами. Он доказывал арийское происхождение американских политических институтов и вслед за корифеями англосаксонской школы Д. Фиске и Д. Барджессом обосновывал право и обязанность американцев нести эти институты дальше — отсталым народам. Восток, писал Скотт, постоянно давил на Запад. Арийцы перешли из Азии в Европу, а их потомки — из Европы в Америку. Американцы унаследовали родившиеся в древнегерманской общине и усовершенствованные англичанами принципы демократии и народного правительства.21

Агрессивный дух англосаксонской школы сказался и  на подходе Г. В. Скотта к оценке экспедиции Льюиса и Кларка. В одной из своих статей значение экспедиции 1804—1806 гг. он усматривал в том, что она закрепила права Соединенных Штатов на долину реки Колумбии (а, следовательно, и на все северо-западное побережье), приобретенные в результате открытия устья этой реки американским капитаном Робертом Греем в 1792 г. «Так мы получили на Тихом океане широкую прибрежную полосу»,— писал Скотт. Это явилось предпосылкой для военной безопасности Соединенных Штатов, а также «для защиты и нападения в сфере торговли», поскольку через порты Тихоокеанского побережья США более всех других цивилизованных стран оказались приближенными к торговле стран Востока. «Экспедиция Льюиса и Кларка,— заключал Г. В. Скотт,— великие результаты которой так явственно прослеживаются, является, следовательно, одним из выдающихся эпизодов нашей национальной истории».22

Свою книгу «Завоевание Запада» Теодор Рузвельт начал словами: «За последние три столетия расселение народов, говорящих на английском языке, стало не только поразительным явлением мировой истории, но и фактором наиболее знаменательным и значительным по своим последствиям».23 Историки англосаксонского направления видели в экспедиции Льюиса и Кларка один из эпизодов в завоевании мира «англосаксонским духом». Для них характерен умозрительный взгляд на происхождение и результаты экспедиции. Углубленным изучением ее истории на основе широкого круга источников последователи англосаксонской школы не занимались.

Печатью агрессивности были отмечены и статьи других историков Дальнего Запада. В истории Соединенных Штатов и, в частности, в истории Орегона, они искали прецеденты с тем, чтобы разжечь националистические чувства и еще более активизировать империалистическую политику захватов. Так, профессор Э. Г. Бэрн писал, что значение экспедиции Льюиса и Кларка, наряду с другими событиями, позволившими американцам утвердиться на Тихоокеанском побережье, состоит в том, что она укрепила существующее мнение, что экспансия — национальная цель. И Орегон, который благодаря экспедиции стал американским, в большей мере, чем какая-либо другая территория страны, выступает в настоящем за продолжение традиций ранней истории Соединенных Штатов.24

Сторонник англосаксонской интерпретации истории США Генри Е. Рид в статье, написанной по поводу столетия приобретения Луизианы и столетия экспедиции Льюиса и Кларка, напоминает о временах, когда находились люди, возражавшие против приобретения Луизианы и утверждавшие, что Орегон не стоит и понюшки табаку. Автор статьи приводит факты, свидетельствующие, по его мнению, о том, как неправы были эти люди. Далее он предсказывает, что недалек тот день, который оправдает американскую оккупацию Гавайев и Филиппин столь же красноречивой статистикой. «Если бы неэкспансионистская политика преобладала в наших правительственных органах в начале XIX в., если бы президентское кресло было занято кем-то другим, а не государственным деятелем широкого масштаба, который смотрел за Миссисипи, через Скалистые горы — на Тихий океан, через Тихий океан — на колыбель мира, — писал Рид, имея в виду Т. Джефферсона, а под «колыбелью мира» подразумевая Азию, откуда вышли арийцы,— мы имели бы нестерпимое положение дел в Северной Америке».25 Теперь настало время, когда свершается предвидение Томаса Джефферсона. Вследствие своей близости к торговле стран Востока американский Запад вышел на арену мировой экономической деятельности. Этот новый театр экономической активности является нетронутым полем, и Соединенным Штатам предстоит сыграть здесь главную роль.26

Обращаясь к противникам экспансии, Генри Е. Рид намекает на то, что и в прошлом были люди, заблуждавшиеся на этот счет. Однако, писал он, поколение, современное деятелям, утверждавшим, что Орегон не стоит и понюшки табаку, «завещало своим сыновьям и дочерям увидеть орегонские полки, отплывавшие из Сан-Франциско, чтобы утвердить Звезды и Полосы в Маниле и возвысить Соединенные Штаты до достоинства мировой державы».27

Другой исследователь истории Орегона Фрэнсис Ф. Виктор в обширной рецензии на упомянутую книгу Хирама Читтендена при взгляде на методы, которыми Соединенные Штаты должны были добиться первенства в мировой торговле, проявляет еще более воинственные настроения. Торговые компании, писал он, очень часто вели между собой войны. Торговля всегда была неутомимым первопроходцем, ибо она является самым успешным цивилизатором. Лишь для торговли на всем земном шаре существуют «открытые двери». Но торговля «всегда требовала крови, чтобы удобрить почву наиболее производительных ее областей — чем более производительными они были, тем больше требовалось крови».28

Но не одни только приверженцы англосаксонской школы проявили себя столь ярыми экспансионистами. Наиболее последовательный из представителей тернерианского направления Ф. Г. Янг, развивая свою концепцию экспедиции, показал себя таким же ревностным защитником экспансии, какими были Т.Рузвельт, Г. Скотт, Г. Рид. Тернерианец Янг склонен был даже «подправить» в империалистическом духе оценку экспедиции, данную Теодором Рузвельтом.

По мнению Янга, значение экспедиции не исчерпывается тем, что она открыла американцам Запад, ставший местом рождения американской демократии. Экспедиция Льюиса и Кларка, являясь реализацией идей Т. Джефферсона, повлекла за собой ряд событий, результатом которых стало достижение Соединенными Штатами господствующих позиций как в торговых, так и в политических делах на Тихом океане. Соединенным Штатам, писал Янг, единственной первоклассной державе, обращенной к Тихому океану, открываются широчайшие перспективы в этом, «новом Средиземноморье». Предпринимая трансконтинентальную экспедицию, американская нация взяла направление к превосходству во всем мире. Янг ссылается на захват Соединенными Штатами Филиппин, на успехи американского оружия и американской дипломатии в Китае и говорит при этом, что если в 1896 г. Теодор Рузвельт видел значение экспедиции в том, что она открыла «Дверь в сердце Запада», то после событий недавних лет его мнение об экспедиции не могло не измениться. После победы над Испанией и после того, как США оказали столь решительное влияние на проблемы человечества своим участием в китайских событиях, оценка экспедиции президентом Рузвельтом должна быть примерно такой: «Она привела к овладению всем тихоокеанским побережьем, включив прекраснейшие и богатейшие области под сень американского флага, и сделала неизбежным господство Америки на Тихом океане и американское превосходство среди наций всего мира».29

Преклонение историков тернерианского направления перед идеями Т. Джефферсона было, таким образом, подчинено восхвалению американской демократии и безудержной проповеди империалистической экспансии. Так, говоря словами советского историка И. П. Дементьева, «отчасти демократическая по своему происхождению мифология раннего времени превращалась в апологетическую и становилась важным идейным источником экспансионистских концепций империалистической эпохи».30

На примере трактовки экспедиции Льюиса и Кларка видно, что сколь бы ни был решительным разрыв Ф. Тернера .с традициями англосаксонской школы, их объединяла общая политическая идея. И утверждение в американской историографии «тевтонской теории», и появление теории «подвижной границы» было следствием перерастания капитализма в его новую стадию — стадию империализма, которой в значительно большей степени, чем домонополистической эпохе, присуща имманентная тенденция капитализма к Экспансии. В идейно-политическом плане значение концепции Ф. Тернера состояло в том, что в ней завершилось превращение англосаксонизма в американизм.

Значительное сходство в подходе англосаксонской школы и школы Тернера к проблемам экспансии и, в частности, в трактовке экспедиции Льюиса и Кларка, обусловливалось и тем, что предложив экономико-географическое толкование происхождения американской политической системы, Тернер оставил в неприкосновенности основные идейно-методологические устои предшествующей школы (социал-дарвинизм и позитивизм). Тернерианская школа переняла у англосаксонцев спенсеровский взгляд на историю, англосаксонский расизм, многие положения позитивистской философии и социологии.

Однако в отличие от последователей англосаксонской школы историки-тернерианцы обнаружили более широкий подход к изучению экспедиции, увидев в ней одно из важнейших событий в истории американского Запада. Они проследили предысторию экспедиции и ее влияние на последующую историю американского северо-запада. Положительным в научном плане моментом было и то, что историк тернерианского направления выявили связь, существовавшую между экспедицией Льюиса и Кларка и социально-политической философией Т. Джефферсона. Они не упустили из вида и международную обстановку, на фоне которой происходила организация экспедиции, но, разделяя по-позитивистски события на великие и ординарные, не придавали должного значения непосредственным побудительным мотивам, которые сыграли важную роль в происхождении экспедиции. Историки-тернерианцы ввели в оборот широкий круг документальных источников. Изучение ими экспедиции Льюиса и Кларка основывалось на оригиналах журналов и дневников участников путешествия.

В статьях Г. Янга тернерианская концепция экспедиции 1804—1806 гг. воплощена в наиболее крайних формах. Другие авторы в оценке значения экспедиции были более сдержанны. И тем не менее, трактовка Янга являлась типичной для того периода, когда в американской историографии господствовали Ф. Тернер и его последователи.

С упадком школы Ф. Тернера интерес к экспедиции Льюиса и Кларка значительно ослабел. Чарльз Бирд и его последователи в своих работах не касались истории трансконтинентальной экспедиции 1804—1806 гг. Они обосновывали исключительность США, исходя из развития промышленности, и поэтому можно предполагать, что их взгляд на место экспедиции в американской истории был аналогичен взгляду Генри Адамса.

В 20—30-е гг. время от времени появлялись исследования о истории экспедиции. Однако широкий подход к ее изучению, характерный для представителей тернерианского направления, исчез. Исчезло и апологетическое отношение к идеям организатора экспедиции. В этом, наряду с другими факторами, отразилась наметившаяся переоценка личности Томаса Джефферсона. Начиная с 20-х гг. в американской историографии отчетливо проявилось стремление выдвинуть на первый план в образе Т. Джефферсона ( политический практицизм. Так, Гильберт Шинар, имея в виду вопрос о Луизиане и экспансии вообще, в своей известной работе писал о том, что позиция Джефферсона, которая кажется находящейся в страшном противоречии с его теориями, может удивить только тех, кто видит в нем мирового пророка демократии, тогда как единственным его стремлением было построить американскую Демократию на истинно американских принципах и исключительно для пользы американских граждан — истинных наследников и продолжателей старых — англосаксонских принципов. Поэтому еще до того, как была куплена Луизиана, он организовал экспедицию Льюиса и Кларка и отказался от своего прежнего убеждения, что река Миссисипи должна стать западной границей США. «Он,— писал Г. Шинар,— уже предвидел то время, когда империя будет простираться от Атлантики до Тихого океана».31

Забегая вперед, следует сказать, что последующие биографы Т. Джефферсона продолжали рассматривать экспедицию лишь в русле его практической политики. Особенно это свойственно Д. Мэлону, который отводит многие страницы освещению вопроса о происхождении экспедиции. Он связывает ее происхождение с покупкой Луизианы, а с переходом этой территории от Испании к Франции. По мнению Мэлона, главная цель, которую преследовал Джефферсон, посылая экспедицию, носила оборонительный характер и состояла в том, чтобы путем перенесения центра меховой торговли за Миссисипи установить дружеские отношения с индейцами восточного берега и тем самым лишить Францию потенциального союзника в предстоящей борьбе с Соединенными Штатами. Дюма Мэлон и особенно Натан Шахнер усиливают значение экспедиции в планах президента Джефферсона. С неменьшей определенностью, нежели Шинар, они связывают цели экспедиции с перспективой трансконтинентальной экспансии.32

Историк Фрэнк Кингдон, видя основную цель экспедиции в том, чтобы «проложить дорогу национальной экспансии к Тихому океану», связывает ее с непосредственной практической потребностью положить конец опасным планам отделения Запада.33

Лишь авторы, специальным предметом изучения которых являются философские взгляды Джефферсона, продолжают рассматривать его экспансионистскую политику и одно из ее проявлений — экспедицию Льюиса и Кларка в связи с его аграрной философией.

Историки конца 20—30-х гг. не внесли чего-либо нового в изучение трансконтинентальной экспедиции 1804—1806 гг. В основных вопросах, касающихся происхождения экспедиции, ее целей и результатов, они оказывались или на уровне представлений последователей англосаксонской школы, или не затрагивали эти вопросы вовсе.

Переоценка значения экспедиции в виде отхода от тернерианской интерпретации продолжалась и в 40-е гг. Так, видный американский историк Ричард Ван Ольстин в статье «Международное соперничество на Тихоокеанском северо-западе», опубликованной в 1945 г. в «Журнале Орегонского исторического общества», оговариваясь, что у него нет оснований подвергать сомнению интерпретацию экспедиции, данную в «Журнале» Историками начала столетия, замечает, что ее значение в планах президента Джефферсона ими сильно преувеличено.34

Изменение взгляда на экспедицию Лыоиса и Кларка было обусловлено развитием в послевоенные годы новых тенденций в американской историографии, отразивших изменение объективной обстановки. Сразу же после окончания второй мировой воины США осознали, что вследствие чрезвычайного ослабления основных капиталистических стран в Европе условия для осуществления традиционной американской политики «баланса сил» исчезли. Резкое ослабление позиций мирового капитализма побудило Соединенные Штаты взять главную заботу о его сохранении на себя. Наряду с необходимостью уберечь капиталистический мир оТ окончательного краха правящие круги США видели в этой функции и благоприятную возможность для реализации давней мечты о руководстве миром.

Теоретики американской внешней политики, обосновывая в период «холодной войны» свои антикоммунистические доктрины, выступили против тенденции подчинять внешнюю политику моральным принципам. Они призывали руководствоваться принципом «государственных интересов» и полагаться в проведении внешней политики исключительно на силу. Представители политической науки и историки начали большую исследовательскую работу с тем, чтобы исторически обосновать новую внешнеполитическую концепцию. Так возникла школа «реальной политики», которая сосредоточила свои усилия на том, чтобы доказать, что с первых дней существования республики внешняя политика США основывалась отнюдь не на альтруистическом служении идеалу, а была трезвой и практичной и строилась с учетом «политики силы» и «баланса сил».

Идейно-политические установки «реалистов», а также общий процесс выдвижения на первый план в послевоенный период внешнеполитической проблематики не могли не сказаться на подходе к освещению экспедиции Льюиса и Кларка. Так, в своей статье Р. Ван Ольстин, развивая мысль о том, что историки начала столетия преувеличивали значение экспедиции в планах Джефферсона, и подчеркивая практицизм инициатора экспедиции, писал, что Томас Джефферсон «ухитрялся натягивать на свой лук более чем одну тетиву». Тихоокеанский северо-запад был первым объектом его внимания. Но при Джефферсоне американская дипломатия развивалась во многих направлениях, и ее интересы на Тихоокеанском северо-западе находились в соответствии с действиями в отношении Западной Флориды и Техаса, а также с развертыванием американской мощи на морях.35

В своей статье Ричард Ван Ольстин поставил задачу исторически обосновать единство действий и общность интересов американцев и англичан на Тихоокеанском северо-западе Америки. Аргументация Ван Ольстина несет на себе яркий отпечаток идеи об «атлантическом сообществе», получившей широкое распространение в США в конце второй мировой войны и особенно после ее окончания. Эта идея была порождена началом «холодной войны» и выражала претензии англосаксонских стран на руководство миром.

Р. Ван Ольстин выступил против тенденции обосновывать приоритет на открытие и освоение северо-западных земель Америки со стороны океана в ущерб сухопутному способу. Судьбу северо-запада Америки, писал он, предопределило освоение со стороны суши, а не со стороны океана. В качестве аргумента Ван Ольстин привел экспедицию Льюиса и Кларка и сухопутные экспедиции, посланные на северо-запад канадскими меховыми компаниями. Историк подробно описал дипломатические действия американцев и англичан, имевшие целью воспрепятствовать деятельности Российско-американской компании у западных берегов Америки и ликвидировать здесь русские поселения.

Концепция трансконтинентальной экспедиции 1804—1806 гг. развита Р. Ван Ольстином в книгах «Американская дипломатия в действии» и «Происхождение американского национализма». В этих работах влияние внешнеполитической конъюнктуры на трактовку экспедиции менее ощутимо. Но взгляд Ван Ольстина на ее значение во многом совпадает с представлениями историков англосаксонского направления.

Ван Ольстин усиленно подчеркивает тот факт, что, несмотря на наличие у Джефферсона противоречия между теорией и практикой, он всегда делал выбор в пользу усиления могущества своей нации. «Он является,— пишет историк,— полным воплощением государственного деятеля-националиста».36 По мнению Р. Ван Ольстина, Джефферсон рассматривал Орегон как «окно на Тихий океан». А экспедиция Льюиса и Кларка имела целью отыскать путь через североамериканский континент, который стал бы кратчайшей дорогой в Китай. Джефферсон намеревался монополизировать меховую торговлю в бассейне рек Миссури и Колумбии. Такая монополия была «верной дорогой к империи». По замыслу Томаса Джефферсона, резюмирует историк, трансконтинентальная экспедиция должна была стать важным шагом в превращении Соединенных Штатов в мировую державу.37

Отчетливо наметившееся у Ричарда Ван Ольстина стремление перенести исследование истории экспедиции Льюиса и Кларка в плоскость международных отношений дальнейшее развитие получило в начале 50-х гг. в работах Бернарда Де Вото, который рассматривает происхождение экспедиции преимущественно в свете дипломатической борьбы вокруг вопроса о судьбе Нового Орлеана и Луизианы. Однако в отличие от представителей англосаксонского направления и историков 20—30-х гг., Де Вото не считает экспедицию лишь следствием покупки Луизианы. Джефферсон предвидел, утверждает историк, что Луизиана неизбежно должна была стать американской или мирным путем, или путем войны. Поэтому, не дожидаясь исхода переговоров с Францией, президент послал экспедицию, ибо «едва ли он мог думать, что территория будет долго оставаться иностранной». По мнению Де Boтo, посылая экспедицию, Джефферсон имел в виду не одну только Луизиану. Еще до того, как Луизиана стала американской, Джефферсон думал о том, чтобы закрепить права США на Орегон.38

Что касается непосредственных целей экспедиции, то они, полагает Де Вото, достаточно отчетливо были отражены в конфиденциальном послании президента Джефферсона конгрессу и заключались в том, чтобы создать условия для соперничества с Англией в меховой торговле на Дальнем Западе. Другая основная цель состояла в том, чтобы найти сухопутный проход от верховьев Миссури к Колумбии до того, как это сделают англичане. Политику, которую должна была проводить экспедиция в отношениях с индейцами и иностранными мехоторговцами, Де Вото называет «отчетливой формой торгового империализма».39

— Историк дает весьма высокую оценку результатам экспедиции 1804—1806 гг. Экспедиция, пишет он, внушила американцам понимание того, что Орегон — американская территория. С основанием форта Астория в устье Колумбии в 1811 г. англоамериканская раса завоевала Тихоокеанское побережье. Экспедиция Льюиса и Кларка выражала «предопределение судьбы» нации, прокладывавшей себе дорогу на Запад. Наиболее важным для США результатом экспедиции Бернйрд Де Вото считает то, что она положила начало истории американского Запада, а в плане географических открытий — то, что Льюис и Кларк завершили начатую Колумбом трехсотлетнюю историю попыток найти западный путь для торговли со странами Востока.

Упор на внешнюю политику при освещении экспедиции делает и другой исследователь ее истории — Джон Бейклесс. Трансконтинентальная экспедиция 1804—4806 гг., пишет он, явилась осуществлением мечты, которая преследовала Джефферсона всю его жизнь. Посылая ее, Томас Джефферсон руководствовался патриотическими и политическими соображениями. Яснее всех он понимал, какую огромную важность представляли обширные неизвестные земли для национальной экспансии, торговой и территориальной, и для американской колонизации.40 Интерес Джефферсона « исследованию Запада, пишет Бейклесс, возник еще во времена войны за независимость. До революции не было оснований опасаться действий Англии в отношении Запада, но после приобретения независимости Англия стала главным соперником Соединенных Штатов в этом районе.41 Исходя из этого факта, Д. Бейклесс проводит мысль о связи экспансионизма Джефферсона с борьбой США за независимость. Несостоятельность такой точки зрения очевидна. США в период президентства Т. Джефферсона Не были угнетенной нацией. Они были политически независимым государством, в котором национальный вопрос уступил место социальному. Национальная борьба за независимость закончилась. Наступил период, пользуясь словами В. И. Ленина, «позитивной» деятельности буржуазии, когда она хочет либо привилегий для своей нации, либо исключительных выгод для нее.42 Национализм Джефферсона и его преемников Дж. Мэдисона и Дж. Монро являлся выражением борьбы американской буржуазии и плантаторов-рабовладельцев сначала за привилегии для своей нации в Западном полушарии, а затем и за исключительные выгоды для нее, что нашло законченное выражение в доктрине Монро.

В 50-е гг. с возрождением интереса к теоретическому наследию Фредерика Тернера влияние тернерианских традиций начинает сказываться и в подходе к изучению экспедиции Льюиса и Кларка, что заметно уже в трактовках Б. Де Вото и Д. Бейклесса.

Современные американские историки уже не абсолютизируют главный тезис Ф. Тернера. В теории «подвижной границы» они видят только одно из объяснений отличительных черт американского характера. Они признают правомерность других трактовок и необходимость учитывать иные факторы, а теорию Тернера считают «самым американским из всех объяснений национальных особенностей».43 В последние десятилетия в американской историографии восстановлены в правах некоторые теоретические установки Ф. Тернера, подвергавшиеся в 30-40-х гг. суровой критике.

Новое отношение к идеям Ф. Тернера не повлекло за собой возврата к старой трактовке экспедиции 1804—1806 гг., характерной для начала века. Многие исследователи истории американского Запада, признающие правомерность тех или иных аспектов теории Тернера, в оценке экспедиции проявляют несвойственную ранним тернерианцам осторожность.

Современные историки, испытавшие влияние теоретического наследия Ф. Тернера, предпочитают не рассматривать экспедицию в связи с аграрной философией Томаса Джефферсона и с его представлениями о судьбах демократии в Америке. Их трактовка экспедиции Льюиса и Кларка развивается, как правило, в русле «реальной политики» с неизменной ссылкой на «предопределение судьбы». Следует однако отметить, что при изучении истории экспедиции в большей степени, чем прежде, учитываются партийные разногласия в правящем лагере США в конце XVIII — начале XIX в. по поводу Запада, а также нужды экономического развития, повлиявшие на происхождение экспедиции.

Наиболее заметным исследованием в этой группе работ является книга Ричарда Диллона «Мэриуэзер Льюис». В определении ее автором целей экспедиции слышен слабый отзвук тернерианских воззрений начала века. Посылая экспедицию, пишет историк, Джефферсон имел в виду не только открыть путь к Тихому океану, но и заселить в перспективе Запад американцами — то, что позднее назовут «предопределением судьбы». После того, как Льюис и Кларк проложили путь на Запад, реализация «предопределения судьбы» стала делом времени.44 На цели, продиктованные потребностями торговли, Диллон указывает лишь предположительно. Весьма вероятно, пишет он, что Джефферсон мечтал вырвать контроль над меховой торговлей у англичан путем оккупации бассейна верхней Миссури. Диллон не настаивает на том, что Томас Джефферсон был творцом американской политической системы. По сравнению с историками-тернерианцами, он значительно ограничивает значение государственной деятельности третьего президента США. «Если Джордж Вашингтон — отец нашей страны, то Джефферсон несомненно является отцом нашего американского Запада».45 Соответственно Р. Диллон ограничивает значение экспедиции Льюиса и Кларка историей Запада.

В наибольшей мере влияние идей тернерианской школы при подходе к освещению истории экспедиции прослеживается в работе Фредерика Мерка «Орегонский вопрос». Однако при исследовании природы американской официальной политики в отношении Запада Мерк менее откровенен, чем историки начала века. Если последние признавали экспансионизм Джефферсона и даже ставили его в заслугу этому государственному деятелю, то Мерк, стоящий на принципах школы «политического идеализма», которая делает упор на «американские идеалы», на альтруизм и гуманность американской внешней политики, считает, что, посылая экспедицию, Джефферсон руководствовался исключительно научными интересами и ни в коей мере не был движим стремлением к территориальным приобретениям.46 Борьба за Орегон, пишет Мерк, демонстрируя типично тернерианский подход, велась ради распространения принципов американской демократии. США преследовали не материальный интерес, а политический и идеологический. И общество, и правительство стремились к утверждению более широкого понимания демократической судьбы в Новом Свете. Поэтому до поры до времени Соединенные Штаты ограничивались в отношении Орегона «негативной» политикой «сдерживания» европейских государств на американском континенте с целью сохранить его для демократии. И только впоследствии, когда американский народ увидел проблеск своей судьбы на Тихом океане, когда разгорелось соперничество с Англией, изменилась и американская политика в отношении Орегона. Лишь с развитием изобретений и ростом националистических настроений американская политика трансформировалась в национализм.

В последние полтора-два десятилетия в США вышло значительное число работ об экспедиции Льюиса и Кларка, написанных в самых различных жанрах и исследующих ее историю в различных аспектах, переиздавались журналы и дневники экспедиции, вышло несколько новых редакций этих документов, снабженных обстоятельными редакторскими предисловиями.

В послевоенной историографии прослеживается еще большее, чем прежде, разнообразие мнений по поводу происхождения экспедиции, ее целей и значения для последующего развития США. Самую выразительную в современной американской литературе характеристику трансконтинентальной экспедиции дают составители программы по воссозданию Мемориального пути Льюиса и Кларка: «Экспедиция Льюиса и Кларка (1804—1806 гг.) является одной из величайших сухопутных экспедиций во всей истории. Она открыла путь для заселения северных равнин. Скалистых гор и Тихоокеанского северо-запада; она имела глубокое и длительное влияние на политическое, экономическое и географическое развитие Соединенных Штатов».47 Имея в виду соперничество США и Англии на Тихоокеанском северо-западе, авторы программы подчеркивают, что «экспедиция в значительной мере способствовала формированию политического будущего североамериканского континента».48

* * *

В историографии экспедиции 1804—1806 гг. прослеживаются несколько периодов, каждому из которых свойственны определенные теоретико-методологические установки и политические идеи. В пору господства школы Фредерика Джексона Тернера историография экспедиции развивалась по преимуществу в русле «западной» проблематики. Затем, приблизительно с конца второй мировой войны, основные аспекты истории экспедиции исследуются главным образом в связи с проблемами внешней политики. В последние полтора-два десятилетия наблюдается возрождение тернерианских мотивов, степень проявления которых у разных авторов весьма различна.

В 1814 г. появилось мастерски написанное Николасом Биддлом и затем многократно переизданное повествование о путешествии 1804—1806 гг. Американцы зачитывались этой книгой. Она оказала большое влияние на литературу американского Запада. Приключения Льюиса и Кларка стали широко известными, и ничто не побуждало писать историю экспедиции.

Вклад англосаксонской школы в историографию экспедиции ничтожен. В подходе ее приверженцев превалировала политическая идея, обусловившая прагматический и односторонний взгляд на это событие. Историкам тернерианского направления тоже был свойствен прагматизм, но, увидев экспедицию в новой перспективе, они обнаружили более широкий подход к ее изучению. Несмотря на склонность представителей школы Тернера к экономической интерпретации истории, происхождение экспедиции они выводили не из социально-экономической и политической обстановки конца XVIII — начала XIX в., а из идей ее организатора, не объясняя их социальной сути.

В период между мировыми войнами, когда принципы школы Тернера подверглись критике, когда в американской историографии широкое распространение получили установки «психологической школы», интерес к экспедиции Льюиса и Кларка снизился, и американские историки не высказали каких-либо интересных мыслей о ней. Для работ этого периода характерно отсутствие концепции.

В послевоенный период наибольшее влияние на освещение истории экспедиции оказала школа «реальной политики» и? в меньшей мере, возникшая еще до второй мировой войны, школа «политического идеализма». Значительное влияние установок школы «реальной политики» обусловлено наряду с другими факторами усилением реакционных тенденций во внутриполитической жизни США, вследствие чего американская буржуазная историография или замалчивает, или фальсифицирует прогрессивные элементы идеологии американского Просвещения. Для послевоенной историографии экспедиции 1804—1806 гг. характерно отсутствие четких методологических установок. В этом отразилось усиление кризиса буржуазной методологии истории, утрата буржуазными историками веры в прогресс и закономерность истории. В методологическом плане американские историки при исследовании экспедиции Льюиса и Кларка не пошли дальше принципов терне- рианской школы. Буржуазная историография не в состоянии вскрыть связь между происхождением экспедиции и социально- экономическими процессами, имевшими место в США в конце XVIII — начале XIX в. С самого начала в подходе американской историографии к экспедиции Льюиса и Кларка самодовлеющее значение приобрела политическая идея: изучение истории экспедиции неизменно связано с проповедью экспансионизма (в меньшей степени — с апологетикой американской буржуазной демократии), а подчас и подчинено этой цели.

• 1
  Демиховский М. В. Государственные земли и их значение в истории США (1780—1862).—(О некоторых особенностях развития американского капитализма): Автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра ист. наук. Баку. 1969. С. 41.
• 2
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 4, с. 85—86.
• 3
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 23, с. 774.
• 4
  Там же, с. 777—779.
• 5
  Там же, т. 25,.ч. 2, с. 164.
• 6
  Там же, с. 167.
• 7
  Там  же, т. 26, ч. 2, с. 329.
• 8
  Benton Th. Thirty Years’ View or a History of the Working of the American Government for Thirty Years from 1820 to 1850: in 2 vols, N. Y., 1854, vol. 1, p. 14.
• 9
  Adams H. History of the United States of America During the Administration of Jefferson and Madison: in 9 vols. N. Y., 1931, vol. 3, p. 215—216.
• 10
  Roosevelt T. The Winning of the West: in 4 vols. N. Y.—L., 1920, vol. 3, part 1, p. 155.
• 11
  Ibid., p. 126, 156.
• 12
  Сhillenden H. M. The American’-Fur Trade in the Far West: in 2 vols. N. Y., 1935, vol. 1, p. 83.
• 13
  Hull D. The Movement in Oregon for the Establishment of Pacific Coast Republic — The Oregon Historical Quarterly, 1916, vol. 17, N 3, p. 177. (Далее — OHQ).
• 14
  Wilson J. R. The Oregon Question.—OHQ, 1900, vol. 1, N 2, p. 121.
• 15
  Burn E. G. Aspects of Oregon History before 1840,—OHQ, 1905, vol. 1, N 3, p. 256.
• 16
  Young F. G. The Higher Significance in Lewis and Clark Expedition.— OHQ, 1905, vol. 6, N 1, p. 3.
• 17
  Young F. G. The Lewis and Clark Centinnial.—OHQ, 1903, vol. 4, N. 1, p. 8.
• 18
  Young F. G. The Higher Significance… p. 21—22.
• 19
  Young F. G. The Lewis and Clark Centennial, p. 4; Young F. G. The Higher Significance.., p. 2.
• 20
  Young F. G. The Lewis and Clark Centennial, p. 3, 16, 20.
• 21
  Scott H. W. The Unity of History.—OHQ, 1905, vol. 6, N 3, p. 237.
• 22
  Scott H. W. Beginnings of Oregon — Exploration and Early Settlement at the Mouth of the Columbia River.—OHQ, 1904, vol. 5, N 2, p. 4.
• 23
  Цит. по: Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии. М. 1973, с. 138.
• 24
  Burn Е. G. Op. cit., р. 138.
• 25
  Reed Н. Е. The Great West and Two Easts.—OHQ, 1903, vol. 4, N 2, p. 111—112.
• 26
  Ibid., p. 127—129.
• 27
  Ibid., p. 129.
• 28
  OHQ, 1902, vol. 3, N 3, p. 261.
• 29
  Young F. G. The Lewis and Clark Expedition in American History.— OHQ, 1901, vol. 2, N 4, p. 414—419; Young F. G. The Lewis and Clark Centennial, p. 8.
• 30
  Дементьев И. П. Указ. соч. С. 54.
• 31
  Chinard G. Thomas Jefferson. The Apostle of Americanism. Boston, 1929, p. 421, 422.
• 32
  Malon D. Jefferson and His Time. Boston, 1970, vol. 4; Schachner N. Thomas Jefferson. A Biography. N. Y.—L., 1957.
• 33
  Kingdon F. Architects of the Republic. George Washington. Thomas Jefferson. Abraham Lincoln. Franklin D. Roosvelt. N. Y., 1957, p. 151.
• 34
  Van Alstyne R. W. International Rivalries in Pacific Northwest.— OHQ, 1945, vol. 46, N 3, p. 190.
• 35
  Ibid., p. 190—191.
• 36
  Van Alstyne R. W. Genesis of American Nationalism. Waltham, 1970, p. 68.
• 37
  Van Alstyne R. W. American Diplomacy in Action. Glouceter, 1968, p. 526; Van Alstyrie R. W. Genesis of American Nationalism, p. 147. *
• 38
  De Voto B. The Course of Empire. Cambridge (Mass.), 1952, p. 529; The Journal of Lewis and Clark. Ed. by B. De Voto. Cambridge (Mass.), 1953, p. XXVI.
• 39
  De Voto В. The Course of Empire, p. 420, 428.
• 40
  Journal of Lewis and Clark. A New Selection with an Introduction by J. Bakeless. N. Y., 1964, p. V.
• 41
  Bakeless J. Lewis and Clark. Partners in Discovery. N. Y., 1974, p. 82.
• 42
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 24, с. 132; т. 25, с. 273.
• 43
  Billington R. A. American Frontier Heritage. N. Y. 1966, p. 1, 4.
• 44
  Dillon R. Meriwether Lewis. A Biography. N. Y„ 1965, p. XII, 33.
• 45
  Ibid., p. XI.
• 46
  Merk F. The Oregon Question. Essays in Anglo-American Diplomacy and Politics. Cambridge (Mass.), 1967, p. 117—128.
• 47
  The Lewis and Clark Trail. A Proposal for Development. Washington, 1965, p. 2.
• 48
  Ibid., p. 12.