«Марш по грязи» Эмброуза Бернсайда

Разгром под Фредериксбергом в декабре 1862 года не охладил полководческий пыл генерала Бернсайда. Отвратительная декабрьская погода, затруднявшая обзор, не мешала генералу видеть, что делают противники на другом берегу реки Раппаханнок. А там воодушевленные южане превращали береговую линию в неприступную стену, вгрызаясь в землю, углубляя и расширяя стрелковые траншеи. Теперь под огнём конфедератов находилось двадцать пять миль берега, а еще пятьдесят миль держали под контролем пикеты.

Но это не могло остановить настырного северянина. Едва похоронив всех своих погибших, командующий Потомакской армией задумал новую атаку на позиции южан на противоположном берегу.

План выглядел блестящим. Бернсайд собирался пересечь реку через брод Юнайтед Стейтс, что в десяти милях вверх по течению от Фредериксберга. Это вывело бы его армию на левый фланг Роберта Ли. Но федералов, как обычно, подвела реализация. Пока они перемещались к броду, Ли разгадал маневр и направил на этот уязвимый участок дополнительные силы. Бернсайду пришлось на ходу менять свой план. Теперь его целью был брод Бэнкс, находившийся много ближе. Военным инженерам поручалось возвести пять мостов, по которым пересекли бы реку две из трех гранд-дивизии. Еще одна гранд-дивизия, пользуясь отвлеченным вниманием конфедератов, должна была повторить лобовую атаку на Фредериксберг.

Но неожиданно на сторону мятежников встала погода. То, что происходило 21 января 1863 года, очевидцы сравнивали с Вальпургиевой ночью. Небеса разверзлись таким дождем, что к утру дороги перестали существовать. На их месте возникло непроходимое болото, в котором потонули понтоны, которые не успели доставить к реке. Тех, что были доставлены, не хватало для постройки даже одного моста. Удвоив и утроив силы, северяне пытались подтащить недостающие. По 150 солдат впрягались в длинные веревки, привязанные к понтонам, но уже через несколько дюймов федеральные бурлаки падали от усталости. К вечеру 22 января понтоны находились там же, где и утром. Бернсайд почти весь день не слезал с лошади, подгоняя своих солдат. В конце дня генерал был облеплен грязью с ног до головы. Блестящий план рушился на глазах. Престиж генерала, подорванный Фредериксбергом, теперь тонул в болоте.

Но Бернсайд был из той породы людей, которые легко не сдаются. Он надеялся на прекращение дождя. Для поддержания боевого духа каждому солдату была выдана порция виски. Но дождь не думал останавливаться, и сама собой приходила на ум аналогия со Всемирным потопом. Неописуемые завалы из понтонов, фургонов и артиллерии закрыли дорогу к реке. Лошади и мулы падали замертво, обессиленные неподъемным грузом. На следующее утро было насчитано 150 бедных животных, нашедших свой последний приют в жидкой грязи.

Вслед за мулами и фургонами в болоте тонуло моральное состояние федералов. У солдат не выдерживали желудки и нервы. Один часовой набросился с пистолетом на капитана, отругавшего его за пьянку на посту. Единственным средством успокоить разбушевавшегося солдата капитан посчитал собственный меч, которым и зарубил пьяницу.

Теперь перед командующим стояла задача не пересечь реку, а собрать армию из кусочков. Не прибавляли боевого духа северянам и веселые южане, распевавшие песни про потонувшего в грязи Бернсайда и на полном серьезе предлагавшие помощь в возведении переправы. Песни песнями, но даже если бы федералам удалось каким-то чудом преодолеть реку, они встретили бы болото, сделанное заботливыми руками южан, ничем не хуже того, что на противоположном берегу.

Но ни одному северному солдату не удалось пересечь Раппаханнок. Когда солдаты Бернсайда вернулись в своё расположение, покрытые грязью полки были неразличимы один от другого. Армия стала дезорганизованной толпой. Солдатские проклятья сыпались на голову командующего, у которого не оставалось никакого другого выхода, кроме как подать в отставку. Что он и сделал в тот же самый день.